Ночь империи

– К чему это всё?– возмущенно фыркнул Масра, когда они вышли из кухонь во внутренний двор, где для всей толпы было чуть больше места, чем в узких коридорах служьих помещений.– Ваше Высокопревосходительство, всем и так ясно, кто виноват! Какая разница, кто принёс эти кувшины?

Айорг, хмурясь, с нажимом провёл ладонью по лицу и встряхнул ей, будто пытался таким образом облегчить своё состояние. Не замечая недовольного взгляда глав ведомств и генерала Сонрэ в частности, он обратился к присевшему на перила лестницы Ноктису с просьбой передать тайному сыску поручение расследовать появление кувшинов.

– Если верить словам тави Гринда, ещё вчера днём принцесса была жива…

– Значит, это точно кто-то из огненных ублюдков!– взмахнул руками Сонрэ,– в пределах своей деревни лишь они могут создавать переходы!

– С чего вы взяли?– устало огрызнулся валакх.– С Вами лично Князь этим знанием поделился?

– Все это знают,– повёл рукой Масра.– Вы ведь не думаете, что тави Гринд по своей прихоти дождался, пока окажется вне вод Геенны, и лишь потом создал переход в империю?

– Где вообще уверенность, что он не был тем, кто принёс эти кувшины?!

– С того, что я не слишком похож на двух мальчишек!– огрызнулся на вновь попытавшегося его задеть Сонрэ Самаэль.– И с того, что я бы принёс их вам лично, Птица Вас раздери!

– Хватит,– искренне взмолился Айорг, придерживая друга за предплечье с явным намёком успокоиться.– Хватит, прошу вас, судари. У нас достаточно проблем, не добавляйте к ним своё желание перегрызть друг другу глотки.

– Согласен,– с другой стороны от Самаэля встал Эммерих.– Сонрэ, в Вас говорит личная неприязнь к первому тави, а не здравый смысл.

– Конечно,– ядовито улыбнулся Сонрэ.– Ты лучше всех знаешь, Эммерих. Только не ты, а я видел, как ваш любимый первый тави чуть не под ручку с Князем ходил, когда эти ублюдки здесь были! И ты!– он указал на Айорга,– твоё рыльце в пушку настолько, что за два века не отмахаешься! С чего ты вообще решил водить с ними дружбу?!

– И правда,– подхватил глава казначейского ведомства Джевиш, поворачиваясь к валакху.– Вы громче всех кричали о необходимости выдать принцессу замуж за ифрита!

– Все мы знаем, почему он это делал,– хмыкнул Масра.– Офру можно было сделать следующей правительницей, но его ведь это не устраивало. Сговорился с ифритами, а потом подослал Гринда с ней разобраться.

– А нам бы наш чудесный первый тави в любом случае сказал, что принцесса себя прекрасно чувствует со своим мужем,– усмехнулся Сонрэ, скрещивая руки на груди.

Эммерих украдкой глянул на Самаэля, но ему было не до этого – тави нужно было быть мертвецом, чтобы не заметить, как на последних словах пальцы валакха на его предплечье сжались железными тисками. Айорг из последних сил старался держаться, чтобы не перевести всё в скандал ещё больший, чем тот, в центре которого они оказались.

– У принцессы не было ни единого шанса встать во главе империи,– наконец произнёс валакх, исподлобья глядя на обвинителей.– Хотя бы потому, что из-за женщины на троне мы с вами не досчитались бы не Ковруса, а вообще всех областей, нам подвластных. Я никогда не рассматривал её, как угрозу, а брак с Геенной был нам выгоден.

– Каким же образом?– фыркнул Джевиш.– Они бы согласились нам с ладоней камины разжигать?

– Этот брак был залогом того, что Князь, если ему станет скучно, не пойдёт на нас войной. Геенна на протяжении двух Эпох держала весь мир под своим каблуком, и открытый конфликт с ними-

– Это было тысячи лет назад!– воскликнул Сонрэ.– От их былого величия остались лишь сказки, в которые подобные тебе до сих пор верят!

Хотев было ответить. Айорг открыл рот, но потом закрыл его и со вздохом посмотрел под ноги. После некоторых раздумий, он вновь поднял голову и окинул глав ведомств и генерала Сонрэ взглядом.

– Я отказываюсь продолжать это жалкое подобие разговора.

– Потому что нечего сказать в свою защиту?– усмехнулся Масра.

– Нет, потому что это бесполезно. Ни у меня, ни у вас, судари, нет весомых аргументов на руках. Мы дождёмся завершения расследования тайного сыска, и только тогда, имея хоть какую-то информацию, будем решать, что делать дальше. Так же я, как и тави Гринд, прошу – ни с кем не говорите о случившемся. Отсутствие волнений в городе и в ваших интересах тоже.

Как бы ни хотели продолжить разговор, сделать этого валакх не дал. Закончив говорить, он только теперь отпустил Самаэля и направился от их группы прочь. Хотевший было что-то сказать, Сонрэ столкнулся с ничего хорошего не предвещавшими взглядами троих тави и предпочёл, как и остальные, отступить.

6.

Надежды добраться домой в одиночестве не оправдались. С другой стороны, это был не Сонрэ, способный при необходимости за ним увязаться, но и Эммерих с Каджаром в нынешних условиях радости не приносили. Они честно молчали всё время поездки через город. Не спросили даже разрешения сопроводить, но всем своим видом дали понять, что единственный способ отвязаться – создать на скорую руку переход в Геенну и с головой «нырнуть» в дружбу с ифритами.

Только, когда на горизонте стали видны ворота семейного поместья Гриндов, один из их троицы решился начать.

– Ты ведь вернулся не вчера,– спокойным тоном заметил Эммерих, глядя на дорогу.

– С чего ты взял?

– Допустим, ты вернулся вечером,– примирительно произнёс Каджар.– В таком случае, доложился бы Владыке утром или днём, чтобы не беспокоить его после заката. Но я сам прибыл лишь сегодня, и за весь день во дворце даже намёка на тебя не было.

– Да и если бы ты уже сутки здесь был, сейчас хотя бы поздравил нашего друга с принадлежностью отныне к управляющей семье Ковруса.

Надеясь, что брови у него от удивления не поползли на лоб, Самаэль продолжил упорно смотреть на кончики ушей своей лошади. Проще было сконцентрироваться на них, чем вертеть головой по сторонам и одновременно пытаться сохранить лицо для собеседников.

Коврус совсем пропал из мыслей в прошедшие дни. В сравнении с тем, что сейчас довлело над них настолько осязаемым, что его можно было коснуться, отсутствие в подчинении одной области виделось мизером, не достойным внимания.

Стоило всё-таки выказать хотя бы нечто, похожее на реакцию, и тави заставил себя коротко улыбнуться наблюдавшему за ним Каджару.

– Поздравляю. Отец?

– Да,– мужчина повёл плечом.– Когда я туда прибыл, мне вдогонку прилетел владыческий приказ не просто разведать обстановку, а всё уладить. Батюшка был не слишком против сместить своего младшего брата, решившего поиграть в революцию. Его Высокопревосходительство ему по душе.

– Хоть кому-то,– невольно усмехнулся Самаэль, возвращаясь взглядом к лошадиным ушам.

– Вернёмся к насущному,– нахмурился Эммерих.– Гринд, будь с нами честен – когда ты вернулся из Геенны?

«Буквально за пару минут до того, как голова принцессы вывалилась из кувшина, я в коридоре вывалился из перехода». После того, как услышат подобное, они бы могли с твёрдой уверенностью присоединиться в своих чувствах к основной массе обвинителей – в лучшем случае. В худшем – пришлось бы на своей шкуре узнать, каково это, когда два великих генерала держат у твоего горла свои мечи и «ласково» требуют пройти в темницы для дальнейшего допроса.

«Пока вы там выпивали, мы с хозяином огненных земель рассматривали основную часть тела» – ещё хуже. С таким объяснением можно было сразу же дома собирать вещи и лепить на скорую руку переход хоть куда. Желательно в ближайший порт, чтобы там запрыгнуть на первый попавшийся корабль, который будет идти в Геенну. Проблема данного варианта была в том, что такое судно заходило только в порт Верхнего Аларана раз в месяц. С другой стороны, всегда можно было выкупить лодку и своими силами догрести. Иблис бы от смеха умер, если в данной ситуации ему вообще было до шуток.

Продолжать гнуть свою линию виделось решением не лучшим, чем предыдущие два: Эммерих и Каджар были не глупыми юнцами, только недавно с головой окунувшимися в дворцовые дела. Эммерих был первым, кто заметил его в зале, и только потом – Владыка, после уже направившийся навстречу. Хотя и не метнулись к друг другу в объятия, зал они покинули быстро и явно не с намерением просто в стороне ото всех обняться после разлуки.

Другого варианта, однако, не было.

– Хотел доложить с первыми петухами, но пришлось для начала заглянуть в крепость,– он выбрал наименее болезненный вариант.– Надеялся быстро всё решить, но сами видите – задержался почти на весь день.

– Как будто крепость твоя за полторы недели начала рушиться,– усмехнулся Каджар.

– Нет, но в отличие от вас у меня там все ещё сидела толпа из Ковруса. Пользы они не принесли.

За это время они доехали до поместья, и, только лишь теперь позволив себе поднять взгляд, Самаэль с трудом сдержал первый рефлекторный порыв дёрнуться.

На крыльце, привалившись к перилам, о чём-то безмятежно болтал с одной из служанок нежданный гость. Тави готов был поклясться, что где-то видел этого юношу с пышной копной волос вороного цвета, но память никак не хотела дать нужный ответ.

Эммерих с Каджаром при виде незнакомца сразу насторожились. Спешились, не отводя от него взгляда, позволили мальчишкам-конюшим увести лошадей и только после этого соизволили обратить внимание на Самаэля.

– Тави Гринд!– гость, глянув в их сторону, тут же просиял, небрежно взмахивая рукой,– ясного солнца и славных побед.

– Познакомишь?– Эммерих покосился на друга, только и сумевшего, что вяло улыбнуться в ответ на приветствие.

– Я-…

– Да ладно Вам, тави,– улыбнулся подошедший как раз к нему гость.– Или для того, чтобы ты узнал старого друга, мне стоит перекинуться семилетним и смотреть на тебя всеми глазами?

– «Всеми глазами»?– как болванчик, пробормотал Самаэль.– Погоди…

Семилетний мальчишка, походивший на девочку из-за длинных чёрных волос, вившихся упругими крупными кольцами – в какой-то момент он стал приходить в гости вместе с Айоргом. Поначалу смотрел строго и настороженно, даже, когда казалось, что взгляд направлен не на тави: за ним всегда следили прятавшиеся в волнах волос фиалковые крохотные глазки, такие же по цвету, как и мальчишечьи. Валакх воспринимал мальчишку, как данность, учил тому, что знал сам, а Самаэлю стал оставлять на совесть игры и обучение военному мастерству, едва малец осмелел и стал воспринимать тави, как своего. Сколько же лет назад это было?

В попытках предположить примерный срок разлуки, мужчина едва не досчитался до двух сотен и решил бросить эту затею. В любом случае, это закончилось – тот, кого он помнил ребёнком, таскавшим везде с собой игрушечного грубо сшитого дракона, сейчас стоял напротив, взрослый и улыбчивый, точно принц со страниц сказок прошлых Эпох.

– Гленн?

– Конечно!– рассмеялся тот, разводя руки в приглашающем к объятиям жесте.– Хвала Птице, память у тебя все ещё хороша.

Привет из прошлого, оказался тем, что хотя бы на доли мгновений выдернуло из той пучины, в которой он барахтался с момента возвращения во дворец.

Позволив себе искреннюю улыбку, Самаэль обнял старого знакомца, слегка приподнимая над землёй.

– Пусть будет крепка твоя рука и востр твой меч, лад,– поставив Гленна на ноги, он положил ладонь ему на плечо и повернулся к Эммериху с Каджаром.– Это… старый друг. Гленн, знакомься, Одхэн Эммерих и Разид Каджар.

– Рад знакомству, тави,– Гленн по очереди пожал руки каждому из них.

– Сдаётся мне, я видел Вас пару раз во дворце,– с лёгким недоверием прищурился Каджар.

– Его Высокопревосходительство, бывает, ведёт со мной дела, так что ничего удивительного. Поражает, что тави Гринд не замечал.

– Это старость. Что ж,– Самаэль осмотрел присутствующих,– кажется, один я сегодня не поужинаю. Идёмте.

Визит Гленна был спасением, хоть он об этом и не подозревал. В присутствии того, кого знали от силы пару минут, ни Каджар, ни Эммерих не рискнули бы задавать вопросы, связанные с произошедшим. Мысль эта пришла в голову, когда Самаэль, позволив гостям побродить по дому и осмотреться, отправился на кухню отдать указания касательно вечерней трапезы.

После этого, пользуясь временно отведённым от себя вниманием, он перебежками добрался до своих покоев и, закрыв двери, смог, наконец, выдохнуть.

Ненадолго – Гленн, улыбаясь так приторно, что сладость этой улыбки комом вставала в горле, сидел на краю стола. Вернулись и глазки, что остались в захваченном памятью образе. Два из них, внимательно смотревших, Самаэль легонько смахнул с собственного плеча.

Хотя виделись последний раз крайне давно, Айорг то и дело любил пожаловаться, что дочери предпочитают оставаться подле него, а вот отеческая надежда и отрада, натянув сапоги выше колена и облачившись в тёмно-лазурные одежды, сайгачит по миру наёмником и заворачивает в империю только, когда становится совсем уж скучно. Это бы не беспокоило валакха так сильно, если бы подозрительно часто метания по Каэрлие не заносили Гленна в Геенну. Владыка считал личным оскорблением тот факт, что в какой-то момент сын поставил на пьедестал не родного отца, а Князя, от которого нахватался много знаний.

Впрочем, нахватался или нет, известно было только самому Айоргу: другие Гленна и правда видели от силы раз в столетие, да и в те моменты не запоминали, кто это крутился рядом с валакхом.

– Не попытайся ты изуродовать Рагду, мы бы столкнулись в Тааффеитовой,– с улыбкой возвестил молодой человек, упёршись руками позади себя и придавив правой ладонью пару свитков.

Скрывать цель своего визита он явно не собирался, но Самаэлю стало на секунду обидно. Мог хоть кто-то явиться к нему на порог просто из желания повидаться? Даже сам властитель огненных земель грешил желанием под видом простой попытки напроситься на угощение затянуть его в одним ифритам известные игры.

– Знаешь, твоего отца беспокоит, что ты так часто околачиваешься у огненных.

– Он был бы рад, если бы я околачивался рядом с ним. Кто знает, может, однажды мне эта мысль покажется заманчивой.– Гленн посмотрел на висевший на стене гобелен, который тави не так давно милостью тайного сыска должен был тащить из-под кровати.– Как бы то ни было, вот что хотел… Это я был тем, кто сказал Иблису о четырёх имперцах в крепости.

Подняв зажатую в кулак руку, он произнёс, по очереди выпрямляя пальцы:

– Я, ты, сударыня Офра и кто-то ещё. Сначала думал, что двое лишних было, но услышал разговоры про тави, сцепившегося с Рагдой.

– И сразу решил, что это я?– Самаэль усмехнулся, по дороге к сундуку у стены снимая верхний кафтан.

– Твои два друга и Сонрэ не настолько наглые, чтобы ввязаться в открытый конфликт с ифритом.– Гленн проследил за тем, как мужчина почесал за ухом лежавшего на сундуке кота, после мягко сгоняя его с места.– Они могут, сколько угодно, называть Геенну деревней, но боятся лезть на рожон, когда огненный стоит прямо перед ними.

– Кажется, теперь в них наглости прибавится,– Самаэль со вздохом достал из сундука кафтан, не имевший отличительных генеральских синего и золотого цветов. Тот, в котором был прежде, небрежно кинул внутрь.– Было решено дождаться завершения расследования тайного сыска, но и так понятно, что они вцепятся в идею мстить за Офру посредством войны.

– Вы её проиграете.

– Думаешь, я не знаю? Благодаря гостеприимству Князя у меня был шанс оценить эту «деревню». Первая же проигранная битва будет поводом швырнуть твоего отца на растерзание толпе, как козла отпущения.

Гленн смолк, о чём-то задумавшись. Возможно, даже о том, чтобы на какое-то время остаться рядом с Айоргом – в случае опасности отворачиваться друг от друга бы не стали.

Надев новый кафтан, Самаэль отвлёкся на необходимость подпоясаться, но мысли всё равно неизбежно возвращались к вопросу, который не оставил бы их в ближайшую неделю как минимум.

Утром, когда он только столкнулся с великим губернатором, присутствие принцессы, живой, ещё ощущалось. Иблис, каким бы то ни было образом проверив, заявил, что она была мертва уже в ночь своего исчезновения.

Кто-то из них – или Гленн, или сам Князь – врал, но определить это просто на глаз казалось невозможным: мальчишка провёл среди ифритов достаточно времени, чтобы научиться даже улыбаться так приторно, как они, когда планировал что-то вытянуть из собеседника.

– Погоди,– замерев с обёрнутым вокруг талии поясом, но так и не сделав узел, тави посмотрел на молодого человека, к которому уже перебрался кот.– Когда я был там, возникло ощущение, что Иблис… как бы сказать, целиком и полностью держит под контролем крепость.

– Конечно,– Гленн взял кота на руки, не заботясь о том, что светлая шерсть осядет на одежде.– Это ведь его крепость, в конце-концов.

– Не в том смысле. Он…– Самаэль нахмурился, пытаясь подобрать слова,– он чувствует все, что происходит в её пределах. Может её контролировать. Как ты сейчас – кота.

Будто проверяя сказанное, Гленн поднял кота перед собой и с коротким смешком большими пальцами заставил того приподнять передние лапы. С любым другим уже начавший бы вырываться, зверь только замурчал сильнее прежнего.

– Допустим. Честно говоря, я никогда не вдавался в такие подробности. Хотя… Он слышит своё имя – неважно, где прозвучит. И всегда знает, когда я поблизости.

– Вот именно,– подпоясавшись, Самаэль подошёл к столу и упёрся в его край ладонью.– Поэтому возникает вопрос – как он отреагировал на твоё заявление о четырёх имперцах на территории?

– Удивился,– хмыкнул Гленн, в следующее мгновение нахмурившись.– Но с чего бы? Он должен был знать это и без меня.

– Вот именно.

Выпрямившись, мужчина со вздохом потёр виски пальцами и направился к дверям.

– Идём, пока нас не начали подозревать в заговорах против империи, Владыки и всего, что под руку попадётся.

– Будешь сообщать ему про то, что я рассказал?

– Пока нет. Может, тайный сыск даст что-то новое, и картина сама сложится.

Так сильно в своих словах он никогда прежде не сомневался.

Глава 14. Над пропастью.

1.

С сомнением принюхавшись к покрывавшей пальцы фиолетово-красной жидкости, Раджар неприкрыто поморщился и с неприязнью встряхнул рукой в попытке очистить. Не сработало – кровь уже представляла собой вязкую липучую массу, разбавленную исключительно вином, порядком пропитавшим плоть, и вытирать её за неимением альтернатив пришлось о подол собственного кафтана.

Осмотрев после этого ткань в слабом свете свечей, он не заметил, чтобы обзавёлся ярко выделявшимся на тёмном фоне пятном, и в целом остался относительно доволен.

Если бы рядом случилось быть отцу, под голову бы уже прилетел подзатыльник. Они постоянно прилетали, когда ещё юнцом он на своё же несчастье увидел, как Иблис может «читать» мёртвых и потратил неделю на то, чтобы вывести того из себя и выпросить пару уроков.

Удача в какой-то степени улыбалась ему по жизни, держа это выражение с того самого момента, когда одна из нимфочек Белета пришла к властителю огненных земель с ребёнком на руках и заявила, что личность отца всем известна.

Она была не первой и не последней в своём желании получить хоть какую-то выгоду от рождения Князю ребёнка – да и сына, к тому же – но именно в её случае Иблис, по рассказам очевидцев, посмотрел на младенца, хмыкнул и согласился, что, так и быть, будет за ним приглядывать. От матери не забрал, но выполнял её прихоти, если те касались вопросов воспитания и взращивания малолетнего ифрита-полукровки.

Мать, правда, сделала при этом своей целью вечно скрывать от Раджара личность отца, но всё как-то выяснилось само собой, когда его после победы в соревнованиях на арене приняли в стражу Тааффеитовой. Подробностей уже и сам не помнил, но великой отеческо-сыновьей любви не возникло. Просто дали возможность иногда говорить с Князем не о том, кого выставить в очередной караул, а о способах умаслить тягу шестнадцатилетнего шалопая ко всему новому и необычному.

«Включай голову! Если бы можно было просто тыкнуть пальцем, не пришлось бы учиться!». Порой казалось, он был единственным во всей крепости и всём Дэве заодно, на кого обычно спокойно на все реагировавший Иблис мог повышать голос. Злости в этом не слышалось – скорее, что-то все же близкое к отеческому недовольству расхлябанностью ребёнка. Он и правда верил, что обладание ифритской кровью позволит многое делать просто по щелчку пальцев.

Хорошо, что крепкой семьи у них так и не получилось – ни с матерью, ни с Князем. Промахиваться в своих действиях в империи можно было, сколько угодно, и никто, кроме него самого, за это ругать бы не стал.

Было, за что: голова, вне зависимости от срока, когда она… погибла, была огромным источником информации – образы, звуки, запахи. Все это могло помочь без труда найти преступника. Могло бы – если бы в подвалы дворца в Лайете заглянул Иблис собственной персоной, но его появление сейчас вызвало бы только больше криков и обвинений во всевозможных грехах этого мира. Из-за этого справляться приходилось своими силами, но отвешенный когтистой чёрной рукой подзатыльник Раджар к своему ужасу ощущал физически.

Ничего он не видел. Смазанные, расплывчатые образы, в которых с трудом можно было различить цвета, полное отсутствие каких-либо запахов. Единственной удачей стала возможность услышать более менее чёткую речь, звучавшую будто под толщей воды, но все ещё различимую. Перед своей гибелью принцесса точно с кем-то говорила.

– Может, ещё раз попробовать?..– пробормотал он сам себе под нос, наклоняясь над головой, таращившейся на него остекленевшим взглядом.

Взглянув на только-только очищенную руку, Раджар вздохнул и снова запустил пальцы в срез на шее.

Прежде, чем попытаться сосредоточиться на тех воспоминаниях, что ещё теплились в останках, он взглянул на рану – неровная, грубая. Будь убийцей какой-то наёмник или даже простой солдат, срез был бы гораздо ровнее. У их до сих пор не имевшего никакой конкретики подозреваемого рука дрожала, что и привело к столь грубому виду. Не исключено, что и кость он смог разрубить не с первого раза.

Вторая попытка принесла не больше пользы, чем первая. Лишь звуки чужой речи стали слышны чуть лучше, чем до этого. Держа глаза закрытыми, Раджар нахмурился и пригнулся ниже к голове, как если бы это могло помочь яснее расслышать слова и целые фразы. Действительно ли это работало таким образом или нет, но он смог различить нужное.

Резко распахнув глаза и наплевав на аккуратность, ифрит выдернул пальцы из раны и кинулся вон из помещения.

Далеко бежать не пришлось – на втором лестничном пролёте, ведущем наверх из подземелий, он буквально нос к носу столкнулся с Владыкой. За плечом у того привычно уже маячил первый тави, со вчерашнего дня едва ли скрывавший недовольство окружающей действительностью, но кроме него присутствовал и глава Масра. Если генерала Раджар заставил себя воспринимать, как данность, несмотря на предвзятое к себе отношение, то третий гость был в этих стенах лишним.

– Капитан,– приветливо улыбнулся Айорг, в последний момент во избежание столкновения лоб в лоб отступивший на ступеньку выше и теперь вынужденный прижаться к тави спиной.– А мы как раз шли Вас навестить.

– Судя по скорости, у Вас есть какие-то новости,– коротко усмехнулся Масра, уже наверняка предвкушавший, что ему сейчас расскажут, как Князь собственными руками открутил супруге голову.

Нужно было как-то его спровадить. Замерев на пару мгновений, как вкопанный, Раджар после заставил себя выпрямиться и кивнул троице в качестве приветствия.

2.

– Новости есть,– он окинул взглядом присутствующих.– Но расследование ещё не завершено, и потому пока что я не имею права сообщать их никому, кроме первого тави, Его Высокопревосходительства или маршала Ойсена.

– Что за вздор,– насмешливо фыркнул Масра, упираясь руками в бока.– Я – такая же часть аппарата государственного правления, как и они.

– Вы ведаете налогами,– пояснил Раджар, стараясь не растерять то малое количество терпения, что имелось в запасе.– Вопросы войны и охраны благосостояния нашей империи и Его Высокопревосходительства – не Ваши первоочерёдные задачи.

– Я предупреждал,– Владыка обернулся на главу ведомства, одарив того мягкой улыбкой.– Но Вы ведь уверены, что я всё это придумываю, дабы скрыть от Вас, что принцессу я прикончил собственноручно.

– Потому что пока иной версии у нас нет,– огрызнулся Масра.– И поверьте, в Вашей вине убеждён не только я.

– Если бы я был виноват, сударь Масра, я бы сделал так, что её тело никогда не оказалось найдено. К примеру, мы с Князем могли бы разделать её, как жертвенного козла, и выкинуть куски в Недремлющее море.

Глава налогового ведомства запыхтел оскорблённо, покрываясь красными пятнами, но так и не нашёлся с ответом. До этого молча за всем наблюдавший тави Гринд, скрестив руки на груди, нахмурился в его сторону:

– Масра, хватит ломать комедию. Сейчас Вы здесь лишний.