скачать книгу бесплатно
– Говорю же, ножом в князя, прямо под рёбра, заправски так, умело, знает дело. Рука у сучонка твёрдая. Мальчишку в темницу, а князя сюда. В городе беспорядки. Народ фарадалов на куски разорвал, ни палач, никто не уберёг. А потом на беженцев пошли. Там бойня. Я хотел сначала помочь страже, а потом вспомнил про вас, и сюда.
Он тараторил без остановки, гладил Весю, целовал в щёки и губы, но Дара уже не видела этого. В ушах гудело. Точно рой мух жужжал вокруг, чернота накрывала, наступала, и слух улавливал лишь раздражающий шум.
– Мне надо идти, – разорвал пелену голос Стрелы. – Я помогу в городе, чем могу. Заприте дверь. Не выходите, пока я не вернусь. Весенька, слышишь? Прошу тебя, не бойся, просто оставайся здесь.
Он чмокнул её в нос, улыбнулся криво, точно его перекосило.
– Да, да, конечно, – повторила растерянно девушка.
– Стрела, я с тобой, – проговорила Дара с трудом. – Ты иди в город, а я к князю. Веся, слышала? Оставайся тут.
Сестра что-то пискнула в ответ, но слова уже не достигли ушей Дары. Она выбежала из ложницы в чём была – в распоясанном платье, с расплетёнными косами.
Каблуки сапожек стучали дробью по деревянному полу.
Если князь умрёт, у неё не останется защиты ни от людей, ни от духов.
Если князь умрёт, лесная ведьма не будет нужна даже лешему.
Если князь умрёт…
Дыхание сбилось то ли от бега, то ли от страха. Дара взлетела по ступеням наверх, к покоям, где поселился Ярополк.
В коридорах толпились люди. Бояре и их жёны, холопы и дружинники. На разные голоса они перекрикивали друг друга, толкались, ругались, точно простой люд на городской площади.
Бабы завели протяжный плач. Дара испугалась, что опоздала, и нечем уже помочь, да и некому.
– Что с князем? – она схватила первого попавшегося мужчину за плечо, даже не разобрала, с кем заговорила.
– Ранен князь, за лесной ведьмой послали. – Мужчина повернулся и замер с раскрытым ртом.
Дара узнала в нём воеводу Горыню, хотела уже пройти мимо, но помедлила, оглянулась.
– Мне нужен живой баран или козёл. Любую скотину приведи.
Горыня посмотрел на неё с высоты своего исполинского роста со страхом и трепетом. Мужик, что вдвое шире был дочки мельника, опасался её!
Жадное любопытство и странное, будоражащее довольство заставили Дару задержаться, насладиться сполна видом воеводы.
– И побыстрее, если жизнь князя дорога, – твёрже сказала она, и Горыня тут же сорвался с места, умчался прочь.
Дара расправила плечи.
– Разойдитесь, – прикрикнула она. – Дайте пройти.
Сначала только холопы заметили девушку, один из них узнал лесную ведьму, и по толпе пронёсся тревожный шепоток. Один за другим люди принялись расступаться, и вот уже освободилась дорога к покоям князя.
Лесная ведьма прошла неторопливо, чувствуя каждый взгляд, как укус, как плевок. Никто не сказал ей ни слова, но ярче звуков была тишина.
В дверях как цепной пёс стояла Маланья. Она одна не пошевелилась.
– Тебя велели не впускать.
– Кто велел? Великий князь за мной послал.
Маланья усмехнулась презрительно:
– Князь за лекарями да знахарями посылал, а не за убийцей и поджигательницей. Когда фарадалам погребальный костёр надо будет запалить, тогда и позовём тебя. Пойди прочь, пока стражу не позвала.
От гнева позабылось всё на свете.
Даре хотелось вцепиться ногтями в лицо ключницы, выдрать рыжеватые косы и бить, бить, пока кровь не зальёт её усмехающееся лицо, и она даже не успела задуматься, что слишком резко, слишком сильно переменилась в поведении Маланья.
– Тебя кто тут поставил? – из комнаты выглянул Третьяк, оглядел ключницу с головы до пят и подвинул в сторону. – Не видишь, лесная ведьма пришла. Не мешай ей.
– Княгиня Здебора велела…
– Княгиня Здебора лесной ведьме не хозяйка, а Великому князю и подавно. А тебе и вовсе нечего делать возле покоев князя. Топай отсюда.
Маланья вскипела, точно позабытое молоко на печи.
– Ты кому тут указываешь, холоп? Невольный будет вольной говорить, что делать?
Ключница полезла вперёд, на порог. Она толкнула Третьяка в грудь, вмазала ему ладонью по лицу, завизжала, закричала, а юноша ловко вывернул ей руку да пнул под зад коленом.
Народ загоготал, захохотал на разные голоса. Слетела напускная печаль, забылись переживания. Стенания сменились смехом, а Маланья зарычала, сгорая от стыда.
– Какого лешего тут творится? – из княжеских покоев выглянул боярин и оглядел внимательно всех собравшихся. – Кто начал этот беспорядок?
Он говорил негромко, и в светлых глазах не отражалось ничего, кроме лёгкого беспокойства. В ухе сверкала серьга, длинные светлые волосы лежали на плечах, в короткую бороду по имперскому обычаю вплетены были золотые бусины. Дара узнала его, не раз она видела боярина на совете у Ярополка, только имени вспомнить не могла.
– Ты пришла, – он заметил её, улыбнулся мягко, как старой знакомой. – Идём, тебя ждут.
Дара шагнула вперёд, зачарованная мягким голосом.
– Не отвечай княгине Здеборе, что бы она ни говорила, – шепнул на ухо боярин. – Дай мне со всем разобраться.
Он чуть придержал её за локоть, проводя мимо слуг и других бояр, из одной горницы, где раньше Ярополк встречал Дару, в другую, где вокруг широкой постели собрались князь Чернек и его жена, воеводы и Брат Мефодий.
Ярополк лежал на подушках, оголённый по пояс, лицо его посерело. Он плотно сжимал губы, голубые глаза горели лихорадочно, и он впился взглядом в лесную ведьму, как только она показалась на пороге.
На груди князя лежала пропитанная кровью повязка, и служанка прижимала её крепко одной рукой, а другой отирала кровавые струйки, что текли на простыню.
– А вот и моя… спасительница, – выдавил Ярополк.
Дара сорвалась с места, подлетела к постели, отстранив чернавку в сторону, и замерла с протянутой к багровой повязке рукой.
– Кто её сюда пропустил? – от волнения рдзенский говор Здеборы стал сильнее обычного. – Я же велела…
– Велела нарушить приказ Великого князя? – удивлённо спросил светлобородый боярин. – Потому что сам Ярополк позвал за госпожой лесной ведьмой.
– Моя жена хотела сказать, что стоило позвать и других знахарей, – выдохнул громко Чернек, и если бы Дара поглядела его в сторону, то увидела бы, как он схватил Здебору за руку, стараясь сдержать её пыл. – Лесные ведьмы известны за свою разрушительную силу, а не целительские навыки.
– За лекарями послали, но в городе беспорядки, вряд ли выйдет быстро их привести. К тому же кто может быть могущественнее лесной ведьмы в любых чарах?
– Князь, – Ярополк разлепил сжатые губы, – я тебе всегда рад, но теперь оставь меня с моей лесной знахаркой. Колдовству не нужны лишние глаза.
– И правда, а то вдруг даже смотреть, как оно творится, – греховно? – без тени улыбки добавил боярин.
Брат Мефодий попытался выпросить разрешение остаться, чтобы читать молитвы и оберегать князя от нечистой силы, но и он, и все остальные, за исключением единственной служанки, Дары и князя, были выдворены из покоев.
Наступила неожиданная, оглушающая тишина. Ярополк устало прикрыл глаза. Дара выдохнула медленно, приводя мысли в порядок.
– Я сама позабочусь о князе, – она забрала тряпицу из рук служанки, ополоснула в воде и с силой отжала. – Принеси мне побольше чистой воды и пошли кого-нибудь за травами. Пусть найдут полынь, ромашку и крапиву.
Служанка кинулась исполнять приказания, а Дара подошла к печи, подбросила поленьев, разворошила прогоревшие головешки, распаляя огонь.
Вернулся боярин, имени которого она так и не вспомнила.
– Воевода к тебе просится, лесная ведьма, – сообщил он. – Не один.
– С козой? – спросила Дара.
– С овцой, – невозмутимо, без тени издёвки ответил мужчина. – Если будешь резать её, давай я велю убрать ковёр с пола.
– Не надо.
Дара захлопнула заслонку и вернулась к постели князя.
Ярополк дышал тяжело, натужно. Губы его побледнели, а постель вокруг побагровела теперь, когда служанка перестала смывать кровь.
В дверях жалобно заблеяла овечка. Горыня тяжело протопал, держа вырывающееся животное.
– Вот, госпожа лесная ведьма, – сказал он недовольно и опустил овцу на пол.
Она тут же дёрнулась, бросилась в сторону, но мужчина удержал её за верёвку, повязанную на шею.
Боярин сложил руки на груди, изогнул правую бровь, наблюдая за ними.
– Что ещё тебе понадобится?
– Травы, за ними я уже послала, – выговорила Дара, не глядя на мужчин. – Воевода, – обратилась она, – привяжи животное, чтобы не сбежало.
Овца брыкалась, как если бы злой дух в неё вселился. Чуяла, бедняжка, беду. Горыня схватил животное в охапку, привязал к ножке кровати, и когда уже поднялся и собрался отойти в сторону, овца лягнула его копытом в колено. Воевода стерпел, не издал ни звука и ушёл поскорее прочь. Дара заметила, как, обернувшись на пороге, Горыня осенил Ярополка священным знамением.
Боярин молча наблюдал за Дарой, а она растерянно стояла между овцой и князем и не знала, с чего начать. Ей хотелось скрыться от любопытного взгляда, но отчего-то боярину она приказать не посмела.
– Теперь всё, – произнёс мужчина раньше, чем Дара успела заметить вернувшуюся служанку.
– Я всё принесла, госпожа, – пролепетала она еле слышно, поставив в стороне большой таз с водой.
– Тогда уходи.
На согнутом локте служанки висела корзина, на дне которой лежали засушенные пучки трав. Сухие, ломкие, хрупкие. Дара забрала корзину, кончиками пальцев взяла лист крапивы и, медля, повертела перед глазами.
Служанка на мысочках тихо, точно мышка, выскользнула из покоев.
– Иди, Святослав, – сказал Ярополк.
Боярин, оглянувшись, тоже вышел.
Дара бросила крапивный лист обратно в корзину, выбрала несколько веточек посеревшей полыни и крапивы.
Зафырчал огонь, когда отворилась заслонка печи, подуло в лицо жаром. Дара подожгла щепку и подпалила пучок трав. Потянулся дым серой струйкой, в нос ударил резкий запах.
Дара прошлась вдоль стен, окуривая ложницу князя.
Тряслась кровать, овца вырывалась и блеяла. Издалека, из-за дверей доносились голоса собравшихся, и Дара кожей чуяла их страх. Пучок трав в её руках подрагивал.
Горький дух полыни заполнил комнату, и домовой заворочался в углу за печкой, уползая дальше, прячась в тенях.
Дара оглянулась на дверь, но там никого не было. Боярин ушёл.
Визгливо закричала овца, стуча копытами по полу.
– Добей уже или меня, или эту проклятую овцу, – раздался голос Ярополка.
Овца заблеяла ещё громче и противнее, точно назло призывая скорую смерть.
– Надеюсь, не придётся, – сказала Дара.
– Боишься убивать? – сверкнула из-под чёрных ресниц небесная лазурь. Даже будучи при смерти, он умудрялся смущать одним только взглядом.
– Нет. Но не хочу.
– Так-то лучше, – хмыкнул Ярополк. – А то я стал опасаться, что ты изменилась.
Дара подошла к постели, поставила на пол у изголовья миску с травами так, чтобы дымок не затух. Она придвинула серебряный таз с водой, окунула тряпицу.
– Когда я встретил тебя, ты была смелее. Отчаяннее.
Губы пересохли от волнения. Дрожащими руками Дара потянулась к повязке, стянула, оголяя грудь и живот. Под рёбрами дрожала, точно живая, тонкая глубокая рана, а из неё била кровь.
– Ловко меня, да?
– Помолчи.
Ярополк усмехнулся и закусил губу, глотая собственный смех.
