Последнее признание

– Уже ищу. Кстати, шеф, я кое-что нашел по флешке.

– Что именно?

– Там был зашифрованный файл. Я его вскрыл.

– И?

– Это не только записи сеансов. Там еще и… финансовые операции. Крупные суммы.

– Откуда деньги?

– Не знаю. Но они шли на отдельный счет. И, шеф…

– Говори.

– Последний перевод был день назад.

Прямо перед убийством.

Вайс поднял глаза – за окном стояла Натали Уиллер, все так же неподвижная, взгляд ее был пронизывающим. Казалось, она наблюдала не за его уходом, а за тем, чтобы больше никто не вошел в этот дом.

Глава 5

Шериф Вайс резко затормозил у полицейского участка, оставив на асфальте черный след от шин. Он выключил двигатель, глубоко вздохнул и достал сигарету. Последние сорок восемь часов выдались адскими. Оно и ясно – сначала убийство, теперь разбор грешков Уиллера.

Он затянулся, наблюдая, как дым растворяется в воздухе. «С убийствами никогда не бывает просто» – с усмешкой подумал он, после бросил окурок под ноги и вошел в здание.

Его встретили шквалом приветствий. Первым подскочил сержант Моррис:

– Шер! Сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнул он, широко улыбаясь.

Вайс устало потер переносицу:

– Перестань, старик. Меня не было два дня, – отмахнулся он. – Где Говард с Робертом? Я просил этих двух оболтусов нарыть информацию по делу Уиллера.

– Чего это мы оболтусы? – раздался позади мужской голос.

Вайс обернулся. К нему шагали двое сотрудников, похожих на контрастных близнецов – темноволосый Роберт в помятом костюме и белокурый Говард в безупречно отглаженной рубашке. В руках у обоих дымились бумажные стаканы с кофе.

– Вот поэтому, – Вайс неопределенно махнул блокнотом, который держал в руке, в сторону стаканов. – Зря только просиживаете задницы. Вместо работы – вечные кофебрейки.

– Обидно, шеф, – Роберт сделал вид, что надулся, но тут же перешел на деловой тон: – Нашел твою Елену Райс. Держи.

Он протянул толстую папку.

Вайс открыл файл, пробежался глазами по первой странице. Его взгляд стал тяжелее, когда он перевел его на Говарда.

– Ничего хорошего, – констатировал блондин. – Но это еще цветочки.

– Что по Уайлду и Маккинсон?

– По Маккинсон младшей – чисто. А вот папаша… – Говард многозначительно щелкнул языком. – Мутный тип.

– А Уайлд?

– Ну… Он, относительно своих коллег, ангел во плоти.

– Файлы на моем столе через час. Это касается и тебя, Роб.

– Есть, кэп, – буркнул тот и направился к своему рабочему месту.

* * *

Основные данные о личности.

Имя: Елена Рид Райс.

Дата рождения: 14.02.1969

Место рождения: Чикаго, штат Иллинойс.

SSN: *** ** ****

Пол: ж

Особые приметы: Татуировка «666» на шее, шрам на правом локте.

2. Криминальная информация:

1.Арест: 12.05.20**

Место: Лос-Анджелес, штат Калифорния.

Обвинение: вождение в состоянии алкогольного опьянения.

Исход: Штраф $1,500, 2 года условно.

2.Судимость: 22.09.20**

Место: Нью-Йорк

Обвинение: Кокаин, 2г

Исход: 6 месяцев испытательного срока, обязательная реабилитация.

3. Доп. Информация.

Водительские права: действительны до 2014.

Оружие: не зарегистрировано.

Связи: известные знакомые – Марк Райс (муж, судимость за убийство в 20**)

Статус в базе данных: не в розыске, не под надзором.»

– Ну и биография, – присвистнул Вайс. Он провел ладонью по щетине на лице, перечитывая досье. На первый взгляд – рядовая преступница мелкого пошиба, но слишком много тревожных совпадений. Фамилия Райс… Марк Райс… Где-то он уже слышал это имя. В сводках? В газетных заметках? Память упрямо отказывалась давать нужную информацию.

Он отложил папку и открыл файл на Элис Маккинсон – ничего интересного. Щелчок мыши – и на экране появилось новое лицо.

Вайс замер. Николас Маккинсон оказался настоящим подарком для криминолога: два срока за убийство, один за вооруженное ограбление. И на каждом суде он твердил одну и ту же историю про «человека в черном», который руководил его действиями.

После принудительного лечения в психиатрической клинике он превратился в пустую оболочку – нервный, дерганый, с потухшим взглядом. Но самое интересное – «человек в черном» исчез из его галлюцинаций… До тех пор, пока Маккинсон не попал на прием к Уиллеру.

«Об Уиллере» – Вайс встал, отодвинув стул ногой, и взял со стола распечатку вещественных доказательств об убийстве. Проходя мимо рабочих мест своих коллег, шериф кивком поздоровался с Анной – молодой стажеркой, которая, впрочем, держалась с достоинством, нередко вызывавшим легкое раздражение у более опытных сотрудников.

– Говард, ты нашел ее номер? – спросил Вайс, не оборачиваясь.

– В теории, да. Но, шеф, там какие-то странности…

– Вечно у вас «вроде» и «странности», – проворчал Вайс, перехватив бумагу, которую ему протянул белобрысый помощник. – Адрес есть?

– Вот, – кивнул Говард, указывая на строку в документе. – Квартира 12Б, Пайн-стрит, 106. Старый жилой комплекс на окраине города. Там ничего хорошего не случалось лет двадцать, если вы понимаете, о чём я.

– Именно поэтому я туда и поеду, – сухо заметил Вайс, засовывая отчеты Говарда и Роберта в папку. – И, пока меня нет, посмотрите пару записей с камеры Уиллера. Если вдруг что-то нароете – сразу на связь. Не надо ждать, пока всё покроется мхом.

Он вышел на парковку, маневрируя между чужими машинами, выбрал ключ от служебного джипа и завел двигатель. Вечерний воздух был тяжелым, влажным, будто город накрыла невидимая пелена усталости и безразличия. По радио протяжно и монотонно вещали о пробках и очередном погодном шторме, который обещал накрыть город к полуночи.

Вайс сверился с адресом на листке и включил навигатор, чтобы не блуждать по унылым улочкам, похожим друг на друга как две капли воды. Спустя пятнадцать минут, наполненных раздумьями и приглушенными вспышками головной боли, он добрался до места назначения – старого дома, облупившегося, но всё ещё гордого своим веком. На фасаде дома виднелись следы неудачных реставраций, лестница скрипела так, что было ясно: кто бы ни находился внутри – уже давно привык не доверять тишине.

* * *

– Где вы были вечером 26 августа?

Лена Райс оказалась высокой, исхудавшей женщиной лет сорока. Серые пряди в каштановых волосах, потухшие глаза, желтые от никотина пальцы. Она сидела на кровати, не прислоняясь к спинке, будто готовая в любой момент сорваться с места.

– Какое это имеет значение?

– Я уже объяснил. – Вайс старался держать спокойствие, – Итан Уиллер мертв. Если не хотите в очередной раз оказаться в камере, советую отвечать.

– Так туда ему и дорога, – фыркнула та, но под тяжелым взглядом шерифа сникла. – Я была дома.

– Кто-то может это подтвердить?

– Соседка. Она приходила за солью.

– Во сколько?

– В районе двенадцати.

– В двенадцать Уиллер уже был мертв.

– Я же сказала – в районе! – ее голос дрогнул.

В квартире стоял спертый воздух, смешанный с запахом табака и дешевого стирального порошка. Кожаное, но древнее кресло, истертое до дыр у самой стены, маленький коврик, в котором траур влился навеки в узор, шторки на окнах – выцветшие, не справляющиеся со своей задачей. В лампе приглушенный желтый свет бросил по всей комнате тени, словно улики. На столе – бутылка из-под виски и переполненная пепельница.

Шериф Вайс же сидел на том самом стуле, возле обшарпанного письменного стола. Жесткие набивки больно впились в бедра, но он будто не замечал, пристально вглядываясь в женщину, ища на замятом лице малейшее проявление эмоций.

– Я расспрашиваю вас не просто так, – пока без нажима начал тот. – Уиллер был убит между одиннадцатью и двенадцатью. Вот почему важно, где вы были. Давайте начнем сначала.

– Я ведь сказала… Была дома…

– Одна?

Райс моргнула, отвела взгляд на окно, за которым скапливался синий вечер.

– Ну, да. Мой муж в тюрьме. Новостей не читаете, шериф?

– И вы утверждаете, что никуда не выходили? – Вайс пропустил вопрос мимо ушей. – магазин, аптека?

– Ага.

– Камеры у вас в подъезде стоят – знаете?

Женщина дрожащими пальцами достала из-под колена пачку сигарет, нервно достала одну, щелкнула зажигалкой. Короткое пламя, запах дешевого табака быстро растворился в воздухе.

– Они все равно сломаны. У нас здесь ничего не работает.

Вайс натянуто улыбнулся:

– Мы проверим.

Она фыркнула, не глядя, затянулась еще раз.

В этот момент за дверью кто-то прошел по коридору, басисто хлопая растрескавшимися каблуками по плитке. Райс вздрогнула, задержав дыхание, рукой машинально прикрыла шею, где под выцветшей татуировкой пульсировала вена.

– В каких отношениях вы были с доктором Уиллером?

Она впервые за весь разговор посмотрела ему в глаза. В них застыло что-то между страхом и удивлением.

– А какое отношение это имеет к делу?

– Прямое, – произнес Вайс, как на уроке, медленно и отчетливо. – Подозреваемых немного. Уиллера нашли в его кабинете с дыркой в башке. Я расследую это дело, а потому обязан вас допросить.

– Ну, – пожала плечами та. – В лучшем случае, в ужасных.

– Как часто вы с ним виделись?

– Раз в неделю. Иногда два, если все совсем… Плохо.

– Он вам угрожал?

– Мне? – Райс вдруг нервно рассмеялась. – Он меня доломал. Хотя я думала, что хуже зоны ничего случиться не может. А вон оно как – случилось!

Вайс уставился на нее, ища истину между невеселой усмешкой и сжатыми зубами.

– Чем именно он занимался?

– Грязью, вот чем, – отозвалась та. – Задавал странные вопросы. Допытывался. Ломал. Пытался манипулировать. Гипноз еще, наверное, хотя… Точно я не уверена.

– Почему вы думаете, что то – был гипноз?

– Я не помню наших сеансов. Не помню вообще многого. Бывало, приду, а потом будто отключаюсь – в себя прихожу сидя на кресле в кабинете. А он… Улыбался. Мерзко. – она сжала в пальцах фильтр. – Знаете, я рада, что он сдох. Но убила его не я.

Шериф молчал, обмозговывая услышанное.

Гипноз. Вот оно что.

– Знали ли вы, что он также психологически издевался над другими своими клиентами?

Райс нахмурилась.

– Не знала. Но догадывалась, – нехотя кивнула. – Но когда я объявила на весь интернет, что он шарлатан, у меня нашлись сообщники. Тоже бывшие клиентки.

– За что вы подавали в суд?

– О, так вы уже и об этом знаете, – усмехнулась та. – Эмоциональное насилие, профессиональная халатность. Но, конечно, дело замяли… Богатые ублюдки…

– Еще один интересные вопрос, миссис Райс, – перебил шериф. – Откуда у вас были деньги на сеансы такого дорогого врача? Судя по условиям проживания, денег у вас не навалом.

– Марк, мой муж… Он оплачивал мне сеансы. – она сделала паузу, будто обдумывая, стоит ли рассказывать. – Он работал наемником. Убивал людей. За это, смотрите-ка, неплохо платят.

– Но вы не пошли по стопам мужа? – хмыкнул Вайс.

– Нет, конечно. Мне одного раза в тюрячке хватило сполна, – отмахнулась та. – А его, как видите, все же поймали.

– Ясно. – единственное, что он ответил. Молча сделав пометку в блокноте, он встал. – Есть ли у вас контакты недоброжелателей Уиллера?

– Нет, конечно, сколько уже воды утекло – давно не общались.

– Хорошо, – кивнул Вайс не то Райс, не то самому себе. – Ждите звонка.

– Я подозреваемая?

– Пока – да. Но мы подозреваем всех, кто входил в круг общения Уиллера, – успокоил шериф. – Не волнуйтесь. Убийцу мы найдем и рано или поздно от вас отстанут.

– Скорее бы…

Глава 6

Шериф Вайс сидел в своем кабинете так долго, что за окном сумерки окончательно вытеснили последние отблески заката. В помещении было душно, и лампа с мутным желтым абажуром отбрасывала пятна света на устланный бумагами стол. Перед шерифом лежали распечатки фотографий – мертвое лицо доктора Уиллера в компьютерном кресле, темные разводы у стены, по которым уже не определить, что было первой каплей.

Тут же – стопки допросов, протоколы, папки с простым грифом “У” в красной рамке. С краем стола свисал старый протертый ремень с наручниками. В углу стояла кофеварка. По кабинету сновали полосы дыма: Вайс снова закурил, хотя давно дал себе слово, что к кофе – ни одной затяжки. Дело Уиллера никак не желало складываться в единую картину.

– Да чтоб тебя… – шептал Вайс, перелистывая очередной протокол. – Хуже дела у меня не было, кажется, лет десять…

И тут в кабинет ворвался Роберт. Парень был еще недавно стажером, но отличался неуёмной энергичностью и полным отсутствием чувства такта.

– Шериф! – пронесся по кабинету голос, чуть не выбив из равновесия стоявшую на подоконнике коробку с уликами.

Вайс, морщась, повернулся, не отрываясь от бумаг:

– Стучаться не учили? – рыкнул он. – Я работаю.

Роберт, тяжело дыша, остановился у двери и попытался изобразить равнодушие:

– Я тоже, если что. А новости могу принести и менее цивилизованными способами. В следующий раз стучаться не буду, просто дверь вынесу.

Шериф смерил его взглядом, больше утомленным, чем злым:

– Ты бы лучше выносил мусор из отдела, чем двери из моего кабинета.

Роберт дернул уголком рта, быстро порылся в кармане куртки и достал скомканный зип-пакетик. Метнул сквозь воздух – и Вайс на удивление ловко перехватил летящий предмет.

– И что у нас тут? – он стал рассматривать находку, поднося ближе к свету. В пакетике лежал потрепанный черный диктофон, сбоку затертая наклейка с логотипом давно обанкротившейся фирмы.

– Это диктофон. Наши парни обшарили всё в квартире Уиллеров, где они жили до смерти дока, – прокомментировал Роберт, добавляя небрежности в голос. – Нашли вот это под книжным шкафом. Видно, завалялся. Но сразу предупреждаю: то, что внутри, вам точно не понравится.

– Мне в этом деле вообще ничто не нравится, – Вайс бросил пакетик на стол, стирая одной рукой невидимую пылинку с лацкана пиджака. – Разве что кофе…

– И даже кофе тут ужасный, – подмигнул Роберт. – Ладно, я пойду. Мне еще отчеты писать…

Роберт двинулся к двери, но на пороге задержался, словно хотел что-то добавить, но, не решившись, вышел. Дверь тихо щелкнула, и кабинет снова наполнился тишиной, которую нарушал лишь писк холодильника в углу.

Вайс покрутил диктофон в руках. Аппарат старый, кнопки блестели от долгого использования. Он перевернул его, внимательно изучил, прищурившись:

– Что же ты за зверь… – пробормотал он своему новому трофею.

Пальцы сами нащупали кнопку “Play”. Тут Вайс неожиданно для себя задержал дыхание.

Лента зашуршала, треснула тихим фоновым статическим током. Несколько секунд слышался скрип чего-то тяжёлого – стула или стола, затем вдох – долгий, натужный. Тишину внезапно разрезал чужой голос.

– …Меня зовут Итан Уиллер. Мне пятьдесят три года…

Он начал пересказывать всю свою биографию. Голос был чужой и вместе с тем знакомый. Механистичный, ровный, будто кто-то зачитывал текст с бумажки и старался не вложить в слова ни грана лишней эмоции. Вайс нахмурился. Что-то в тоне и манере произнесения коробило слух: слишком отстраненно для предсмертного признания, слишком отчетливо для панического исповедания.

На записи снова зашуршало, словно кто-то задел рукой микрофон. Вдруг прозвучал едва уловимый смешок – короткий, нервный, угрожающий. Сердце Вайса ускорило биение: тут явно открывалась новая, неприятная сторона личности жертвы.

– …И если меня убьют, виновна Натали…

И снова тянущаяся пауза. На этот раз – тяжелее. Звук дыхания стал похож на издевательскую насмешку.

– Хотя… кто знает?

Запись оборвалась у самой кульминации.

Вайс невольно дернулся, почти уронил диктофон. Он перемотал ленту назад, снова нажал “Play”, на этот раз вглядываясь в пустую стену, будто надеясь увидеть призрака владельца голоса.

Те же слова, тот же нервный смех. Только теперь Вайс заметил: первая часть – почти стерильная по интонации; вторая – с каким-то ехидным оттенком. Будто в диктофоне говорят два разных человека… или один, но в разном душевном состоянии.

«Что за чертовщина?» – мысленно выругался Вайс. Шерифа редко что могло выбить из колеи, но сейчас он ощутил странный холод на затылке.

Он снял трубку.

– Дэнни, ко мне,– коротко бросил он в трубку, вызывая юного техника.

Через несколько минут в кабинет стремительно вошел Дэнни – молодой, но амбициозный лаборант с тусклыми от бессонницы глазами и толстым планшетом подмышкой.

– Звали, шериф? – спросил он, почтительно опускаясь на край кресла.

– Слушай внимательно, – начал Вайс, протягивая ему диктофон. – Твоя задача: полный анализ. Есть ли следы монтажа? Какие шумы на фоне? Паузы по времени – всё до миллисекунды. Особенно интересуют интервалы между последними фразами.

Дэнни переложил диктофон как реликвию, аккуратно погладил панели и кивнул:

– Я займусь этим прямо сейчас. Дайте мне минут тридцать. Еще что?

– Да… – Вайс махнул рукой. – Постарайся выяснить, где находился аппарат, когда были записаны разные фрагменты. Ракурс, расстояние до голоса – всё, что сможешь.

Тот кивнул, покинул кабинет.

Вайс остался в тишине лицом к лицу с загадкой. Он потянулся к мобильному, открыл контакты. Имя: “Натали Уиллер”.

Нажал “вызов”.

Сигнал раздался глухой, с эхом. Первый гудок, второй. Трубку сняли – быстро, как будто ждали.

На том конце прозвучал холодный женский голос:

– Мистер Вайс, – она не спрашивала, а констатировала. – Вы снова с вопросами?

Он ответил, смягчая тон:

– Да, миссис Уиллер. Есть пара деталей, которые требуют уточнения. Сможете подъехать сегодня вечером в участок?

Повисла безмолвная пауза, только через секунду она проговорила:

– Это срочно? Я опять не спала ночь… – в голосе скользнула усталость.

– Срочно, – кивнул Вайс, не смотря на пустую комнату.

– Хорошо. Дайте мне час.

Он отключился, устроился в кресле поудобнее. Осталось только ждать…

* * *

Натали появилась аккуратно через пятьдесят шесть минут – пунктуальность, достойная врача. Высокая, худая, с острыми скулами, она каким-то образом умудрялась даже в трауре выглядеть элегантно. Шелковистые волосы вновь были собраны в небрежный пучок. Под глазами – фиолетовые круги, губы сжаты в тонкую линию. На ней было темно-синее пальто и шарф, который она до последнего момента не сняла, словно защищаясь от холода – или от чужого взгляда.

– Миссис Уиллер, – поприветствовал Вайс, когда дверь в кабинет тихо щелкнула за ее спиной. – Присаживайтесь.

Она опустилась на край стула, поставив сумку на колени.

– Почему вы вызвали меня так поздно? – чуть дрогнувшим голосом сказала она. – Обычно вы предпочитаете день.

– Случилось то, что может многое изменить, – Вайс не стал юлить. – Сегодня ребята из группы обыска нашли одну вещь, которую вы, возможно, узнаете.

Он вытянул из стола вторую копию расшифровки записи, подвинул к ней.

– Да, у Итана был диктофон, – сказала она, не глядя на текст. – Это не секрет. Он записывал свои консультации, часто слушал их по вечерам…

– У него не только диктофон остался, – спокойно продолжил Вайс, – но и очень интересная запись.

Он осторожно кивнул на лист бумаги, склоняя ее прочитать.

Уиллер медлила, как ученик перед сочинением, которое забыл выучить. Пробежала глазами строчки, побледнела еще сильней.

– Это… – она закрыла глаза. – Это абсурд, шериф.

– Уверены? – Вайс скрестил руки. – На записи отчетливо звучит голос вашего мужа. Вот, послушайте сами.

Он включил копию записи на своем ноутбуке. Комната наполнилась жутким эхом мертвого голоса, и Уиллер вскочила, будто что-то кольнуло её невидимой иглой.

– Вы… это фальшивка! – выдохнула она. – Итан мог наговорить всё, что угодно, иногда он шутил… Это не предсмертная записка!

– Но ведь доктор был серьезным человеком, – спокойно сказал Вайс. – Или я ошибаюсь? Обычно такие вещи записывают, когда хотят, чтобы нашли правду… после смерти.

Уиллер начала ходить по кабинету, нервно теребя шарф:

– У него была… – она тяжело сглотнула, как будто говорил кто-то другой. – У него была опухоль мозга, вы знали об этом?

Вайс удивленно вскинул брови. Информация была новой даже для такого опытного ищейки, как он.

– Нет, – он посмотрел на Уиллер. – Это… подтверждено?

– Да, диагноз поставили полгода назад, – она убрала прядь волос за ухо. – Это было… сложно. Он стал другим человеком, шериф, временами он… лгал, выдумывал истории. Иногда казалось, что он нарочно играет со всеми вокруг. Особенно со мной.

Вайс впервые увидел в её глазах не пустоту, а что-то похожее на сострадание:

– Вы думаете, он мог сам придумать это… обвинение?

– Я не знаю. Иногда мне кажется, что он был в своем уме и просто хотел… наказать. Может быть – себя, может – меня, может – вас всех здесь. Или… – она устало опустилась обратно на стул. – Он однажды сказал: “Истина никому не нужна, Натали, я сам её сочиню”.

Вайс запомнил эту фразу. Она многое объясняла.

– Значит, вы клянетесь, что не причастны к убийству? – тихо спросил он.

Она взглянула ему прямо в глаза:

– Клянусь.

– Тогда… на ваш взгляд, кто мог ему желать смерти?

Она пожала плечами, впервые за всю встречу позволив себе искренность:

– Кто угодно, шериф. У него была масса врагов. Пациенты, коллеги. Даже родственники его недолюбливали. Последние месяцы он будто нарочно провоцировал всех вокруг. Может, кто-то счёл это финальным актом мести…

– Или он сам.

– Да, – кивнула Уиллер. – Кто знает?

* * *

Позже, когда кабинет снова наполнился тишиной, вернулся Дэнни. На лице у техника застыло выражение профессионального интереса вперемешку с тревогой.

– Шериф, – он остановился у входа, – всё проверил. Монтажа нет, диктофон работал в непрерывном режиме. Между первой и последней фразой девять секунд.

– Девять? – Вайс поднял брови.

– Девять секунд тишины, – подтвердил тот. – В это время на фоне слышны очень тихие шаги… и, похоже, кто-то сдвигал аппарат ближе ко рту говорящего во вторую фразу.

– Значит, либо сам доктор, либо кто-то еще был возле диктофона?

– Пожалуй, да, – медленно кивнул Дэнни. – Хотя второй голос не слышно. Только вот… – техник замялся. – Вторая фраза – более близкая, более… личная, насыщенная эмоцией.

Вайс пожал плечами. Голос у техники дрожал: даже он понимал, насколько это странно.

Шериф снова включил запись, позволяя словам проникать под кожу. “Если меня убьют, виновна Натали…” – чеканно, как судейский приговор. Пауза. “Хотя… кто знает?” – издевательски, будто всё происходящее было лишь чьим-то злым розыгрышем.

Кабинет будто сжался. На секунду Вайсу показалось, что за ним кто-то стоит.

«Кто-то играет со мной. Или с нами всеми…» – подумал он.

В этот момент дверь снова распахнулась, на сей раз с куда большей небрежностью. На пороге возник Говард – второй напарник Вайса. Его ярко-синяя рубашка будто светилась в сумраке.

– Шериф! – голос его прозвучал громко, без привычной суетливости, и Вайс обернулся. – У нас новый подозреваемый… Кажется, мы всё это время рыли не в том направлении!

– Ещё сюрпризы? – тяжело поднялся шериф, в глазах мелькнул азарт. – Ты чего орешь так?

Говард захлопнул за собой дверь, понизил голос:

– Это Майкл Бек.

ЧАСТЬ 2. ПАЦИЕНТЫ С ТЕМНЫМ ПРОШЛЫМ / Глава 7

Майкл Бек был обычным. На первый взгляд – ни приметной внешности, ни резких черт, ни вызывающей манеры поведения. Среднего роста, сдержанный, крепкого телосложения, он никогда не выделялся в толпе так, чтобы кто-то запомнил его голос или походку. Вышколенность и нейтральность – словно бы защитный покров, выработанный годами службы и тренировок. Взгляд упрямый, но потухший, глубокие складки у губ и опущенные плечи. Иногда, когда мимо проходил кто-нибудь из сотрудников, они чувствовали от него что-то холодное, едва уловимое, как сквозняк в пустом коридоре. Но угрозы, на вид, он не представлял. А уж тем более не способен был убивать невинных.

Уже на заре расследования Вайс почувствовал, что здесь все не так просто. Погибший психотерапевт Уиллер заслужил репутацию успешного и внимательного доктора – хотя в кулуарах его коллеги предпочитали не углубляться в детали методов лечения, которые тот активно внедрял в своей клинике. Пациенты оставляли хвалебные отзывы, но бесчисленные слухи среди персонала и местных медиков порождали мрачные тени на фасаде белого здания на окраине города.