Жизнь на гранях миров

– Наши животные, – Ласоро улыбнулся: – Ты таких, конечно, не видел.

– А простых лошадей нет?

Принц озадаченно смотрел на друга. Это слово он слышал впервые. Игорь давно понял, что если на чужой планете нет однозначного понятия, то звучит незнакомое слово.

– Ну что ж, ахисы, так ахисы.

Когда через десять-пятнадцать минут они вышли наружу, его ждал сюрприз. Ахисы напоминали слонов. Но только чуть поменьше ростом и – помягче, попроще. Однако всё равно мощные и крепкие. Он внимательно рассматривал их:

– Любопытно, а как они питаются? Шеи недостаточно гибкие. Как они достают себе корм?

Ласоро тут же пояснил:

– Действительно, на их шеях большие складки, но они прекрасно склоняются.

«В отличие от меня, – с улыбкой подумал Игорь. – И шея гибкая, и голова лёгкая, а склоняться не хочет!»

Они устроились в удобных сиденьях и в сопровождении небольшой группы слуг выехали из дворца. Игоря всё привлекало, всё было интересно. Сразу за пределами города простиралась равнина. Их кортеж двинулся навстречу холмам, голубеющим вдали.

– Там есть вода и прекрасные оазисы, мы хорошо отдохнем, – сказал Ласоро.

День выдался не особенно жарким; мягкий климат этой местности напомнил Игорю приморские города, где с одной стороны воздух наполнялся свежестью веяния гор, а с другой – смягчался тёплым дыханием моря. Игорь не торопился начинать серьёзный разговор и пока спрашивал о том, что их окружало. Принц поразил его глубиной познаний.

– У нас не бывает снега, – рассказывал юноша, – почва не успевает пропитываться водой, а потому рождает мало растительности. Но в горах, а они недалеко отсюда, в трёх днях пути, снег выпадает обильный, чистый, и вот там очень красиво.

Он рассказывал о птицах и цветах, называя каждый вид новым, непонятным Игорю словом. Когда, примерно через час, они приблизились к холмам, врач услышал, по крайней мере, с десяток незнакомых названий. «Но меня интересует другое, – думал он, – совершенно другое. Хотя, конечно, прекрасно, что будущий император знает так много».

Внезапно он остановился. Какая странная мысль! С чего это он взял, что Ласоро будет императором? Насколько известно, его старший брат молод, обладает отличным здоровьем и не собирается передавать бразды правления в другие руки. Игорь удивился, решил, что мысль случайна, и не придал ей значения. А напрасно. Потому что именно в тот момент особый воздух планеты начал действовать в нём, обостряя все чувства, интуицию, способность знать и предвидеть. Но об этом он догадается позже, намного позже.

А пока они достигли холмов и, найдя восхитительный оазис, полный зелени и цветов, расположились на отдых.

Игорь с трудом дождался, пока слуги расстелют покрывала, расставят еду и удалятся. Ласоро уже понял, что друг хочет спросить о чем-то важном, и устроился напротив в позе человека, готового к серьёзному разговору.

– Откуда у тебя эти способности? – наконец, задал врач свой вопрос. – С рождения?

– Мама говорит, что да. Но мне кажется, это потому, что я с самого раннего детства пью воду скалистых озёр.

– Что за озёра? Расскажи!

Игорь удобно сел.

– В горах, очень высоко, среди скал, есть озёра. Добраться до них тяжело, но, тем не менее, есть несколько дней в году, когда караваны из самых дальних мест прибывают туда, чтобы стать свидетелями чуда.

Принц сделал паузу. Взгляд его вопрошал: «Ты веришь в чудо?»

– Продолжай, – спокойно ответил Игорь.

Он не признался бы себе сам, но внутри вдруг всё напряглось и тонко затрепетало: он почувствовал, что стоит на пороге необычайного. Но – не двинулся, ничем не выдал волнения.

– В яркую весеннюю ночь, когда горы едва освободились от снега, прямо с неба в воду входит прекраснейшее существо. Оно не похоже на человека, оно во много раз красивее, чем человек! Оно окунается в воду, разбрызгивает искры, и вода делается волшебной! Потом существо исчезает…

– Куда?

– Оно опять поднимается в небо. А люди бросаются к озеру и начинают пить эту воду, окунать в неё руки, набирать в бутыли и тюки: кто куда может и кто сколько хочет. Одного нельзя делать: входить в озеро и купаться в нём. Потому что стоит хотя бы одному человеку броситься в воду, как вся его целебная сила исчезает. Человек забирает её!

– Подожди! Тот, кто сходит в воду, – Ангел?

– Этого мы не знаем.

– Но он похож на Ангела?

– Никто никогда не говорил с ним, никто не знает, на кого он похож.

– А ты его видел?

– Много раз! – в голосе Ласоро слышалось торжество. – Наш двор каждый год приезжает к озёрам, чтобы увидеть это. Но слушай дальше. Если никто не заберёт силу озера, то она сохраняется целую ночь. Важно набрать воду сразу, как можно быстрее. А потом мы все целый год пьём её понемногу, и часто становимся здоровыми, если болели. Но если хотя бы один человек прыгнет в озеро, то оно тут же гаснет, а вот человек… – принц опять сделал паузу: кажется, ему нравилось, что он мог чем-то потрясти своего друга.

– Я знаю, – вдруг сказал Игорь охрипшим голосом. – Он выздоравливает, какой бы ни был одержим болезнью.

– Ты знал?! – разочарованно протянул Ласоро.

Игорь провёл рукой по лицу. Ладонь осталась мокрой.

– Никогда не думал, что такое может происходить в реальности. То есть, я верил, но…

Юноша не понимал. Врач поднял глаза:

– Мне приходилось читать об этом в одной очень древней книге на Земле. Но там был небольшой водоём прямо посреди города. Святого города, – прибавил он тихо.

Ласоро видел, что друг потрясён, и ликовал.

– Слушай дальше, – продолжал он вдохновенно. – Так продолжается целую неделю. Озёр – семь, и каждую ночь это чудесное существо нисходит в воду. Никто не знает, где он появится в первую ночь, а где – во вторую. Поэтому в первые ночи люди окружают берега всех озёр, а вот в последнюю…

Игорь улыбнулся:

– Представляю, что творится в последнюю ночь у этого озера!

– Да! Его все ждут! Те, кто не смог увидеть раньше, переходят к этому озеру, и берег напоминает собой город, но если бы ты знал, как тихо кругом, и как трепетно люди дожидаются чуда! Стражники стоят вокруг, охраняя воду, чтобы никто не вздумал броситься в неё. Дети, женщины, пожилые люди – все затихают. А когда он, наконец, спускается, все плачут…

Голос Ласоро прервался. Принц с трудом овладел собой.

– Это нужно увидеть самому, – сказал негромко.

– Когда? – спросил Игорь. Он уже знал, что поедет, и знал, что сделает всё возможное, чтобы набрать воды собственными руками.

– Весной. Скоро.

– А какое время года сейчас?

– Середина зимы.

– Это – зима?! – Игорь глянул вокруг: всё цветёт, зелень пенится на деревьях.

– Да, зима. Говорят, раньше озёр было двенадцать, но потом вода из пяти ушла под землю, и есть предание, что она обогатила собой все источники на планете, все реки, пруды. Поэтому у нас так принято купаться в водоемах.

– Я видел, как ты любишь купаться.

– Очень люблю, – засмеялся принц и потрогал шрам на лбу.

После необременительной трапезы они продолжили разговор.

– Во дворце есть особая комната, – рассказывал Ласоро, – там хранятся бутыли с водой. Она сохраняет свежесть долгое время. Я покажу тебе эту комнату, когда мы вернемся.

– Было бы неплохо…

«Взять воды на анализ? Удастся ли пронести? А если там окажутся новые, неизвестные нам элементы, как объяснить? – Игорь задумался. – Пожалуй, нет, – решил он, – разве этого я хочу: разложить воду на составы, понять, какие микроэлементы её наполняют? Нужно смотреть, наблюдать, анализировать: каким образом она воздействует на людей, что меняет в их состоянии. Ласоро сказал, что она делает его чувствительнее, то есть, утончает природу. Значит, основное воздействие – духовное. Вот что важно! А когда появится Светлана, то можно будет попросить немного и для исследования».

Он был взволнован. Новый мир представал перед ним в неожиданном свете: своей тонкой духовностью он превосходил мир Земли, и Игорь чувствовал некий таинственный трепет. Как будто отзвук необычайного коснулся его души. Он поднял голову и крепко вдохнул свежий воздух. Что за странное ощущение! Он осознал это только сейчас: здесь нет напряжения, нет такого давления, как на Земле. Всё словно мягче. «Может быть, дело в мыслях? – думал он. – Наша планета перенаселена людьми. У каждого – свои мысли, они бьются, сталкиваются в пространстве, противоречат друг другу. Пространство кишит, болеет, если хотите. А сколько мыслей ненависти, агрессии, страха! Здесь же – спокойно. Их едва ли миллион на всю планету, и от этого дышится так легко…»

Ласоро расслабился и задумчиво смотрел вверх. Но вопросы Игоря ещё не закончились.

– Расскажи мне о своем видении. Как это происходит?

Принц поднял голову:

– Я просто вижу картины. Иногда отчётливые, порою тусклые.

– Они статичны? Или динамичны?

Юноша наморщил лоб.

– Прости. Эта привычка умничать, – улыбнулся Игорь. – Твои картины движутся?

– Конечно! И движутся, и говорят.

– И сбываются? Всегда?

– Многие я забываю, но некоторые остаются в памяти надолго. Да, сбываются. Я стал лучше запоминать их, когда начал рисовать.

– Ты – отличный художник, – признался врач. – Такое ощущение, что ты рисуешь, играя.

Принц засмеялся:

– Просто у меня были хорошие учителя. Лучшие во всей стране. У таких учителей стыдно плохо учиться.

«Скромность, – с удовольствием отметил Игорь, – хорошая черта для того, кто будет править страной». И опять: стоп! Это пришло неожиданно! Вот теперь он не мог не заметить этой мысли. Усмехнулся, покачал головой. И невольно задумался. Над их головами ветер гнал облака, солнце пряталось, бросая приятную тень, неподалёку посапывали эти странные животные, ахисы, тихо переговаривались слуги. Ласоро откинулся на подушки и устремил взгляд в небо. «Как он чувствует будущее? – продолжал размышлять Игорь. – Какие органы воспринимают его? Мозг? Нервы? Или тончайшие духовные струны? И что отличает этого юношу от других, что дает ему силы видеть?»

– Когда ты воспринимаешь картины, устаёшь? – спросил он, наконец.

– Нет, нисколько. Напротив, мне кажется, что становлюсь легче. Будто меня касается нечто тонкое, едва осязаемое.

– Твои близкие знают об этом?

– Конечно. Я никогда не скрывал.

– И как они относятся ко всему?

Ласоро приподнялся на локте:

– Ты думаешь, я странный?

Врач рассмеялся:

– Ты – особенный. Надеюсь, ты понимаешь, что это дар, талант? В моём мире тебя окружили бы вниманием и почётом, и многие хотели бы поговорить, пообщаться с тобой…

– Зачем?

– Чтобы узнать что-то о себе, о своём будущем.

– Но я же – не игрушка!

Последние слова Ласоро сказал неожиданно тихо, и Игорь понял, что, несмотря на юность, принц относится к своему дару очень серьёзно. Врач замолчал и, скользя взглядом по всему облику принца, внимательно всмотрелся в него.

Что придаёт очарование человеческому лицу? Не только черты, но и то, что незримо лежит внутри человека, его глубинное «я». Красивое лицо – это не всегда правильные формы, это – красивая душа. Как часто мы видим, что гордыня, высокомерие, превосходство над другими делают отталкивающим самое совершенное творение природы! И – наоборот: прекрасные свойства духа смягчают неправильные линии и сообщают самому простому лицу привлекательность.

Лицо принца, по-юношески неоформленное, будто художник ещё не окончил свою работу, дышало чистотой. Она отражалась в ярко-синих глазах, в улыбке, немного несмелой, смущённой, будто спрашивающей: «ты принимаешь меня таким, какой я есть?» И в этой несмелости Игорь видел особую притягательность, обаяние принца, незапятнанность и незагрязнённость его души. И вместе с тем лицо Ласоро обещало стать мужественным и красивым, – чуть позже, когда кисть Того, Кто творит, нанесёт последние штрихи… Так думал Игорь, наблюдая за юношей и тем, как тот опять устремил взгляд в небо.

– Расскажи мне о братьях, – попросил врач.

Ласоро устроился удобнее:

– Аминасар – старший, сильный, бесстрашный. По-моему, идеальный император, хотя многие думают, что он слишком молод. Ему двадцать пять.

– Твоя мама выглядит очень юной для такого взрослого сына. Сколько же лет ей было?

– Пятнадцать.

– Бедняжка! Она даже в куклы не поиграла!

Ласоро засмеялся:

– Да, у нас выдают замуж очень рано. А императорские браки вообще заключаются с рождения.

– То есть, не успел ты родиться, а тебе уже выбрали невесту?

– Это так.

Игорь с улыбкой посмотрел на Ласоро. Тот понял – и сразу покраснел.

– Я ещё не видел её, – быстро произнёс он, – но говорят, что она очень умна.

Игорь хотел поднять бровь, но резко оборвал себя: «Остановись. Высказывать свои представления о браке в данный момент неуместно».

– А Гастан? – спросил он вслух. – Ты говорил, что он болен?

Юноша умолк. Видимо, разговор о брате был тяжёл для него.

– Никто не знает, чем он болеет…

Игорь привстал:

– Никто не знает? А симптомы? Что происходит с ним?

– Он слабеет, будто что-то подтачивает его изнутри.

– Как давно это продолжается?

– Месяцев семь, восемь.

– Я должен его осмотреть. Ласоро, мы с тобой начали не с того, – серьезно сказал Игорь. – Начинать следовало с визита к Гастану, а не с верховой прогулки. Впрочем, это я виноват.

– Я думал, у Гастана достаточно врачей, – извинялся Ласоро и после паузы тихо прибавил: – И не хотел ни с кем тебя делить.

Игорь улыбнулся простоте и детскости, с которой принц признался в своём грехе.

– Ласоро, дружок, я буду рядом с тобой большую часть времени. Но лечить – это моя профессия. Возвращаемся?

– Возвращаемся.

Обратный путь проделали быстро. Игорь увидел чёткую цель – и тут же забыл о своих вопросах, раздумьях, сомнениях. «Расслабился, – корил он себя, – забыл, кто ты и для чего здесь».

Войдя во дворец, сменил одежду, наскоро выпил стакан сока и в сопровождении принца стремительно зашагал к покоям Гастана. Уже у самых дверей столкнулся с Юсан-Аминах.

– Мне нужно осмотреть вашего сына, – сказал он решительно, отогнав мысль о поклоне.

– Конечно, – тихо согласилась она. – Входите, прошу вас, – и первой открыла дверь.

«Как поменялись наши роли, – мельком подумал врач, глянув на растерянное лицо матери императора. – Такое ощущение, будто теперь она сама готова поклониться». И тут же забыл о ней, устремив глаза на больного.

Перед ним лежал жёлтый, донельзя исхудавший молодой человек со старческим лицом. Неестественно редкие волосы, сухая кожа, большие костлявые руки. «Этому парню – двадцать два года. Что съедает его изнутри?» Игорь попросил раздеть принца и внимательнейшим образом, вдумчиво, не торопясь осмотрел его. Мать стояла рядом, помогала, переворачивала больного. Движения её были нежными, бережными. Затем оба отошли к окну.

– Мне нужен полный рассказ, всё, начиная с того момента, когда он родился и до сегодняшнего дня, – и Игорь, совершенно забыв о субординации, придвинул ей стул.

Они сидели друг напротив друга, и Юсан-Аминах сбивчиво, слегка волнуясь, рассказывала о принце. Но чем больше она говорила, тем труднее становилось Игорю. Есть случаи, в которых клиническая картина ясна сразу, а есть такие, в которых всё запутанно, симптомы не дополняют, а противоречат друг другу. И если на руках нет результатов дополнительных обследований, – лабораторных анализов, рентгенографии, – то сказать что-либо определённое вообще невозможно.

– Хорошо, всё хорошо…

Он бросил взгляд на больного: «Мне нужна кровь на анализ. Если у них есть шприцы…»

– Вы сможете познакомить меня с его лечащим врачом?

– Доктор Роста. Только, боюсь, он не очень дружелюбен, – Юсан-Аминах замялась. – Слух о вас уже прошёл по дворцу, и многие говорят, что принять врача, не зная, кто он и откуда, ошибка. Простите, – растерянно сказала она.

Лицо её говорило: но я вам верю!

– Ошибка, говорите? – Игорь едва заметно усмехнулся. – Ну что ж, может быть, они и правы в том, что нельзя допускать к целительству незнакомцев. Пусть устроят мне экзамен, – сухо добавил он. – Теоретический, практический. Какой угодно. Пусть проверят меня на профессиональную пригодность. Вы сможете это устроить?

– Да, – тихо ответила Юсан-Аминах.

– Тогда быстрее. Этому юноше нужна помощь, – немедленно!

Он встал. Следом вскочила Юсан-Аминах. Игорь чуть не улыбнулся: «Мы действительно поменялись ролями». И, попрощавшись, вышел из комнаты.

«Что это может быть? – думал он, лёжа в тишине своей спальни. – Опухоль? Лейкоз? Он будто старится, рассыпается на глазах. Организм словно отравлен. О нет, только не это! – мысль о том, что принца Гастана отравили, показалась ему дикой и смешной. – Ну конечно, раз дворец, то обязательно интриги. Аминасар на престоле, кому помешал средний брат?» Он переключился на клиническую картину и попытался проанализировать детали. И совершенно не заметил, как крепко уснул.

– Света, ты мне нужна, – сказал он утром, едва открыв глаза.

– Как, уже нужна? – улыбнулась она. – Ты же сказал, что поначалу меня не возьмёшь.

– Правильно, и не взял бы. Но брат Ласоро, Гастан, серьёзно болен, а анализ крови они пока делать не умеют.

– Поэтому тебе понадобилась твоя маленькая жена с большой пробиркой в кармане?

– Не только. Одноразовый шприц тоже не помешает.

– А в придачу…

– В придачу весь комплекс услуг для лабораторного анализа крови.

– Ты думаешь, у меня получится?

– У тебя получится.

Она внимательно смотрела на него:

– Сегодня же пойду с тобой. И возьму всё, что нужно.

– Умница моя. Не боишься?

– Нет. Хочу попробовать синюю запеканку.

При воспоминании о запеканке Игоря передёрнуло.

– Ты не представляешь, как трудно заставить себя проглотить нечто настолько нечленораздельное! А вот белый мусс мне понравился!

С минуту они обсуждали гастрономические особенности дворцовой кухни, но затем Света снова вернулась к Гастану:

– Что с ним?

– Пока не знаю. Очень слаб, почти не ест. Лимфатические узлы и печень увеличены, кожа сухая, волос почти не осталось. Такое ощущение, что организм исчерпал все ресурсы в борьбе с болезнью. Только вот с чем он борется? Налицо признаки хронической интоксикации. Подожди-подожди, – вдруг напрягся Игорь, – мне нужно кое-что посмотреть.

Он встал и сразу же направился к полке с книгами. Достал справочник и открыл раздел «Интоксикация». Внимательно, не спеша, прочёл несколько глав. «Неужели всё-таки… Но зачем? И самое главное – как?» Он задумался. В голове не укладывалась мысль, что кто-то захотел отравить Гастана. Хотя, конечно, история знает немало примеров, когда таким образом избавлялись от нежелательных претендентов на престол или отцовское наследство.

Но – слишком пошло, слишком тривиально. Игорь поморщился. Всё это попахивает каким-то детским детективом: цари, дворцы, интриги, заговоры. Однако, поскольку симптомы совпадают, не будем отбрасывать и такую возможность. В любом случае, лабораторный анализ покажет изменения. Только сделать его нужно так, чтобы никто ничего не понял.

…Утро началось неожиданно: Света не прошла. Игорь удивлённо ощупал кровать, даже заглянул под неё: не спит ли жена там? Но её не оказалось.

«Итак, что-то не сработало. Первая попытка безуспешна. Или эта планета вообще закрыта для неё? Вот был бы сюрприз! Пренеприятнейший!» Он полежал, обдумывая ситуацию, затем решительно встал и направился к Ласоро.

В коридоре, спохватившись, вспомнил, что сейчас самое время столкнуться с Юсан-Аминах. Но сегодня встреча с ней не предвещала никаких неудобств: отношения уже перешли в другую плоскость. Он подходил к покоям принца, когда увидел смеющуюся мать, которая закрывала дверь в комнату сына. Лицо её приняло другое выражение, когда она увидела врача: нежной приветливости, затаённой теплоты.

– Мира и света, – сказала она и протянула руку. Но не так, как это делают для крепкого мужского пожатия, а словно Игорь был давним другом, близким, доверенным лицом.

Он так и принял эту руку: тепло, бережно, прикрыл её обеими ладонями, мгновение подержал.

– Мира и света матери императора! – и тихо добавил: – Мне нужно с вами поговорить.

Она тут же повела его в нишу и, отогнав свиту как можно дальше, усадила в кресло. Игорь не начал сразу и в лоб делиться опасениями, а зашёл издалека: с вопросов о том, с кем дружен и с кем не дружен Гастан. Но Юсан-Аминах мгновенно поняла его мысль и ответила:

– Мы предполагали даже самое худшее, а потому оградили принца от любой возможности быть отравленным. Кухня охраняется, за приготовлением блюд наблюдают, и потом, когда слуга Гастана приходит за пищей, он набирает еду из общих чаш. И лишь зайдя в его спальню, измельчает её.

– А слуга?

– Это хороший, добрый человек. Его все любят. Ласоро его любит.

– Ласоро – лакмусовая бумажка?

Юсан-Аминах изумлённо глянула на врача. Он улыбнулся:

– Индикатор, тот, кто определяет.

– Просто он тонко чувствует людей.

И она рассказала историю о визите посла из Васаны. Игорь внимательно слушал. Ему нравилось слушать её: в спокойных интонациях Юсан-Аминах угадывался мягкий характер, тёплое отношение к людям, незлобивость, сердечность. Только теперь Игорь понял, как они с сыном похожи: от обоих исходил нежный свет духовности, которую он ощутил, к которой потянулся. «Эта женщина удивительно чиста, чиста и мудра. В ней нет ничего чувственного, плотского, будто из рода фей. Но была замужем и имеет трёх сыновей. Возможно, именно поэтому рядом с ней не испытываешь вожделения: слишком утончённа. Как в саду на рассвете, – умиротворение и покой».

И ещё об одном думал Игорь в эту минуту. Есть лица, глядя на которые, ощущаешь отраду. Таким было лицо Юсан-Аминах. Тонкое, невесомое, воздушное. Полупрозрачная кожа, на висках голубеют прожилки; в складках губ – таинственность, словно некая сладость, глаза излучают синеву. Лоб высокий, в обрамлении изящной рамки черных волос. Причёска очень проста, но в этой простоте – прелесть. «Ничто не может украсить так, как естественность, – размышлял врач, лёгким взором охватывая всю фигуру Юсан-Аминах. – В ней – и обаяние женственности, и невинность, и особая духовность, когда человек не озабочен тем, как выглядит, а предстаёт перед нами в своём повседневном облике. Но Юсан-Аминах и не нуждается в украшениях: её лицо прекрасно без них».

Внезапно Игорь понял, что женщина задала вопрос и вот уже минуту ждёт ответа.

– Простите, задумался, – извинился он и заметил, что она покраснела. Видимо, догадалась, о ком он думал: о ней. – Вы что-то спросили?

– Ваши мысли по поводу яда, наверное, не случайны?

– Нет. Симптомы указывают на хроническую интоксикацию. Хотя, конечно, причин тому может быть множество, начиная от болезней крови и заканчивая почечной недостаточностью, – он увидел вопросительный взгляд Юсан-Аминах и, понимая, что та может не знать медицинских терминов, перешёл на нормальную человеческую речь: – Внутри нашего тела ежедневно вырабатываются яды. Задача почек – выводить их, но если почки работают плохо, все эти вещества остаются внутри и постепенно отравляют человека.

Мать императора кивнула: «теперь поняла». А Игорь, помолчав, задал свой главный вопрос:

– Скажите мне, каким образом яд, в случае, если это он, мог попасть в организм вашего сына?

Юсан-Аминах задумалась, повела плечами. Нерешительно предположила:

– Вода скалистых озер? Но она совершенно безвредна, напротив, мы все её пьём, чтобы быть здоровыми.

– Я слышал, она хранится в особой комнате.

– Да.

– Могу ли я посмотреть?

– Конечно! – мать императора встала и, сделав знак свите, повела Игоря по коридору.

Вельможи двинулись следом, перешёптываясь и почти не скрывая недовольства.

– Простите, – извинилась Юсан-Аминах, – они скоро привыкнут.

Врач слегка обернулся:

– Они ревнуют.

– Что?! – с улыбкой изумилась женщина.

– Конечно! Они вас любят, а тут появился какой-то врач и завладел вашим вниманием.

Юсан-Аминах едва заметно зарделась. И – промолчала. Игорь бросил на неё быстрый взгляд. Он не признался бы себе сам, но в эту минуту почувствовал некую властность: так мужчина, безошибочно угадывая, что нравится женщине, словно приподнимается над нею. Понял ли это Игорь? Он просто не думал об этом, потому что не имел ни намерения, ни желания нравиться.

Они подходили к комнате.

– Никакой охраны, – сказал врач.

– Конечно, нет, – удивлённо взглянула мать императора. – Но комната закрывается, – и достала ключи.

Внутри оказалось полутемно. Слуги раздвинули занавеси, впустили солнечный свет, и взору Игоря открылись огромные сосуды, наполненные прозрачной водой. Несколько бутылей поменьше были помечены разными значками.