Красный Треугольник

Чингиз повел махобоем:

– Будь покорным, пришлец, и мы отпустим тебя быстро. Нам не нужно твое мясцо и Тёпла Водица.

Тимур поправил съехавший летный шлем и крикнул из последних сил:

– Меня зовут Тимуром! Понял, гад! Всех не отпустите! Расплата близка!

Окружившие переглянулись, но ничего не произошло. Чингиз ритмично раскручивал резину:

– Ты отравлен ядом Темнеца. Отойди с миром. Молник против нас бессилен.

– Сейчас узнаем, – пообещал Тимур.

Неуловимая команда запустила махобои, и они завертелись пропеллерами, образуя щиты летающих лезвий.

Тимур беспечно позабыл про подругу: а ведь стоит ей взмахнуть своим оружием, как все будет кончено. Но грозный Салах застыл на корточках, скрыв лицо.

– Поцелуй на прощание!

Машка не шелохнулась.

Тимур прицелился в ближнего.

Из переулка донесся странный звук. Он нарастал стремительно, как сорвавшаяся лавина, но что приближалось, понять было невозможно: вроде глухой топот. Противцы замерли.

Вырвался темный ураган и понесся стеной на них. И был он не из песка, дождя или снега. Тельца в резиновых безрукавках подпрыгивали на прямых ногах, взлетали, падали и опять отскакивали. Как будто опрокинулся грузовик с резиновыми мячиками.

Лавина обрушилась. Тимура подхватили, он вознесся, успев заметить, как Чингиз резко уменьшился, и тут же исчез из виду. Перед глазами с бешеной скоростью пролетали стены и крыши, а желудок испытал взлеты и падения, как в обезумевшем лифте.

Он расслабился и покорно отдался потоку. Главное – цел.

5-й до Эры Резины

Волна прыгунов неслась и неслась вперед.

Вскоре прыжки сократились, и подошвы Тимура ударились о твердь. Тимур кое-как встал на ноги и обнаружил, что доставлен к знакомому месту.

В распахнутые ворота втягивался хвост гигантского змея, с чешуей из покорных спин. Пришли все, кто обитал в Треугольнике: лужники, лизнецы, мрачные живцы, были и такие, кого Тимур видел впервые, согнутые и прямые, скорченные и в силе, в резиновых плащах и полуголые. Они тянулись нескончаемой очередью, топчась и мелкими шажками продвигаясь вперед. А там, в глубине, пылали огни, отбрасывая оранжевые блики.

По толпе пробежал шорох, на Тимура оглядывались, расступаясь и открывая ему дорогу. Шепот несся из уст в уста:

– Тимур… Тимур Лютый… Лютый…

Пальцы Тимура по-прежнему сжимали черный мячик.

Спрятав вспотевшее оружие, Тимур для чего-то поправил перемет холщовки и пошел вперед.

Пустой цех был полон. В полумраке коптящих факелов жались к стенам молчаливые обитальцы. Дальше вповалку грудились тела многих лизнецов и живцов, умаялись, наверное, за день, теперь отдыхали. Посредине на сбитых козлах возвышалась бочка, из днища которой тянулся резиновый шланг, рядом стоял Калоша. Он приветливо распахнул объятия:

– Вернулся!

Тимур возвратил суму хозяину. Внимательно осмотрев отбитое дно банки, Калоша спросил:

– Испил влагу, как должно?

Пришлось заверить, что проглотил все до капли, даже выскреб со дна.

– И уцелел на Башне Вождя! – отбросив поклажу, Калоша обнял Тимура, но при этом незаметно обнюхал. И остался доволен.

– Это великая Ночь! – радостно объявил он. – Сегодня ты пришел к великой Резине. Темнец верил, что это сбудется. Он знал, что ты встанешь рядом. Скоро ты узнаешь, какими силами наделила тебя великая Резина.

Калоша крепко прижал к себе и похлопал по спине. Тимур снес бурную радость терпеливо:

– Где Темнец?

– Еще не время, скоро ты увидишь его. Что еще хочешь узнать?

Выбор был невелик, больше всего хотелось понять, что за товар куплен такой ценой.

Калоша поманил, и к нему торопливо подбежал торбник. Тот самый богатенький бедолага, купивший воду у Тимура и разодранный дружками. Выглядел доходяга вполне сносно, хотя держался кособоко, но сомнений не было: полноценно жив.

Откуда-то появилась металлическая струна, Калоша раскрутил и с размаху хлестнул торбника как плеткой. Отвалился приличный кусок плеча с левой рукой. Но Калоша не успокоился и отсек голову, а затем и половину туловища. Вместо торбника осталась пара ног, да и та пала. На срезах отрубленных кусков собралась густая чернота.

Скрутив струну, Калоша подмигнул. Подбежали два лизнеца и прытко сложили куски тела как конструктор, оставив приличные зазоры. Калоша нацедил белесую жидкость из бочки прямо в ладонь, склонился над обрубком головы и тщательно промазал изнутри. Лизнецы приставили голову торбника к плечам его и крепко сжали. Далее приделали руку и соединили туловище, так что торбник в целом собрался.

Облизав ладони, Калоша пихнул сапогом клееного:

– Вставай, чего разлегся.

Торбник дернулся, подобрал ноги, кашлянул, перевернулся на колени и, отклячив зад, медленно поднялся. Бедолага вздрагивал и ежился, как в новой одежке не по росту.

– Цел? – строго обратился Калоша.

– Благодарен, – прогнусавил торбник, поклонился и поплелся прочь.

К бочке теснились пришедшие, у резинового шланга вставали на колени. Управлявший лизнец открывал зажим – в ладони текло желтоватое месиво. Получивший жадно его слизывал, шатаясь, отходил и падал к другим, приходившим в себя.

– Это и есть счастье новых варваров? – спросил Тимур.

– Что испытал ты на Башне? – в ответ спросил Калоша.

Вдаваться в детали было ни к чему, мало ли что там было, а потому Тимур туманно проговорил:

– Выпил, в голову ударило, очнулся уже внизу.

– Только великий… то есть исключительный, смог бы уцелеть на Башне Вождя, приняв дар великой Резины. Темнец в тебе не ошибся.

– Отлично… Так в чем тут счастье?

– Принимая дар, ты полностью становишься другим, уж поверь мне, – Калоша посматривал за очередью жаждущих. – Она проникает внутрь и замещает кровь, мышцы и кости, а значит, избавляет от человеческих слабостей, за которые нас держат удовольствия. Вскоре тебе не надо будет принимать пищу и воду, ты забудешь о голоде, ты станешь нечувствителен к боли и сможешь совершать со своим телом подвиги, недоступные олимпийским чемпионам. Ты будешь прыгать выше всех, бегать быстрее всех и растягиваться, как резина. И ты станешь неуязвим. Ты видел, что даже глупого торбника нельзя убить. Тебе больше не нужны деньги и кредиты, модные вещи и одежда, успех и карьера, элитные курорты и закрытые вечеринки. Ты забудешь о страданиях секса. Возможно, ты станешь бессмертным, даже Темнец не знает, мы еще в начале познания того, что сулит дар великой Резины. Она дает тебе счастье не страдать от недостатка удовольствий. Приняв Резину, ты станешь новым варваром, потому что станешь собой. Свободным и счастливым. Перед тобой весь Треугольник, и он будет твой. Как тебе такое будущее? Разве это не подлинное счастье. Разве обманул Темнец?

Вообще-то Тимур представлял счастье немного по-иному, во всяком случае, часть его пока еще скрывалась в Машкином теле, пусть даже побитом и вонючем. Но с этой бедой он как-нибудь справится, все равно лучше, чем в Далёке или под махобоями Чингиза.

– И долго надо пить дар, чтобы стать новым варваром?

– Потребуется время. – Калоша подал кому-то знак. – Скоро почувствуешь, какими гибкими становятся члены и как отступают голод и жажда.

– Что будет с Чингизом?

Калоша преобразился, глаза его расширились, как в припадке, а сжатые кулаки мелко задрожали:

– Великое Отрезвление началось! Весь Треугольник пришел к Темнецу! И ты, Тимур Лютый, – с нами! Сегодня их история закончится. Начинается наша!

Скрытое бешенство остыло так же внезапно, как вспыхнуло, он снова стал прежним, скромным и улыбающимся, словно извиняясь за несдержанный порыв.

– А если… – Тимур запнулся, потому что заметил, как к бочке припадает Бонни, лакает и валится без чувств.

Темнец дружески похлопал по рюкзаку:

– Не беспокойся, справимся…

– Их отпустят?

– Конечно, нет. Они тоже примут дар великой Резины.

– Не думаю…

– Темнец не обманет. Это случится сегодня, до окончания Ночи… Тебе пора отдохнуть. Выбери любое место и спокойно вздремни, телу надо впитать дар великой Резины, первый раз всегда тяжело. Теперь ты можешь не бояться – никто не прикоснется к соратнику Темнеца. Ты – под защитой Резины. Завтра Темнец встретит тебя.

Калоша похлопал нового варвара по плечу и скрылся в глубине цеха.

Очередь страждущих терпеливо ждала. Густо витала вонь сапожной мастерской. Те, кто испил дар, пребывали в блаженном бесчувствии. Кажется, они были счастливы.

Тимур почувствовал такую усталость и лень, что справиться с желанием упасть и закрыть глаза пришлось одним способом: затянуть потуже лямки рюкзака и выскочить в Ночь.

Около ворот толпился хоровод обитальцев, в нем промелькнуло испуганное лицо Дохлика, который таки покинул свой пост. Сейчас друг был ни к чему.

Тимур слишком торопился.

4-й до Эры Резины

С крыши высокого цеха было видно очень далеко. Тимур осознал вдруг, что отчетливо видит в темноте. Вернее, не видит, а понимает, что там происходит. Словно обитальцы рисовались в черноте серыми контурами. Наконец, заметил то, что искал: на площадке между трех цехов началась заваруха. Вот туда он и поспешил.

Спины лизнецов плотно теснились друг к дружке, стая, окружив жертву, работала споро, секла и колола. Их было слишком много. Тимур выхватил черный мячик и не мог выбрать, с кого начать, а потому заорал:

– Я Тимур Лютый! Прочь!

Мордочки, перекошенные злобой, обернулись.

– Вон, отродье! Он мой! – Для наглядности Тимур швырнул мячик в подвернувшийся лоб. Стая прыснула врассыпную. И хоть было их предостаточно, чтобы затоптать, но страх перед напарником Темнеца был слишком велик. Нападавшие попрятались в тени корпусов, на перекрестке остался один.

Тимуру показалось, что Чингиз завел руку за спину, чтобы ловчее орудовать махобоем, но, шагнув ближе, он увидел вместо плеча срез. Отсеченная конечность валялась в пыли. Сладостно пахло Тёплой Водицей.

Истекая кровью, Чингиз держался прямо:

– Что ж, пришлец лютый, торжествуй…

Тимур спрятал в руке мячик:

– У меня есть бинты и обезболивающее. Дойти сможешь?

Чингиз скривился от боли:

– Лучше ответь: выпил дар?

– Нет.

– У тебя запах.

– Размазал по куртке.

– Неужели провел Темнеца?

– Так как-то вышло…

Чингиз стал медленно падать вперед, но устоял, отказавшись от опоры предложенной руки:

– Значит, есть надежда…

– Где Ма… Салах?

– Их было слишком много, ты видел, они разорвали строй… Могу просить?

– Конечно…

– За других не боюсь, они справятся. Спаси сестру…

– Кого? – искренно не понял Тимур.

– Машку. Она тут поблизости. Я не смог прорваться. Прости…

– За что?

– Хотел тебя отпустить, так было надо. Она тебе объяснит…

Дернув Тимура за шиворот, Чингиз раскрыл ладонь:

– Передай это ей… Меня Павлом звали… Прощай…

Засунув в карман мелкую железку, на которую он даже не взглянул, Тимур бросился выручать грозного Салаха.

Стая лизнецов окружала противца ужасного с голодной охоткой добить и разделать, Тёпла Водица да мясцо манили.

Теперь Чингиз точно не достанется великой Резине.

На соседней улице было не протолкнуться от зрителей. Зрелище того стоило. Ловко уклоняясь от махобоя, Клайд раз за разом наносил точные удары цепопиком. Циркулярные пилы еще справлялись с атакой цепей, но с каждым взмахом слабели. В этот раз поединок был понятный и жестокий. Совсем немного, и месрез возьмет реванш.

Лизнецы покуда не вмешивались, обступили, с хищным наслаждением следя, но появление соратника Темнеца встретили почтительным отступлением.

А вот Клайд увлекся разящими прыжками и не учуял опасность. Улучив момент, когда прыгающая тварь приземлится, Тимур опробовал альпийский топорик. Вышло неплохо. Шлем месреза, под которым пряталась симпатичная, хоть и злобная девчонка, треснул грецким орехом, извергнув густой поток бурой жижи. Видимо, Клайд еще не стала новым варваром до нужной кондиции. Но проиграла достойно: шмякнулась, не выпустив поникший шест.

Как раз вовремя. Колени героического Салаха подкосились, оружие выскользнуло, и Машка свалилась ничком.

Возня голодных обитальцев затихла.

По-хозяйски взвалив худенькое тельце на плечо, Тимур подобрал махобой, для наведения ужаса покрутил им перед синеглазыми мордами и не торопясь пошел прочь.

Нагонять победителя не посмели.

3-й до Эры Резины

Железная дверь ходила ходуном, но открывать ее не спешили. А когда наконец в ней лязгнуло и отворилась щель, показался топорник – ночных гостей встречали радушно.

– Впусти, Салах ранен, – как мог вежливо попросил Тимур.

Вкл осмотрел ношу и, распахнув ворота, хмыкнул:

– Что, теперь твоя проблема?

Машку положили на лавку. Своими силами она вряд ли выкарабкалась бы, на теле живого места не найти. Бой был страшным. Даже стальные пилы ее оружия погнулись как фольга.

Тимур отказался от помощи близнецов, хоть и не родственников, и справился запасами рюкзачка: обработал раны, забинтовал буйную головушку, которой досталось больше всего, и заставил проглотить лекарства.

Лечение подействовало, Машка перестала стонать и забылась тревожным сном, вздрагивая и постанывая.

Тимур кинул близнецам упаковку колбасы:

– Спасибо, что приютили. Мы переждем Ночь.

Здоровяки переглянулись и вышли. А вернулись с галошами.

– Надевай, – кинул первую Вкл.

– Заслужил, – добавил вторую Выкл.

Галоши были новенькие, блестящие и оказались сапогам впору. Тимур поскрипел обновкой и спросил, что это значит.

– Ты нашел выход, – ответил Вкл.

– И вернулся, – сообщил Выкл.

– И что теперь? – не понял награжденный.

– Будет, как должно. Ты же видел, когда клеек нюхнул.

Братцы заржали, но осеклись, застеснявшись спящей.

– От тебя пахнет. Ты принял дар резины?

Тимур отверг подозрения и счел, что самое время кое-что выяснить:

– Почему Чингиз ненавидел Темнеца?

Вкл дозволил откровение.

– Старые обиды, – он почесал пузо. – Темнец был проводником Чингиза, ты понимаешь, что это значит. Но каким-то чудом выжил и попал в Треугольник.

– И что?

– Где-то, может в Дальних цехах, он нашел запасы резинового клея. Мы-то ему ничего не варили…

– Так значит дар Резины это… – начал было Тимур, но Вкл опередил:

– Оно самое.

– Когда нюхаешь – клей Откровения. Но стоит попробовать… – Выкл зажмурился и охнул. – Такие дела… Хотя мы думаем, Темнец в него что-то намешивает. Иначе у него бы не вышло.

– А я ему зачем понадобился?

Ответ где-то потерялся, близнецы даже не родственники внезапно оглохли. Вкл почесывал шею, а Выкл занимался ногтями, счищая засохшие комки клея.

– Эй, парни, чего заткнулись?

Вкл поманил напарника, они пошептались, кажется, Выкл не соглашался, но старший его уговорил.

– Скажем, но ты должен сразу забыть, – хитро сощурившись, предложил Вкл.

Тимур только плечами пожал: бред какой-то.

– Такое дело вот… – начал Вкл.

– …много Ночей тому был Глас… – подхватил Выкл.

– …не простой, а вещий…

– …все сразу поняли…

– …глас донес, что…

– …явится некий пришлец…

– …который решит участь всех.

На лицах варщиков сияли самодовольные улыбки. Но Тимур не понял:

– Это как?

– Понятия не имеем, – сознался цветущий Вкл. – И никто не знает.

– Темнец приказал месрезам хватать всех пришлецов. На всякий случай.

– Да и Чингиз подстраховался…

До сознания Тимура стало доходить, в какой переплет он попал. Нет, конечно, он не тот, кого ждал Темнец. И Чингиз ошибся. Тогда он случайно свалился в Треугольник. А теперь вернулся совсем за другим. Ошибка вышла. Он не хочет решать участь всех. У него просто нет сил. Только ведь собрался стать новым варваром – и опять обман.

Тимуру срочно требовалось выяснить у близнецов даже не родственников еще много чего, но восстала бледная Машка и приказала слабым голоском:

– Чего расселся, уходим… – И все же добавила мягче: – Идем, Тимур.

2-й до Эры Резины

Ночь медленно отступала за горизонты завода и дальше – за черту города. Невидимая снизу, крыша цеха Полетов упиралась в соседнюю, выкроив потаенную впадину, лощину, закрытую от ветра и любопытных взглядов. Добравшись до укрытия, Машка повалилась на рыжую жесть.

– Здесь переждем, – сообщила она, тяжело дыша. Благодарность за исцеление ран и спасение на поле боя, видимо, приберегалась на потом.

Тимур предложил Машке свои колени как подушку, но в этот раз гордая девица отказалась.

Среди улиц вспыхнул неясный шум, быстро приближаясь.

– Темнец Великий Чингиза отпустил! – донес Глас и понес весть во все уголки Треугольника.

Как будто не услышав, Машка подобрала ноги и накрылась плащом:

– Отдай махобой.

Тимур не любил спорить с женщиной, а тем более – с раненой.

Тронув гнутые пилы и дернув резиновый шланг, она отшвырнула оружие и затряслась, но слезинки не проронила, Чингиз был оплакан насухо.

Что делать: утешать или ждать, когда отгремит? Как всегда, оборвав истерику нежданно, Машка шмыгнула и хмуро спросила:

– Что показал тебе клей Откровения?

– Подслушала? Как нехорошо…

– Отвечай, пришлец.

– Я не пришлец… Там был тип в форме Проводника.

– Дальше.

– Он отдал свои галоши мне.

Машка присмотрелась, словно проверяя – не врет ли, и поверила:

– Ты должен был сразу сказать.

– Что бы от этого изменилось?

– Стал бы с нами.

– Спасибо, не надо.

– Это почему?

– Да хотя бы потому, что Чингиз глаб отпустил.

Ребром ладони она потерла глазницы и заявила:

– Чингиз их не отпускал.

– Это он Глас пустил…

– Нет. Я бы знала… Ты правда чист от резины?

Наверное, надо было сказать, что это до конца неизвестно: чист или не очень – это большой и темный вопрос, что делать, так получилось. Что было на Башне Вождя? И чего не было? Проводник его знает.

– Я не помню, – сознался Тимур. – Сейчас это так важно?

– Да ведь ты… – Кажется, Машка готова была расколоться, выложить что-то интересное, но, как всегда не вовремя, передумала и спросила: – Почему ты выбрал молник?

– Сама наставляла: бери, что удобно. – ответил Тимур. – Мячик мне понравился. Это тоже плохо?

Машка промолчала и демонстративно отвернулась. Понимай как знаешь.

Свет осеннего утра вползал на крыши Треугольника.

– Ночь ушла! – прокричал Глас и разбежался по неведомым тропам.

Тимур придвинулся ближе к Машке:

– Скажи, ради чего все это? Только честно.

Машка фыркнула:

– Мало тебе? Опять? – И вдруг добавила: – Не время, после.

Может, Тимур поспорил бы и настоял, но люк откинулся, в дырку высунулась голова Кортеса. Противец замер, не зная, что делать.

– Свой, – крикнула Машка.

За Кортесом объявились Батый и Мика. Следы ночных боев разукрасили их щедро, но они были живы и даже не сильно ранены, так, царапины да кровоподтеки. Троица расположилась в некотором отдалении. Повисла тягостная пауза, какая бывает, когда никто не знает, как должно вести себя в присутствии постороннего, что говорить, а что держать в секрете.

Тимур кинул рюкзачок:

– Еда и лекарства.

Противцы молча переглянулись и неторопливо, чтобы чужак не подумал, что голодны или мучаются от ран, принялись за щедрый дар. Машка есть отказалась, завернувшись в плащ, смотрела, как светает.

Дул ледяной ветер, собиралось ненастье. Это хорошо, значит, будет вода.

Тимур что-то вспомнил, зашарил по карманам кожанки, но нужное никак не попадалось. Проверяя аккуратней, он уколол палец и вынул железный треугольничек, залитый красной эмалью. Машка вытаращила глаза:

– Откуда у тебя это?

– Чингиз тебе передал, забирай.

Она резко отмахнулась:

– Я не возьму.

– Почему?

Оторвавшись от запайки колбасы, Кортес сообщил со значением:

– Это знак лейтенанта Красной армии.

Тимур повертел вещицу, эмаль светилась изнутри багряным цветом:

– Чингиз был наш командир, это его знак. Раз он попал к тебе, значит, теперь – ты командир, – добавила Батый, заклеивая щеку пластырем.

– Да уж чего ты, в самом деле, бери, и все! – вставил Мика с набитым ртом.

Тимур размахнулся, чтобы выкинуть знак, но Машка вцепилась, зажав его кулак ладонями, и быстро зашептала:

– Не делай этого, Тема…

Три пары глаз уставились на него, перестав жевать и зализывать раны. Побитая, но не сдавшаяся армия ждала.

Тимур опустил красный треугольник в ладонь Машки и сжал ее холодными пальцами:

– Я не тот, кто вам нужен.

– Нет, ты – тот! Чингиз в это верил! – В Машке зажглась остервенелая вера.

– Я не хочу… Я не хочу воевать с Темнецом.

– Ты должен!

– Ничего я не должен. Ваш вождь ненавидел Темнеца потому, что тот был его проводником и выжил. Чингиз заразил этой ненавистью вас. Но я тут ни при чем.

– Ты не знаешь…

– Дар великой Резины делает счастливым, я это видел. Может поначалу противно, и надо заплатить удовольствиями, но зато какие перспективы…

– Придурок! Ты ничего не знаешь! Темнец – это страшное зло! – Машка орала бытовой истеричкой.

Тимур сдержался на последнем пределе:

– Вы взяли всех за горло потому, что таскаете сюда жратву из Далёка, убиваете несчастных проводников и своих же товарищей. Это как называется? Может быть, добро? Да ты и твой братец – вот самое большое зло. Новые варвары избавят Треугольник от вашего ига. Они дадут свободу и счастье.

Батый отбросила запайку и коснулась Машкиного плеча:

– Пора. Он должен знать…

Грозный Салах боролась, боролась с собой отчаянно, не сдавалась, и все-таки одолела себя:

– То, что Темнец нашел дар Резины и хочет опоить ею обитальцев Треугольника, ерунда… – она заговорила как заводная кукла, без эмоций. – Его желания больше. Он хочет найти выход… Не перебивай… Правда, что выходить и возвращаться можем только мы… Если бы Темнец хотел получить выход для себя, он нашел бы его. Но ему мало. Он хочет найти Большой Выход, чтобы выйти из Треугольника с послушной армией живых резиновых кукол, в которых начал обращать обитальцев… Подожди!.. Их ведь нельзя убить, во всяком случае, мы не знаем как. Осталось совсем немного. Скоро Темнец перевернет весь Треугольник и найдет Большой Выход… Его надо остановить. Сделать это можешь только ты… Да, ты! Мы слышали Глас: «Будет тот пришлец, кто не должен, и он спасет всех». Ты прошел вместо Тимура, ты – мозак, но одолел все испытания, ты единственный выжил, ты нашел выход и вернулся, ты видел клей Откровения, ты получил красный треугольник. И только у тебя молник – оружие Темнеца. Это ты…

Тимур ждал продолжения, но, кажется, тайну откопали до дна. С самого начала его держали на коротком поводке и проверяли: тот или не тот, чет или нечет. Испытывали на прочность, чтобы узнать, из какого теста он замешан. И все ради того, чтобы предложить возглавить ораву безжалостных убийц. Надежда оказалась выдумкой: Машка изменилась навсегда, и как бы ни хотелось верить – свихнулась окончательно. Что теперь? Темнец не пустит обратно, а с этими оставаться невозможно. Придется искать Йежи и уходить в Далёко, здесь для него нет места.

Тимур вытряс остатки еды и закинул полегчавший рюкзак на плечи.

– Куда? – насторожилась Машка.

– Будьте живы и здоровы, сколько сможете, – Тимур картинно отдал честь и направился к люку, но краем глаза следил, не появятся ли махобои.

С разбегу Машка вцепилась в его ремни, повисла на них и зашипела:

– Не пущу!

Пришлось аккуратно отрывать женщину и отодвигать ее в сторону. Обычная истерика, какая случалось, когда Машка хотела получить что-то любой ценой.

– Останься… Тимур.

– Иди, командуй своей Красной армией. Только имей в виду, что один из них предатель. Не спрашивай кто, я не узнал его в темноте.

Внизу родился гомон, быстро приближаясь. И вот уже совсем близко разнеслось:

– Тимур Лютый за Темнеца великого встал! Сбылось изреченное! – И Глас стремительно разошелся по закоулкам.

Машка выпустила ремни, глаза ее остекленели, как у бесноватой, оскалившись, она попятилась. Тимур еще попытался ухватиться за соломинку:

– Это ерунда, вранье, я даже не видел его! Честное слово.

Обстановка накалялась стремительно: Кортес и Мика, кажется, готовили под плащами махобои. Лишь Батый не шелохнулась.

Что делать? То ли готовиться к схватке, то ли…

– Маша, осторожно!

Не обращая внимания на близкий край крыши, Машка отступала.

Почему дружки ее не двигаются?

– Назад!

Старая кровля треснула, Машка споткнулась и поползла вниз.

Прыгнув, Тимур успел поймать ее руку, вцепился, матерясь последними словами, но вдруг почувствовал, что опоры нет, а кожанка с него съезжает. Продолжая крепко держать Машку, он наконец уперся коленом в жестяное ребро крыши.