Красный Треугольник

– Вот и пришли.

Мишка ошалело оглянулся:

– Да? Уже четвертый этаж? Они вроде на последнем, а там еще лестница?

Тимур дернул черную дверь и быстро заглянул за нее.

Уходящая вдаль пустота цеха, виднеются только смутные очертания подпорок, тянет холодком и жженой резиной, а у самого порога – одноколейка. Обрывки кабелей и треснувшая известка в разводах гари. Но дальше пространство тонуло во мраке. Что там – не разобрать. Из глубины долетел слабый лязг стальных колес о рельсы. Федор в электронном письме советовал рассчитать точно: как только звук приблизится, распахнуть створку, и пока чугунная вагонетка пролетает лестничную клетку, снести голову новоприбывшему, которого он цинично обозвал «проводником», и самому запрыгнуть внутрь. Проводник, проводник, доведи до двери. Ценой, получается, своей глупой менеджерской жизни…

Надо успеть. Тогда Тимура вынесет.

Тимур незаметно вынул топорик, устроил в ладони и до поры укрыл спиной. Теперь дело за проводником.

Мишка, обливаясь слюнями, заковылял к последнему рубежу.

– Смотри, какая штука. – Тимур показал на поворотный круг в полу, рельсы пока соединяли глухую стену с лестницей. – Видал такую старину?

– А… да… классно… – кое-как выдавил менеджер.

– Давай повернем?

– Зачем?

– Прикольно.

Мишка на все был согласен. Показав, куда упереться руками, Тимур подставил ему ступню для упора. Проводник изготовился к толчку.

– Жми! – скомандовал Тимур.

Мишка натужился так, что раздулись щеки, а лоб стал свекольного цвета, но круг не повернулся.

– Давай, давай, давай! – раззадоривал Тимур Лютый.

Нечеловеческим усилием, когда мышцы задрожали, а пот хлынул из всех пор, Мишка поднажал. Люк скрипнул, покоряясь.

Сил проводнику хватило ровно на столько, чтобы рельсы круга соединили черные двери по разным сторонам лестничной площадки. Ему поплохело, он поднялся еле-еле, разогнуться уже не смог и натужно закашлялся, обрызгав брюки переваренными шматками пищи. Презренный мозак пытался отдышаться.

Железный перестук близился. Мишка по-прежнему ничего не слышал, так умаялся. Быстро ударить топориком, а самому прыгнуть в вагонетку. Пока все, как обещал Федор.

Вагонетка близится.

Топорик готов, шея ждет. Жизнь мерзкого мозака и стукача стоит того, чтобы Тимур Лютый смог вернуться? Конечно, стоит. Один удар – и он там, где хочет быть. Так просто, ведь он справился с лучшим месрезом и наемным убийцей. Ну чего же тогда медлить…

– Слышь, Тим, может, сходишь за меня? – отплевываясь, проговорил Мишка.

Стук колес совсем рядом… Вот теперь… Нельзя медлить…

– А то я совсем расклеился…

Ну! Дверь!!!

Звук замер, как исчез.

Опоздал. Вагонетка умчалась. Будь что будет.

Заткнув топорик за пояс, Тимур вырвал из рук Мишки папку с договором и приказал:

– Уходи.

– Чего?

– Пошел на хер отсюда! – заорал Тимур.

Держась за стенку, Мишка заковылял вниз.

За черной дверью слабел шум убегающих колес.

Поменяв руку под сумкой, Тимур одолел последний пролет. Белая дверь с баннером оказалась на месте. Постучал. Долго не открывали. Наконец створка бесшумно распахнулась, и на Тимура уставился молодой человек в идеально свежей рубашке и строгом галстуке.

– Вы к кому? – спросил он с подозрением.

– Михаил Лебедкин, менеджер отдела закупок, банк «Наш». А вы Яков? С вами я вчера договаривался о встрече?

– Со мной… – Яков пребывал в сомнении. – А что у вас в сумке?

– У нас отделение банка поблизости, бухгалтерия попросила документы закинуть. Побоялся в машине оставить, вот и мучаюсь, – Тимур предъявил очаровательную улыбку.

– Вы точно Михаил Лебедкин?

– Показать паспорт? – Тимур демонстративно полез за пазуху. Но его остановили:

– Ну, что вы, не надо… Договор привезли?

Тимур радушно помахал папкой. И его впустили.

Офис встретил знакомой чистотой. Опять у сотрудников случился обед ни свет ни заря. Яков предложил садиться и разложил прайсы жратвы. Выбрав все, что попалось под руку, Тимур заполнил бумажки и приготовился к откату. Но Яков вроде бы не собирался делиться, официально улыбнулся и уточнил:

– Что-нибудь еще?

– О моих интересах…

– Как только деньги переведут – сразу будем рады вас видеть. Что-нибудь еще?

И это все, встреча окончена? А где паек? Ничего, и без него можно обойтись, сумка ломится от продовольствия.

Яков почему-то направился к прежней двери.

– Вы куда? – насторожился Тимур.

– Проводить вас.

– В эту дверь?

Яков удивился:

– Конечно. А куда же еще? Могу проводить до шлагбаума на Обводном канале, чтобы вы не заблудились, все-таки место незнакомое.

Тимур аккуратно опустил сумку:

– Мне нужная другая дверь.

Яков вежливо улыбнулся:

– Что, простите?

– Я выпустил проводника живым. Вагонетка уехала без меня. Я хочу пройти Внутри через вашу дверь.

– Вы о чем?

– Я пришлец, который нашел выход. И я вернулся. Веди к той двери.

Служащий ООО «Выбор» уселся, убрал каталоги офисной еды и сцепил пальцы.

– Это невозможно, – изрек бесцветным тоном.

– Почему?

– Здесь входят один раз.

– Значит, будет исключение.

– Вы в этом уверены?

– Как в Центробанке.

– Зачем вам, Михаил? Ваш срок еще не пришел.

– Извини, я не Михаил. Я Тимур Лютый. И у меня такое важное дело Внутри, что прямо некогда ждать. Понял?

Сунувшись под стол, менеджер вытащил дисковый телефон, каких Тимур не видел уже лет десять. И хоть пластик пострадал от многих сколов, аппарат заботливо обмотали скотчем и даже подклеили пластилином. Под страшный вой диска Яков набрал две цифры и приложил трубку к уху. Тимур прислушался, гудков не разобрал, кажется, там что-то булькало.

Яков молча ждал. И Тимур ждал. На эту авантюру он решился без всякой подготовки и теперь пойдет до конца. Отступать некуда – в городе наверняка поджидают убийцы. Надолго его не хватит. Почему он пожалел мелкого подонка Мишку, Тимур и сам не понял. Просто не смог, и все. Наверное, он не очень лютый.

За окнами завизжали шины. Оставив Якова слушать трубку, Тимур кинулся к проему. Во дворе дымился пылью черный джип, из которого бойко выскочил Порфирьев, а за ним посыпалось четверо крепких парней в штатском, но со штурмовыми автоматами. Иван Петрович указал на баннеры и отдал команду. Группа ринулась к корпусу.

Яков все слушал.

Подхватив сумку, Тимур бросился в дальний конец офиса. Менеджер опередил его, хоть и держал под мышкой телефонную рухлядь.

– Вам дано право, – на бегу сообщил он с таким изумлением, с каким вещают о свершившемся чуде.

В благодарность Тимур послал воздушный поцелуй.

Входную дверь ООО «Выбор» выбивали отчаянно. Яков приложил магнитную карточку куда-то на одно ему известное место в стене, створка распахнулась. Уговаривать Тимура не пришлось.

– Другого раза не будет, – крикнул вдогонку Яков.

– Не забывайте меня! – успел проститься Тимур, и дверь звонко лязгнула.

На лестничной площадке торчал поворотный круг. Со стен сыпалась штукатурка, отбитые ступеньки вели вниз. Поручни с чугунными столбиками упрямо торчали по бокам. Тимур узнавал каждую деталь. Он действительно вернулся.

И хоть за белой дверью было тихо, он спустился на этаж ниже, на всякий случай.

Мишкина одежка пала на кафельный пол, из сумки появились кальсоны, полотняная рубаха и портянки. Тимур облачился в исподнее, натянул юфтевые сапоги, гимнастерку, свитер, кожанку, перепоясался ремнями и нацепил летный шлем. Черный шарик лежал в кармане галифе, чтобы быть всегда наготове. В другом находился заряженный электрошокер. Охотничий нож с особенным закаленным лезвием прятался в легких ножнах. Альпийский топорик приладился с другого бока. В голенище сапога разместилась короткая финка. Всякая мелочь вроде зажигалки, фонарика и баллончика с паралитическим газом попряталась кто куда. Ничего лишнего вроде часов и телефонов. Он хорошо подготовился.

Со двора несло отвратительным смрадом – смесью выгребной ямы, горелой резины и старой солярки. Еще доносился аромат Тёплой Водицы и тухлого мясца. Это был тот самый запах, которого так не хватало в Далёке. Так пахнет свобода. Лучшего запаха не бывает, если привыкнешь.

Тимур вздохнул полной грудью и шагнул в неизвестность.

10-й до Эры Резины

У порога расселось существо чудовищного, по здравому смыслу, вида. Бомж накрутил на себя ворох бельишка, а за его спиной, под резиновым плащом, бултыхался громадный шар. Заметив выходящего, пугало вздело ручонки, опустило их перед собой, хлопнуло в ладоши и гнусаво заявило:

– Честная сделка, пришлец?

Не говоря худого, пришлец запустил черный мячик. Удар вышел точным, страдалец изобразил кульбит через котомку, сверкнув вьетнамками. Впрочем, тут же подхватился и ошарашенно уставился на чужака. Во лбу бомжа сияла глубокая вмятина, но помирать он не спешил.

– Как посмел ты, торбник, обратиться ко мне?

Вытаращив багровые зенки, обиталец ошарашенно пробормотал:

– Пришлец лютый… вернулся!

Тимур шагнул и, не выпуская сумку, подтянул тельце за грудки:

– Только не пришлец я теперь. Дошло?

Полузадушенный торбник вяло прохрипел согласие.

– Тимур я, Тимур Лютый! Передай Гласу.

Упав на землю, торбник попятился, елозя задом, багровые глазки превратились в крысиные семафоры.

– Прощения молю, приш… Тимур Лютый! – Он подскочил и, отвесив земной поклон, опрометью кинулся прочь.

Небо хмурилось, намекая на скорый дождь.

За ближними цехами взорвался истерический вопль и понесся по закоулкам Треугольника:

– Тимур Лютый вернулся!

На перекрестке заводских улиц возвращенец пристроил баул в укрытие, образованное рваной дыркой в кирпичной стене, и заорал во все горло, усилив звук рупором ладошек:

– Йежи! Вылезай, подлец!

Устроив достаточный шум, дожидаться Йежи Тимур не стал, а быстро исчез в схроне, сунулся в поклажу и приготовил сюрприз.

Поблизости зашуршали камешки, торопливые шаги приближались – и вдруг затихли. Йежи, видимо, не мог найти возмутителя спокойствия и осматривался. Вот оно – самое время.

Осторожно, чтоб не спугнуть удачу, Тимур одолел кирпичный край, прижался спиной к углу цеха, изготовился и прыгнул вперед.

– Па-баммм! – закричал он, вытягивая перед собой подарок.

Вито отшатнулась, но тут же приняла гордую осанку:

– Рад видеть тебя, Тимур Лютый!

От неожиданности Тимур смутился.

– Что это? – Вито сощурилась. – Виски? О, какая роскошь! Из Далёка? Дар цеху? Какое угощение!

Вместо того чтобы оказаться в руке вождицы, бутылка шарахнулась о стену, охнув глухим хлопком, янтарная жидкость обратилась грязным пятном на красных камнях, а в кулаке Тимура остался приличный осколок – «розочка» районной юности. Цветок опасный, как-никак последний аргумент в уличном споре. Тимур половчей перехватил бутылочное горлышко:

– Сейчас узнаешь, какое… – и резко выкинул вперед руку.

До лица бой-бабы скол не добрался, пырнув ветер, Вито прытко увернулась и отчего-то радостно закричала:

– Да ты не лютый, а бешеный!

Теперь намерился к правому глазу вождицы, чтоб стеклышко вошло глубоко, до самого мозга, а если будет промашка – так хоть просто исполосует рожу. Но его отвлекло мельтешение. Обнаружился Клайд в полной изготовке, звенья его могучего цепопика мелодично цокали. И слева произошла перемена – объявился молчаливый Бонни с шестогантом, на котором заметно прибавилось острых жал.

Завод встречал с привычным радушием.

Тимур швырнул «розочку» в Бонни, не мечтая попасть, а хотя бы выиграть важные мгновения, отскочил к стене и приготовил черный шарик. Будет мало – в ход пойдет топорик, а баллончик и нож пригодятся на крайний случай. Трое на одного – ничего нового, будни новостроек. Даже искры страха не пробежало, наоборот: так не хватало маленьких развлечений в скуке банковской рутины.

Вито подняла руку сигналом, лихие девчонки воткнули палки в землю. На драку месрезы не нарывались.

– Мы к тебе с миром! – торжественно заявила Вито и демонстративно укрыла молотильник плащом. – Важная весть тебе.

Тимур ловчее устроил в пальцах ударный мячик и проговорил:

– С миром? Так иди себе, куда шла…

– Тимур, держишь обиду? Но ведь ты проиграл Клайду в честном бою.

– Убирайтесь, наши уже торопятся сюда…

– Чингиз? – Вито недобро хмыкнула. – Занят он сильно теперь. Да и к чему нам Чингиз? Разве мы сами не решим? Разве в тебе мало силы? Знаешь, чего мы хотим?

– Не интересно. Проваливай.

Вито развела руки, словно орлица, которая принимала под крыло:

– Мы хотим, чтобы ты, Тимур Лютый, был с нами! Ты нам нужен.

Кажется, теперь его приглашали в банду по-настоящему. Когда смог пережить, найти выход и снова вернуться. Теперь нужен, а тогда – глупым пришлецом годился на мясцо. Особенная досада свербила по запайке колбасы, которую месрезы так коварно вытянули «вступительным взносом». Хоть Тимур и тешил обиду, но не забыл прихватить свободной рукой альпийский топорик:

– Что, в топку некого сунуть?

– Это было необходимо. – Вито стала похожа на школьную учительницу, которой пришлось наказать любимого ученика. – Нельзя было знать, что ты настоящий. Ты нам нужен!

– И что я за это получу?

– Все, что захочешь.

Обещание было заманчивым, Тимур демонстративно ослабил боевую стойку, повернулся спиной и, не торопясь, полез в дырку, потому что был уверен: месрезы не шелохнутся. И не ошибся. Вернувшись с сумкой за спиной, надетой как рюкзак, Тимур не нашел изменений в диспозиции. Троица мирно ждала.

– Я подумаю, – хмуро сообщил он.

Вито тяжко вздохнула и откинула плащ, демонстрируя молотильник:

– Нет, Тимур, думать некогда. Решай сейчас.

– А если откажусь?

– Тогда мы потеряем отличного месреза. – И хоть девочки не шелохнулись, в них явственно ощущалась готовность к бою.

Все-таки драки не миновать. И Тимур пошел напролом:

– Дай дорогу, останетесь целы.

Вито совсем опечалилась:

– Не надо, Тимур. Ты хоть и вернулся, но не сможешь устоять.

– Месрезы не должны охотиться днем. Разве не так?

– Все изменилось, Тимур, старого закона больше нет. Ты отличный боец, но еще не Салах. Мы не хотим отпускать тебя.

– А ты попробуй.

– Это твое последнее слово?

– Может, поторгуемся?

Тяжко вздохнув, вождица стремительно вооружилась молотильником:

– Ты выбрал свою судьбу, Тимур. Нам будет не хватать тебя… Как жаль…

Боевые девчонки ощетинились цепями и заточками, вот теперь они стопроцентно были настроены серьезно. И это замечательно. Тимур уже ясно видел, как запустит мячик в лоб Клайду, как он увернется от Бонни и одолеет ее, а потом подумает, что делать с Вито. В любом случае умирать Тимур не собирался. С полной сумкой припасов это было бы крайне расточительно.

– Судьбу я буду выбирать сам. А ты, старая курва, засунь жалость твоим девкам поглубже между ног! – Проорав дерзость как можно похабней, Тимур точно знал, что делает: взбешенный враг наполовину побежден.

Кожаные складки на лице Вито сжались, молотильник взвился в стремительном обороте, тетка взъярилась.

Уже лопались молнии надвигающейся драки, уже рука напряглась перед замахом, как вдруг Бонни повалился лицом вперед, а шестогант бессильно обрушился на камни. Позади врага промелькнул зеленый плащ, второй хлопок – и Клайд так же бесславно уткнулся лицом в землю.

Вито растерянно озиралась, не понимая, что напало на ее войско. Но Тимур хорошо видел, кто пришел на помощь. Он так обрадовался, что, почти не целясь, запустил мячик в вождицу. Черный комок стремительно впился в жирный подбородок и вернулся в ладонь хозяина.

Вождица месрезов раскинулась в пыли беспомощным тараканом.

Тимур бросился на нее, отшвырнул молотильник, врезал тетке по ребрам, рассчитавшись за топку, и побежал за другом, который опять пришел на помощь.

9-й до Эры Резины

Йежи удирал, и угнаться за ним не хватало сил. Вот ведь чудак, сделал доброе дело – повалил двух месрезов меткими булыжниками и вдруг опять устроил какие-то прятки с догонялками.

И Тимур бежал. Мимо скользили испуганные рожи торбников и лужников, живцы торопливо уступали дорогу, но Йежи несся избранным маршрутом.

Бежать с груженой сумкой было трудно. Тимур устал так быстро, что не успел даже приблизиться к своему спасителю. Йежи петлял и менял курс, как опытный заяц, уводя в сторону от своей норы.

Отставание увеличивалось.

– Йежи, погоди! – кое-как выкрикнул Тимур.

Старик оглянулся, не сбавляя ход.

И тогда Тимур остановился. Будь что будет, а ему нужно отдышаться. Йежи тоже остановился, но не приблизился.

– Что за дурь, – сам себе удивился Тимур, но тут Йежи поманил его за собой.

Долг благодарности требовал. Тимур побежал трусцой, скорее быстрым шагом. Старина двинулся так же неторопливо, но разрыва не сократил, а когда исчезал за поворотом корпуса, то обнаруживался у дальнего угла.

Вроде бы, прикинул Тимур, они двигаются в сторону Низких цехов, корпуса заметно мельчают.

Тимур попробовал обмануть бегуна и, дождавшись поворота, резко прибавил скорости. Но как только он завернул за угол, Йежи уже ждал на безопасно далеком расстоянии.

Забава стала надоедать. Перехватив надавившие лямки, Тимур ринулся в погоню, но что-то метнулось ему под опорную ногу и подсекло. Тело, ускоренное грузом, устремилось на камни и пребольно шлепнулось. Волчок из неба, каменных стен и улицы завертелся перед глазами. Вдобавок лоб заехал по кирпичу – и шлем не сберег. Тимур распластался, придавленный сумкой, но на этом дело не кончилось: его схватили за ногу и поволокли. Тимур пытался отцепить от себя петлю аркана, но у него ничего не получалось, нужно было хотя бы перевернуться, а это ему не удавалось. Кое-как он смог изогнуться, чтобы разглядеть, кто же все-таки это балует, но сумка мешала. Вот так да! Он оказался совершенно беспомощен: ни затормозить, ни перевернуться. Попытался скинуть сумку, повернувшись на бок, но лишь помог тянущему затащить себя на порог. И вдруг хватка ослабла, аркан соскочил с ноги.

Возвращенец, обозленный до предела, вскочил, собираясь поквитаться, треснув злодею в лоб черным шариком.

Невдалеке маячил силуэт в плаще. Охотник сматывал махобой.

– Машка?! – скорее с досадой, чем с радостью, завопил Тимур.

– Я Салах, не забывай… Прикрой дверь.

Первым делом Тимур избавился от баула и лишь потом, чтобы не давать Машке права командовать, закрыл створку, издавшую ржавый стон.

К легкому сумраку глаза привыкли быстро. Стали видны руины станков и остатки убогой мебели. Видимо, тут находилось что-то вроде слесарной мастерской.

Негероически проковыляв к токарному верстаку, Машка плюхнулась под ним.

– Значит, так… – громогласно заявил Тимур, собираясь подробно отчитать ее за коварную ловушку и вообще высказать все, что накипело по вопросу бывшей подруги, но его резко оборвали, потребовав не шуметь, а лучше заткнуться или хотя бы перейти на шепот.

Тимур глянул на Машку и осекся. Девчонке явно пришлось несладко. Исхудавшее личико обновили свежие ссадины и шрам во всю щеку, под глазами залегли густые синяки, словно она не спала трое суток, волосы спутались. И самым плохим было то, что от нее веяло усталостью поражения, когда солдат разбитой армии отступает много суток подряд, и уже нет надежды, но тупое упрямство не дает сдаться. Грозный противец выглядел не лучше дохлой собачонки Йежи. В зрачках поселилась тоска. И все равно Машка была прекрасна.

Тимур опустился на колени:

– Что случилось?

– Разное… всякое… – Машка облизнула побитые губы. – Зачем вернулся?

– Я не смог. Ты оказалась права.

– Увидел их изнутри? – Она попыталась ухмыльнуться, но лишь скривилась: в уголке рта красовался засохший сгусток.

– Стоило тогда предупредить… Раз уж решили сделать из меня проводника.

– По-другому Тимур не смог бы вернуться… – Машка смотрела прямо, не моргая. – Теперь ты знаешь. И ты сам выбрал проводника, чтобы пройти его путь. Это неизбежно. Иначе сюда не вернуться. Если тебе будет легче, то могу сказать, что я не знала, кого изберет Тимур для последнего возвращения. И никто этого не знал. Важно было доставить груз. Но вместо опытного противца, который нес спасение, вылез проводник, глупый пришлец. И мне плевать, веришь ты или нет.

Эти слова можно было считать официальным и последним извинением, если уж не от цеха противцев, то хотя бы лично от Салаха. Это уже немало. Во всяком случае, Тимуру было достаточно. И потому он сказал:

– Вашего Тимура нашли в городе с располосованным лицом. Рюкзака при нем не было. Я тут ни при чем.

Кажется, Машка что-то хотела спросить, но передумала.

– Я просто ждал его тут, у входа, – подсказал Тимур. – Не дождался, пошел наверх. Вот и все. Я не сносил ему голову, чтобы прыгнуть в вагонетку. И не должен был прочесть его прощальное письмо… Кстати, на меня в городе, или как вы тут говорите, в Далёке, охотился какой-то псих с махобоем.

– Где? – искренне не поняла Машка.

– У подъезда моего дома. Он поспешил и промахнулся. А я нет.

Во взгляде избитой девицы промелькнуло восхищение. А может, Тимуру просто показалось.

– А что потом? – спросила она с интересом.

– Он сообщил, что я нарушаю гармонию, и свалил. Вскоре его нашли с кровавой кашей вместо морды. Кстати, не знаешь, кто он такой?

– Гармонщик.

Теперь пришлось изумиться Тимуру:

– Музыкант?!

– Они уборщики, следят, чтобы из Треугольника не прорвалась дрянь и хлипкая гармония той жизни не была разрушена окончательно.

Тимур изумился высокопарной фразе бывшей стриптизерши.

– Значит, какие-то люди знают о Треугольнике там, в Далёке? – спросил он. – Так хорошо знают, что на вас там охотятся? Как вы на живцов – здесь?

Согласилась Машка нехотя.

Малоприятная догадка, мелькнувшая у Тимура еще в кабинете Порфирьева, окрепла:

– И ты тоже… выходила?

Машка отвернулась, что означало полное и безоговорочное согласие.

– Сколько раз?

Был предъявлен средний палец с грязной каймой обкусанного ногтя, что могло означать «один» или «пошел ты» – с равным успехом. Но куда более важный смысл мелькнул в этом жесте, и Тимур решился:

– Ты собиралась сделать проводником меня, но почему-то передумала. А Федор, ну, в смысле Тимур ваш, просто воспользовался готовеньким. Я прав?

Машка устало опустила голову:

– Зря ты вернулся… пришлец.

– Я не пришлец… Я прав?

– Это уже не важно. Наши тебя отпустят, так Чингиз хочет.

– А ты?

– А мне все равно, я Салах.

Тимур не поверил, не поверил, и все тут, хотя в таком состоянии Машка вряд ли бы стала хитрить. Но вместо обиды и желания получить расплату Тимур понял, что должен сделать. Осознал, чего действительно хочет. И тогда он сказал:

– Я скучал по тебе.

– Салаху плевать, – слишком быстро ответила Машка.

– Я вернулся за тобой. Нет, не так… Я вернулся к тебе.

– Опять врешь, пришлец. – Голос предал Машку и дрогнул.

– Я не пришлец. Я принес еду. Твою любимую…

Побитый, но не сдавшийся Салах голодно облизнулся, но заявил:

– Я сыт, ел мясцо и Тёплу Водицу Аттилы.

– Колбасы, сыр, рыбные консервы, свежий хлеб. С чего начнем?

– Нельзя мне, – вдруг пожаловалась она. – Чингиз почует запах от рук.

Тимур приволок сумку, дернул зипер и достал маленькую стеклянную баночку. Когда жестяная крышка отлетела, Машка зажмурилась. Горка черных икринок съехала на ладонь Тимура, заиграв блестками. Вынести это зрелище противец не смог. Еще борясь с собой и сдаваясь окончательно, Машка зажмурилась и опасливо слизнула кончиком языка верхушку икринок. Канонада вкуса оглушила, Машка замерла, не в силах совладать с забытыми впечатлениями. Сейчас она была самым обыкновенным… совершенством.

– О-о-о… – наконец раздался гимн глухого восторга, и девушка принялась за икру всерьез.

Кормить женщину с руки куда приятнее, чем кормить в зоопарке серну, язык мягче и не царапает. Машка жадно слизала всю банку и на всякий случай прошлась по ладони Тимура, обработав ее дочиста. Было не столько приятно, сколько радостно – новые не испытанные эмоции.

Тщательно облизав губы, грозный Салах спросил застенчиво:

– У тебя там… нет случайно шоколада?

Плитку черного пористого, ее любимого, девушка схрумкала так стремительно, что Тимур только успевал отгибать оберточную фольгу. Пиршество завершила бутылочка минеральной воды без газа.

Машка тщательно прополоскала рот и неожиданно срыгнула.

– После сытного обеда полагается… – Тимур подвернул ноги, предлагая их Машке в качестве подушки.

Любимая захлопала ресницами, борясь с сытым сном:

– Нельзя, я Салах… У нас бой скоро…