Серый волк

– Мне нужно поговорить с вашим шефом. Просто побеседовать, – он старался добавить мягкости в свой голос.

– У вас есть ордер?

– Нет-нет, это не арест. Мне нужны его свидетельские показания.

– Простите, мне нужно знать точнее, по какому вопросу. Если вы мне скажете, я смогу позвонить ему сейчас, все объяснить, и вы договоритесь о встрече, – Юлия Яковлевна явно не питала симпатии к Андрею.

И, казалось Андрею, дело было не только в его отталкивающем характере и неумении улыбаться людям. Ей не нравилось именно то, что он следователь. Похоже, она или знала, или подозревала темные делишки за Ивлевым, и не хотела отдавать его Андрею без боя. Но, с другой стороны, а могло ли обойтись без темных делишек у специалиста крупной юридической компании, офис которой располагался в историческом здании в центре Москвы?

– Извините, я не могу вам сказать, – просто ответил Андрей. – Вы ведь знаете, что такое профессиональная тайна? У следователей она тоже есть.

Он поднял уголки губ, холодно глядя на нее.

Она чуть дернула бровью.

– Хорошо, я передам, что вы заходили.

Андрей вдруг забеспокоился. Он, конечно, может попробовать записаться к Ивлеву на консультацию. Но не сбежит ли тот, узнав от секретарши, что его искал следователь?

– Ладно, – сказал он, как будто делая уступку. – Скажите ему, что я искал его по делу о фальшивомонетчестве. Он должен быть в курсе.

«Купится он? Пятьдесят на пятьдесят».

На лице Юлии Яковлевны отразилась чуть заметная тень удивления.

– Хорошо, я передам, – сказала она уже не таким ледяным тоном. – Визитку или телефон оставите?

– Я лучше запишусь к нему на консультацию.

Она пожала плечами. Андрей вопросительно указал на стойку ресепшна.

– Да, запишитесь у Алины, – кивнула Юлия Яковлевна, прикрыв глаза.

Андрей вернулся к ресепшну.

Пока девушка открывала форму записи в компьютере, Андрей быстро оглядел стойку. В углу под бортиком был прикреплен роутер. На нем белел приклеенный скотчем прямоугольник с буквами IP и номером. Не зная, для чего он это делает, Андрей достал телефон и незаметно сфотографировал листок.

Подняв глаза, он увидел, что Юлия Яковлевна наблюдает за ним. Андрей как бы рассеяно взял визитку из коробочки, стоявшей здесь же, на стойке, и стал вертеть ее в руках.

– Знаете, – сказал он девушке. – Я лучше по телефону запишусь. Так ведь можно?

– Да, – сказала она, отрываясь от компьютера. – Но, в любом случае, Сергей Сергеевич сможет принять вас не раньше, чем в начале октября.

– Хорошо, – Андрей кивнул. – Я позвоню.

– Конечно, – улыбнулась девушка.

Андрей отвернулся, у двери еще раз бросил взгляд через плечо. Юлия Яковлевна по-прежнему стояла в зале, присматривая за ним, как за опасным животным.

Обратно он ехал злой. Цепной пес, которого дразнит ворона с ближайшей ветки.

«Тебе, кретину, все знаки указывали на то, что сегодня не надо ничего предпринимать! – бесился он. – Ты уже разговаривал сегодня с одной секретаршей. Тебе оказалось мало. Нужно было нарваться еще и на секретаршу маньяка».

А точно Ивлев маньяк? Точно. В этом Андрей не сомневался. Он бы не удивился, если б узнал, что эта Юлия Яковлевна в курсе похождений своего шефа и прикрывает его. Как то семейство из Ростова. Тоже баба всем верховодила. Андрея передернуло.

«Надо идти на поклон к Стасу, – с отвращением подумал он. – Мне нужны материалы. Может получиться раскопать, где живет этот выродок».

Андрей, стараясь придать лицу хоть сколько-нибудь приветливое выражение, зашел в кабинет к коллеге.

Стас его ждал. Он сразу закрыл тетрадь, в которую что-то записывал, привстал и через стол протянул руку Андрею. Тот вяло ее пожал.

– Ты чего как будто щавеля объелся? – дружелюбно осведомился Стас.

Андрей пожал плечами на дурацкое высказывание. Казалось, Стас вообще не умеет говорить нормально. Как и работать. Он понял, что его так раздражает в этом кабинете. Здесь все вещи лежали не на своих местах. Бардака не было, но все было как-то неаккуратно, – некоторые книги на полках выступали корешками, степлер на столе вылезал за край и мог упасть в любую секунду, но не падал, лампа была повернута в сторону окна.

«Ты бы в лицо ее себе повернул», – порекомендовал про себя Андрей.

Стас прокашлялся, заполняя паузу, возникшую из-за молчания Андрея.

– Ты, я так понял, за материалами? – он осторожно посмотрел на коллегу, опасаясь, что тот, как всегда вспылит. Стас это не любил.

– Да, – коротко ответил Андрей.

– Слушай, – Стас поерзал в кресле и предпочел встать. – Алексей Николаевич сказал отдать тебе их, только после его разрешения.

Андрей засопел тяжело, как бык.

– Разрешения? Может, он еще в угол меня поставит, если я что-то сделаю без его разрешения? – он сверлил Стаса глазами.

Стас посмотрел на свои пальцы, которые касались края стола, ногтем попробовал отколупнуть край пластиковой накладки.

– Тебя, может, и не поставит, – буркнул он. – А меня может и поставить. Причем со стороны улицы.

«Боишься увольнения, – едко подумал Андрей. – И не зря».

– Ладно, – сказал он, пытаясь изобразить примирение. – Дай мне материалы, я их прогляжу и отдам тебе. Мне только одну вещь надо уточнить.

– Нет, – Стас смотрел в сторону.

«Вот идиот-то», – желание примирения исчезло быстрее, чем возникло. Андрей мечтал хорошенько врезать Стасику, но понимал, что это точно будет перебор.

Стас чуть выдохнул, взглянул на Андрея.

– Давай я сам посмотрю и скажу тебе. Что тебе нужно узнать? – он повернулся и протянул руку к ящику стола.

Вот это он явно зря сказал. Лучше бы просто стоял на своем «нет».

– Не твое собачье дело, что мне нужно узнать, – злобно выплюнул Андрей.

Вот теперь даже Стас рассердился.

– Ну, вообще-то, мое, – прищурив глаза, посмотрел он на Андрея.

«Ты мне еще в ляжку вцепись, бультерьер чертов», – Андрей презрительно смотрел на коллегу.

– Я тебе просто напомню, Андрей, – тихо начал Стас, – что это я был помощником Владимира. И дело это должны были поручить мне. Но у тебя перевес под названием «дядя».

– «Дядя», вот как? – Андрей опешил. – А, может, перевес заключается в том, что я хорошо делаю свою работу? А не вешаю нераскрытые дела на бомжей?! – последние слова он проревел почти в истерике.

– Вешаешь или нет, а серийника ты не поймал, – хмуро заметил коллега.

– Пока не поймал, – проревел Андрей. – Он бы куковал в «Полярной Сове» уже два месяца как, если бы всякие идиоты, вроде тебя и … – он хотел назвать майора, но поостерегся, что Стас стуканет, с него станется, – …других мне не мешали!

С этими словами Андрей вылетел из кабинета, треснув дверью так, что в руке осталась дверная ручка. Он тупо посмотрел на нее, решил, что, значит, паршивая и была, как все у Стаса, и швырнул ее в угол коридора.

В конце коридора как раз показался майор. Увидев разъяренного Андрея, он ускорил шаг. Следователь, сделав вид, что не замечает начальника, развернулся и быстро пошел в сторону своего кабинета.

– Андрей, – позвал майор.

Андрей, не оборачиваясь, шел к кабинету.

– Андрей! – Майор ускорил шаг.

Андрей вошел в свой кабинет, хлопнул дверью вторично и повернул ключ в замке.

Глава 33. Хорошо иметь домик в деревне

Как-то, гуляя по переулкам возле Нового Арбата, Света с восторгом повернулась к Сергею и двумя руками легонько шлепнула его по предплечьям.

– У меня гениальная идея, – сказала она тогда, вся сияя. – Я тебе сейчас покажу шикарный вид.

С этими словами, она перешагнула небольшой бордюрчик и зашагала по тропинке, которую Сергей сначала не заметил. Света остановилась, повернулась к Сергею и, нетерпеливо взмахнув рукой, произнесла:

– Ну, что ты стоишь, пошли!

Он повиновался, и очень скоро они из тихих переулков вышли через арку к гремящей магистрали. На город начали опускаться жаркие августовские сумерки, и в глаза била яркая реклама с домов-книжек.

– Я не знал, что мы так близко к Арбату, – с удивлением заметил Сергей, слегка оглушенный внезапно обрушившимся на него ревом проспекта.

– Да ты много чего не знаешь, – шутливо заметила Света и легко взбежала по ступенькам подъезда высотного дома.

Он поднялся за ней, немного нервничая и опасаясь, что они сейчас пойдут к кому-нибудь в гости, спросил:

– Куда это мы?

– Увидишь, – сохраняя интригу, Света набрала четверку и два нуля.

Сергей у нее за спиной искусственно улыбнулся, примеряя запылившуюся маску приятного гостя.

Они вошли в подъезд. Из стеклянной будочки на них выстрелила заряженным дробью взглядом, консьерж.

– В шестьдесят пятую, – не поворачиваясь, сказала Света.

Сергей на всякий случай опробовал маску приятного гостя на консьерже и был удостоен холодного внимательного взгляда жреца.

«Пожалуй, если я сейчас убью Свету, эта тетка опишет мое лицо так, что по фотороботу меня опознает любая продавщица или контролер в метро», – эта шутливая мысль ему тогда не понравилась. Он с тревогой посмотрел на Свету, будто опасаясь, что на нее, против его желания сможет напасть то темное существо, которое сидит в нем, а он будет отстранено смотреть, как связанный.

К его облегчению, ни в какие гости они не пошли. Лифт поднял их на последний, двадцатый этаж, и оттуда они вышли на общий балкон.

Вид, шум, запах города обрушились на Сергея с неистовой силой, он широко открыл глаза и рот, прижавшись к стене и боясь сделать шаг вперед. Света смотрела не на город, а на Сергея.

– Ты что, никогда не был на такой высоте? – смеялась она.

Он смог только отрицательно покачать головой.

– Вообще, что ли, выше своего третьего этажа никогда не поднимался? – она продолжала смеяться.

Сергей, наконец, смог справиться с собой, и хрипло произнес:

– Дима на шестом живет.

– О, да! Это меняет дело, – она, дразня его, подошла к перилам и немного перевесилась вниз, делая вид, что внимательно смотрит на машины, но на самом деле, краем смеющихся глаз наблюдала за ним.

Он испугался за нее, и, боясь отпустить стенку, потянулся к Свете, не достал, сделал шаг вперед и взял ее за руку.

Она обвила свою руку вокруг его, и город с запахами, шумом и головокружительной высотой исчез. Остались только он, она и тепло ее локтя.

– Ну, видишь, совсем не страшно, – ее голос звучал, как мелодия, доносящаяся откуда-то изнутри.

Он стоял, прикрыв глаза, и наслаждался.

– Посмотри, – повелительно сказала она и слегка дернула его локоть.

Он посмотрел вниз, на машины, сверкающие брильянтами фар, несущиеся по магистрали, обгоняющие друг друга, на людей неторопливо идущих под неслышную отсюда музыку, доносящуюся из магазинов. Слева было видно кремлёвскую башню, справа устремлялся ввысь шпиль гостиницы «Radisson», протыкая догорающее закатом августовское небо. Она рассказала ему тогда про здание, но он ничего не запомнил. Он был так счастлив.

Теперь Сергей стоял на этом же самом балконе, снова наблюдая закат, но уже не жаркого августовского вечера, а холодный закат сентября. Не было того волнительного чувства, потому что рядом не было ее. Он посмотрел на реку, играющую бликами оттенка гречишного мёда, на темнеющие крыши домов и несущиеся внизу машины. Затем вышел в общий коридор, прошел по нему до конца и вышел на другой балкон с противоположной стороны здания.

Здесь было тихо. Перед глазами запестрели меж домов медные, золотые и кирпичные оттенки осенней листвы. Малиновым выстрелом растекся по серой стене дома клен. Перед Сергеем была площадка пожарной лестницы. Он вышел на нее и посмотрел сквозь металлическую конструкцию себе под ноги. Там, на неизмеримой глубине виднелся асфальт двора. У Сергея снова захватило дух, как тогда, и он рефлекторно схватился за перила. Подняв глаза, он увидел, что, кроме перил, нет никаких заграждений, и поднял глаза наверх. Там, за оканчивающейся лестницей, плыли, будто облитые сливовым вареньем, закатные облака. Безотчетный страх того, что сейчас внезапно все прутья лестницы обвалятся, и он полетит вниз, заставил его вернуться на балкон. Там он вцепился в парапет и перевел дух.

«Если я сейчас сброшусь, все проблемы решатся сами собой. Надо только взять себя в руки».

Перила были на уровне солнечного сплетения, и ему не составляло никакого труда забраться на них. Он огляделся в поисках ненужных свидетелей. Вспомнил о консьерже, которая в этот раз, как и тогда, проводила его холодным изучающим взглядом, и, он не сомневался, узнала его. Узнала не потому, что он был какой-то особенный, а потому что она запоминала всех, вообще всех, как будто у нее регистратор был встроен в сетчатку глаз.

Окна дома напротив были значительно ниже, и по большей части темнели, показывая, что их обитатели предпочли провести этот сентябрьский вечер вне стен своих уютных квартир в центре.

Сергей перекинул ногу, и в этот момент открылась дверь. На балкон заглянул молодой парень с фотоаппаратам на шее. Увидев Сергея, который успел вернуть ногу на место, парень приветливо кивнул. Он подал кому-то руку, и на балконе появилась накрашенная девица на шпильках и с таким наглым и развратным лицом, что Сергею показалось, что он бы ее прямо сейчас задушил сам, безо всяких альтер эго. Молодой человек снова обернулся к Сергею, пока девица, нисколько не стесняясь, поправляла лифчик.

– Мы пофотографируемся немного, не помешаем? – сказал он, вынимая из чехла фотоаппарат.

Сергей пожал плечами.

– Конечно, я все равно ухожу, – улыбаясь спине парня, сказал он.

Сергей спустился на лифте вниз и, двигаясь интуитивно, направился в сторону Тверской.

Выйдя на улицу, он уже знал, что должен делать. Проходя по знакомому переулку и решив, что здесь уже не заблудится, Сергей достал телефон и набрал номер директора. Спохватившись, взглянул на время – восьмой час.

Самуил Аркадьевич ответил после второго гудка.

Сергей поздоровался, оглядывая перекресток, соображая, куда поворачивать.

– Привет-привет, ну что, как суд? – осведомилась трубка.

– А, – Сергей и забыл про суд. – Все хорошо, мы выиграли.

– Ну, я в тебе не сомневался, – по голосу чувствовалось, что директор улыбается.

– Самуил Аркадьевич, я сегодня видел Игоря, – сообщил Сергей.

– Так, – голос на той стороне чуть напрягся. – И что он?

– Мы вместе проверили документы, все в порядке, – Сергей не знал, как правильно подойти к вопросу, который он хотел задать.

– Отлично, – протянул директор, ожидая, что еще скажет подчиненный.

– Я, собственно, почему звоню, – решился, наконец, Сергей. – Самуил Аркадьевич, я хотел бы взять отгул на несколько дней. С Владиславом мы все обсудили, Максим пришлет мне документы на почту, мои основные дела закрыты, спешного ничего нет, – торопливо добавил он.

– Я ничего не имею против, – сказал голос в трубке. – Ты у меня, по-моему, ещё ни разу не был в отпуске. Даже не болел.

Сергей остановился.

– Я хочу к матери съездить, – добавил он.

«Ты ему еще скажи, зачем ты хочешь к ней поехать», – язвительно предложил он себе.

– Это похвально. Родителей надо навещать, – в голосе Самуила Аркадьевича слышалось облегчение. – Где мама-то живет?

«Почему он спрашивает? Зачем ему это знать?».

– Под Тверью.

– А, ну хорошо. Значит, завтра тебя не ждать? – уточнил директор.

– Нет, я рано утром поеду, – Сергей остановился, не узнавая переулок.

– Ладно. Хорошо тебе отдохнуть, – напутствовал его Самуил Аркадьевич.

– Спасибо, – Сергей убрал телефон в карман. Огляделся. Вроде он шел правильно, и здесь должно было стоять зеленое здание. Но вместо здания он видел перед собой только строительный забор и пустоту за ним.

«Снесли», – догадался Сергей. Он определил, где находится, и вывернул из переулка на Спиридоновку.

Начинало темнеть, включились фонари и подсветка на исторических зданиях. Проходя мимо одного из таких, он увидел на противоположной стороне экскурсионную группу. Гид, театральным взмахом руки, указывая на здание, мимо которого Сергей сейчас проходил, сипло гремел в микрофон:

– А из этого большого окна вылетела Маргарита и полетела к Арбату.

Из толпы потянулась рука, и грузный мужчина пропищал тоненьким голоском:

– Простите, но ведь Арбат с той стороны, а окно выходит сюда, как же она летела?

Гид мгновенно разозлился и прошипел, доходчиво объясняя:

– Она на метле летела. Развернулась и полетела к Арбату.

Мужчина согласно закивал. Своей грузностью он напомнил Игоря, и Сергей поскорее пошел прочь, отгоняя от себя образ. Он устал думать об Игоре, повсюду узнавать его облик, в каждой мелочи видеть напоминание о нем. Прямо влюбился, черт бы его подрал!

Сергей поднялся к себе и уже вставил ключ в замочную скважину, как услышал, что за спиной открывается дверь. Он не успел скрыться в квартире, и был пойман соседкой.

– Ой, Сереженька, здравствуй, поздно ты сегодня что-то, – раздался голос Нины Ивановны.

Он бессмысленно посмотрел на дверь, раздвинул губы в улыбке и повернулся к соседке.

– Здравствуйте, Нина Ивановна, давно вас не видел.

– Ну, ты амуры крутил, забыл про старую совсем, – захихикала она. – Ну, ничего-ничего, правильно бросил ее.

Она подошла к нему и, заговорщицки приблизив свое лицо к лицу Сергея, насколько это было возможно, учитывая ее рост, оглянувшись, чтоб никто не услышал, прошептала:

– Непутевая девка. Не пара она тебе.

Сергей отпрянул, улыбка на секунду слетала с его лица, он ее подобрал и быстро вернул на место.

Но Нина Ивановна успела увидеть его злое лицо.

– Знаю-знаю, – подняла она руку в миротворческом жесте. – Тебе сейчас слышать неприятно. Но помяни мое слово, еще рад будешь, что отделался.

Затем менторское выражение сменилось жалостью. Она легонько погладила Сергея по плечу и, глядя на уровне своих глаз, – куда-то ему в грудь, – добавила:

– Береги себя, Сереженька, ты человек волнительный. Не переживай из-за дуры.

Сергей, который и так стоял вплотную к своей двери, теперь вжался в нее и забормотал, отведя глаза:

– Да-да-да, хорошо, Нинванна, спасибо…

Она подняла голову и посмотрела на его бледное лицо, вздохнула.

– Ладно, – прошептала она и засеменила к себе. – Пойду.

На пороге обернулась, посмотрела на Сергея, который все еще стоял, вжавшись в дверь, и добавила обычным голосом:

– Она еще локти себе будет кусать, уж поверь старухе.

С этими словами соседка закрыла дверь.

Сергей потрогал ладонью лоб, зашел в квартиру и запер за собой дверь. Постояв минутку, освобождаясь от послевкусия встречи с назойливой бабкой, он достал из стенного шкафа спортивную сумку и начал собираться.

Из ванной взял бритвенные принадлежности, зубную щетку. В спальне сначала аккуратно сложил на кровати, а потом убрал в сумку смену белья, свитер, таблетки.

Потом пошел в кабинет, достал ключ, поднял его на уровне глаз и слегка усмехнулся. Прошел по коридору к дальней запертой двери, отпер ее, вошел и щелкнул выключателем. Под потолком тускло загорелась сороковаттная лампочка. Он повернулся к стеллажам, легонько провел рукой по металлическим полкам.

– Ну что, Сергей Сергеевич, я у вас кое-что позаимствую, вы не против? – сказал он чуть слышно.

«Сам с собой уже разговариваешь, молодец», – добавил он про себя.

Кажется, впервые, он был здесь в сознательном состоянии. Хотя не совсем так. Он наведывался в эту комнату два или три раза, все из нее выбрасывал и запирал, но затем, магическим образом, безо всякого его участия, альтерэго само пополняло запасы на стеллажах. А Сергей после находил на столе смятые чеки из хозяйственного магазина или видел уведомление об оплате интернет-заказа в телефоне.

Но сейчас он зашел в эту комнату не для того, чтобы все выбросить.

Он взял с полки выкидной нож, раскрыл его и пальцем коснулся лезвия. Включил в розетку шнур от электроточилки, которая была привинчена к полкам. Круглый камень быстро завертелся. Сергей осторожно поднес к нему лезвие ножа, брызнул сноп искр. Ему казалось, что он проделывает эту операцию впервые, но руки двигались уверенно, будто занимались привычным делом. Он провел ножом с одной стороны, затем с другой, снова потрогал лезвие. Результат его удовлетворил, и он выключил точилку. На втором стеллаже он отмотал с бобины пеньковую веревку и отрезал кусок ножом, который держал в руках.

«Ну вот. А я не знал, на чем вешаться», – усмехнулся он, сматывая веревку.

Некоторое время с сомнением смотрел на новенькую раскладную дорожную лопату. Взял ее.

– Берешь лопату, возьми и мешки, – порекомендовал он себе.

Он взял два мешка из стопки, лежащей рядом.

С этим джентельменским набором вернулся к двери, огляделся, – ничего ли не забыл, – выключил свет. Все принадлежности он аккуратно сложил и убрал на дно сумки, прикрыв сверху свитером. Затем вернулся к оставленному в замке ключу, запер дверь, ключ убрал на место. Спохватился, что не позвонил матери.

Прошло гудков, наверное, двадцать, и он уже собирался сбросить звонок, когда в трубке послышался нетрезвый голос Любови:

– Сынка, ты ли это? – с грустной радостью сказала она.

«Лирическая стадия», – отметил он про себя. Он знал пошагово все стадии опьянения у своей матушки. Лирическая, пожалуй, нравилась ему больше всего. В этом состоянии она никогда не унижала его, во всяком случае, специально, частенько любила всплакнуть и пожалеть себя. Как-то раз, – он хорошо помнил тот случай, – обняла его.

– Здравствуй, мам, – сказал он в трубку, чувствуя, как пересыхает у него в горле. – Ты как?

Она что-то пробурчала в ответ.

– Я хочу приехать, – сказал он, справляясь с сухостью во рту.

Трубка не ответила.

– Мам? – прошептал он.

В трубке послышался храп. Любовь уснула.

Он посмотрел на экран, проверяя, есть ли соединение. С сетью было все в порядке, а вот абонент, похоже, из зоны доступа вышел. Сергей снова прижал трубку к уху. Отчетливо доносился храп.

«Ну и ладно», – подумал он.

Он проверил расписание автобусов и подошел к двери. Посмотрел в глазок, – пустая лестничная площадка. Щелкнул замком и, на сантиметр приоткрыв дверь, прислушался, – тишина. Быстро вышел, запер дверь и спустился вниз.

Через несколько часов он уже входил в дом матери. Внутри стояла мертвая тишина. Рассвет сипло пробивался сквозь грязное окно, заклеенное, по случаю приближения холодов, пленкой. Сергей огляделся. Стол хранил следы вчерашнего традиционного ужина на одну персону, – полная банка окурков, две смятые пачки из-под сигарет, открытая банка соленых огурцов, от которых комната пропиталась запахом семян укропа, алюминиевая кружка. На полу валялась пустая трехлитровая банка без крышки.

Сергей зашел за печку и положил возле сундука свою сумку, заглянул наверх – пара драных ватников и лезущее ватой грязное одеяло. Он вернулся на кухню и понюхал трехлитровую банку. Несмотря на то, что банка лежала открытая, резкий запах паленого самогона ударил Сергею в нос. Он поморщился и поставил банку на место. В этот момент в сенях раздались шаги, открылась дверь. В комнату вошла мать. На ногах у нее были фиолетовые пластиковые галоши на босу ногу, подранная у шва черная юбка, зимняя камуфляжная куртка, не закрывающая поясницу. Белые, выжженные некачественной краской, волосы были растрепаны, лицо перекошено и помято. В глазах стояла холодная твердая острая злость. Она уставилась на Сергея.

– Ты чего тут вынюхиваешь? – прохрипела мать.

«Ведь действительно вынюхиваю», – с мистическим ужасом Сергей подумал о банке, которую только что понюхал, и вся его решимость быть твердым и непреклонным, держать себя в руках и встретить лицом к лицу свое альтер эго, слетела как полиэтиленовый пакет под порывом мартовского ветра.

Мать прошла к своему табурету, злобно пихнув сына, стоявшего на пути, локтем в бок. Села, похлопала себя по карманам, пошарила в смятых пачках на столе, прошипела что-то матерное, нечленораздельное.

Сергей ругал себя за то, что встал на дороге.

– Чего приперся-то? – злобно косясь на него, поинтересовалась мать. – Хоть сигарет бы захватил. А то, как хвост прижали, так сразу бежит к мамке под юбку, а чтоб позаботится о родителе, так …

Она продолжала плескать желчь, а Сергей обрадованно кинулся к своей сумке и достал из нее блок сигарет, предусмотрительно купленный на автовокзале.

– Парламент? – презрительно буркнула она, увидев появившуюся перед ней на столе упаковку. – Ты же знаешь, не курю я эту …

Она закашлялась. Сергей взял пустую кружку со стола, суетливо подбежал к чайнику, стоявшему в печи, налил из него воды, подал кружку матери.

Она оттолкнула ее рукой, отчего часть воды расплескалась.

– Убери ты ее от меня на… – снова приступ удушающего кашля.

Он поставил кружку и быстро разорвал полиэтилен на блоке, забыв о специальном язычке, достал пачку, разодрал полиэтилен и на ней, подал сигарету матери, выбил искру от огнива, лежавшего рядом на окне, прикурил.