Ночь империи

Самаэль согласно хмыкнул, не видя нужным ничего добавлять.

Можно было бы заметить, что Мортем имел какой-никакой успех в завоевании: после того, как армия его старшего сына и армия Махадри три недели протоптались каждая на своём берегу реки, было принято решение о переговорах. Заключили мир, вынуждавший южан, если они хотели спокойной жизни, признать себя вассалом империи, но, едва Жестокий Владыка отдал концы, ставшая тогда регентом при малолетнем сыне королева Лаахи тут же написала Айоргу письмо, в котором довольно резко высказалась об отказе в дальнейшем соблюдать условия договора. Оправдывала это тем, что правителя, с которым мир был заключён, в живых более нет.

Валакх противиться не собирался, но для успокоения возмущавшихся глав ведомств выгнал к границам Махадри небольшую армию, которая просто провела пару дней на палящем южном солнце, а потом вернулась и заявила о поражении.

– Сударыня!– Каджар вдруг отвлёкся на кого-то за стеной.– Сударыня, чего Вам нужно?

Искоса взглянув туда, куда смотрел друг, Самаэль едва не подавился собственным вздохом – ещё Пантеона на пороге им не хватало. Каджар с Эммерихом её, может, и не запомнили, но он в нерешительности замершую перед рвом Санбику узнал даже несмотря на платок, покрывавший волосы.

– К Владыке бы попасть!– женщина спокойно улыбнулась, чуть разводя руками.

– Сегодня нельзя,– ответил Эммерих.– Первые два дня недели и предпоследний – только в них прихожанам во дворец войти дозволено. Послезавтра приходите.

После этого утратив к той, кого считали простой прихожанкой, всякое внимание, они отвернулись. Каджар, прислушавшись к завопившим где-то посреди города петухам, заметил, что не мешало бы поторопиться на совет.

– Идите,– Самаэль коротко махнул на них рукой.– Владыке скажите, я задержусь на пару минут.

– Чего это ты вдруг?– Эммерих прищурился.

– Проверить кое-что хочу.– Улыбнулся тави.– Чтобы доклад по принцессе более полным был.

Смирившиеся в последнее время с тем, что в некоторых моментах из друга они не вытянут никакой информации, мужчины согласились с таким раскладом. Дождавшись, пока они уйдут, Самаэль подошёл к укреплениям и перегнулся через них почти наполовину.

– Чего тебе здесь надо, Пантеон?

– Сказала уже,– оскорблённым тоном ответила Первородная.– С братом увидеться.

– Вот послезавтра и увидишься. Одна приехала?

Женщина кивнула, мельком глянув чуть в сторону от собеседника. Проследив её взгляд, Самаэль увидел высунувшегося чуть в стороне между укреплений солдата, которому стало интересно происходящее.

– Сгинь!

– Так точно, Ваше Превосходительство!

Хотев было вернуться к разговору, Самаэль имел неудовольствие наблюдать исключительно пустоту на том месте, где пару мгновений назад стояла Первородная. Выпрямившись, он оглянулся на дворцовые территории, пытаясь на поверку почувствовать, не юркнула ли Санбика в обход всех запретов внутрь каким-то иным способом, но присутствие Пантеона внутри не ощущалось.

2.

– И это – всё?

– Чего тебе ещё?– Гленн нахмурил соболиные брови, взмахивая рукой в сторону коротко вскрикнувшего и попытавшегося закрыться от того, что подозревал ударом, человека на полу.– Вот он, живой, готовый признаться, кто его нанял.

Айорг вздохнул, сжав переносицу большим и указательным пальцем.

Правдой было то, что сообщалось в письме, которое он сжимал в другой руке, или нет, главы ведомств бы не приняли это за чистую воду. Они должны были быть благодарны уже за то, что после случившегося Иблис до сих пор готов был идти на уступки: просил в послании лишь отдать им того, кто всё это заварил. Если о принцессе ни он, ни валакх толком не беспокоились, как бы жестоко это ни звучало, нападение на Первую Женщину страны огненных равнялось нападению на самого Князя. Не выполни империя их условия, и от войны было бы не отвертеться.

Он бы с радостью отдал Иблису всех, для красочности повязав на них подарочную ленту, но проблема была в личности, на которую указали нападавшие. Изначально замешанный Пантеон сам просчитался – они хотели лишь забрать принцессу себе, живую, и тем самым пошатнуть без того неустойчивое положение нового Владыки, но просчитались. Стоило отслеживать своего подчинённого до момента, когда он оказался в Геенне, а не отпустить его на все четыре стороны в надежде, что ушлая ящерица будет работать только на одних.

В этом была своя ирония: у кого-то из тави было денег больше, чем у святой семьи, чтобы перекупить не просто дурака с улицы, а их собственного послушника.

– Даже, если он говорит правду, и это один из тави – и мне даже имя не надо, и так понятно…– Айорг поморщился, поводя свободной рукой.– Даже, если этот человек признается, что хотел все решить за счёт жертвы принцессы, мы просто не можем отдать его Геенне. Его будут судить здесь, за убийство дочери Мортема.

– Огненные с радостью осудят его и за принцессу. Пойми, нападение на Лилит – более… щепетильная вещь.

– Чем?– валакх отошёл в сторону, взмахивая рукой с письмом.– Она жива, в отличие от Офры!

– Она – да.– Гленн кивнул, убрав руки за спину.– А вот наследник или наследница, которого она в себе носила – нет. И это для ифритов достаточный повод разорвать вас в клочья.

– Наследник?– Айорг обернулся на него.– В смысле… от него?

– Именно. Чистокровный. Как думаешь, кто из них с Офрой для всей страны важнее?– молодой человек чуть наклонился вперёд.– Отдай им генерала. Избежишь кучи проблем.

– Нет, потому что как только ты уволочёшь его к Иблису, я буду волен сделать только одно – швырнуть Венец в толпу, чтобы любой желающий занял моё место!

Буквально за дверями за углом его уже ждали на военный совет, но идти туда впервые в жизни совершенно не хотелось.

Желание было иное – и Айоргу было страшно самому себе в этом признаваться – но ему нужен был Гринд. Несмотря на все склоки, которые могли между ними возникать, нельзя было не признавать самаэлевский ум и изворотливость. Последняя, ещё теплившаяся надежда выкрутиться из сложившейся ситуации держалась исключительно на его личности.

Будто знавший, что о нём думают, тави заглянул за угол. Наверняка намеревался заскочить в зал сразу, так как сам опаздывал, но нутро подсказало, что основные события пока разворачивались в стороне от чужих глаз.

– Опаздывать – дурной тон,– Гленн с улыбкой посмотрел на мужчину через плечо.– Здравствуй.

– И тебе того же,– Самаэль подошёл к ним и с сомнением покосился на стоявшего на коленях заключённого, не рисковавшего лишний раз поднять головы.– Хм-м-м… И правда вахши.

Для тех, кто не виделся довольно долгое время, эти двое вели себя слишком обыденно. Чувство, будто совсем недавно они без его ведома болтали за кружкой браги, Айорг постарался от себя отогнать – тави был в Геенне, а не встретить там Гленна было задачей сложной. Мальчишка, казалось, давно уже определился с тем, какую страну ему приятнее звать домом.

– Что значит «и правда»?– валакх нахмурился, указывая на заключённого.– Я только сейчас узнал, что это была ящерица.

– Может быть, я знал об этом на день раньше,– Самаэль небрежно пожал плечами.

– И молчал?!

– Хотел дождаться результатов от тайного сыска. Но, кажется, они нам уже не нужны,– мужчина посмотрел на Гленна.– Что у вас?

Коротко вздохнув, молодой человек постарался в сжатые сроки, у них имевшиеся, наиболее полно обрисовать ситуацию.

Во время рассказа наблюдавший за Самаэлем Айорг имел лёгкое удовольствие наблюдать, как на лице тави сменились разом несколько эмоций, начиная от удивления и заканчивая разочарованием. Стоило огромных усилий не съязвить на тему того, что его новый друг оказался их дружбе предан только до того момента, пока не оказывались задеты личные интересы.

– Если он просто вякнет «тави меня нанял»,– Самаэль после некоторого молчания указал на вахши,– ты, Владыка, даже рта раскрыть не успеешь.

Хотев было спросить о причинах таких выводов, Айорг в последний момент закрыл рот и просто уставился на друга, как на новое чудо света. Осознание пришло только сейчас – в мыслях у него возникало одно имя, но главы ведомств зацепились бы за другое.

Вахши бы не успел банально указать на нужного, потому что после одного звука должности остальные получили бы подтверждение всем своим подозрениям касательно правителя и первого из великих генералов.

– Отдавать его Геенне – тоже не вариант,– продолжил Самаэль, глядя на подозреваемого.– О смерти принцессы все равно придётся объявить, и народ не простит, что её убийца был выслан в другую страну, где проконтролировать процесс мы уже не можем.

– Иблис с радостью пришлёт вам его голову в подтверждение!– всплеснул руками Гленн.– Послушайте, от объявления войны их отделяет только один шаг. Вас, в сущности, тоже.

– Вопрос только в том, кто сейчас его быстрее сделает,– Айорг упёрся ладонями в пояс, постукивая ногой.– Птица Великая, сто тридцать восемь лет спокойно править в роли регента и получить Венец только, чтобы сейчас все валилось из рук.

– Хоть опять об услугах его проси, честное слово.

– Чего?– валакх поднял взгляд на Самаэля.– «Опять»?

Гленн картинно поморщился, чуть наклоняясь в сторону генерала:

– Не стоило ему об это знать.

– Конечно!– возмутился валакх,– чтобы потом посреди войны Иблис к нему пришёл и попросил вернуть должок?!

– Он и так это сделает, потому что два раза помогал,– скривился Самаэль.– Может, не так, как хотелось, но всё же.

– Боже! Ты хоть понимаешь, что значит быть должным самому Князю? Он никогда никому из добрых чувств не помогает!

– Успокойся,– примирительно улыбнулся Гленн.– Что-то мне подсказывает, что тут он много раз подумает прежде, чем говорить тави своё желание. Забалтывать они умеют примерно одинаково.

– Давай решать проблемы по мере их возникновения,– Самаэль согласно кивнул.– Важнее, что мы будем делать сейчас. Главы ведомств будут за военное разрешение этого спора.

Главы ведомств, несомненно, высказали бы именно такое предложение, но отчасти на стороне правителя был закон. Согласно нему, в войну империя не вступала без согласия на это всех пяти тави. Свои подводные камни были и здесь – если насчёт мнения Самаэля вопросов не возникало, как и насчёт мнения Сонрэ, оставшихся двух просчитать было сложно. Каджар и Эммерих могли оказаться на стороне тех, кто высказывался «за», замену Гелену пока не нашли. На общую ситуацию это не влияло, великих временно могло быть и четверо.

Вторым подводным камнем, слишком крупным, чтобы его не замечать, была Геенна. Случись так, что тави отказались бы от войны, а преступник остался в империи и был осуждён здесь – и ифриты бы получили возможность сделать тот самый шаг, который отделял их от края.

– Я не знаю,– со вздохом развёл руками валакх.– Не знаю, что мы сейчас будем делать. Для начала, наверное, начнём совет и посвятим в происходящее всех.

Нравилось ему это или нет, но все в правлении имели право знать полную картину.

3.

В комнате со сквозной стеной, которая была больше похожа на огромное окно, заставленное колоннами, стояла звенящая тишина. Ветер слегка раздувал натянутую между ними полупрозрачную золотистую ткань, игрался с ней, а затем, продвигаясь дальше, мягко касался оголённого бледного плеча и руки, лежавшей на светло-рыжем покрывале. Будто пытался успокоить, посочувствовать и привести в себя, но ничего не помогало.

Некогда смелая, резкая, Первая Женщина лежала на боку, придерживаясь прижатой к перине рукой за живот, и смотрела в стену пустым взглядом. Нападавшим было плевать на её жизнь, и своё они получили, даже не подозревая, что вместе с тем уничтожили огонь, доселе полыхавший внутри.

Заняв кресло, которое придвинул к правому краю кровати, Иблис молчал. Сидел тихо, упёршись локтями в колени и сплетя пальцы в замок. Головы на Лилит он не поднимал, боясь увидеть потускневший взгляд, некогда имевший яркий лазурный оттенок.

Он даже не дослушал до конца то жалкое подобие доклада, что предоставила охрана – и без того все было ясно. Им отдали одного из исполнителей покушения, готового указать на всех причастных, но требование выдать их Геенне было невыполнимым. Будь Айорг единоличным правителем, ни на кого не вынужденным оглядываться, нужный генерал уже был бы в крепости, но там была куча народу, из которых ни один не горел желанием потакать просьбам огненных.

Углубляться в поиски того источника, из которого Эрейя прознала про беременность, не хотелось, но зато он сделал другое: приказал собирать армию. Это звучало донельзя корыстно, и потому вслух мужчина не говорил, но нападение на его женщину и лишение их надежды на избавление от так называемого проклятия нерождаемости было слишком хорошим предлогом, чтобы пустить все на самотёк.

Неожиданно двинувшись, Первая Женщина с едва слышным вздохом села и осторожно прикоснулась к животу. Будто надеялась почувствовать, что Марбас ошибся – все лекари, даже самые лучшие, могли иногда ошибаться.

Все же посмотрев на неё, Иблис видел, как за несколько несоизмеримо долгих минут на её лице сменилось несколько эмоций, начиная с боязливого ожидания, заканчивая болью.

Лилит обхватила себя руками и, согнувшись пополам, закричала. Как кричит раненный лев, которого загнал в угол и застал врасплох сильный, хитрый охотник. С ненавистью, отчаянием и болью.

Тааффеитовая крепость отозвалась, разнося её голос по коридорам, давая услышать его каждому, кто мог бы предотвратить этот исход. Все они чувствовали себя виноватыми, но всё равно каждый винил себя меньше правителя. Как всегда, заботившийся чуть больше о своих интересах, чем о чужих, он не был рядом, чтобы уберечь.

Она всегда прощала ему эту лёгкую невнимательность, но никогда прежде это не приводило к таким последствиям, и потому Иблис не был уверен, что и в этот раз ему удастся выйти сухим из воды. Да и не хотелось.

Помедлив, он пересел на край постели, и Лилит тут же, не ожидая приглашения, порывисто его обняла. Зацепилась за единственную помощь, сминая пальцами ткань рубахи на его спине, грозясь вот-вот порвать.

Сильная, непокорная Первая Женщина сжалась в его руках, кажущаяся неожиданно маленькой и хрупкой, нуждающейся в той защите, от которой всегда на публике с насмешливым фырканьем отмахивалась. Нужно было бы что-то сказать, успокоить, но подходящие слова на ум не шли, да и не получилось бы – в горле стоял ком.

Последний раз он так себя чувствовал, когда, не способный сбежать из-за переломанной ноги, смотрел на отца, готового завершить начатое. Это было то липкое ощущение горечи и разочарования в себе, ни на что не годном, которое расползалось в груди и заполняло собой лёгкие, мешая не то, что говорить – просто вдохнуть.

– Ты не виноват,– как обычно, вне зависимости от ситуации чувствуя его настроения, пробормотала Лилит.

Отрывисто вздохнув, она зажмурилась и прижалась к его груди щекой.

– Ты не виноват.

– Если бы не сбежал, ничего бы этого не произошло. Они бы попытались напасть на меня.

– Это вина только тех, кто это сделал,– продолжила настаивать на своём женщина.– Они за это поплатятся. Вот и всё.

Помолчав, она тихо шмыгнула носом.

– Может быть, это значит, что нам нельзя-

– Помолчи,– оборвал её Иблис, искоса глянув в сторону тихо приоткрывшейся двери. Заглянувший внутрь Белет облегчённо выдохнул при виде относительно бодрой Первой Женщины и взглядом намекнул на необходимость выйти поговорить.– Ифритам можно всё.

Сдавленно хохотнув, Лилит выпрямилась и кивнула на дверь.

– Иди. Не затягивай с разбирательствами.

Поджидавший в коридоре у арочного выхода на балюстраду Белет едва слышно выстукивал ногой какой-то ритм, спрятав ладони в как всегда слишком длинных и широких рукавах верхнего кафтана. Вся Тааффеитовая крепость предпочитала общаться шёпотом, подозревая, что за громкость чуть выше этой их размажут по стене, но злость ещё вчера отступила на второй план и постепенно затихла. Изменить сделанного уже было нельзя и работать теперь можно было лишь с настоящим и недалёким будущим.

– Что у тебя?

Мелко вздрогнув, ифрит обернулся на вышедшего из покоев Первой Женщины Иблиса. Выглядел он не лучшим образом, но по привычке на людях быстро напускал на себя вид индифферентный и спокойный. Только Лилит видела, каков он настоящий – остальным оставалось довольствоваться лишь воспоминаниями из тех времён, когда все высшие чины и сам Князь в том числе были гораздо моложе.

– Аамон передал, что они будут готовы к исходу четвёртого дня.– Белет поспешно отвёл взгляд, делая вид, что на раскинувшийся у подножия скалы город смотреть интереснее.– А я… мы, все четверо, хотели бы знать, как всё пойдёт дальше.

– Разомнём старые кости,– Иблис остановился рядом и слегка прищурился в сторону подопечного.– Завоюем себе одну страну, обогатимся немного. Напомним одной мелочи, что бывает, если пытаться задеть Геенну и меня в частности.

Дрогнув, Белет тут же скривился и опустил взгляд на пол. Он не был ярым противником военных действий, но в нынешней ситуации полагал, что правитель действовал, ведомый злобой и банальным желанием отыграться.

Остальные короли его понимали – можно было сколько угодно пытаться уколоть любого из высших чинов или самого Князя, но Первая Женщина была неприкосновенна, и за неё любого бы порвали на мелкие куски. С другой стороны, сам Белет не мог отделаться от мысли, что подобное решение, принятое на эмоциях, приведёт к не самым лучшим последствиям. Только, если за ним не прятался какой-то расчёт, как это частенько бывало.

– Вы не думайте,– поймав на себе недоверчивый взгляд, вскинулся ифрит,– я Ваши действия не осуждаю – за госпожу мы все горой встать готовы… Просто, мне кажется, я один считаю это слишком радикальным.

– Ты только что сказал, что не осуждаешь мои действия, и тут же назвал их радикальными.– Князь глянул на него исподлобья.– Не думай сейчас, что я использую нападение на неё, как прикрытие. К тому же, мы дали им возможность решить всё мирно. Если он окажется так хорош, как кажется, уговорит их отдать нам одного из великих – тогда и дёргаться не будем.

– И насколько мы в этом валакхе уверены?

– Ни насколько,– сухо усмехнулся Иблис.– Доверия к нему при дворе нет. Они уверены, что он сговорился со мной, чтобы избавиться от Офры.

Прежде, чем уйти обратно к Первой Женщине, он со спокойной улыбкой обернулся на Белета у дверей.

– Но я ведь и не о валакхе с тобой говорю.

4.

Пойманный в Геенне вахши загнано озирался по сторонам и от каждого ждал подвоха. В основном взгляд его то и дело возвращался к тем двоим, что каким-то образом умудрялись держаться ото всех в стороне. Владыка и первый тави расположились во главе стола, первый – в кресле, второй – чётко за спинкой по правой стороне.

Учитывая то, что вахши слышал в коридоре и видел сейчас, большого доверия к ним двор не испытывал, и это было странно: Король Богов был уверен, что новый правитель давным-давно подмял под себя всех, кто когда-то был им недоволен.

Стоило, конечно, раздумывать не об этом, а о том, как спасти собственную шкуру, но ни одной дельной мысли на ум не приходило.

Говорил в основном первый тави. Владыка сидел молча, размышляя о чем-то, и только покачивал закинутой на колено ногой. Наблюдал за носком собственного сапога, видным из-под полы одежд, как будто это было вещью гораздо более важной, чем творившееся вокруг.

Взгляд на окружающих правитель поднял только, когда генерал к вящему удивлению вахши обратился к нему, а не кому-то из своих соратников.

– Юноша, твоя очередь.– Самаэль коротко кивнул заключённому.– Где, когда и как ты встретился с тем, кто… поручил тебе избавиться от принцессы и напасть на одного из приближенных Князя?

Этот момент он помнил так хорошо, будто тот произошёл только вчера – хотя, может общение с ифритами настолько освежило память, что теперь картину эту из неё было не убрать и раскалёнными щипцами. Не будучи послушником уже год, он честно пытался строить жизнь в столице, но, когда в гости заглянул сам Король Богов, нашёл невозможным отказать в какой бы то ни было просьбе. До последнего будучи уверенным в том, что всё будет исключительно так, как они обсудили, уже вечером перед отправлением столкнулся лицом к лицу с одним из великих генералов.

–… он сказал, что планы поменялись… И поручил сделать то, что сделали.

– И ты даже подтверждения его словам не спросил.

Мелко вздрогнув, вахши уставился на подавшего голос Владыку, но тот в ответ только красноречиво вскинул бровь, одновременно с этим поводя рукой.

Должного оправдания не нашлось – разве что с годами жизни в империи вбитое в голову понимание, что высшим чинам желательно не перечить и не задавать лишние вопросы. Раз сказали – делай, и быстрее уйдёшь целым и невредимым.

В нынешнем его положении это утверждение звучало, как самое настоящее издевательство.

– Как бы то ни было,– первый тави утратил всякий интерес к вахши,– у меня вопрос к вам, генералы. Где вы были в этот день, и кто может свидетельствовать в вашу пользу?

– В своей крепости,– скрестив руки на груди, хмыкнул Сонрэ.– В отличие от Вас, я бываю в своих владениях чаще одного раза в месяц.

Вторую часть Самаэль уже не слушал, переключив внимание на Эммериха с Каджаром. С недавних пор вывел для себя формулу, что отсутствие прямого взгляда на тави Сонрэ отбивало у того, как у старой собаки, желание лишний раз гавкать, так как жертве было плевать.

– Я был дома с молодой женой,– коротко улыбнулся Эммерих.– И она, и слуги это подтвердят. Уехал только утром, во дворец.

– Шёл на штурм резиденции в Коврусе,– поймав на себе взгляд, хохотнул Каджар.– Было немного не до плетения интриг в тот момент.

Владыка, упёршись указательным пальцем в висок, искоса посмотрел на первого генерала. Тот, только коротко вздохнув, с лёгким кивком отчитался по заданному вопросу и сам: в день, когда кто-то встретился с вахши, сам он находился на корабле, следовавшем в Геенну.

– Он заходит в порт Нэджера каждую вторую и четвёртую неделю месяца. Сможете уточнить, не нырял ли я вдруг за борт.

– Я бы на это посмотрел,– с тихим смешком пробормотал Владыка так, чтобы его услышал только Самаэль.

– Оправдание есть у всех,– развёл руками Сонрэ.– Ваша теория не работает, первый тави.

– Будет работать, если Вы признаетесь в содеянном,– произнёс Айорг, садясь ровно и упираясь ладонями в подлокотники.– Из генералов Вы – единственный, кто громче всех кричал о том, как плоха затея с женитьбой.

– И это – повод делать из меня убийцу принцессы?!

– Простите,– вахши осторожно подал голос.– Могу я кое-что сказать?

Все присутствующие замолкли, устремив свои взгляды на него. Поначалу от этого отпало всё желание лишний раз открывать рот, но потом в голову вернулась мысль о том, что, чем больше он скажет, тем больше будет шанс выйти более менее сухим из воды.

– Это… я… видел мундир и слышал голос только…– он мельком глянул на первого тави.– Но не видел лица. Но я бы узнал, милсдари. И ни один из вас не похож.

– Может, кто-то нанял другого человека?– предположил после некоторого молчания Эммерих.– Дал ему мундир, объяснил, что и как говорить. Чтобы самому не подставляться.

– О, в таком случае у меня сразу есть вопрос к сударю Гринду,– торжествующе ухмыльнулся Сонрэ.

Самаэль, ни капли не стесняясь, закатил глаза и проклял самого себя за тот факт, что намедни был слишком неаккуратен с одной конкретной головой. Хотя все возможные жидкости на ней подсохли, испачкаться он всё равно умудрился, а потому малахитовый мундир сейчас радостно трепал предгрозовой ветер где-то на заднем дворе особняка.

Перед советом, зацепившимся сейчас за предположение Эммериха, он сам стоял в обычном тёмном кафтане с серой вышивкой, который бы можно было скорее принять за мундир давно устранённых Церберов, чем генеральский.

Искренне понадеявшись, что слуги уберут одежду с сушки раньше, чем небо разразится ливнем, мужчина улыбнулся собеседнику:

– Поехали ко мне домой, покажу, как он сохнет.

– Сохнет?– Сонрэ покривился.– Вы что, имели наглость изгваздать генеральский мундир?

– Да, представляете? Оказывается, я не святой и могу иногда уронить еду на подол.

– Сонрэ, это слишком притянуто за уши,– примирительно произнёс глава налогового ведомства Масра, положив ладонь генералу на плечо.– Будь Гринд виновен, он бы сшил себе новый мундир за ночь, лишь бы нам не попасться.

– Скорее, украл бы Ваш,– с усмешкой поправил Самаэль.– Знаете ли, иголку умею использовать только, если надо кому-то выколоть глаз.

Успешно замаскировав смешок под кашель, Владыка на пару мгновений прикрыл рот ладонью. После этого, неизбежно привлёкший к себе внимание присутствующих, он откинулся на спинку кресла и с наигранным разочарованием развёл руками.

– Судари, кому-то признаться всё-таки придётся. Чем были заняты в тот день главы ведомств?