Ночь империи

Развернувшись, Князь направился не к трону, а мимо него, планируя, очевидно, уйти в помещение, которое использовалось для переговоров во время приезда послов.

То, что его позвали, Самаэль понял не сразу, а, поняв, почувствовал острое нежелание слушаться. Вынудила его пойти Сейрен, попросившая, если есть возможность разговора наедине, уговорить ифрита отпустить Айорга. Противопоставить перепуганной за себя и родных девушке что-либо первый тави не смог.

– Это бесчеловечно. Отвратительно,– захлопывая за собой дверь и отрезая их от внешнего мира, прошипел мужчина.– Уничтожить целую армию, разбить сотни и тысячи людей морально, и все почему?! Потому что вы не поделили двух женщин? Это ведь даже звучит смешно!

Иблис молча сел на дорогое резное кресло с позолотой за рабочим столом и, сложив руки на деревянной поверхности оного, просто следил за метавшимся, будто лев по клетке, собеседником.

Не услышав ничего в ответ на свои слова, Самаэль решил рискнуть:

– Ты завоевал столицу и империю, так отпусти нас всех. Какой тебе смысл держать у себя Айорга и его дочерей? Чтобы показывать их своим детям, как цирковых зверьков?

– Генерал, ты не в том положении, чтобы ставить мне условия,– спокойно произнёс Иблис, сплетая пальцы в замок.– Правила игры сейчас пишу я. Можешь уйти из города, забрав столько людей, сколько сможешь,– подняв указательный палец, ифрит нахмурился.– Кроме Айорга и Сейрен. Мадлену бери.

– Это бред,– выдохнул Самаэль, упираясь ладонями в стол.– Так не должно быть. Все должно быть иначе.

– Что тебя не устраивает?– Иблис развёл руками.– Я милосерднее, чем был пероа, к которому пришёл Мейше, прося за весь народ Иеревский.

Откинувшись на спинку кресла, ифрит вздохнул и с сожалением посмотрел на мужчину.

– Мне жаль, что так получилось, но пока я ещё отношусь к тебе по доброму, Самаэль.

– Так начни относиться, как к остальным!– в бессилии взмахнул руками тави.

– Это единственный раз, когда я не выполню твою просьбу,– Иблис зазвучал неожиданно строго.– Те, кто отвергал мою дружбу, уже или мертвы, или находятся в местах столь жутких, что о них не стоит даже говорить вслух. Считай это платой за те услуги, что я тебе оказывал, и помни, что отказов я больше не приму. Моё решение окончательно и не подлежит обсуждению.

Указав на дверь, он сцепил пальцы в замок:

– Ты и те, кого успеешь забрать. Исчезните из города до рассвета.

Глава 20. Старое начало.

1.

– Десять минут,– Гленн выглянул через небольшую щель в коридор, после чего закрыл дверь и тут же привалился к ней спиной.– Не больше.

Владыка не слышал его, молча глядя на первого тави. После всего произошедшего Самаэль, должный бы пачками выводить людей из города, пока дали такую возможность, явился к нему. Воспользовался помощью наёмника, умудрявшегося полностью пользоваться расположением к себе Князя и работать на два лагеря сразу, выкрал время – всё для того, чтобы заявить, что уйдут они вместе.

– Забрать меня?– валакх нервно усмехнулся, разводя руками.– Ты в своём уме? Он вам жизни не даст. Землю носом взроет, чтобы найти.

– Мы уйдём в Чертоги,– с не меньшей нервозностью отозвался Самаэль.– Ты сам говорил: туда никто толком и пути не помнит, кроме тебя с Ноктисом. Ну, ещё я помню. Всё – только трое, от кого он узнает?

Отойдя от друга, он со свистящим вздохом запустил пальцы в волосы и замер, уставившись в пол. Отказаться от Владыки было равносильно признанию проигрыша – не в глазах Иблиса даже, в глазах народа.

Они могли ни разу в жизни не видеть правителя, но тот оставался для них непоколебимым символом независимости и мощи страны. Узнай они, что солнце и луна их империи сдался, уповая на милость завоевателя, пусть даже от этого зависело благополучие остальных, этого бы не простили. Не прошло бы и пары месяцев, как народ начал бы смотреть на ифритов не как на врагов, а как на альтернативу, которая оказалась сильнее того, что было у них раньше.

Какой бы развитой страной ни была Эрейя, одно в ней всегда оставалось неизменным – силу признавали выше всего остального. Можно было быть прекрасным дипломатом, лучшим философом, но проиграй одну войну так, как нынешнюю, и от тебя отворачивались.

– Не страна виновата в произошедшем с Лилит,– Айорг осторожно сделал шаг в его направлении.– Не страна виновата, что она уже несколько недель не встаёт с постели и, скорее всего, больше никогда не сможет иметь детей. Не страна привела всё к этому моменту. Это был я, мои решения, и он хочет за это отыграться.

Мельком глянув в сторону Гленна в надежде найти хоть какую-то поддержку – какая ирония – он добился только того, что тот вяло пожал плечами в ответ. С едва слышным фырканьем валакх отвернулся и снова отдал всё внимание первому тави, делая ещё один шаг к нему.

– Пока я буду здесь, он ничего не станет делать. Он будет занят. Пару месяцев, большее – год. Потом потеряет интерес.– Сократив расстояние достаточно, он тронул Самаэля за локоть.– Это особенность возраста. Чем старше, тем быстрее начинаешь скучать – по себе знаю. У вас будет год, чтобы вернуть страну – потом он будет снова готов швырнуть своих людей в открытый конфликт, чтобы развеяться.

– Ты – Владыка,– первый тави повернулся к нему, хмурясь.– Думаешь, народ с радостью побежит ко мне, если узнает, что их правитель остался здесь? А если тебя убьют? Что нам тогда делать? Масру на престол посадить, или Джевиша? Или, может, Сонрэ?!

На пару мгновений стушевавшись, Айорг начал взвешивать все «за» и «против», но в итоге махнул рукой на эту затею. Не то время и не то место были для попыток понять, стоит ли сообщать Гринду ту информацию, что была у него в рукаве последние сто сорок лет.

Отступив от первого тави, валакх после недолгих промедлений кинулся к столу. Его покои и рабочий кабинет пока ещё принадлежали ему, но, насколько долго это могло продлиться, сказать точно было нельзя. Присев возле ящиков по правой стороне, он выдернул нижний из них с корнем, роняя на пол, и принялся копаться в бумагах.

Нужная нашлась на самом дне, плотно запечатанная до сих пор не потревоженной печатью самого Владыки Мортема, но лично Айоргу не нужно было вскрывать её, чтобы знать содержание. Это писали при нём и именно по его просьбе согласились сделать второй экземпляр. В тот момент оба посчитали это разумной мерой.

– Вот,– схватив свиток, валакх вернулся к Самаэлю и протянул находку ему.– Это посмертный указ Мортема. Открывай.

Первый тави с сомнением уставился на свиток. Его мысли можно было понять – посмертный указ зачитывался во всеуслышание всему дворцу сразу после подтверждения факта смерти правителя, дальше его разносили в народ уже глашатаи. Существование запечатанного документа подвергалось огромному сомнению и могло сразу без проверки быть названо подделкой.

– Открывай, ну!

Смирившись с происходящим, Самаэль забрал свиток и, разломив печать, развернул. Первые несколько секунд лицо его не переставало выражать сомнения, но, чем ближе к концу, тем более растерянным начинал выглядеть тави.

Закончив читать, он опустил было документ, но потом, нахмурившись, перечитал последнюю часть указа ещё раз. И ещё раз.

– Это бред,– нашёлся он с хоть какими-то словами.– Айорг, это бред. Я – Гринд, я военный, я не могу быть-

– Именно поэтому я не отказался,– перебил его валакх.– И именно поэтому главы ведомств и народ видели и слышали, как зачитывают второй экземпляр, где о тебе нет ни слова. Я уговорил Мортема сделать его на всякий случай.

– Так пусть так и остаётся!– Самаэль взмахнул рукой со свитком, попытавшимся свернуться в своё привычное состояние.– Меня уже считают приспешником огненных! Если я покажу им это, они назовут это подделкой.

Он немного наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с Владыкой, прижимая свободную руку к груди.

– Я – военный. Солдафон! Понимаешь? Мы не в сказке живём, чтобы я вдруг был каким-то избранным!

– Нет, не в сказке,– согласился Айорг,– мы живём в реальности, в которой Деймос Гринд оказался мужчиной, необходимым Магали Гесселинг. Дал ей право почувствовать себя нужной и любимой, дал ей право стать матерью двух прекрасных детей. И так уж в нашей реальности сложилось, что её правнук и правнучка – единственные оставшиеся представители династии – живы и здоровы.

Взяв первого тави за руки, он заглянул ему в глаза.

– Это жизнь. Половина дворца – двоюродные и троюродные родственники, здесь все спят со всеми. Магали просто оказалась в любви вернее своего мужа и не разменивалась на слуг и придворных.

Гленн, до этого сохранявший молчание, деликатно прокашлялся, таким образом напомнив о лимите времени. Отпустив тави, Айорг отошёл к столу и, осмотрев разбросанные по полу бумаги, решил, что спасать их смысла нет. Все эти приказы и договорённости отныне оставались в прошлом, а через год, если повезёт, новый правитель заключил бы и подписал новые.

Ещё раз взглянув на посмертный указ, в котором чёрным по белому было прописано условие, если регент откажется брать на себя бразды правления, рассматривать на роль Владыки прямых потомков Магали Гесселинг и Деймоса Гринда, Самаэль с плохо сдерживаемым раздражением сложил его пополам. Наличие подобного давало Айоргу карт-бланш на тактику «ничего не делать, оставив всё на чужой совести». Так, по крайней мере, казалось.

– Ты хоть понимаешь, что просишь?– Он пригрозил валакху указом.– Уйти, бросить тебя здесь. Люди будут разбиты, когда узнают, что Владыка сдался! Думаешь, они станут слушать кучку глав ведомств и генералов, один из которых благодаря бабке побратался с династией? Знаешь, как меня называют за спиной придворные после случая с принцессой? Княжеским баловнем. Станут они слушать такого?

– Станут. Ты их убедишь – ты это умеешь.– Подумав, Айорг пожал плечами.– На первое время и правда идите в Чертоги. Возьми Ноктиса – он точно знает, как пройти туда, потеряв минимум людей по дороге.

Помолчав, он повернулся к первому тави.

– Но больше года я вам выкрасть не смогу.

– Тави Гринд,– Гленн оттолкнулся от двери, выпрямляясь.– Всё. Идём.

– Уходи,– согласно кивнул Айорг.– Иначе придётся выгонять тебя силой. Это привлечёт его внимание, и больше ни ты, ни Гленн им обласканы не будете.

– Айорг-

– Пользуйся его добротой, Гринд. Ты уже один раз избежал платы долга, ты можешь обманывать его так же, как он пытается обманывать тебя!– Глядя на друга, валакх болезненно поморщился.– Уходи. Ради моих дочерей. Ради меня. Через год в этот же день мы снова встретимся здесь. Ты войдёшь в этот дворец победителем, и я с радостью отдам тебе Венец. И почту за честь стать твоим первым советником. Если, конечно, примешь.

Резко вдохнув, он рывком сел в постели и тут же скривился, хватаясь за бок. Глубокие рытвины ран от чужих когтей до сих пор болели, но хуже них было только липкое, неприятное чувство в груди, мешавшее нормально дышать. Оно заставило вырваться из сна, в который валакх провалился буквально пару часов назад, не имевший иного выхода.

После пары глубоких вдохов стало проще, и он смог осмотреться. Ничего не менялось, кроме новых ранений, скоро бы затянувшихся, да погоды за окном. Солнце пыталось пробиваться сквозь облака, но на горизонте уже стали заметны первые намёки на тяжёлые свинцовые тучи – близился сезон гроз.

Год с того самого разговора медленно подходил к концу.

2.

Размашистый удар прилетел ровно в челюсть с левой стороны, и этим завершил любые препирательства. Если бы не оказавшийся поблизости Азарет, подхвативший его всеми четырьмя руками, Раджар бы рухнул наземь.

Мысли осталось только две – лишь бы хруст ломаемой кости только почудился; этого имперского прихвостня нужно было порвать на куски. Последнего как раз сгрёб Белет, однако даже для одного из четырёх королей стоило немалых усилий удержать наёмника, готового привести последнюю мысль Раджара в исполнение, но в обратном направлении.

– Уймись!– прикрикнул Азарет выше раджаровской головы.– Он – наместник! Нападение на него равносильно нападению на Князя!

– Захлопни пасть!– прорычал Гленн, как никогда напоминая чёрного барса, готового вцепиться добыче в глотку.– Этот урод искалечил мою сестру!

– Она – моя жена! Имею право, если заслужила!

Наёмник замер в руках Белета на пару секунд, после чего с глухим рыком не глядя ударил ифрита в колено. Тому сразу же стало не до сдерживания отдельных вспыльчивых личностей, и Раджара из рук Азарета вытянули за грудки.

Если бы когда-то раньше ему сказали, что ворот одежд может служить удавкой, молодой человек бы только посмеялся, но с Гленном эта шутка оказывалась суровой реальностью.

Прежде, чем воздуха стало катастрофически не хватать, на плечо наёмника легла знакомая когтистая рука чёрного цвета.

– Достаточно.

Будто внутри у него в этот момент что-то переменилось: Гленн моментально разжал пальцы, позволяя Раджару опасть на колени, и отошёл на шаг. Всё закончилось в сущности так же быстро, как и началось.

Глухо прокашлявшись, бывший капитан тайного сыска встал на ноги и невольно отшатнулся назад. Не от вида отца, стоявшего за плечом наёмника, хотя должен бы был защищать совсем иного человека. Страх колыхнулся в груди, когда он заметил полыхнувшие слабым фиолетовым цветом и тут же спрятавшиеся в чёрных наёмничьих кудрях глазки.

Впервые за год гулявшая среди высших чинов шутка о том, что Гленн при желании может видеть спиной, стала понятна.

– Князь!– взмолился Белет,– Князь, это невозможно! А если в следующий раз мы их не разнимем?

– Значит, у меня будет на одного сына меньше,– спокойно произнёс Иблис, глядя на Раджара сверху вниз и все ещё придерживая наёмника за плечо.– Как ты вообще был в тайном сыске, если единственный противник, которого можешь победить – не способная дать тебе отпор женщина?

Молодой человек не нашёлся с ответом.

За двести лет вдали от дома он совсем забыл, насколько угрожающим по жизни был Князь. Дело тут было не в особых способностях или чём-то подобном: это ощущение засело в голове с самой первой встречи, когда они столкнулись в одном из коридоров Тааффеитовой крепости. Росту в нём было немногим больше двух метров, и хотя Раджар давно переступил этап подростковой угловатости и неказистости, в сравнении с отцом до сих пор чувствовал себя шестнадцатилетним тощим сопляком.

В юности после очередного подзатыльника он любил успокаивать себя фантазиями на тему того, что и грозный Князь когда-то был подростком, не понимавшим толком, куда девать руки с ногами, был ниже и уже в плечах. В те времена это помогало – сейчас показалось просто слабым лепетом подсознания в попытке заставить себя сохранять спокойствие.

Возможно, воспринимать его было бы проще, относись он к сыну немного иначе. Казалось, тот факт, что он оставлял в его руках империю, когда вынужден был уезжать по делам в Геенну, доказывал хорошие взаимоотношения, но каждый раз по возвращении Иблис будто только сильнее и сильнее разочаровывался в отпрыске. Выслушивал его рассказы о произошедшем в стране, хмурился, когда речь шла о шедшей всё это время партизанской войне на истощение, и всё разочаровывался, разочаровывался… Пока в какой-то момент не стал воспринимать его, как предмет интерьера, иногда способный фыркать и пугать окружающих кровным родством с правителем.

– В следующий раз сломай ему руки,– подтверждая все подозрения сына, обратился к наёмнику Князь.– На несколько дней это твою сестру убережёт.

– Её убережёт развод, а не сломанные кости этого урода.

– Как только попросит, так и будет ей развод,– Иблис хмыкнул, похлопав его по плечу.– Сходи к отцу – я был немного не в духе. Белет, за мной.

Проводив его взглядом, Гленн едва слышно фыркнул, напоследок глянув на Раджара. Тот, как раз собиравшийся съязвить о том, что о разводе Сейрен в жизни не попросит, своевременно прикусил язык. Челюсть все ещё болела.

Азарет, дождавшись, когда они остались одни, легонько ткнул молодого человека в плечо верхней правой рукой.

– Отвратительно видеть, что какого-то наёмника он ставит выше родного сына. Возьми уже себя в руки.

– Поделись парочкой,– вяло огрызнулся Раджар, посмотрев на него через плечо.– Чтоб наверняка.

Из-за того, как Азарет скривился, показалось, будто в следующий момент он как-то ядовито ответит – благо, хотя бы, не имел свойства кусаться, как настоящие змеи – но тишину коридора в итоге нарушили только его шаги.

Глядя ему вслед, Раджар стиснул зубы, чувствуя, как закипает в груди злость. Первые пару месяцев глава коллегии магов старался стать ему едва ли не лучшим другом, но со временем это отношение сменилось, пусть и поздно: Иблис заметил попытки и в насмешку назначил представителя высших чинов нянькой для неразумного дитятки.

Однако, и сам Князь был не безгрешен. В те же первые пару месяцев, что ифриты не могли нарадоваться получению новых земель, он позволял сыну всё. Раджар не успевал подумать толком, чего именно хотел, а это уже было у него в руках, и такое отношение вызывало привыкание, теперь отдававшееся неприятными тупыми уколами. Даже пленному Владыке властитель огненных земель оказывал в сравнении больше знаков внимания, чем родному сыну.

Впрочем, поразмыслив над последним пунктом, Раджар пришёл к выводу, что лучше пусть всё оставалось бы так, как сейчас. Проводить каждый день с новыми увечьями, в бесконечном ожидании визита от отца ему хотелось в последнюю очередь.

3.

Услышав тихий скрип открываемой двери, Айорг дёрнулся, роняя из рук трубку и поспешно съехал на кушетке настолько низко, насколько это было возможно. На замершего на пороге Гленна из-за спинки мебели уставились только яркие сполохи двух глаз-угольков, сверкавшие из-под всклокоченной чёлки.

Долго валакх не продержался, со стоном опадая на сиденье и ударяясь затылком о подлокотник. Болело все – даже то, о существовании чего в своём теле он раньше даже не подозревал.

– Почему ты всегда с ним, но при этом цветёшь и пахнешь?

– Я не разрешаю втыкать в меня когти и пытаться оторвать кусок,– сухо ответил Гленн, проходя вглубь покоев.

Не слишком заботясь о ближних, он ногой подвинул несчастного чуть ближе к спинке кушетки и присел на освободившееся место. Только теперь удалось заметить в руках тряпки и миску с отваром.

Судя по удушающему запаху ореги, смесь была лечебная, но Гленн умел получать ранения, а не лечить.

– Кто варил?

– Те, кто умеет,– в интонациях молодого человека было не разобрать никакой эмоции.– Раздевайся.

Полежав ещё немного, валакх медленно сел и потянулся снять рубаху. Бок на попытку двинуться отозвался обжигающей вспышкой боли, но опускаться настолько низко, чтобы просить наёмника о помощи, Айорг бы в жизни не стал. Не в этих условиях уж точно – много было чести, обращаться с дополнительными просьбами к тому, кто несмотря на завершение контракта все ещё сидел у завоевателя под крылом.

Они ругались на эту тему уже так много раз, что обоим это надоело. Если прежде Гленн пытался заходить к нему каждый день и, нет-нет, а отговаривал Иблиса от визитов, то в последние полгода выработал в себе абсолютное безразличие к происходящему. Навестить валакха и проверить, жив ли тот ещё, заходил только, если получал прямой приказ от одного конкретного ифрита.

Когда рубаха была откинута на пол, наёмник соизволил повернуть голову.

Осмотрел, цепляясь взглядом за каждый кровоподтёк и рваную царапину, называть которую так мягко было кощунством, особенно задержался на пяти глубоких бороздах на правом боку, беспокоивших больше всего. Наконец, остановил своё внимание на седых прядях в волосах валакха и все же проявил хоть какую-то эмоцию, болезненно морщась.

Почти год без охоты на живую, тёплую добычу, делал своё отвратное дело. К смерти бы это не привело, и Пантеон был тому живым подтверждением, но и возможности значительно снижало. Пару месяцев назад Князь перестал даже заботиться о сдерживающих покровах и прочей мелочи – в этом попросту отпала необходимость.

– Не смотри так,– Айорг нахмурился, потянувшись забрать отвар с тряпками, но Гленн в последний момент отвёл руки от него на противоположную сторону.– Да ладно?!

– Сиди уже.

Легко было сказать – орега прекрасно обеззараживала раны и помогала ускорить их затягивание, но ощущения были не лучше, чем когда все повреждения наносились.

Пытаясь отвлечься от боли, поползшей от обрабатываемых ран дальше по телу, валакх решил делать то, на что в последнее время силы только и оставались.

– Какие-то известия есть?

– Каждый раз, как Раджар остаётся за главного, где-то происходит резня,– помедлив, ответил Гленн.– Коврус и Мидери уже пару месяцев, как не наши.

– И всё? Год почти прошёл.

– Это всё, что мне известно.

Отодвинувшись, наёмник с едва слышным вздохом смочил тряпку в отваре и выжал лишнюю жидкость.

– Короли уговорили Иблиса устроить сегодня праздник по поводу приезда Лилит. Всю неделю готовились, пока он уезжал.

– И что,– валакх усмехнулся, тут же шипя, когда ткань с отваром прошлась по ранам на боку.– Я – почётный гость?

– Не ты – твой генерал. Если он, конечно, принял то приглашение, что ему с Ноктисом отправляли.

На какое-то время боль стала крайне незначительной единицей.

Замерев и тем самым не мешая обрабатывать повреждения, Айорг уставился в пространство перед собой. Ноктис изредка появлялся, но никакой конкретики не рассказывал. Все его новости и вовсе заставляли верить, что Гринд бросил всю затею и вернулся к жизни времён Наместника Пьяницы.

Последний визит действительно был около недели назад, и тогда перевёртыш на вопрос о ситуации промолчал, только усилив всевозможные опасения.

– То есть, он все же в Чертогах.

– Нет,– Гленн поднял на него взгляд.– Там уже три месяца никого нет. Иблис там был.

– Как он узнал, куда идти?

– Спросил меня.

Окончательно наплевав на своё состояние, валакх с глухим рыком сгрёб молодого человека за волосы и с силой дёрнул назад, заставляя до ломоты в шее запрокинуть голову. Нахождение рядом с Иблисом из удобства для своей спокойной жизни он принять мог, но никак не подобное предательство.

– Совсем страх потерял?! Я тебя лично на куски порву – хоть какая-то польза будет!

– Сожри ещё, только костями не подавись,– в таком же тоне отозвался Гленн.– Я сказал ему про Чертоги, потому что знал, что там никого не было!

– В смысле…– Айорг часто заморгал, почти сразу ослабляя хватку.– В смысле «никого не было»? Где они?

– Понятия не имею,– осклабился Гленн, хлопнув ему на колени миску, из которой тут же расплескалась половина отвара.– Дальше сам.

Поднявшись на ноги, он направился к выходу, на ходу с глухой руганью потирая затылок. Только на пороге, подумав, все же ненадолго притормозил:

– Будет сегодня твой генерал в гостях или нет – не важно. Пока они будут пить, ты отсюда уйдёшь.

4.

Большая часть территорий империи уже начала ежегодные страдания из-за дождя, но порой случалось, что отдельным землям выпадал шанс позлорадствовать над остальными. Ни единого облака, ни одной капли – только мягко греющее солнце, не пострадавший урожай и отсутствие необходимости обладателям ветхих домов черпаками грести воду за порог.

Этому стоило бы радоваться, да стараться больше времени проводить на улице, что многие и делали, но Эммериха на свежий воздух не тянуло. Он в целом никогда не понимал смысла этой фразы «свежий воздух». будто в облагороженном доме, где хозяйка следила за порядком, воздух мог быть грязным или каким-то не таким. Открытые нараспашку окна, через которые доносились в помещение звуки улицы, тоже значительно способствовали свежести, и тави предпочитал времяпрепровождение такое же, как новый хозяин особняка, развалившийся на подоконнике.

Рядом с котом он не лежал, но оттащил кресло поближе к окну и вместе с пушистым наглецом млел на солнце. Пытался – как минимум.

За спиной беспрестанно тарабанили пальцами по стенке хрустального бокала, и в последние пять минут дорогой предмет посуды хотелось со злости швырнуть об пол. Останавливал лишь страх, что хозяйка этого дома заставит потом его же всё убирать.

– Может, это вообще ловушка? Должна быть. Он по всей империи искал.

Эммерих нахмурился, не открывая глаза, и решил, что бить посуду не будет. Лучше было плеснуть вино из бокала в сторону неугомонного собеседника, который был доволен даже молчаливым слушателем. Он просто не затыкался последние двадцать минут после того, как обсуждение всех важных для империи в целом дел закончилось.

– Кто вообще будет сначала отпускать тебя с толпой народа, а потом искать? Где логика?!

– Сходи. Спросишь.

Отвечать все же не стоило. Позади затихли – на пару мгновений прекратился даже стук. Потом всё началось снова, и теперь начало казаться, что бокал скоро треснет без лишних метаний в направлении деревянного лакированного пола.