скачать книгу бесплатно
Женщины для приличия немного помялись, но вид распелёнутого из фольги гуся, с коричневой поджаристой коркой, делал сопротивление лишь данью традиции, и ничем больше. К тому же ? вчерашних провинциалок не часто потчевали коньяком.
Казачки, как выяснилось позже, родом из Тарасовки ? районного центра, в который, в числе прочих, входит федеративная Беляевка. Они оказались не робкого десятка, и на половине гуся «Кизлярка», обмелевши окончательно, была выброшена в окно.
Фунтик, дабы отвратить дефицит спиртного, кинув загадочное: «Щас», ? скрылся в дверном проёме.
Совершив паломничество в вагон-ресторан, воротился с бутылкой «Столичной». Тратиться на «Кизлярку» особой нужды уже не было.
? Коньяк кончился, ? Фунтик развёл руками, читая на лицах попутчиц немой вопрос. ? Примите наше искреннее соболезнование.
Жульдя-Бандя улыбнулся, взирая на то, как интеллектуально возмужал кореш, конечно же, не без его участия.
? Принимаем! ? Светлана, как старому другу, пригласительно махнула рукой. Женщины были уже навеселе и, утратив инстинкты, перестали беспрестанно поправлять полы халатов, демонстрируя спелые сочные груди до тех пределов, после которых назначение домашней одежды начинало утрачивать свою сущность.
Зинаида приходилась Светлане золовкой, и, хотя они дружили, ей необходимо было всё же помнить об этом. Она сидела у окна, напротив новопредставленного Фёдора, и, роняя на него нечаянные взгляды, придвинула ногу к его ноге. Это сокрывала столешница, которой, однако, не удавалось утаить червового интереса к молодому человеку.
Фунтик, удивляя друга, стал красноречиво и правдоподобно врать о своей последней экспедиции на Крайний Север, где он, в качестве полярного исследователя, корпел, изучая арктические льды. Он рассказывал о том, как они приручили белого медведя, подкармливая его салом, олениной и полюбившимися ему конфетами.
Впрочем, полярная экспедиция Фунтика закончилась гораздо южнее, на Урале, в яснополянском «профилактории» строгого режима.
? И что ? вы съели собаку?! ? доверчивая простушка Зинаида выказала такую степень удивления, будто геологи съели начальника экспедиции. Они прожили в Ленинграде около десяти лет, но всё равно оставались доверчивыми и наивными, глупыми провинциалками.
За разговорами мгла сожрала день. И пытливые глаза фонарей на полустанках беззастенчиво заглядывали в купе, в котором безликая лампочка дежурного света придавала обстановке лёгкого интима.
? Мальчики, пойдём, покурим, ? Светлана по-свойски взяла под руку понравившегося ей больше Федю. В Питере, чтобы снять с себя чёрную метку провинциалок, нужно было курить, по утрам вместо чая пить кофе, и говорить, кстати, не «кофэ», а кофе. Ходить в театры и, при случае, не забывать рассказывать об этом.
? Зинуля, а ты что ? курить бросила?
? Бросила, ? ответила Зинаида.
Фунтик хихикнул, зная точный перевод по фене.
Жульдя-Бандя с удовольствием повиновался, и они покинули купе, услышав, как тотчас щёлкнул замок, что наводило на недетские мысли.
В тамбуре присутствовал дух аммиака, пожирающий остальные запахи. С купейным вагоном соседствовал плацкартный, а там убирать в туалетах было не принято. К тому же пассажиры плацкартных вагонов, в силу своего пролетарского невежества, частенько мочились в «гармошках» ? переходах между вагонами, не желая утомлять себя ожиданием в очередях.
? Прошу, ? Светлана протянула пачку «Космоса». Попутчик изъял сигарету и галантно предложил даме, предупредив:
? Курить вредно.
? Не может быть! ? попутчица щёлкнула зажигалкой, сладострастно затянувшись дымом.
? Минздрав предупреждает: «Курение опасно для вашего здоровья!» ? прочитал внизу пачки краткую эпитафию от Минздрава новый знакомый. Впрочем, нисколько не рассчитывая на то, что это возымеет действие.
? Кто б знал, если бы не эти сигареты, что у нас в стране существует Минздрав, ? молодая женщина поддела коготком ленточку с пустым воззванием и, смяв обёртку, бросила в угол.
Она курила с излишней манерностью и аристократичностью, что в тамбуре вагона выглядело комично. Закончив, небрежно бросила окурок на пол, подчёркивая своё пролетарское происхождение.
Светлана подхватила попутчика под руку, нисколько не опасаясь случайных знакомых, и повела в купе. Дверь оставалась запертой, что на недетские мысли уже не наводило. Она подёргала ручку, возвещая об отсутствии желания дожидаться в проходе.
Фунтик, виновато улыбаясь, как создавший очередь посетитель общественной уборной, отворил дверь. Он незаметно подмигнул дружку, что пояснений не требовало. Зинаида, нарочито громко шелестя страницами светского журнала «Мода и стиль», удивлённо подняла глаза на вернувшихся.
Спиртное закончилось далеко заполночь. Это любимое время проводников, когда можно отдохнуть от остопротивевших пассажиров, с их бесконечным потоком претензий, просьб, жалоб на грязь в вагоне и шумных попутчиков, сетований на холодный чай.
Светлана встала, слегка покачиваясь, увлекая за собой Жульдю-Бандю. Тоном, не допускающим возражений, предложила:
? Пойдём покурим.
Зинаида мутным стеклянным взором окинула уходящих:
? Вы… вы ку… куда?
? Срочный вызов в Папуа – Новая Гвинея на совещание по вопросам окультуривания папуасов.
Та, равнодушно махнув рукой, стала клониться к подушке. Фунтик уже спал, сидя в противоположном углу. Проходя мимо туалета, попутчица повернула ручку. Дверь оказалась запертой. Проследовали в другой вагон. Светлана бесцеремонно втолкнула Жульдю-Бандю в тесную кабинку, где устойчивый запах испражнений абсолютно точно определял человеческую сущность.
Щёлкнул замок. Темпераментная попутчица без предисловий и лишней возни распахнула халат, заявляя о неограниченности доступа к телу. Ловко справившись с замком ширинки, спустила штаны пленника заодно с трусами, выказывая претензии только к нижней половине. Стала спешно и суетливо мять рукою член, набухающий и твердеющий, как по мановению волшебной палочки.
Другою спустила ниже колен розовые, с выбивкой, прозрачные как вуаль трусики. В кабинке было настолько тесно, что даже вездесущая Камасутра вряд ли могла предложить достойное решение.
Светлана, оглядевшись, приняла единственно правильное решение, которое в этих условиях было наиболее приемлемым. Она взгромоздилась ягодицами на край нержавеющей раковины, насколько позволял сосок крана.
Широко раздвинула ноги, с тем чтобы не тратить драгоценного времени на прелюдии, которые в тесном сортире были неуместными. Она определила руки на плечи любовнику, который уже вполне соответствовал этой должности, поскольку его член уже утонул во влагалище любвеобильной пассажирки.
? Давай, давай, давай! ? настойчиво шептала похотливая попутчица. Она и сама, не оставаясь безучастной, поддавала, наполняя крохотное помещение скрипом и стоном, к счастью, пожираемыми топотом колёсных пар.
Она нисколько не ощущала боли от того, что мягкая нежная плоть ягодиц врезается в металлическое ребро раковины. Тут любовница, как пантера, впилась когтями в спину партнёра и, громко и надрывно выдохнув, обрушила всю свою безвольную массу на нержавеющую посудину. Та, издав скрип отворяемой калитки, покосившись на один край, обвисла, держась на честном слове.
? Сматываемся! ? Жульдя-Бандя, как нашкодивший кот, торопливо натягивал штаны, судорожно запихивая пуговицу в петлю. Приоткрыл дверь, дабы утвердиться в отсутствии свидетелей. Потенциальные очевидцы мирно почивали, как почивали и проводники вагона, не ведая о случившемся ЧП.
Нашкодившая парочка, осторожно поворачивая дверные ручки вагона, тихо, как мыши, добрались до своего купе. Тотчас утонули в нём, оградившись щеколдой от внешнего мира.
Фунтик с Зинаидой спали: Фунтик ? сидя, определив буйну головушку на край стола. Зинаида ? на нижней полке, головой к проходу, небрежно разбросав руки и ноги. Половинка халата ниспадала, обнажив белые трусики и спелую грудь с внушительным соском на почернелом в темноте пятачке. Она была пьяна и доступна, как «Капитал» Маркса в районной библиотеке.
Этот пейзаж врезался в мозг и душу странствующего ловеласа, и он твёрдо решил пополнить его своей романтической натурой. Светлана, будто предчувствуя это, определила полу халата золовки на место.
Блудливая парочка забралась на вторую полку, чтобы в человеческих условиях завершить начатое. Любвеобильная пассажирка стянула с себя трусы, что уже успел сделать любовник, раскинула ноги так широко, будто туда должен был заехать бульдозер.
…На сей раз грешники разрешились одновременно. Светлана также была пьяна и стала засыпать с членом во влагалище.
Жульдя-Бандя перебрался на противоположную полку. Заснуть он не имел права: ни как странствующий женолюб, ни как гражданин, ни как человек, ни как мужик, в конце концов. К тому же пола халата Зинаиды снова обрушилась, обнажив зовущую, кричащую, манящую грудь.
Рубинового цвета халат вспыхивал от света одиноких фонарей на полустанках, и создавалось впечатление, что она лежит в луже крови. Это возбуждало ещё больше.
Наш ветреный повеса около получаса наслаждался пейзажем. Светлана посапывала ? обнажённая и доступная, но этот плод уже был сорван с чужой ветки, и хотелось вкусить райского яблочка с соседней яблони.
Жульдя-Бандя спустился вниз. Бесцеремонно вторгся в райские заросли, сокрывающие желанную пещеру. Прильнул губами к соску. Фунтик что-то промычал, будто выказывая недовольство. Вибрирующими движениями пальца стал тревожить клитор. Зинаида в полусне инстинктивно раздвинула ноги. Жульдя-Бандя, не церемонясь, залез на неё.
Поправ членом трусики, вторгся в райские владения. Пьяная полусонная женщина хаотичными движениями таза выказывала своё непротивление и даже желание. Справившись с нехитрыми обязанностями человеческого самца, бродячий Казанова снова залез на вторую полку. Алкоголь и усталость стреножили веки, и он, с чувством выполненного долга, погрузился в сладкую дрёму….
Глава 4. Гастролёры в Северной Венеции ? городе белых ночей
…Северная столица с южным гостеприимством встретила гастролёров. Голубое небо с редкими огрызками рваных туч, жаркое летнее солнце, с нетерпением разгорячённого любовника раздевшее холодных, меркантильных, практичных питерчанок, приняли незваных ветреных гостей.
Попутчицы, в объятиях любящих мужей, растворились в людской каше. Оставили о поездке лишь нечаянные воспоминания, чтобы в старости потчевать проклятую ненасытную ностальгию.
На выходе из вокзала на друзей напала дружная стайка пожилых сограждан с предложением гостиничных услуг на дому, при этом, непременно, в самых живописных районах города. Ушлые и хитрые квартиросдатчики умудрялись свои трущобы времён царя Гороха, с деревянными перекрытиями, сдавать, наделяя их сомнительными историческими ценностями.
Отъявленному грузину или лицу с явно выраженными коммунистическими взглядами предлагалась квартира, в которой якобы молодой Коба, а впоследствии ? отец всех народов, слава богу, от любви платонической, возглавлял русское бюро ЦК РСДРП в 1914 году.
Женщины бальзаковского возраста клевали на Шаляпина, Есенина, Ахматову. Евреи, независимо от возраста, не клевали даже на Троцкого. Они с холодным равнодушием сбивали цену до пределов, ниже которых постояльцы становились уже в убыток, в отместку гарантируя чистоту и порядок…
Друзей, вклинившись, разъединил юркий старичок с маленькими хитрыми бегающими глазками. Он был высохший, как омертвелые ветви клёна. Создавалось впечатление, будто он живёт три дня в неделю: по понедельникам, средам и пятницам, остальные существует или делает вид, что живёт.
Старик никогда не был женат, и его мнение о женщинах было идентично мнению миллионов холостяков. До той поры, пока одна из них не становилась хозяйкой в его доме.
? Джентльмены обременены поисками жилья?! ? взглянув сначала на одного, затем на другого, безошибочно определил он.
? Да здесь гостиниц как грибов! ? сходу сбивая ещё необъявленную цену, заявил Жульдя-Бандя, кивнув в сторону дома на площади с огромной вывеской над верхним этажом – «Гостиница «Москва».
? Гостиниц?! ? старик объял каждого недоумённым взглядом, будто соизмеряя величину идиотизма. При этом его маленькая хитрая головка в вопросительной тональности слегка склонилась вправо. Это был профессиональный взгляд следователя, жены, допрашивающей вернувшегося рано… утром супруга, или кондуктора общественного транспорта, поймавшего настоящего «зайца».
? Гостиниц, ? подтвердил и Фунтик, утвердив взор на гостинице напротив.
? Для гостиницы, ? пояснил старик, почесав тонкими сухими пальцами острый подбородок, ? нужны деньги и незапятнанная биография, поскольку каждый индивид фиксируется в реестре и рискует стать… ? незнакомец заговорщически хихикнул. ? Сейчас в каждой каме… пардон, в номере как минимум по два жучка: один от КГБ, другой от ЦРУ.
? Нам бояться нечего, ? Жульдя-Бандя честной пролетарской улыбкой обнял пожилого аборигена, запев: ? Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути (М. Светлов).
? К тому же у меня дешевле, и ещё, я вам скажу по секрету, ? лицо старика покрылось грифом секретности особой важности, ? вы мне, конечно же, можете не верить!..
После такого монументального заявления друзья не поверить не могли, и каждый оберегал себя от того, чтобы не рассмеяться.
? Я поселю вас в апартаменты, где в одна тысяча девятьсот восьмом году…
? Родилась Клеопатра?! ? предположил Жульдя-Бандя.
Старик, нисколько не смутившись, продолжал:
? Великий бабник всех времён и народов Гришка Распутин, ? указательный палец, с хрустом распрямившись, восклицательно взвился вверх, ? имел це-лую, ? квартирный магнат с таким воодушевлением переместил руку в сторону Мариинского театра, утонувшего в грациозном великолепии каменных изваяний, словно до этого великий бабник пользовался исключительно половинками, ? целую, ? напомнил он…
? Марию-Антуанетту…
? Анну Павлову! ? старик победоносно замотылял высохшим, как хворостина, пальцем, будто Гришка Распутин до неё имел ещё и Екатерину Великую. ? Он похитил великую балерину прямо из гримёрки, сразу после исполнения ею Жизели. Но это ещё не всё…
? Короче, папаша, ? Жульдя-Бандя дружески определил руку на хлипкую высохшую конструкцию пожилого аборигена, чтобы Гришка Распутин в его апартаментах ненароком не поимел бы ещё и статую Свободы, ? мы почти согласны. Осталось выяснить, сколько будет стоить проживание в вашем курятнике времён доисторического материализма? Кстати, ? он смахнул с руки тополиную пушинку, ? надеюсь, Анна Павлова уже покинула святое ложе? Мой друг плохо переносит старух. Это перешло к нему с детства, когда его покойная бабушка безуспешно пыталась сделать из него человека…
Фунтик, адекватно нанесённому ему моральному ранению, стукнул остряка кулаком в бок.
? Не извольте беспокоиться. Отплясалась давно уже бедная, а вот ложе, на котором происходило великое соитие… ? старик ощерил беззубую пасть, ? удалось сохранить.
? Бельё тоже? ? съязвил Фунтик, коему надоело слушать весь этот бред.
? Увы.
? Жалко. С детства мечтаю поспать на простынях из-под балерины.
? Оно у вас ещё не закончилось, ? язвительно подметил старичок, моргая увеличенными в линзах очков глазами.
Жульдя-Бандя, искренне опасаясь, что хлипкая конструкция пожилого человека может в любой момент рассыпаться, вернул руку, обращаясь:
? Ну так что всё-таки нам скажет музейный смотритель относительно…
? Меня зовут Соломон Григорьевич, ? представился квартиросдатчик, не желая в свою сторону двусмысленности.
? Несмотря на некоторые противоречия во взглядах на жизнь, я думаю, мы сможем найти общий язык, ? Жульдя-Бандя улыбнулся, утробно обозначив: ? «Иудушка Головлёв».
Соломон, всячески оттягивая нелицеприятную процедуру оглашения приговора, повёл друзей по переходам через площадь, орошая эпитетами архитектурную ценность района, будто те собирались обустроиться у памятника Екатерины Великой.
На благоприятном удалении от конкурентов, предлагавших более дешёвое и уютное жилье, хитрый еврей, не останавливаясь, дабы не дать друзьям возможности сосредоточиться, стал блеснить, ничуть не сомневаясь, что рыба уже на крючке.
? Я беру недорого ? всего-навсего по десять рупий, ? старик прибавил ходу до крейсерской скорости, с тем чтобы цифра не казалась столь удручающей.
? Шо?! ? Фунтик остановился, удивлённо хлопая глазами. ? По десять рублёв?!
Соломон понял, что молодые люди уже научились считать, и с девичьей скромностью уточнил:
? За сутки.
? За двоих! ? сурово объявил Фунтик, давая понять, что другая цифра рассматриваться не будет.
– Ну, конечно, за двоих, ? неохотно согласился старик, хотя за одного ему импонировало больше, на что он, чего греха таить, и рассчитывал. К тому же он знал, что не у каждого хватит мужества остаться в его апартаментах с деревянными перекрытиями, коим уже больше века.
? Мы согласны, ? Жульдя-Бандя протянул руку. ? А согласие ? есть продукт при полном непротивлении сторон, как говорил измученный нарзанами механик Мечников, упокоившийся на страницах гениальной комедии «Двенадцать табуреток».
Глава 5. Друзья снимают комнату в квартире старого хитрого еврея
? Ну и каким образом наш музейный смотритель собирается организовать доставку тел к лежбищу Распутина? ? Жульдя-Бандя весело взглянул на обречённого на старость еврея.
Тот, ухмыльнувшись, обозначил способ, перебирая в воздухе указательным и средним пальцами.
? Вы, извиняюсь, к нам по какому случаю, если не секрет? ? осторожно полюбопытствовал он.
? Русо туристо. А это мой лакей. Сейчас модно путешествовать с лакеями, ? Жульдя-Бандя похлопал Фунтика по плечу. Лакей отвесил своему господину мощный удар в грудину. ? У меня очень вспыльчивый холоп, ? пояснил он, ? поэтому его иногда приходится направлять на путь истинный. ? Жульдя-Бандя для этой цели занёс над головой дружка увесистую широкую ладонь.
Тот, ловко увернувшись, настойчиво порекомендовал:
? Дядя, только без рук! ? он примирительно выпятил перед собою ладони, унизительно опираясь на прочный фундамент уголовного кодекса, с которым у него, как раз-таки, были диаметрально противоположные взгляды на жизнь. Собственно, по этой причине его периодически изолировали от общества, ведущего оппортунистическое соглашательство с дружным хором коммунистических проповедей…
Дом старого коммерсанта, в котором тот занимал две комнаты, переживший не одно поколение квартиросъёмщиков, утопал в глупой роскоши неполитизированных античных статуй, своей откровенной наготой пугающих старух, у которых открытые формы вызывали открытое раздражение.
