Завеса Тимора

– Молчите и следуйте за мной. – отрезал Николас.

После некоторого времени, растворившись в толпе, его пальцы, для отвода подозрений, скользнули ниже, крепко обвив мою ладонь. Вскоре мы оказались в семейном будуаре Грейменов, где нас встретили изумленные взгляды Розалин и Леона, явно прекративших свой спор при нашем появлении.

– Леди Аннабет? – прервал свое сидение Леон, нахмурив брови и переводя взгляд с меня на брата. – Он обращается с вами грубо?

Розалин тоже окинула взглядом наши на первый взгляд романтически сцепленные руки, но предпочла промолчать, нервно прикусывая губы и опуская голову.

– Вон. – яростно приказал Николас, отпустив мою руку с нарочитой небрежностью.

Прочистив горло, я взглянула на него столь же встревоженно, как и все присутствующие.

– Николас, что происходит? – сердито спросил Леон, двигаясь в нашу сторону. – Не смей так с ней обращаться, неважно, что было в прошлом!

– Недостаточно ли я ясно выразился? – прозвучало это как угроза, низко и хрипло. – Вон.

– Не думаю, что должно оставлять мисс Аннабет с тобой наедине, когда прибываешь в подобном состоянии!Совсем у этой завесы остатки здравомыслия потерял!

– Она моя невеста! – вскричал Николас, и я отпрянула. – Не твое дело, в каком состоянии меня увидит! Претензии твои должны остаться там же, где и притязания на мое место – невысказанными!

Что? О чем он говорит? Почему лицо Лиона исказилось гримасой боли?

– Все хорошо, мы просто слегка повздорили, – вмешалась я, став меж ними.Будто меж двумя бушующими пожарами. – Прошу, не беспокойтесь, позвольте нам поговорить наедине.

Тяжело вздохнув,Леон бросил последний взгляд на Николаса, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, увлекая за собой Розалин. Она оглянулась на меня с беспокойством, но я утешительно кивнула, стараясь передать уверенность, которую сама не слишком ощущала. Когда дверь за ними закрылась, тишина в комнате стала чуть ли не осязаемой, как густой туман, скрывающий правду.

–Вы убили его? – произнес Николас, его голос теперь был менее резким, почти усталым. Он подошел к окну и отвернулся, глядя на темнеющее небо,скорее всего и там искал ответы. – Просто скажите мне правду.

– Если повели меня сюда,вместо того,чтобы сдать дозорным,то явно понимаете,что это не так.

– Нет, – наши взгляды пересеклись. – Привел вас сюда,потому что это принесет мне проблем.

– Это была не я.

– Тогда кто? Вы должны были лицезреть лицо убийцы, и раз уверяете, что это не вы, расскажите, как все произошло. Кто это был?

– Откуда такая уверенность, что я видела лицо убийцы? Может, он или она были в маске?

– Если бы у вас не было причин скрывать, вы бы просто поведали, как все случилось, вместо того чтобы тянуть, – парировал он так метко, что я сжала губы от его правоты. – Либо это вы, либо кто-то вам знакомый, либо существует иная близкая причина.

У этого мужчины острый ум, что одновременно восхищало и раздражало меня.

Сдавать кого-то из ведьм – сомнительное дело: вдруг начнется всеобщая травля? Но и предлагать себя в жертву – не самый подходящий вариант.

– Даже если так, почему думаете, что я что-то поведаю вам? – вновь заговорила я.

– Потому что не хотите оказаться за решеткой?

– Вы умны, но так скупы на истину, только потому, что перед вами леди? – я вальяжно опустилась на кушетку и, раскрыв веер, стала размахивать им, подчеркивая уверенность в себе. – Неужто уверовали, что угрозы на меня подействует?

– Не играйте с моим терпением, мисс Палентия, – с усмешкой предупредил Николас, медленно приближаясь ко мне. – Помните,перед вами командор, стоит мне лишь сказать слово, и ваш род познает крах.

– Как и ваш, – напомнила я ему истину, высоко держа подбородок. – Вы тоже были там и сразу не сообщили. Не знакома с протоколом в таких случаях, но после инцидента с вашим дядей отношение к ранениям и убийствам стало строже. Думаю, вас сочтут соучастником, скрывшим меня, либо… самим убийцей. Вероятно, если обнаружат мой магический след, вина падет на меня. Но если он вовсе не мой? Безжалостно вырванное сердце легко могут приписать вам. У вас крепкие мускулы, и вы не забыли упомянуть, что являетесь командором. Вам не занимать силы и опыта. О вашей вспыльчивости тоже весь Тимор знает. А я? Хрупкая и нежная леди, постоянно что-то ломаю! И драться вовсе не умею… что за незадача!

Явно не ожидавший моей проницательности, он прищурился и скрестил руки на груди. Это можно считать комплиментом, негласным признанием моей мудрости.Напряжение в комнате стало невыносимым,казалось стены сжались вокруг нас. Николас, обдумывая мои слова, шагнул ближе, его лицо затмило сменой эмоций, которые он пытался скрыть. Мужчина ответил с холодным расчетом в голосе:

– Вы действительно думаете, что нашли лазейку, чтобы избавиться от подозрений? Но я знаю больше, чем вы предполагаете.

Мой веер замер на мгновение, как и я. Он видел мою слабость, знал, что бьет в цель, но вместо паники мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы не показать страха.

– И что же вы узнали? Пока ничего конкретного, только догадки и домыслы, – парировала с небрежностью, стараясь отвлечь его внимание от угловатых деталей моей нерешительности. – Если вы не верите в мою невиновность, вместо того чтобы продолжать распри, предложите вразумительную сделку.

Вскинул хранитель голову, удивленный тактикой, но его выражение лица тут же смягчилось. Поняв, что я не так проста, как кажется, Николас невольно повернулся к окну, желая снова быть ближе к уходящему дню.

– Ладно, мисс Палентия, – его голос стал задумчивым. – Возможно, мы сможем прийти к какому-то компромиссу. Но учтите, моя терпимость не вечна. Если хотите, чтобы я вам доверился, ваша честность должна превзойти мои ожидания.

– Наконец-то мы обрели подлинное единение, как истинные супруги! Прикрываем друг другу спины после взаимных угроз!

Во время моего детального и искреннего рассказа, он устроился на кушетке напротив, словно восседая на троне, властно и горделиво, ловко всматриваясь в каждое мое движение. Когда я закончила, Николас едва заметно повел бровью, и закатное солнце окутало его резкий профиль золотыми лучами.

– Вы не встречали эту ведьму ранее?

– Нет, – прошептала задумчиво. – Но меня смутило его упоминание о выздоровлении графини Лости. Может быть, кто-то занимается запретной магией. Не уверена, как она действует, но матушка говорила, что подобные ведьмы сотрудничают с демонами.

– Если до конца вечера обнаружат труп сынка Лости,то наша с вами версия в том,что мы пререкались весь вечер,и потому находились чаще в единении.Попросите отца поскорее отправиться домой,ибо…

– Ибо не в силах я дольше терпеть присутствие этого напыщенного грубияна на одном со мной клочке земли! – добавила я, в то время как Николас лишь проморгался и едва уловимо улыбнулся.

– Если предоставить вам доступ к телу, сможете ли вы его призвать и узнать об этой ведьме?

– Смогу, но как вы собираетесь это осуществить?

– Это не ваше дело, – сухо ответил он, вставая. – Просто сыграйте удивление в нужный момент, как будто вы невинная и крайне наивная дама. Это у вас получается настолько великолепно, что никаких затруднений не будет.

– Это оскорбление или похвала?

– Это реальность, – продолжил Николас, поднимаясь и направляясь к выходу, но остановился рядом со мной. – Теперь я начинаю понимать, зачем мать заплатила за вас такую сумму.

– О чем вы? – удивленно изогнулись мои брови. – Какую сумму?

– Вот так и сыграйте неведение, очень натурально. – подмигнув,Николас стремительно покинул меня, не дав ни остановить его, ни задать хотя бы один вопрос.

Пронизывающий шок связал мое тело, вырвав воздух из легких, и дар речи покинул меня, не вернувшись даже в тот момент, когда Розалин вернулась. Она села рядом, обеспокоенно коснувшись моего плеча, и я перевела взгляд на нее.

– Мисс Аннабет? – ее зеленые глаза расширились от тревоги. – С вами все в порядке? Мой брат бывает резким, да и характер у него тяжелый, но ведь он не позволил себе силу? Хочу верить, что он не такой мужчина!

– Нет, – произнесла я через силу. – Не видели ли вы мою сестру?

– Она спешно покинула прием около часа назад, но с вами точно все хорошо?

– Да, более чем, – натянула я привычную улыбку. – Теперь мы можем общаться открыто, разве это не замечательно?

– Точно! – воскликнула Розалин, схватив мои ладони. – Вы теперь станете моей сестрицей! О большем и мечтать невозможно!Подумать только,я когда узнала,чуть сознание от радости не потеряла!

Мы болтали о пустяках, однако мысли о произошедшем и его словах не отпускали меня, сколько бы я ни старалась. Следуя за отцом к карете, я ощутила на себе пристальный взгляд Леона, стоявшего у выхода в одиночестве.

– Отец, – я решилась заговорить посреди пути. Смотрел он в окно кареты и не спешил обращать взгляд на меня. – У нашей семьи имеются какие-то финансовые трудности?

– Нет, – его явно насторожил мой вопрос, но он не подал вида. – Почему ты вдруг заинтересовалась подобным?

– Ну, никогда не вникала в такие вопросы, – хмыкнула я и поправила перчатку. – Мне предстоит стать леди рода моего будущего супруга, и хотелось бы знать, что делать в подобных случаях.

Откинулся отец на спинку сиденья и задумчиво сложил пальцы перед собой. Веки его опустились, и на мгновение мне показалось, что он совсем ушел в свои мысли.Но затем вновь открыл глаза, его взгляд устремился прямо в мои зрачки. Лицо его, заметно исхудавшее, все больше покрывалось морщинами, а седина, казалось, за каких-то полторы недели завоевала половину головы.

– Разумеется, – начал он, и в его голосе зазвучали непривычные теплые ноты. – Стать главной леди – задача непростая, и это относится не только к финансовым вопросам. Великая мощь женской чуйки – вот истинная спасительница семейного достояния в трудную пору.Матушка твоя всегда замечала те мелочи, которые ускользали от моего взора, и, поверь, это спасло нас от множества несчастий. Их земли обширнее, и после церемонии леди Греймен возьмет тебя под свое крыло, а Рион проживет долгую жизнь. Живучий, как змея.

– Предлагаешь просто оставить эти мысли на потом? – спросила я, переводя взгляд на его дрожащие руки.

– Верно, – с улыбкой ответил отец. – Наслаждайся легкостью своего положения, ведь вскоре будет не до этого.

– Как вам прием у рода Лости, отец? Вы ведь редко выходите в свет, и меня удивило, что в этом сезоне вы так активно участвуете в общественной жизни.

– Воистину чудесный прием, Аннабет.– удовлетворенно произнес отец.

Как выяснилось, они уже договорились с Николасом, что он заберет меня через пару часов из дома, чтобы мы могли возвратиться в ковен к утру. Меня охватило нетерпение найти сестру, и, стремительно выскочив из кареты, я поспешила внутрь.

– Тетушка, а Элизабет у себя?

– Она разве не с вами вернулась? – удивленно взглянула она на меня, и я оглядела служанок вокруг. Мари виновато отвела взгляд и протянула руки, чтобы помочь мне снять плащ. – Если она не с вами, то, возможно, вернется позже. Она ведь уже не впервые убегает.

– Что опять случилось? – услышала я позади голос отца.

– Элизабет спросила у вас разрешения? – передала я плащ Мари и еще раз изучила ее лицо. – Или это только мне не позволено делать, что захочется?

– А ее нет? – удивленно вскинул он брови. – И ее служанки тоже нет?

– Мари? – взглянула я на нее, заметив, как она дрогнула. – Вижу, ты что-то знаешь.

– Мне… – оборвался ее голос. – Пока…пока я была в комнате для прислуги, я заметила, как Амбер торопливо собиралась куда-то. Она казалась взволнованной и на мой вопрос ответила раздраженно, что это не мое дело, куда они с госпожой направляются.

В этот момент я почувствовала, как отец положил руку мне на плечо. Его голос звучал успокаивающе, но я знала, что он не меньше моего обеспокоен исчезновением сестры.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он уверенно. – Попробуем разведать, может, кто-то из стражей видел ее. Сейчас самое главное – сохранить спокойствие и трезво оценивать ситуацию.Может опять направилась в город проветрить голову.Занимайся своими делами,тебе скоро отправляться.

И все же мне казалось иначе, некое предчувствие шептало, что отец не ведает о сделке между Элизабет и Джослин Греймен, упомянутой Николасом. Как и неизвестно ему, для каких целей ей требуются деньги.

До моего отъезда сестра так и не вернулась, а Мари с трепетом ожидала поездку в ковен Тенебрае, мелодично рассказывая о том, как всегда мечтала увидеть вблизи завесу. Это меня удивило, но она всегда была необычной. Самостоятельная, но преданная, искренняя и наивная. Большего от личной служанки и не требуется. Ее всегда заботило мое благополучие, и мы буквально выросли вместе. Матушка Мари стала нашей экономкой еще до моего рождения и буквально несла на своих плечах все поместье.

– Мисс, я слышала, что завеса переливается радугой, – воодушевленно поделилась Мари. – Это правда?

– Да, от нее отражается весь свет, как от поверхности воды.– ответила я, укутываясь в накидку и наблюдая за приближающимся к нам мужчине.

–Даже в путешествие облачились в глиеский шелк? – удивленно вопросил Николас. – Мне начинать брать больше работы, чтобы позволить себе покупать его для вас впрок?У вас имеется план по разорению моей семьи?

– Вы быстро постигли суть наших отношений. – усмехнулась я.

– Сэр Греймен, – напряженно прозвучал голос отца, и мы все обернулись в его сторону. – Помните, отпускаю Аннабет в ковен под нашим наблюдением и по ее желанию. Если что-то случится, она вернется сразу, и мне безразлично, как вы будете добираться сюда каждые три дня, несмотря на службу.Мы отправим свою стражу.

– Отец, – устало вздохнула я. – Уже говорила, что против этого.

– Вы правы, милорд Палентия, – с поклоном произнес Николас. – Мы не обеспечили должной безопасности нашей леди, и я искренне сожалею. Следовало бы удостовериться, что она прибыла в сопровождении уже тогда.

Какой же подхалим, а со мной такой смелый.

Их разговор продлился недолго, но вернул меня в детство, где мой личный страж обсуждал с отцом вопросы моей безопасности, совершенно не принимая меня во внимание.

Глава 7

Жестокий мир

Добро и зло – лишь грани единого кристалла.

Умейте видеть обе стороны, чтобы сохранять равновесие.

– Святая луна, как мастерски вы обращаетесь с учтивостью, когда она вам на руку, – наконец, спустя час молчания, не выдержав, заговорила я. – Значит, вот в чем ваша суть: подавлять личную неприязнь лишь ради собственной выгоды.

– Нет, – его голубые глаза впервые за это время открылись и посмотрели на меня. – У меня нет ни к вам, ни к вашему отцу личной неприязни из-за того инцидента. Возможно, в юности, но теперь могу сказать, что, скорее всего, поступил бы так же.

– Убили бы того, кто оскорбит вашу супругу и ребенка? – не могла поверить. – Наверняка у вас есть любимая, раз вы способны понять моего отца.

– Даже если есть, или была, – со своей обыкновенной ухмылкой ответил Николас. – Какая теперь разница? У меня есть невеста. Даже если это вы, я уважаю святость уз и не подпущу никого близко. Надеюсь, вы разделяете это убеждение.

Каков лжец… сам ведь о воздыхательницах рассказывал, да и еще эта Катрина!

– Что вы упомянули о господине Леоне? – устроившись поудобнее, поинтересовалась я. – О чем шла речь?

– Если вам так любопытно, спросите его сами.

– Вы находите удовольствие в усложнении простых разговоров? – с возмущением в голосе уточнила. – Почему бы вам не сказать напрямую и не облегчить мне жизнь? Я ведь иду вам навстречу, согласившись приехать в такую даль!

– Хм, – задумчиво ответил он. – Мне показалось, вы просто играете, как обычно.

– Стала бы я спрашивать, если бы знала?

– Как вы можете не знать, что у вас был роман с кем-то? Такое трудно не заметить, но надеюсь, это не вышло за рамки приличия.

– Какой еще роман? – засмеялась я, подумав, что Николас шутит. Однако его лицо оставалось чрезвычайно серьезным. – С вашим братом? Не было такого… что за вздор!

Николас медленно выпрямился, его взгляд стал более требовательным.

– Вы уверены? – настойчиво спросил он. – Здесь я вижу нечто большее, чем просто недоразумение. Леон не из тех, кто позволяет себе поспешные выводы. Позвольте узнать, каковы ваши отношения с ним в настоящее время?

– У нас действительно никаких отношений, мы даже в последний год не общались, – мои пальцы осторожно коснулись виска от неожиданного известия. – Потому я и была сегодня так удивлена.

– Он просил поддержки в разговоре с родителями. Намеревался попросить вашей руки.

Я моргнула, и невольно подалась вперед, а он оценивающе вскинул брови.

– Вы серьезно? Между нами никогда ничего подобного не было!

– Быть может, с вашей стороны этого и не было? – Николас слегка рассмеялся, также склоняясь вперед. – Вам вообще не свойственно замечать мужское внимание.

Слова Николаса прозвучали как гром среди ясного неба. Как могло случиться, что я не замечала такого внимания? Возможно, моя скрытая фокусировка на учебе и делах отдавала мало места для наблюдения за тонкими взаимодействиями с окружающими. Однако внутри росло сомнение: неужели Леон действительно питал ко мне такие чувства? И если да, то как я так умело избегала этого вопроса?

– Возможно, просто недостаточно внимательна к таким вещам, – вымолвила я, больше обращаясь к себе, чем к нему. – Но честно говоря, ваше заявление застало меня врасплох. Не ощущала в наших с Леоном отношениях ничего романтического. Может быть, он просто все неправильно понял?

– Понимаю, бывает. Иногда мужчины видят больше желания, чем есть на самом деле. Но знайте, что вы все равно каким-то образом привлекли его внимание.

Леон всегда был для меня загадкой, кем-то вроде удаленного спутника, пересекающего мой путь лишь время от времени. Воспоминания о наших встречах казались мне безобидными, наполненными спокойствием и шутками, но теперь их картина менялась. Неужели это была тайная симфония неразделенных чувств, которые я никогда не слышала?

– К чему говорить об этом, если у меня уже есть хранитель. – вырвалось заключение этой беседы, и я прикрыла веки, смутившись от данной темы.

Мы провели в тишине еще немного,прежде чем Николас снова заговорил:

– Время движется стремительно,уже и первый снег нагрянул.

– Первый…снег? – в полудреме переспросила я,а затем подорвалась и прильнула к окну. – Остановите! – отчаянно начали стучать мои ладони по стенам кабины. – Приказываю остановиться!

Карета замедлила ход, а затем плавно остановилась, оставив меня в полном ожидании. Когда дверь открылась, быстро выскочила наружу. Холодный воздух обжигал лицо, но я не обратила на это внимание. Ветер бросил в лицо горсть снежинок, и на мгновение ощутила их хрупкую красоту.

Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что снег всегда казался мне чем-то особенным – чистым, невинным и полным обещаний.

Николас последовал за мной, его привычная поза легкой задумчивости теперь смешалась с заметной заинтересованностью.Мы стояли рядом, и снег замедлялся, погружая лес вокруг нас в сказочную тишину. Казалось, даже деревья стали свидетелями нашего неожиданного разговора, они тихо шептали, скрывая свои собственные секреты.Вслед за нашей послышалась остановка кареты, в которой ехала Мари со стражниками, но едва они выглянули в окно и увидели меня под защитой могучей фигуры, как тут же исчезли и не решились вновь показываться.

Здесь легче, на улице, вдали от суетливого движения, которое с такой силой врезалось в мое сознание в карете.

Лишь фонарь, висевший на витой железной консоли под краем крыши, освещал окружающий мир, но я явственно почувствовала, как удлиненный фрак опустился на мои плечи, мягко приобременив своей тяжестью.

– Не хватало еще, чтобы вы заболели.

Стоило мне повернуть к нему голову, как Николас быстро устремил взор в ночное небо и, протянув руку, стал наблюдать, как снежинка опускается на раскрытую ладонь и мгновенно тает от его тепла.

– Если у вас действительно есть возлюбленная, мне жаль, что нарушила ваше счастье.

Мой шепот достиг его слуха сквозь завывание ветра, и наши взгляды встретились.

В его глазах отразилась неожиданная мягкость, он тоже увидел снег с другого ракурса.Или скорее меня саму?

– Мы все оказываемся в ситуациях, когда чувства других остаются для нас загадкой.Иногда встреча с чем-то неожиданным, как сейчас – этот снег, может изменять обычный ход вещей. Он вдруг становится напоминанием, что жизнь куда сложнее, чем может казаться на первый взгляд. И что все – мимолетно, как эта снежинка, что только что исчезла.

– Если бы узы можно было разорвать, то…

– То вы бы это сделали, – в его голосе заиграла ирония, а на лице блеснула серьезность. – Даже не моргнув. Поверьте, за то время, что вы избегали меня и смотрели, как на самого отвратительного хранителя во всем Акрисе, вы дали мне ясное понимание вашего нежелания даже беседовать со мной. Настолько я ужасен и отвратителен в ваших глазах?

– Мне казалось, это взаимно.

– Отчасти, – слишком легко признался Николас. – Безумная ворона или мисс Палентия. Своевольная гордячка, знающая, что превосходит не только смертных, но и большинство ведьм во многом.Неведомая истинной сути жизни, юная леди, легкомысленная и поверхностная.

– И все это время вы считали меня такой? – задумчиво произнесла, стараясь справиться с неожиданной волной эмоций, прокатившейся по всему моему существу. Слова Николаса оставили во мне след легкого недоумения и жгучего интереса. Казалось, он видел во мне гораздо больше, чем я сама.

– Ваша сила не в простоте, а в способности держать мир на расстоянии вытянутой руки, – ответил он, слегка улыбнувшись. – Вы, как снег, непредсказуемы и трудно поддаетесь определению. Возможно, мое видение было затуманено личными догадками и чужими словами. Но даже сквозь эту пелену вы все равно остаетесь неизменной загадкой.

Ладонь сама тянулась к лежавшему на плечах фраку, раздумывая, что сказать дальше.Неожиданно пронзила ясная мысль – несмотря на все перипетии наших диалогов и сложную сеть тайн и недомолвок, которая нас окружала, эта беседа под снегопадом казалась чем-то важным, почти священным. И в этой краткости момента заключалось необычайное спокойствие.

Вероятно,ощущая мое внутреннее смятение, Николас Греймен протянул ко мне руку, чтобы пригласить вернуться в карету, и я с благодарностью ее приняла.

На следующий день пришло четкое осознание, что внимание ко мне возросло неимоверно. Со мной всюду следовали Мари и двое стражников, чьи суровые лица вселяли больший ужас, чем работа в морге.

Теперь я была не просто пестрой птичкой, а птицей, за которой следуют коршуны, готовые разорвать каждого, кто осмелится ко мне приблизиться.

– Вы решили вновь меня изумить? – спросила Мадам Лилак, окидывая взглядом мое сопровождение и выпуская струю дыма прямо мне в лицо. Мари, тем временем, ловко разогнала дым изящными движениями рук. – Да уж, у почтенных родов весьма причудливые обычаи.

Согласившись с ней мысленно, попросила всех оставаться за пределами комнаты морга.

– С каких пор в дозорные принимают даже детей и стариков? – поинтересовалась я, изучая тела. – Это выглядит так, словно бы кто-то отправляет корм для демонов.

– Этим занимается род Дарксон, – бросила косой взгляд на меня Мадам Лилак. – Они утверждают, что добровольцев в ряды дозорных не хватает. Король предложил восполнить дефицит за счет детей и стариков. Если выживают, получают пособие, но, в большинстве случаев, гибнут.

– Что за омерзительный метод? – поморщилась я, глядя на множество погубленных душ.

– Жестокий мир требует жестоких решений,но даже в этом мире есть границы, и род Дарксон их явно переступил.

Пока она говорила, я склонилась над телами, стараясь не думать о боли и страданиях, которые эти несчастные испытали. Сквозь холодный свет сфер мелькали морщинистые лица, глаза открытые в вечном ужасе. Каждый из них был чьим-то отцом, матерью, братом или дочерью, но теперь они были сведены к сухим числам в отчете.

Ненавижу незначительные жертвы… хотя отец утверждает, что таких не существует. Каждая жертва играет свою роль во всеобщей картине, и лишь взгляд с различных ракурсов позволяет в полной мере постичь их значение.

Внимательно вглядываясь в каждого из них, я начала отмечать детали, которые ранее ускользали от моего взора. Их лица наделены своеобразными линиями там, где сходятся челюсть и череп. Как если бы их рты вытянулись и застыли в неумолимом ожидании,а затем их закрыли.Внезапно ощутилось некое странное волнение.Передо мной разгадка чего-то важного, но еще не осознанного.Пробегая пальцами в перчатках по грудинам, я вновь и вновь искала швы и зазоры в области сердца, но ничего не находила. Это напоминало смерть от рук ведьмы, которую мне довелось увидеть, но этот немаловажный фактор не совпадал.