Глубина тихих вод

Наша беседа закончилась, и они направились к большой двери из темного дерева, а я остался стоять в тихих сумерках, обволакивающих влажной прохладой также неприветливо, как новые хозяева дома. Я уже отошел на несколько метров, когда услышал за спиной стук чьих-то ботинок по брусчатке. Я обернулся. Это была Эния, так представили девочку родители. Она поравнялась со мной, и мы сели на декорированную скамейку под раскидистым тисом. Я всмотрелся в сторону дома. Силуэт женщины с высокой прической угадывался в дальнем окне второго этажа. Девочка, не глядя на меня, смущенно протянула коробку, из которой доносился сладко-пряный аромат грушевого пирога с корицей. Я поблагодарил ее за неожиданный подарок, и она снова улыбнулась своей чуть рассеянной улыбкой, со странным интересом разглядывая мои ботинки.

«Я видела призрак красивой девочки с длинными черными волосами в своей комнате. Она показала мне маяк» – тихо произнесла Эния, почему-то тревожно посмотрев вслед за мной в окна своего дома.

Часть 2. Доггерленд

Пока я сидела на неудобном стуле в полицейском участке, сотрудница дала мне журнал, чтобы я не скучала, принесла сэндвичи, чай и шоколадку. Это помогло мне отвлечься от той суеты, которая царила вокруг. Такого количества обескураженных взрослых я еще не видела. Казалось, они не понимают, что со мной делать: с девочкой в нелепом порванном платье, с ссадинами на руках и ногах, всю в грязи. Я не помню, как долго я бежала, не помню, как, кто и где меня нашел. Очнулась я только в полицейском участке, даже не представляя, в каком городе он находится, какое сегодня число и месяц. Всего одну ночь назад ноги были такими легкими, а сейчас болела каждая косточка, мышцы ныли болезненным натяжением при малейшем движении. Краем уха я услышала, как высокий мужчина говорит другому, уже пожилому полицейскому с редеющей бородой, о том, что под моими ногтями кровь, и необходимо взять образцы, чтобы проверить моя она или нет. Они также обсуждали то, что я должна быть осмотрена врачом, в том числе гинекологом. После этих слов внутри зашевелилось что-то мерзкое, холодное и склизкое.

Я старалась отвлечься и принялась листать журнал, разглядывая фотографии и рисунки. На глаза попалась статья про Доггерленд – благодатные земли, некогда связывающие Великобританию с материковой Европой на заре человечества, затопленные около десяти тысяч лет назад. Гигантский ледниковый оползень привел к цунами, которое беспощадно затопило земли, где жили люди, навсегда отделив Великобританию от материка. В начале двадцатого века рыболовное судно выловило в водах Северного моря наконечник доисторического гарпуна из оленьего рога, что было расценено как случайная находка. Позднее, спустя десятки лет, археологи изучали дно моря и нашли там останки животных, деревьев, следы пребывания человека. Древние люди покидали прибрежные территории, углубляясь внутрь материка и переживая жестокие столкновения с местными племенами. Стихия изгнала их с земель, богатых растительностью и животными. Эта история была похожа на историю о затерянной Атлантиде. Я вспоминала, как сидела у папы на работе и читала книгу о сокровищах Атлантиды. Вокруг также, как сейчас, ходили люди в полицейской форме. Здесь, в кабинете, залитом утренним солнцем, я представляла, что мне семь лет, и я сижу у папы на работе. В тот момент я почувствовала себя живой и настоящей, впервые за долгие месяцы…

Жизнь, к которой я вернулась, сбежав из секты, стала моим Доггерлендом. Девочка без документов, без родных. В том месте, которое я считала своим домом, тоже шумели воды, поглотившие все, что было, растворив мою память и мою личность. Это были воды, похоронившие под собой всё, до чего теперь не доплыть. Бесконечные глубины, скрывающие мертвые известковые скелеты острых рифов, пучины вод без единого маяка, дрейфующие острова, поглощающие севшие на мель корабли зыбучей трясиной.

Мама не искала меня. Она тоже осталась где-то глубоко, на самом дне моей памяти. Время сотрет ее полностью, растворит, вымоет. Она превратится в останки на далеком дне доисторического шельфа. Эти останки станут лишь отпечатком на дне, еле заметным в кромешном мраке глубоких морских вод, до которого никогда не доберется ни один солнечный луч.

Мы с ней больше никогда не увидимся.