скачать книгу бесплатно
– Если бы я только знала. Пропала моя Жегота без вести, даже похоронить её по-божески не могу. А она мне везде видится, в каждой девушке. Однажды, клянусь, мне показалось, что я увидела её как живую вместе с княжичем Вячеславом. Но… куда моей Жеготе до княжича?
– Может, ещё найдётся, – без особой надежды сказал Милош. – Девушки порой сбегают из дома с хлопцами.
– Дай бог, – осенила себя священным знамением женщина. – Так что уж, соколик, – она отёрла руки о передник, поднимаясь из-за стола, – помоги княгине Фиофано, спаси её дочку. Нет хуже горя, чем терять родных детей. Она в последние полгода уже похоронила мужа и сына, жалко её.
– Княжне уже лучше, теперь она выздоровеет, – заверил Милош.
Уголок губ Лады дёрнулся.
– Вот и хорошо. – Она собралась уходить, но задержалась, спросила: – Не позвала тебя княгиня Фиофано на службу?
Милош пожал плечами. Он и сам надеялся получить приглашение, но Фиофано обещала позвать его ещё только раз, чтобы проверить здоровье княжны Мирославы.
– А должна? – спросил он и откусил от второго пирожка, тот был с капустой.
– Её сын Ярополк Снежный взял же к себе лесную ведьму. Я подумала, что и мать будет рада держать рядом с собой чародея. Да хотя бы назло новой Великой княгине.
– А что с ней?
– Говорят, Ярополк не только на службу взял лесную ведьму, но и в полюбовницы, – Лада шмыгнула носом. – Она девка молодая, сильная, княгиня Гутрун её, верно, всей душой ненавидит.
– Ты что несёшь, дура? – точно из-под пола рядом вырос Ачим.
– Мать свою – ведьму дури, а меня не смей, – хмыкнула Лада.
– Думай, с кем говоришь, – напомнил жене мужик.
– С дураком ратиславским.
– Видать, и вправду дурак, раз на тебе, рдзенке, женился.
Хозяйка фыркнула, забрала пустую кружку из рук Милоша и ушла на кухню.
Ачим проводил её хмурым взглядом и обратился к чародею:
– Свинины, тушённой с капустой да с морковью не желаешь?
– Отчего же, очень даже желаю, – сказал Милош, а самому уже стало жалко денег. Неизвестно, когда ему снова удастся заработать, а что награда от Фиофано, что честная добыча от Часлава могли пригодиться в будущем для чего-то другого, большего. Так не стоило ли пока обойтись простой кашей?
Но Ачим уже ушёл, и Милош остался один. Он угрюмо уставился на потёртую столешницу, пересчитывая мысленно свои сбережения и отгоняя проклятые, навязчивые, точно мухи в летнюю жару, мысли о Даре.
Значит, она была в Лисецке, служила князю и, быть может, не только её чародейский дар впечатлил Ярополка.
Великий князь был богат и знатен.
«И наверняка страшен, как водяной», – с отвращением подумал Милош, вспоминая тёмное одутловатое лицо его матери Фиофано.
– Совсем изголодался, что ли?
– А?! – Голос Ачима вырвал из забытья. Милош вскинул голову, растерянно разглядывая хозяина.
– Да смотрю, господин чародей, уже и пальцы себе кусаешь. Скоро принесу твой ужин, подожди ещё немного, – попросил хозяин и пошёл относить миску с пшённой кашей другому гостю.
Милош сжал тонкие пальцы.
В животе урчало, а на душе было вовсе погано. Милош едва дождался ужина, быстро поел и задолго до того, как погасили огни на постоялом дворе, ушёл спать.
Княжна Мирослава забрала немало сил, пусть Милош и черпал их из двух чернавок. Но, хочешь не хочешь, а всё равно потянешь из себя жизнь, плетя заклятия – такова неизменная плата. Главный источник всегда всё равно – чародей.
Постель снова оказалась холодной, а простыни влажными. Милош повалился без сил, закрыл глаза и пообещал себе, что вот-вот встанет и позовёт хозяина, потребует истопить в комнате и сменить бельё, но не смог даже поднять головы.
Он спал урывками, то и дело просыпался, точно выпрыгивал из-под набегающей волны, чувствовал, как дрожал от холода, но не мог совладать со сном и проваливался снова в забытье.
Так длилось бесконечно долго, пока из тишины безлунной ночи его не вырвал далёкий стон.
Оборвалась жизнь. Ещё одна. Бесплотный дух растаял в темноте, живой огонь рассыпался на сотни искр.
Милош подскочил на кровати, как ужаленный.
Неслышный для обычного человека вой разнёсся над городом. Не было сомнений, откуда он доносился.
Пару мгновений были потеряны, пока Милош размышлял, одеваться и бежать самому или вылететь соколом прямо из окна, чтобы подоспеть быстрее. Но много ли от него толку в птичьем обличье?
Он чуть не упал на тёмной лестнице, ударился о стол мизинцем на ноге и едва не потерял сапоги.
– Кто здесь?! – завопил Ачим. Мужик выскочил в одной рубахе да портах с топором в руках.
– Заткнись, – прошипел Милош сквозь боль. – Это я, пустошь тебя поглоти. Ку-у-урва, на кой здесь столько столов?
– Так это, люди тут жрут, – ошарашенно проговорил Ачим. – А ты куда собрался?
– Княжну вашу спасать, – натягивая рукав кафтана, проговорил Милош.
Он снял засов и распахнул дверь. В лицо ударил снег. Милош выбежал из-под навеса и увяз в выросших за пару лучин сугробах. Улицу замело, ветер и снег заслоняли видимость.
– Курва, курва, – повторял в отчаянии Милош и упрямо бежал вперёд, собирая снег подолом кафтана. Одежда тянула и задерживала его, и когда он уже приблизился к городским воротам, то скинул бестолковый ратиславский наряд.
– Кто идёт? – рявкнул стражник.
Милош ругнулся, вспомнив, что забыл отвести случайным прохожим глаза.
Отточенное мастерство превозмогало слабость. Пальцы сами сплели нить, золото вспыхнуло ярче.
– Куда он пропал?! – воскликнул стражник.
– Ёж, ты видел, ты видел? Он только что тут был.
– Чародей…
Милош пробежал мимо стражников. Колдовство сработало, но в глазах чародея потемнело, и дыхание сбилось.
Быстро он, однако, привык к той силе, что подарило фарадальское чудо, куда тяжелее оказалось привыкать заново к врождённым способностям. Будь у Милоша сила Дары, со своими знаниями и умениями он мог бы свернуть горы. Но он родился обычным чародеем, и силу приходилось постоянно черпать из окружения.
Пар вырывался изо рта. Снег и ветер толкали назад, к воротам, но Милош бежал по безлюдной улице, месил ногами снег, пару раз падал, поскользнувшись на льду.
В стороне мелькнули духи, сверкнули огненными глазами.
Высокие терема чёрными безликими тенями проносились мимо, княжеский двор становился всё ближе. Показалась покатая белая от снега крыша.
Кто-то большой и лохматый сидел наверху терема. Длинные лапы опустились на землю, и чудовищное мохнатое тело, точно огромная гусеница, поползло следом, протянулось от крыши дворца до его крыльца.
Милош остановился напротив. Нигде не видно было стражников.
Существо тоже замерло, выжидая.
Это был домовой, которого он видел прошлой ночью. Дух стал ещё больше. Отчего он снаружи, не внутри? Что прогнало его?
У правого плеча прошмыгнула тень.
– Мы обещали защищать, – шепнула она.
– В уплату за гостеприимство, – раздалось в стороне.
– За жаркие костры длинной ночью…
– Защищать…
Милош огляделся вокруг. Двор наводнили духи: незнакомые, чуждые. В темноте пламенем сияли их глаза, колыхались тени одеяний, и лишь редкие из них явились во плоти.
– Оно нас пьёт, – домовой медленно поднял руку и показал на вход во дворец. – Опустошает.
– Забирает огонь.
– Забирает ж-жизнь, – подхватили голоса.
Милош вглядывался в чёрные силуэты, вслушивался в шёпот.
Тело напряглось, готовое к удару. Всё естество его кричало об опасности. Пусть навьи духи не спешили нападать, одно их присутствие заставляло мурашки бежать по коже.
– Спас-с-си, – горячее дыхание опалило затылок.
Милош сделал шаг к крыльцу.
Снег пошёл сильнее, скрывая всё вокруг, пряча от глаз бездыханные тела стражников. Наконец Милош нашёл их: они лежали за крыльцом.
– Как с этим бороться? – спросил чародей, не оборачиваясь.
– Железом. Огонь оно пьёт.
Домовой зацепился длинной рукой за навес над крыльцом, подтянул своё тяжёлое тело и вскарабкался обратно на крышу, зашуршал, скрываясь в печной трубе.
Остальные духи с опаской сторонились дворца. В могильной тишине они смотрели ему вслед.
Милош открыл дверь.
В темноте нелегко оказалось найти дорогу к покоям княжны. Милош поднялся по лестнице и остановился, пытаясь вспомнить, в какой стороне жила Мирослава.
Он прищурился, надеясь заметить всполохи золота.
Мохнатая лапа коснулась ладони. Чародей едва не закричал. Внизу, у самых ног, сверкнули яркие глаза домового. Он стал ростом с малого ребёнка и теперь едва доходил Милошу до колена.
– Веди, – он с трудом сдержал порыв отвращения.
Дух потянул направо, повёл мимо закрытых дверей. Порой половицы скрипели под ногами, но не слышно было ни голосов, ни храпа, ни одного постороннего звука. Весь дворец будто застыл.
Свободной рукой Милош повторял знаки заклятий, вспоминал уроки Стжежимира и размышлял, получится ли потянуть силу из домового, если понадобится.
Дверь в покои княжны оказалась приоткрыта.
Домовой нырнул в темноту и пропал.
Милош ступал как можно тише, опасаясь хоть звуком выдать себя раньше времени. Ещё не глазами, но сердцем он почуял, что пришёл слишком поздно. Тот теплящийся слабый огонёк, что горел в Мирославе, потух. Было темно и холодно.
Только редкие всполохи золотых искр разлетались в стороны от чёрного бездонного колодца.
Наконец Милош узнал, где видел прежде эту пустоту.
У двери беспробудно спала девка-чернавка.
Над постелью княжны склонился человек, мужчина. Во мраке не разглядеть было его лица, но и без того перед глазами возникли его смуглая кожа и гордый лик.
– Гармахис, – вспомнил имя Милош.
Южанин вскинул голову.
Медленно, осторожно, точно боясь спугнуть дикого зверя, Милош подошёл к столу, щёлкнул пальцами, выбивая искру. Загорелась свеча, и получилось наконец разглядеть лицо Гармахиса. Он стоял, сгорбившись, опираясь руками на столбики кровати. Взгляд его был мутный, одурманенный.
Рядом на постели лежала золотая маска, уродливая, как древнее божество. Милош прищурился и с удивлением заметил, что она сияла. Яркая нить тянулась от неё к южанину.
– О, хозяин курильни, – Гармахис тоже узнал Милоша. – Не думал, что снова встретимся.
Он говорил мягко, растягивал звуки, почти пел незнакомую песню из тёплых южных песков. Перед Гармахисом лежала мёртвая девушка, напротив стоял его враг, а он пьяно и счастливо улыбался.
– Вот, значит, кто её, – он замолчал, кажется, позабыв слово, – вернул. Так у меня получилось опустошить её дважды. Спаси-ибо.
– Почему именно её?
– Из-за крови земли, – как нечто само собой разумеющееся сказал южанин. – В этих землях её по-прежнему много: в духах, в людях. Но такой, как у неё, мало даже здесь.
