Завеса Тимора

– Тогда сделаем так,как предложил ваш хранитель.

Проклятие!Да чтобы Греймену спалось плохо!

– С радостью стану исследователем трупов. – учтиво улыбнулась я,стараясь не выдать гнева.

После долгих обсуждений нюансов, мы распределили наши роли на ближайшее время. Признаться честно, моему счастью небыло предела, когда нас проводили до наших покоев. Однако по соседству меня ожидал Николас Греймен.Прямо за стенкой.

Несмотря на эту данность,в тот вечер я уснула крепко и быстро, едва завершив подготовку ко сну.

Погружаясь в царство лекарей, где жизнь соседствует со смертью буквально, не ищите радости или прелести. Все вокруг хмурые и сами еле живые, одеты в обветшалые рубашки, с глубокими тенями под глазами. Там витает такая нестерпимая вонь, что тошнота станет вашим постоянным спутником в течение рабочего дня.Отвращение клубилось внутри неистово.

Место это – унылое.

– Мисс Палентия, – обворожительная ведьма возраста моего отца окинула меня взглядом снизу вверх, дымящую трубку удерживая в изящных, украшенных кольцами пальцах, и выдохнула в моё лицо клубы дыма. – Ну и ну, удивлять вы умеете. Кто в таком виде к мертвецам отправляется?

– Настоящая леди, – отмахнулась я от дыма. – У меня платьев столько, что это уже наскучило, так что не жалко. Как мне к вам обращаться?

– Зовите меня Мадам Лилак, – её голос, подобный бархату, таил в себе стальные ноты. Высокая, статная, с изящной фигурой и пшеничными прядями, уложенными волосок к волоску на затылке. – Я хранительница этого угрюмого места, где смерть и жизнь сливаются в вечном танце.

– Приятно с вами познакомиться, – идеальный реверанс. – Ведите же меня к доблестным, которые оставили нас и вкусили радости забвения в теплых водах реки Снил.

Мадам Лилак усмехнулась, её оливковые глаза мерцали каким-то неуловимым светом, которое трудно было описать. В воздухе витал шёпот, состоящий из множества голосов, пульсирующих в замкнутом пространстве.Наши шаги гулко разносились вдоль коридора, и мне казалось, что сами стены следят за мной. Ощущение замкнутости усиливалось с каждой секундой, словно меня окутывает вуаль, скрывающая тайны. Мы прошли мимо группы, чьи глаза были полны усталости, и вместе с тем, странного осознания. Они работали, склонившись над столами, их пальцы проворно выписывали что-то пером в списках.

– Видите ли, – снова заговорила мадам Лилак, остановившись возле одной из таких групп. – Мы далеки от обыденного мира.Наши методы уходят корнями в древность. В каждом из этих тел и сосудов – история. И каждая история имеет своё вдохновение, свою агонию, и своё освобождение.

– Правда же! – воскликнула я с восхищением, прикрывая рот ладонями, чтобы унять переполняющий меня восторг от её слов. – Сколькими историями готовы поделиться с нами мёртвые души! Это же бесподобный источник мудрости! И слушатели они более чуткие, нежели живые!

– О, – её пухлые губы изогнулись в довольной ухмылке. – Значит, вы – некромант. Мне всё было интересно, почему вас поручили именно мне. С виду вы кроткая особа с оленьим взглядом, а на деле – мрачная дева. Прекрасная ученица.

Мы остановились у дверей, украшенных размытыми символами. Мадам Лилак протянула руку к одной из гравировок, и легкий ветерок пронесся, открыв вход в просторное помещение, откуда накатил резкий запах, ударивший в нос. Сейчас обед наружу выйдет.Я шагнула внутрь, и мои глаза встретили ряды тел, покоившихся на каменных алтарях. Их лица были спокойны, словно они обрели свой собственный мир в бессмертной тишине.

– Здесь начинается ваша служба, – сказала Мадам Лилак, демонстрируя широкий жест, охватывающий всё помещение. – Раз ваши таланты позволяют вам беседовать с ними,то изучайте не только тела,но и души.Быть может,они смогут рассказать вам нечто дельное?

Вот и настал мой час. Там, где вокруг лежало множество изуродованных тел, моя ценность превзошла всё то, что я когда-либо делала за всю жизнь. Меня переполняло счастье.

Я действительно могу быть полезной! По-настоящему могу!

Не только ослеплять улыбкой или манерами, а приносить пользу кому-то кроме собственной семьи. Это удивительное чувство, будто бабочки порхают внутри, и хочется размахивать руками, кричать и смеяться.

Подбежав к одному из юных дозорных, я вынуждена была усмирить свою радость. Передо мной лежало бездыханное тело с совсем молодым лицом, потрескавшимися губами и синеватой кожей. Верхняя часть тела была аккуратно сшита с нижней – кропотливая, почти ювелирная работа. Казалось, что его разодрал демон: глубокие раны начинали гнить. Он испустил дух совсем недавно, день или два назад.

– Начнем с самых основ, – произнесла Мадам, чуть наклонив голову в мою сторону. – Может они поведают нам больше о демонах.Кому знать?

Тонкий шелест голосов пробивался сквозь невидимую грань, и я отчётливо ощутила их присутствие. Это было одновременно и пугающе, и восхитительно.Коснувшись его ледяных пальцев, почувствовала незримую нить между нами, и позволила ей пройти через меня. Внутри меня поднялась волна – спокойная, плавная и знакомая. В моем сознании словно вспышками зажигались отрывки из чужой жизни – эмоции, мысли, мгновения, казавшиеся близкими моему сердцу.

Маленький испуганный мальчик, отец, бьющий его и мать. Старший сын.

– Сэмюэль…Вагри… – едва уловимо произнесла я имя, всплывшее в сознании.

Перед первым вызовом души мне необходимо тело или некая важная вещь – связующее звено. Скольких мертвых мне пришлось коснуться,чтобы научиться делать это быстро… Впервые это был дедушка.Невольно. Я была малюткой.

Эхо доносило чей-то всхлип, и моя рука с трепетом отошла от тела юноши.

– Эли-и-ин! – тонкий голос звучал надломлено. – Прости меня, Элин!

– Сэмюэль? – его образ мерцал передо мной рябью. – Кого вы зовете?

Юный, мне под стать ростом, совсем наивный, и трагично ушедший. Ради семьи стал дозорным и оказался здесь. Кто только решился брать таких молодых смертных в бойцы? Это чрезвычайно ужасно.У них же нет шанса выжить тут долго.Это путь в один конец.

– Сестра… – его большие глаза встретились с моими, полные ужаса. – Это они! Все они!

С неудержимой силой он впился в мои плечи, и я невольно вскрикнула, отпрянув в испуге.

– Не верь им! Никому не верь!

– О чем…ты говоришь?

– Это ложь! Всё – ложь! Ложь!

Голоса множества душ обрушились на меня словно голодные вороны на одинокую мышь. Мой крик оглушил и меня саму, и от толпы мерцающих теней, тянущих ко мне обнаженные руки, прозвучала мольба о помощи:

Помоги!

Спаси нас!

Это была ложь!

СЛЫШИШЬ! ЛОЖЬ!

ПОМОГИ!

Пошатываясь, побрела прочь. Мир замер, закачался. Кто-то ухватил меня за локоть, но я оттолкнула эту руку.

Достаточно. Хватит… НЕ КРИЧИТЕ!

ХВАТИТ! БОЛЬНО! КАК БОЛЬНО!

Прошу вас!Пожалуйста!

Схватившись за голову, рухнула на колени и закричала, надеясь перекрыть их вопли.

– Мисс! – взывала ко мне Мадам Лилак, стараясь освободить мои волосы от хватки рук. – Мисс! Успокойтесь!

Услышанные слова не имели для меня веса…смысла.Ничего не понятно.

Сбитое дыхание грозило лишить меня воздуха, и я отчаянно пыталась насытить легкие. Головокружение настигло мгновенно, тревога охватила разум, как капкан.

Не теряй сознание! Не… темнота накрыла меня нежданно.

Открыв глаза, почувствовала такую невыносимую боль, словно по моей голове долго и беспощадно обрушивались удары. Кажется, состояние было хуже, чем от настойки с дурманом в ночь охоты. Заморгала я, пытаясь рассеять пелену перед глазами. Солнце за окном сияло невыносимо ярко, и мой нос невольно сморщился. Воздух был густой. Тяжелый. Мягкая подушка манила снова погрузиться в сон, но с усилием воли отогнала это желание.

– Откройте окно, – потребовала я, продолжая моргать, стараясь сфокусироваться на двойственных силуэтах. – Что случилось…где…где я?

– Едва проснулись, а уже раздаете приказы, – прошептал недовольно Николас. – Можно считать это хорошим знаком?

Его серая форма сменилась просторной черной рубашкой с алой вышивкой ворона, который привлек мое внимание, когда он поднялся, чтобы открыть створки. Впустив свежий поток ветра, хранитель вновь уселся на стул у кровати, скрестив руки на груди.

– Послал весть вашей семье, – его ясные глаза встретились с моими. – Они пришлют корету за вами к вечеру. Мне изначально это не нравилось, вы ведь столь хрупки, вам здесь не место.

– Не… не хочу обратно.

– Почему? Здесь опасно, – его голос стал мягче.Удивительно. – Вы ведь понимаете, что эти земли живут по другим законам.Мне не удастся быть везде с вами.Прошел один день,и вот что вышло.

– Научусь, – перебила его более увереннее, чем чувствовала себя на самом деле. – Постепенно, но научусь.

Даже не осознавала, что говорю и зачем остаюсь. Это было ужасно, но внутренний голос уверял меня в неизбежной важности пребывания в Тенеберае. Поместье вовсе не манило меня.

– Мисс Палентия,вам лучше приезжать лишь раз в три дня на час, молча сидеть в моем кабинете, и этого вполне достаточно. Так будет лучше для всех.

– Вы просто стремитесь избавиться от меня, считая меня обузой, – сказала я, приподнявшись и обведя взглядом комнату. Сидя прямо, осознала, что это не мои покои. – Обузой, которая заняла вашу постель!

Откинув с яростью край тяжелого одеяла, мои чувства смятенно бушевали. Гордая попытка подняться сразу же превратилась в беспомощное возвращение, словно соломинка под порывом ветра.Николас сдерживался,но не смог себя пересилить,и рассмеялся.

– Передайте отцу, что не вернусь, – бросила я сухо, поднимаясь на ноги и замечая туфли неподалеку. – Мы возвратимся вместе в конце недели. Следовало бы посетить прием у рода Лости. Графиня поправилась, и стоило бы поздравить их. Уверена, что вам, сидя здесь в отдалении, такие детали неизвестны, но все полагали, что она вскоре испустит дух.

Слишком быстро обуваясь, я приметила перчатки на тумбочке и поспешила их забрать.

– Опасаюсь, что у меня нет времени на подобное. Даже если это важно для вас и произошло некое чудо, у меня есть свои обязательства.

– Найдете, – удостоила его мягкой улыбкой. – Как я нахожу в себе силы находиться тут и терпеть вас.Мы не можем допустить ещё большего позора.Стоит показать всем,что у наших семей все в порядке.

В его глазах мелькнуло что-то, что я не сразу смогла понять – то ли вызов, то ли принятие. Наконец, мужчина кивнул с легким оттенком уступчивости.

– Тем не менее, я не собираюсь упрощать вам задачу. Если вы намерены остаться здесь, то будьте готовы принять ответственность за каждое свое действие. – подойдя к окну вовсе сделал вид, что не замечает моих усилий собраться. – И постарайтесь меньше попадать в неприятности.

– Ответственность и честь – это то, чему обучена с детства, – ответила я, запрокидывая подбородок. – Но постарайтесь не думать, что я лишь беспомощная леди, нуждающаяся в спасении.

– В моих глазах вы хрупче,чем хрусталь, – крайне честно озвучил он. – Даже если вы Палентия,это не изменит данности того,что вы хрупки.С недавних пор, хранить ваше тело стало моей священной обязанностью.

– С вами всё хорошо? – недоверчиво уточнила, кривясь от этих слов. Волна неприятного омерзения пробежала по мне. – Кто-то вас зачаровал или вам вовсе угрожают? С обеда ведёте себя столь… галантно.

– Кто знает, быть может, я просто подумал, что разнообразие в общении наполнит нашу жизнь чем-то более приятным. – ответил Греймен, словно раздумывая, стоит ли ему раскрыть истинные мотивы своего изменения.

Чудак какой…а мне с ним бок о бок проводить почти каждый день.

– И все же, галантность не идет вам, – заявила я, возвращая себе прежнюю уверенность. – Верните мне хранителя с его холодностью и неприступностью. Без этого вашей компании будет не хватать присущего вам очарования.

– Вы первая леди, которой по душе моя неприступность. Ваш вкус необычен.

– Вряд ли…вы не соответствуете моему вкусу ни в одном из ваших воплощений.

– Это тоже новая истина для меня, ибо обычно все дамы в восторге от меня.

Самодовольство, как плотный плащ, окутывало его, и я снова поморщилась.

– Милорд Греймен, не знаю, с какими дамами вы имеете дело, это меня совершенно не волнует. Однако, вы мне неприятны. Пожалуйста, оставьте эти речи вашим смертным воздыхательницам, иначе меня может стошнить прямо здесь, в ваших покоях.

Николас усмехнулся, слегка наклонив голову, как если бы внимательно изучал мои слова. Казалось, его не беспокоила моя острота, и он наслаждался этой словесной перебранкой, делая из нее нечто сродни искусству.

– Все же, мисс Палентия, – продолжил он, облокотившись о подоконник. – Вы столь же прямолинейны, сколь и очаровательны. В свете всего сказанного мне остается лишь восхищаться вашими попытками держать содержимое желудка в себе.

– С каждой минутой труднее. – направляясь на выход бросила я,и поспешила удалиться прочь от этой сомнительной беседы.

Узы столь глубоко воздействуют на хранителей? Неужели за какие-то считанные дни способны вызвать такие разительные перемены в их поведении, а этот взгляд его… внушающий страх. Неужто все эти истории об инстинктах и том, что они – словно сторожевые звери для своих ведьм, истинны?

Войдя в свои покои, я спешила переодеться. К счастью, кроме перчаток и обуви, Николас меня не коснулся. Хоть он и грубоват в своих действиях, и я не забыла, как он оттолкнул меня в пещере, однако для таких вопросов у него есть воздыхательницы, и, полагаю, неприязнь ко мне никогда не свяжет нас подобного рода отношениями.

Искренне не желаю делить постель с тем, кто презирает меня лишь из-за слухов. Хотя, у него есть и другие причины для подобных чувств ко мне. Как ужасно всё это. Разумеется, я не подаю вида и никому здесь не могу довериться, поэтому запираю всё это в дальнем уголке души. Но, по правде говоря, ужас поглощает меня целиком и полностью.

Схожесть и разница

Не всякая красота безобидна, и не всякое уродство зло.

На ужине, когда все обменивались словами, мы с Линой сидели в стороне, окутанные тяжёлым облаком общего напряжения. В Тенебрае царило равенство, как и уверял Магистр… или это лишь иллюзия, которую они так тщательно создавали? Как изысканная маска, скрывающая ужасы, таящиеся за ней?

Огромные столы тянулись в ряды, а скамейки принимали всех в свои объятия в просторной столовой. Не раз я запутывалась юбкой в выступающих сучьях, мысленно проклиная их множество раз, тогда как Лина выбрала тунику и небрежную косу вместо сложной прически.

– Слышала, вы потеряли сознание. С вами все хорошо? – обратилась ко мне ведьма, едва заметно приподняв брови с ноткой тревоги. – Если могу как-то помочь, дайте знать.

– Благодарю за беспокойство, – ответила я с мягкой улыбкой, бросая взгляд на еду отвратительного вида передо мной. У нас такой только свиней кормят. – Как случилось установление уз с господином Дарксоном? Неужели он вас действительно…пой-мал?

Задавать такой вопрос не стоило. В её глазах блеснули слезы, отчего так и хотелось обнять её и успокоить.

Какая же она… уязвимая и ранимая. Как выживет в этом ужасном, столь жестоком мире? Бедняжка с трепетным сердцем, столь хрупким, словно тонкий лед, готовый треснуть от малейшего прикосновения.Да уж,она только строит из себя такую?Правда ли такая нежная?

– Дарксон, несмотря на всю свою мрачность, не переступает определённых границ. Не знаю, как это объяснить… Это было случайностью, если такое вообще можно считать случайностью. – Лина резко прекратила, словно боясь углубиться в подробности.

Моя рука, словно движимая собственной волей, легла на её кисть, стремясь передать безмолвную поддержку. Иметь кого-то на своей стороне, особенно «ищейку», никому не повредит. В этом месте доверие – роскошь, а потому тактика затишья и наблюдения была избрана интуитивно.

Как трудно оставаться безоружной перед превратностями судьбы…

– Он преследовал меня, и я испытала такой ужас… словно кролик, за которым несется волк. В конечном итоге, споткнулась на ровном месте и… всё произошло мгновенно—лишь только он схватил моё запястье, как возникла метка.

Изящный золотой узор мелькал на её пальце, и я невольно задалась вопросом, каким образом выбирается его форма. Кроется ли в этом тайный смысл или это отражение наших душ?Магия интересная вещь,на которую у нас не найдутся ответы.

– А вы? – её вопрос вывел меня из размышлений.

– Тоже споткнулась, – почесала я лоб от воспоминаний. – Только об него самого.

Тихо Лина рассмеялась, и это было как легкое дуновение свежего ветра среди застоявшейся атмосферы столовой. Её смех словно развеял немного туго закрученное напряжение вокруг, напоминая о тех временах, когда всё казалось более простым и безмятежным.До того как жизнь превратилась в это.

Слово за слово, разговор перешел на более безопасные темы – слухи о королевском дворе и философские размышления о врожденной жестокости магии, которая, казалось, никогда не прекратит нам приносить проблем. Лина притрагивалась к еде с осторожностью, иллюстрируя своими осторожными движениями отношение, которое многие в замке испытывали к пище. Я с трудом сдерживала улыбку, наблюдая за ней – даже в подобных деталях проявлялась её изящная натура.

Но наше уединение не могло длиться вечно.

– О чём же ведут беседу столь очаровательные ведьмы? – Аден опустился напротив нас с легкой улыбкой. – Я уже успел представить, что вы в слезах уединяетесь в своих комнатах, а вы, оказывается, превосходно осваиваете новый статус.

– Терпение и смирение – добродетели каждой леди, – с иронией заметила я. – Так и выживаем.

При виде брата, Лина ощутимо расслабилась и быстро обошла стол, чтобы усесться рядом с ним.

– Братец, если что, ты защитишь меня? – дрожью её губ выдали тревожные думы о женихе. – Этот мужчина совсем не по сердцу мне.

Весело он хмыкнул, потирая подбородок.С минуту молчал, а затем с нарочитой небрежностью ответил:

– Пусть кто-то попробует покуситься на твоё спокойствие. В этом ужасном месте лишь несколько достойных мужчин, остальные – лишь эхо прошлых эпох. И Дарксон, без сомнения, не из числа достойных.

– Осмелюсь предположить,что вы в списке достойных?

– Первый в этом списке! – госредиво заявил Аден. – Достойный,умный,слишком красивый,и просто самый совершенный.

Ведьма опустила взгляд, и на её губах появилась лёгкая улыбка, словно она едва сдерживала слова, рвавшиеся наружу. В этот миг мне открылась вся гамма их сходства. Младшая сестра казалась более утончённой версией Адена, и это было очевидно. Ямочки на впалых щеках, тонкие черты, где грациозно сочетались прямые носики, острые подбородки и длинные пальцы. Оба обладали внешней грацией, но характерами сильно различались, хотя дополняли друг друга.

Зависть от их близкого родства вспыхнула во мне ярким огнём, ведь мы с сестрой никогда не могли похвастаться похожими обликами лиц и даже телосложением. Волосы мои были как тёмнейшая зимняя ночь, в то время как её – подобны коре осенних деревьев. Изящная фигура, даже при достаточно среднем росте, выглядела так, словно любое прикосновение могло меня сломать, тогда как Элизабет была статной и крепкой красавицей, выше меня на голову, с такими хищными чертами и повадками, будто она большая кошка.

Элизабет всегда недовольствовалась тем, что именно мне досталась выдающаяся внешность рода матери. Рейвены были известны своими угольными локонами, светлой кожей и глазами, красными, как кровь. Люди шептали, что это связано с тем, что они столетиями жили у завесы, и она повлияла на них. Как своеобразная семейное проклятье тех, кто является наследственными стражами стены между мирами.

В безмолвной ночи я тщетно боролась за покой, стараясь усмирить мысленный вихрь, грозивший разорвать сознание. О чем твердил тот юноша? Кто обманывает меня и каков их умысел? Призраки, привычно растерянные и добродушные, никогда прежде не причиняли мне такого смятения. Плечи содрогались от наваждений, прокручивавшихся в голове, зловещие крики застревали в разуме.

Не усну… эта толпа призраков слишком напугала меня. Никогда прежде они не являлись сами, и уж тем не в таком множестве. Словно ждали лишь меня. И… никогда они не вселяли в меня столь глубокий ужас. Явились сами по себе. Как? Уцепились за какого-то юношу? Разве такое возможно?

В коридоре, когда полуночный час давно пробил, шаги не нарушали тишину. Дозорные кто на карауле,находились вне замка,а вернувшиеся отдыхали.Если бы жила такой жизнью, какова у них, я бы даже ужин пропускала, только добралась бы до кровати и сразу спать.

Стук раздался не в мою дверь, а в соседнюю. Николас вернулся пару часов назад, и моим любопытством овладело желание узнать, кто это был.

Кто же мог прийти к нему в такой час?

– Алион, – тихий шепот вырвался, вызывая душу, которая появилась у кровати. В тот же миг я встала. Его светлая улыбка стала мне давно привычной, он приветствовал меня поклоном.

– Миледи? – его длинные волосы, даже в призрачной форме, излучали блеск, на который мои непослушные, волнистые пряди могли лишь завистливо взирать. – Чем могу быть полезен?

– Будьте добры,посмотрите кто там.

Не потребовалось повторять, Алион скользнул сквозь дверь и вернулся через мгновение.

– Дама с алыми волосами.У неё два бокала в руках,и бутылка вина.

Катрина, значит. Так вот почему она обжигала меня своим пристальным взглядом. Вот о каких воздыхательницах говорил Николас….Придется теперь слушать вздохи за стеной, как будто иных мест не найдется.

– Алион, – я решительно кивнула, и он удивленно распахнул глаза. – Защитите мою честь. Вселитесь в нее и врежьте господину пощечину.

На миг он застыл, обдумывая мой приказ, но промедление было недолгим. Призрак, забавно поводя бровью, растворился в воздухе, устремившись в соседнюю комнату. Внутри меня зажглось нечто похожее на азарт. Задержав дыхание, я ловила каждый звук,прижавшись ухом к стене, ожидая развязки. Глухая тишина продержалась недолго.Вскоре последовал звонкий звук – пощёчина, от которой, я надеялась, покраснеют не только щеки, но и самоуверенность Николаса. Задумавшись на мгновение, представила себе его удивленное лицо, когда Алион внезапно обернулся Катриной и навесил ему удар, лишний раз подтверждая, что женщины, пусть и с призрачной помощью, способны на неожиданные поступки. Конечно, в этой ситуации была некая интрига для него, но ощущение возмездия, закрадшееся в мою душу, кричало от маленькой победы.

Вернулся мой подручный без лишних слов, озаряя пространство своей привычной расслабляющей энергией. Я не смогла сдержать смешка, перекрывающего тревогу и страх, поселившихся во мне ранее. Этот акт восстания против похотливых наслаждений добавил немного острых ощущений.

Дверь хлопнула громко,и мне оставалось предполагать,сбежала ли Катрина сама,или он выставил её прочь.

– Миледи, – произнес Алион, выразительно взглянув в мои глаза и прочитав там своеобразное удовлетворение. – Вы, безусловно, оригинальны в своих методах. Но смею надеяться, что это не станет вашей привычкой.

Я пожала плечами с коварной ухмылкой, в которой скрывалась не только благодарность, но и тихий вызов самой себе.

– Алион, между нами такая удивительная связь, что у меня нет и тени сомнения в том, что вы ответите на мои вопросы честно. – прошептала я едва слышно, опасаясь, что сосед может подслушать.

– Вы снова решили удовлетворить любопытство о том, что вас ждёт в первую брачную ночь?

– Стоило один раз спросить, и вы с Филиппой не упускаете случая напомнить мне об этом! – моя ладонь прикрыла рот, а грудь тяжело вздыбилась, пытаясь унять волнение. – Нет, больше не спрошу. У вас точно… мне интересно другое. Могут ли души возвращаться в наш мир через кого-то другого из забвения? Цепляясь, как за якорь?

Его ответ прозвучал, словно ветер, блуждающий в сумеречной тиши вечера.

– Да, миледи. Такое случается, хотя и нечасто. Когда привязанность к живым приковывает душу к месту, или когда жажда мести и неоконченные дела лишают её вечного покоя. Но чаще всего им требуется нечто большее – мощный источник энергии, чтобы удержаться в этом мире.

В груди вспыхнуло тревожное пламя.

Источником служу я…они искали лазейку и нашли её,когда прикоснулась к телу.Насколько сильна боль и обида?Что с ними случилось?

Ночь еще долго не приносила сна, но на сей раз её мрак оказался менее пугающим.

За завтраком меня снова встретило одиночество и неизвестная бурда. Кто, интересно, отвечает за питание дозорных? Это невыразимый ужас. По тарелкам, что носились под потолком, было ясно, что это проделки ведьм. Думаю, они таким образом выражали своё пренебрежение к вонючему и потному окружению, где о гигиене никто и не задумывался. Вот кто в грязи, а кто и в блевоте.