Драконья Всадница

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 10. Сын генерала

Зевая, выхожу из коридора замка в пустой внутренний дворик и сразу обнимаю себя руками. Раннее утро не радует ни ярким солнцем, ни теплым ветром. Тяжелое небо давит на меня, как камень на муравья, и из-за этого еще больше хочется спать. Ярина попросила одеться в одежду для тренировок: свободные широкие брюки, удобную кожаную обувь без каблуков и шерстяной жилет на голое тело. Обнаженные руки тут же покрываются мурашками. Растираю плечи ладонями, чтобы хоть немного согреться, и иду в центр дворика, где меня уже ожидают.

– Опоздала на шестнадцать секунд, – вместо приветствия ворчит незнакомка и длинной палкой, похожей на деревянный меч, бьет по земле. – В следующий раз придешь вовремя.

Оставляю замечание без ответа. Уверена, что я ничуть не опоздала, но спорить не буду. Ни сил нет, ни желания ввязываться в перепалку с единственным человеком, кто может мне помочь.

Ярина назвала наставницу Тарией, без фамилии, и велела обращаться к ней только по имени, но мне как-то неловко. Женщина гораздо старше моей мамы и немного напоминает сумасшедшую. Седые волосы неряшливо распущены, тут и там торчат украшенные разноцветными бусинами тонкие косички. Хотя ее осанка идеальна, будто вместо позвоночника кто-то вставил ей железный прут, возраст выдают глубокие морщины на строгом лице. Правый глаз полностью ослеп из-за вертикального шрама, рассекающего его от брови до щеки. Очень похоже на след от когтей дракона. Надеюсь, я ошибаюсь.

– Доброе утро, – из вежливости здороваюсь я, лишь бы не извиняться за опоздание. – Меня зовут Эриза Ровак. Очень рада с вами познакомиться.

– Можно обращаться ко мне на «ты» и без любезной болтовни, – одним уголком рта ухмыляется Тария и поворачивает лицо так, чтобы ее здоровый глаз хорошо меня разглядел.

На «ты». Стало еще более неловко. Я никогда не обращалась к женщинам, которые старше моей матери, вот так фамильярно. Даже не знаю, получится ли.

– Ярина рассказала мне о тебе. Проблемная девочка с факультета Тайных Искусств, – продолжает наставница, постукивая палкой по земле, а я хмурюсь. Ярина Даркрейн так и сказала? «Проблемная девочка с факультета»? – Дай-ка я на тебя посмотрю. Руки вперед!

Звучит, как команда для дрессированной собаки, но хоть мне это все не нравится, послушно выполняю приказ. Тария вертит мои ладони, разглядывая с обеих сторон, и цокает языком. При одном взгляде на метку союза с Ариславом раздается разочарованное «о-хо-хох», и я едва не закипаю от злости. Можно раскрыть чуть больше информации, которая входит в этот тяжелый вздох?

– А это еще что? – Тария приближает мою правую руку к своему глазу, разглядывая белый шрам, обвивающий предплечье как браслет.

– Обожглась в оружейной пьяного кузнеца, – выдаю я давно заученную фразу. – По неосторожности.

– Вот ведь неуклюжая. Теперь тело, – командует Тария, отшвыривая мою руку от себя, и отступает на пару шагов назад. Теперь я верчусь перед ней, как перед зеркалом в салоне швеи. – Все понятно. Хилая, бегать не умеешь, ноги слабые, руки вообще спички. Ни разу что ли меч в руках не держала? Даже из интереса?

– Зачем мне это? – огрызаюсь я, складывая руки на груди. – Я девушка, меня учили танцевать, музицировать, поддерживать беседы на любую тему. Отец всегда говорил, что битвы – это мужское дело, а не женское.

– Димитрес Ровак так и сказал? – Старушка насмешливо приподнимает бровь. – Надеюсь, он солгал тебе намеренно, потому что, если он и правда так считает, значит, я допустила до союза со своей лучшей воспитанницей законченного идиота. Битвы, цыпленок, это дело каждого. Мы все сражаемся. Кто-то мечом, кто-то огнем, кто-то голыми руками, а кто-то словами. Здесь уж на вкус и цвет, как говорится… Всадницы не исключение, но наше оружие – это здоровое тело.

Как-то теряюсь от этой новости. Я думала, оружием она назовет «резонанс», «магию» или что-то зловеще-непонятное, но уж никак не это.

– Почему это так важно? Разве сила резонанса не важнее?

– А откуда берется сила? – Тария медленно рисует вокруг себя круг. – И что такое резонанс? Раз на твоей руке оковы дракона, значит с одним из крылатых мерзавцев ты все же вступила в энергетический союз. Наверняка славно поела из чужой кормушки. Что с ним стало? Просто обратился в первую ипостась или погасло пламя? Ха-ха-ха! Потому что слабенький. Ну да ладно. Помнишь ли ты пульсацию, что появилась в теле? Она означает, что резонанс работает, но качество его работы будет зависеть только от крепости тела, в котором он пульсирует. Объяснить проще? Представь пламя дракона. Оно горит в его теле день и ночь, дожидаясь, пока владелец обратит к нему свой взор. Стоит призвать огонь, пробуждается вторая ипостась. Но что, если такой же огонь вдруг появится внутри обычного простолюда? Тот расплавится, как кусочек масла. Огонь – оружие, а простолюд – неподходящие для него ножны. И ты для своего резонанса тоже должна стать идеальной.

Тария говорит быстро, но четко, словно забивает каждое слово в мою голову. Удивительно, но я с легкостью запоминаю ее наставления, хотя на лекциях мне требуется очень много сил для концентрации.

– Пока ты сама не окрепнешь, так и будешь просто тянуть из дракона силу. – Нарисованный на земле круг дополняется странными рунами, которых я не знаю, и становится похожим на какое-то магическое заклинание. – Чтобы из паразита превратиться в напарника, нужно научиться забирать лишь крошку драконьей силы и внутри себя превращать ее в огромный поток. При хорошей тренировке этот поток будет настолько изобильным, что ты даже сможешь поделиться им с драконом. Но для слабой особи его будет недостаточно. Все равно, что капля дождя, упавшая на раскаленный песок пустыни. Нам нужен тот, чья чаша энергии заполнена до краев, тогда всего одна твоя капелька силы сможет создать сокрушительный водопад.

Красивые метафоры. Тария мастерски складывает слова так, чтобы производить хорошее впечатление. И заговаривать зубы. От воодушевления я даже взбодрилась. Хочется поскорее перейти от слов к действиям и сделать первый шаг на пути к становлению нормальной Всадницей.

– Но начнем с азов. – Закончив рисунок, Тария встает в центр круга, хлопает в ладоши, создавая из пальцев замысловатый Знак, которого я пока не знаю, и говорит: – Беги по кругу, что есть сил.

Мое разочарование скрыть не удается, но Тария только довольно улыбается.

– Я думала, вы научите меня Знакам, – бормочу я, но все равно разминаю ступни, чтобы при беге не поранить мышцы. – Я бы хотела как можно скорее…

– Скоро только дождь пойдет, а ты запомни: будь ты обычной, то через месяц уже бы села на дракона и показала первые результаты. Дракон был бы в восторге, всем бы хвастался, насколько особенным он почувствовал себя рядом с тобой, ведь союз создает такие ощущения, что невозможно вообразить, пока не испытаешь. Но, увы. Ты через месяц только впервые опробуешь на своем дракончике «лумирь». И будет совсем не впечатляюще, поверь мне. А сделаешь это раньше – и царевича его папаше мы отправим в виде праха.

Праха? Испуганно вжимаю голову в плечи. То есть тогда, во время полета, обращение Арислава в свою человеческую форму – это были еще цветочки? Неужели я могу смертельно ему навредить? Надо постараться ничего не наворотить, пока не научусь себя контролировать.

– Сегодня я дважды повторю приказ, – предупреждает Тария, и магический рисунок вокруг нее загорается красным цветом. – Но завтра мне не придется повторять. Беги по кругу, что есть сил.

Тяжело вздыхаю и бегу. Сначала и правда изо всех сил, вот только я не знала, что у меня их почти нет.

В детстве я была непоседливой, любила бегать по полям в нашей деревушке. К сожалению, Андрис ненавидел энергичные игры: он предпочитал отдохнуть в тени деревьев с альбомом для рисования на коленях, а мне быстро надоедало играть в догонялки в одиночестве. Вскоре мама всерьез взялась за мое воспитание: мартышка с разбитыми коленками, лазающая по деревьям в вечно рваном платье, ей в доме была ни к чему. Она желала мне тихой спокойной жизни с каким-нибудь добрым и заботливым мужем, но, чтобы такого заполучить, пришлось бы постараться. Дурная слава нашего отца ничуть не прибавляла мне шарма, поэтому мама с ног сбилась, пытаясь воспитать меня достойной женщиной. Без особого желания я училась играть на арфе, танцевать все бальные танцы, давилась скучными учебниками по основам ведения хозяйства, вышивала крестиком. Мне не хотелось ее расстраивать, но в глубине души я всегда знала, что такой, как мама, мне не стать. Отец, заметив, как я то и дело с тоской поглядывала в окно, пока безобразно вышивала цветочки, всегда шутил, что нам с братом нужно поменяться телами. С его спокойным характером Андрис бы легко освоил и науку, и вышивание, и игру на музыкальных инструментах, а я со своим вертелась бы как волчок днями напролет, тренируясь ближнему бою на мечах во дворе с Ариславом.

– Хватит думать о ерунде! – кричит Тария и вновь хлопает в ладоши.

У меня уже горят легкие и безумно колит в боку. Немного сбавляю скорость и сразу боковым зрением замечаю вспышку красного света. Вовремя оборачиваюсь, инстинктивно пригибаюсь, но ватные ноги тут же путаются, и я кубарем качусь по земле. Позади меня раздается рычание. В один из поворотов я вижу псину с оскалившейся пастью, полностью сотворенную из красного огня.

– Это моя Искра! – сообщает Тария воодушевленно. – Она больно кусается!

Визжу от страха, неловко поднимаюсь на ноги и продолжаю бежать с гораздо большим энтузиазмом, чем до этого. Борзая наступает на пятки, каждый раз делая рывок вперед, чтобы схватить. От ее рычания волосы на голове встают дыбом. Ветер бьет в лицо, заставляя глаза слезиться, и если бы я не изучила двор за предыдущие пятьдесят кругов, то мне пришлось бы туго. Тут есть кочки, есть ямки, есть горки песка. Вовсе не подходит это место для тренировок!

– А-а-а! – кричу, снова падая на землю, и больно ударяюсь локтями. Рычание приближается, я переворачиваюсь на спину. Прямо перед моим носом клацают острые зубы Искры. Как обезумевшая, я хватаю ее руками, погружая ладони в красный огонь, и внутри болезненной волной снова поднимается пульсация. Чувствую, как в руках появляется странная сила. С легкостью отбрасываю борзую от себя, как будто она соткана из ваты, и, взвизгнув, Искра растворяется, словно ее никогда и не было.

Я встаю на четвереньки и меня выворачивает наизнанку. К счастью, я не съела ничего перед тренировкой, поэтому кроме желчи ничего не выходит. Тяжело дышу, вытираю рот тыльной стороной ладони и, поднимаясь на дрожащие ноги, бреду к своей наставнице.

– Вы… вы… – злобно рычу я, но из-за громких вдохов и выдохов получается не так устрашающе, как мне бы хотелось. – Она же… укусила бы…

– Конечно, укусила бы, – соглашается Тария с довольным видом. – Я сама ее дрессировала. Она соткана из драконьей энергии, которую я успела накопить за долгие годы службы одному дракону. Конечно же, ее цель кусать, рвать и ловить добычу. Это ее способ выжить. Как я сегодня увидела, тебе такой способ тоже подходит. Это хорошо. По крайней мере я смогла увидеть твой резонанс в действии.

– И? – сажусь на колени, упираясь в них руками, потому что сил больше нет. Как же мне потом идти на занятия?!

– У меня две новости: хорошая и плохая, – хищно скалится Тария, когда я поднимаю на нее рассерженный взгляд. Надоели мне уже эти плохие новости. – Хорошая: общепринятый способ использования резонанса – это Знаки, но у тебя получилось и без них. Плохая: из-за того, что у резонанса нет четкого направления, ты заодно ранишь и себя. Посмотри на руки.

Тыльной стороной ладони вытираю стекающий со лба пот и послушно смотрю на свои руки. От запястья до локтя они покрылись синяками, как будто кто-то долго и упорно стучал по ним молотком. Здоровой кожи почти не осталось – только белый шрам от ожога, да пару пятен ближе к локтю.

– Но я даже не почувствовала боли, – хмурюсь я, разглядывая руки. Вот опять. Это страшное зрелище, оно должно меня испугать, встревожить, расстроить. Но внутри пусто.

– Потому что резонанс еще работает, – объясняет Тария. Метка вокруг нее гаснет, она садится рядом со мной на землю, скрестив ноги. – По своему действию он напоминает морские волны. Когда волны обрушиваются на берег, они медленно уходят обратно. Вот и с тобой так же. Не расстраивайся. Скоро все почувствуешь.

Смотрю ей в глаза и понимаю, что в этих словах есть нечто большее. Может ли Тария обладать какой-то странной силой, читающей мысли? А может мое настроение просто написано на лице? Или она знает гораздо больше, чем говорит?

– Можно задать один вопрос? – спрашиваю я, и Тария кивает. – Почему вы перестали преподавать в Академии?

– Потому что Академия меня очень разочаровала, – улыбается Тария и переводит загадочный взгляд на стены замка. – Когда-то это место было моим домом, а потом он стал разваливаться. Знаешь ведь, что рыба гниет с головы? Здесь то же самое. Я просто больше не хотела чувствовать эту вонь.

– Айван Рогалль действительно не кажется достойным ректором.

– П-ф-ф, кто-кто? – женщина вдруг хватается за живот и начинает хохотать. Бусины в ее волосах издают забавный стук, ударяясь друг об друга. – Этот лопух? Послушай старушку, цыпленок. Если бы пискля что-то решал, Академия была бы куда лучше, чем есть сейчас. Но гниение началось до него, и теперь ему только и остается, что притворяться, будто рыбу по-прежнему можно подавать к столу.

– Я вовремя? – спрашивает женский голос с хрипотцой, и из Академии выходит та самая Магистр Ключей, которая в прошлый раз перенесла нас с Ариславом от реки в кабинет ректора.

– Секунда в секунду, Малена, – хвалит ее Тария, ловко поднимаясь на ноги.

Я не так ловко следую ее примеру. Ноги дрожат и совершенно не готовы нести меня обратно в Павильон Всадниц. Мне нечем прикрыть серо-синие руки, поэтому я предусмотрительно убираю их за спину, но Малена все же замечает синяки.

– Если пойдешь в лазарет, попроси помочь Алишву, – советует она мне. – Она не из болтливых.

Последней фразой Малена подтверждает мои догадки. Магистр Ключей лично пришла, чтобы сопроводить мою наставницу из Академии. Тария весьма нелестно отзывается о новом и старом руководстве, а ее методы обучения уж точно не вписываются ни в одну философию преподавания. Сложив два и два, я все же решаюсь задать этот вопрос:

– Наставница, у вас нет разрешения на то, чтобы быть здесь, верно?

– Конечно нет! – хитро ухмыляется Тария. – Чтобы ректор разрешил воспитать вторую Ильяну Верез в Академии Адильяр? Да ни за что на свете. Эта девочка выпила у него слишком много крови, чтобы он позволил истории повториться. Поэтому если не хочешь, чтобы наши занятия прекратились, сделай все, чтобы сохранить мой визит в тайне. А мои дочери тебе в этом помогут.

Тария кивком указывает на Малену, и едва она это произносит, как в них обеих я замечаю схожие черты. Какая-то игривость во взгляде, хитринка и ощущение внутреннего превосходства. Я знаю еще одну женщину, кто подходит под это описание. Еще одну, кто обожает сыпать хорошими и плохими новостями.

– Я так понимаю, у вас двоих фамилия Даркрейн, верно? – улыбаюсь я Малене и Тарии по очереди.

– А я думала, блондинки глуповаты, – Малена кривит в усмешке губы и манит меня рукой. – Пойдем. Доставлю тебя в Павильон.

***

Через порталы Магистр Ключей доставляет меня в мою комнату, а Тарию – за территорию Академии. Поражаюсь тому, как все удивительно совпало. Мать Ярины Даркрейн – бывший декан нашего факультета, и дочь пошла по ее стопам. А Малена Даркрейн служит здесь же Магистром Ключей – весьма почетная должность для ворожейки, потому что открытие порталов самая сложная магия из всех существующих. И это при условии, что сама Тария Академию недолюбливает, но дочерям работать здесь не запретила.

Проверяю рыжую драконицу. Мирно спит, перевернувшись на другой бок и закутавшись в одеяло. К воде не притронулась, но хотя бы двигается – уже хорошо. Смываю с себя пот, грязь и кровь на коленках, переодеваюсь в форму Академии, пониже опустив рукава рубашки. С каждой прошедшей минутой боль от синяков усиливается, и страшно подумать, что случится, когда остатки силы резонанса прекратят действовать. Смогу ли я вообще руками двигать?

В общей гостиной сталкиваюсь с Хелой и Гейрой – выспавшимися и бодрыми. Их лица сияют красотой и здоровьем, а свои синяки под глазами я наспех покрыла тонким слоем пудры и, кажется, ничуть себе этим не помогла.

– Ты не болеешь? – спрашивает меня Хела, едва увидев. – Если нужно немного полежать, вернись в комнату. Мы захватим тебе что-нибудь из столовой.

– Со мной все хорошо, – отмахиваюсь я беззаботно. – Посплю на лекции по «Истории драконьего мира».

Столовая гудит, как разъяренный улей пчел. Каждый болтает о своем: кто-то громко и весело, кто-то раздраженно, а кто-то шепотом, но все вместе это составляет один неприятный шум. Тишина раннего утра понравилась мне гораздо больше. Медленно плетусь за подругами, пока Хела ловко прокладывает нам путь к свободному столику. Аккуратно сажусь за стол, стараясь не задеть свои новые синяки и ссадины, и смотрю на пустую тарелку. Что бы мне сегодня хотелось?

– Булочка с заварным кремом и стакан молока, – прошу я шепотом, и на серебряном блюде мгновенно появляется то, что я заказала.

Эта магия покорила меня в первый же день в Академии. Я с любопытством наблюдала за тем, как студенты из небогатых семей заказывали себе гусей в яблоках, запеченных поросят и баранину в сливочном соусе – то, что они никогда бы не смогли себе позволить в их прошлой жизни. Хела, например, до приезда в Академию, никогда не ела бекон, и, попробовав по совету Гейры, теперь каждое утро начинала с него. Может, в Академии и были свои минусы, но некоторым студентам она действительно давала шанс пожить лучшей жизнью, чем у них была.

Вгрызаюсь зубами в булочку и откидываюсь на спинку стула, блуждая глазами по залу. Драконы обычно садятся друг с дружкой с правой стороны, поближе к окнам, из которых открывается потрясающий вид на реку и лес. Ворожейки и магики, коих большинство, ютятся с левой стороны у стены, на которой из мозаики выложен какой-то абстрактный рисунок. Нам, Всадницам, много места не надо – трех столов достаточно. Когда я пришла в столовую в первый раз, уселась рядом с Маргарель на свободное место, а потом узнала, что наши столики никто никогда не занимает. Драконы не хотят сидеть рядом с ворожейками и магиками, а те, в свою очередь, не хотят приближаться к драконам. Всадницы являются своеобразной границей двух миров, презирающих друг друга. По крайней мере, в столовой.

– А где Наяра? – интересуюсь я с набитым ртом, запивая булку молоком. – Кто-нибудь ее сегодня видел?

Я спросила не очень громко, но за соседним столиком Далира, Всадница со второго курса, оборачивается и сообщает:

– Ее этот мерзавец вызвал. Она ушла рано утром.

– Какой мерзавец?

– Далира, его дружки услышат, не говори так, – шикает на нее подруга-однокурсница, и девушки утыкаются в тарелки, оставив меня без ответа.

– Какой мерзавец? – спрашиваю настойчиво у своих подруг и откладываю недоеденную булочку.

– Как ты можешь этого не знать? – тихо вздыхает Гейра, украдкой оглядываясь на драконов через плечо. – Кристер Ликас, сын Верховного генерала Сигмунда Ликаса. Уж про него-то ты точно слышала.

Про Верховного генерала слышала. «Одноглазое дерьмо с усами» – так говорил мой отец каждый раз, когда в газетах появлялись заголовки с громким именем этого дракона. Ликасы – один из Семи Драконьих родов. Если мне не изменяет память, их драконий вид очень хорошо адаптируется в засушливых местах, и поэтому, когда разразилась война в пустынях Теразеса, он хорошо себя проявил и стал Верховным генералом Царской Армии.

А вот про его детей я ничего не знаю.

– Кристер забрал венок Наяры на Посвящении, – добавляет Хела, вытирая рот салфеткой. – Не знаю, почему старшие девочки называют его мерзавцем, но едва они увидели, как он прилетел к нам с ее венком, их лица скривились. Ты не заметила?

Я и не могла заметить, потому что из-за Арислава не дождалась драконов с венками.

– А вот и они, легки на помине, – Гейра кивает в сторону входа в столовую. – Ой, что это с Наярой…

Кристера Ликаса я, оказывается, уже видела. Он наш однокурсник, и на «Драконологии», когда мы познакомились с Наярой, он подозрительно поглядывал на нас и хихикал со своими друзьями. Он едва ли выше самой Наяры, но так высоко задирает подбородок и старательно держит спину ровной, что добавляет себе пару сантиметров. Волосы песочного цвета, глаза желто-карие, кожа похожа на чистый пергамент. Он весь блеклый, тусклый, взгляду не за что зацепиться. Все равно, что увидеть ящерку-хамелеона на песке – вроде есть, а вроде нет. Но спеси хоть отбавляй, это видно невооруженным глазом.

Друзья, заметив своего товарища, вскакивают с мест, свистят и аплодируют, будто перед ними выступает знаменитый певец. Пока Кристер обменивается с ними замысловатыми рукопожатиями, Наяра под шумок сбегает к нам за столик, утыкается носом тарелку и опирается ладонью на щеку, прикрыв ее волосами.

Но поздно. Я уже заметила ярко-красную отметину на ее щеке. Этот мерзавец посмел поднять на нее руку!

– Наяра, он…

– Не надо, – резко обрывает меня Наяра тоном, не терпящим возражений. Я прикусываю язык. – Дайте мне просто спокойно поесть.

Девушка приступает к завтраку, а у меня вдруг пропадает аппетит. Не скрываясь, я прожигаю взглядом этого Кристера Ликаса, возомнившего себя маленьким божком. Он окружил себя четверкой крепких драконов – никто из них не выглядит, как простолюдин, но и вряд ли они тоже из Семи Драконьих родов. Уж больно пресмыкаются перед своим главарем, уж очень лебезят. Между Драконьими родами всегда царил дух нездорового соперничества, и никто бы из отпрысков князей не стал так заискивать перед генеральским сыном.

– За что он тебя так? – не выдерживает Хела, и я сразу же возвращаю внимание к разговору.

– За то, что не согласилась признать Андриса слабаком.

Наяра жадно пьет воду, лишь бы слезы не полились. Сжимаю кулак и тут же жалею об этом: синяки на предплечьях напоминают о себе мгновенно.

– Надо сказать командору, что этот ублюдок недостоин союза с тобой, – предлагаю я шепотом.

Наяра хватает меня за запястье и грозит пальцем у самого носа:

– Даже не вздумай ей нажаловаться. Пусть ты и староста, но не наша нянька. Мне не нужна твоя помощь. Раз добыл мой венок, значит, он моя судьба. И лучше так, чем вообще остаться одной!

Действительно, о чем я думаю? Никому из этих девочек я не являюсь ни мамой, ни сестрой. Мы даже подругами-то, наверное, не считаемся. Мне сложно судить. У меня никогда не было друзей, кроме Андриса и Арислава, да и те… В общем, дружить я не умею и не знаю, как правильно себя вести. Но Наяру мне очень жаль. Я бы хотела, чтобы она попала в надежные руки, а не в те, которые раздают пощечины беззащитным девушкам.

Конечно, я не стану докладывать без ее разрешения. Это даже не обсуждается. Но неужели она сама не видит, что, если не пресечь это сейчас, дальше будет только хуже?

– И вы помалкивайте, – просит подруг Наяра уже спокойнее, отпуская мою руку. – Мне не хочется с вами ссориться, но, пожалуйста, не лезьте не в свое дело.

Быстро переглядываемся с девочками и приходим к немому согласию. Не хочет – как хочет. Не мои проблемы. У меня и своих забот хватает, я не стану вмешиваться.

– Эй, Мерхард, – зовет Наяру Кристер Ликас, заметив ее отсутствие. – Чего это ты расселась там? Забыла, о чем мы договаривались? Ох и короткая у вас, девчонок, память. Иди-ка сюда.

И он хлопает по бедру, словно подзывает свою домашнюю собачку. Моя кровь закипает за одно мгновение. Я ненавижу таких людей! Я насмотрелась на них в Муранне. Там сплошь и рядом были неотесанные мальчишки и девчонки, считавшие себя лучше других и издевающиеся над теми, кто был слабее. Я и сама когда-то была их жертвой: терпела насмешки, часто становилась добычей в их опасных играх, пряталась по углам, если слышала их голоса на улице. Но Андрис научил меня защищаться, показал, что такие, как они, понимают только язык силы. Если ты докажешь, что не боишься их, то они навсегда исчезнут из твоей жизни. Сейчас я жалею о том, что долго скрывала от брата, как надо мной насмехаются деревенские. Думала, как-нибудь да само все выправится. Если бы я поделилась с ним, то получила бы помощь гораздо раньше и не прошла через то, что в итоге прошла.

Я не позволю Наяре столкнуться с тем же.

Пока я принимала решение, Наяра уже послушно пересела за стол Кристера и теперь кормит его завтраком с ложечки. Как маленький ребенок, он открывает рот или капризничает, не желая есть. Сжимаю кулаки до хруста в пальцах и чувствую, как на плечо опускается теплая ладонь: