Рубиновый орден

Но и тогда старик не отступил ни на полшага. Дракон создал новый барьер, который всосал пламя, а обычные стрелы и слабые заклинания даже не коснулись его – они отскакивали от воздуха, словно от невидимой стены.

Эллиан сжал кулаки. Надо пробить его защиту! Как с личом на последнем испытании Амбериона.

– Ты сам станешь пылью, старая ящерица! – вдруг раздался рядом крик Сеттры, и с огромной зеленой косой наперевес пацан бегом бросился к Обернаксу.

«Что он делает?!» – мелькнула мысль у Эла, который сосредоточился на новом заклинании.

Кай что-то закричал, похоже, тоже подумав о том, что поступок Сета выглядит самоубийством. Но маг Времени не успел ничего предпринять.

От Обернакса разошлась ударная волна. Она оглушающе ударила по двору, разметав магов и вздымая глыбы камня. На ногах остались лишь те, кто успел телепортироваться или прыгнуть в сторону.

Эл стоял поодаль, но и его вновь отшвырнуло в сторону.

– Bersalgo! – выругался он, врезавшись в крепостную стену. Безупречный барьер вновь принял удар на себя, но концентрация была потеряна. Теперь формулу надо плести заново!

Эл поспешил вскочить на ноги, но старик вновь оказался быстрее. Дракон раскинул руки, и между ними начало разрастаться пламя. Огонь сгущался в воздухе, клубился, впитывал силу, превращаясь в огромный Огненный шар – куда больше, чем мог создать сам Эллиан.

Шар полетел в замковые ворота, сметая на своём пути защитников, которым не повезло. И через секунду земля содрогнулась от взрыва. Громовой удар, подобный горному обвалу, разнесся по двору, смешиваясь с треском и скрипом обожжённой древесины. Дубовые створки разлетелись в щепки, окованные железом балки раскалились добела и взорвались, осыпая двор огненными осколками.

Эл оказался метрах в тридцати, и его лицо лишь опалило жаром. Те же, кто стояли ближе всего – навеки сгинули в этом пламени. Огненный вихрь сожрал их заживо прежде, чем они успели закричать. Маги, что пытались соткать защиту, разлетелись во все стороны, обугленные, с закоченевшими от боли лицами, и больше не поднялись. В воздухе витал дым и резкий запах гари, смешанный со страшным смрадом сожжённой плоти.

Эллиан ошарашенно оглядел двор, боясь увидеть погибших друзей. Перед глазами мелькнули видения из Зеркала судеб. Тогда он видел атаку на Сеттру, однако пацана отбросило ближе к крыльцу, и он уже сел, мотая головой. Эл вдруг заметил недалеко от него Миру. Она стояла у стены самого замка за спиной Обернакса. Как раз в тот момент, что Эл обратил внимание на неё, у её ног сгустились тени, из руки вырос сотканный из тьмы клинок, а затем девушка растворилась в воздухе.

– Перегруппироваться! – пронесся над замком неожиданно громкий крик Кая.

Эл вздрогнул и посмотрел на лидера ордена: тот стоял на другом конце замкового двора рядом Яраном, который, видимо, и усилил голос Кая магией Воздуха. После того как Кай прокричал команду, он посмотрел в сторону Эллиана и подал знак атаковать. Эл подозревал, что Кай тоже видел Миру и наверняка хотел дать ей возможность для нападения исподтишка. К тому же антимагический клинок Миры, Кошмар, действительно мог пробить защиту дракона.

Эл усмехнулся про себя, вновь разжигая внутреннее пламя гнева: «Время задать тебе жару, ящер хренов!»

Над ним вспыхнули огненные искры, разрывая сероватую дымку завихрениями, и начали постепенно удлиняться. Когда Эл закончил заклинание, то резко развернул руки ладонями вниз – и ливень пламенеющих копий обрушился сверху на Обернакса.

Старик, чей плащ до сих пор едва ли приобрел пару царапин, поднял над собой согнутую руку и в ней материализовался огромный Ледяной щит. Прозрачный, с холодным голубоватым свечением, он отразил весь залп. Копья с треском вонзались в лёд, но не успевали прожечь его.

Маги Райкавиона тоже вдруг будто опомнились. В Ледяной щит врезались Воздушные копья, летели каменные булыжники, сгустки пламени, теневые ножи, обычные стрелы… Обернакс оказался в центре бури заклинаний.

Эллиан облизнул пересохшие губы и бросил взгляд на Кая.

– Обращение в Молнию! – крикнул тот сквозь хаос боя. – Сейчас!

Эл вдохнул, потянул к себе силу, позволил ей завладеть каждым нервом, каждым мускулом. Искры пробежали по его коже: он не просто создал Молнию, он сам стал воплощённой яростью, полетев в сторону врага.

Он уже почти совершил переход – и тут его резануло по груди. Боль выдернула Эллиана из формы Молнии и резко вернула в человеческое тело. Световое лезвие в руках Обернакса. Алые глаза со змеиными вертикальными зрачками…

Эл посмотрел вниз, ожидая увидеть дыру в груди, хлынувшую кровь… но на его глазах рана исчезла, будто и не было её вовсе. Видимо, Кай…

– Смерды! – прорычал разъярённый старик в лицо Эллиану и замахнулся, чтобы нанести ещё один удар… и тут вдруг резко развернулся.

Из ниоткуда рядом с ним возникла Мира и ударила его Кошмаром с замаха так, будто собиралась снести голову. Обернакс отпрянул с нечеловеческой быстротой – но всё-таки не успел. На щеке его появилась царапина, сочащаяся не кровью, но магией Тьмы. Сперва небольшая, она начала разрастаться, словно дыра в ткани, из которой принялись вытягивать нити.

Маги вокруг застыли и потрясённо смотрели, как фигура в алом растворяется в воздухе. Мира вдруг глухо и нервно рассмеялась:

– Иллюзия! Это была грёбаная иллюзия.

– Ты в порядке? – вопросы Кая и Рейна прозвучали в унисон, только Кай обращался к Элу, а Рейн – к Мире.

Оба кивнули в ответ. Фаркрат даже приобнял Миру за плечи, и та мимолётно прильнула к нему, а затем вновь отстранилась. Эл успел в очередной раз подивиться, как эти двое умудрились не только помириться, но и вроде как даже увлечься друг другом.

– Иллюзия, значит, – кусая губы, к ним подошел Сет. – Печально, что не удалось нанести удар самому…

– И это всё сотворила всего лишь иллюзия за несколько заклинаний! – горестно потер лоб Кай, осматривая последствия короткой битвы. – Четверо лучников на стене над воротами, а кто из наших был рядом? Яран, узнай, пожалуйста, скольких мы потеряли…

Тут с заднего двора раздался грохот сапог. Доран Астрал нёсся впереди отряда наёмников с обнаженным клинком, но замедлил ход, как только понял, что опоздал. Кай быстро изложил ему, что произошло. Бывший инквизитор мрачно сплюнул:

– Это только начало, – он обвёл взглядом Рубиновый орден. – Я замедлю их. Закройте брешь, как хотите. Держите группы на стенах в готовности. Когда армия оттеснит нас наверх, я дам рог отступать. Ваша задача – обрушить весь возможный огонь на инквизиторов, чтобы прикрыть мой отряд. Если волей Кезегруха кто-то доживет.

Астрал отдал последние распоряжения отрядам на стенах и с трёмя десятками наёмников ушёл оборонять тропу. Кай же приказал собрать всех магов до единого во дворе. Рубиновый орден, Рейн и Арабелла стояли на небольшом возвышении, на крыльце перед входом в замок. Полсотни волшебников и несколько преподавателей сгрудились на открытом пространстве перед замком; пара десятков слуг, отряженных и обученных помогать во время битвы, – чуть в стороне. Взгляды всех вперились в лидера ордена.

Эллиан понятия не имел, что будет говорить Кай. Он сам бы в такой ситуации вряд ли нашел подходящие слова. Но понимал, что именно сейчас очень важно разжечь боевой дух защитников, искра которого едва теплилась после первой и уже настолько смертоносной схватки.

Кай перекинулся парой слов с Арабеллой, потом обернулся к стоящим внизу. Распрямил плечи, поднял руку, и все перешептывания стихли. Он на удивление уверенно и громко заговорил:

– Друзья, битва началась неожиданно, но если честно, никто из нас ещё полгода назад не ожидал, что будет втянут в войну. Я знаю, что вам страшно, – Кай обвёл взглядом сгрудившихся магов. – Признаюсь, мне тоже. Нас всех шокировала казнь Аарона. Мы все озлоблены пытками и смертями магов в Придзаре. Но когда дракон напал на Райкавион, погубив наших друзей, он разжёг в нас не только страх, как он надеялся, но пламя гнева! Мы не просто уцелели и сбежали – мы выстояли, чтобы дать бой, – Кай сделал паузу. Маги молчали, кто-то вытирал слёзы, кто-то брался за руки. – Инквизиция убеждает, что магия – это зло. Но сама использует магию! Они просто лжецы! Магия – это дар, данный нам богами для защиты от зла, и вы не хуже меня знаете это! На руках инквизиции смерть лорда Сертана, а также многих других, кто поддерживал магов. Эти прогнившие душегубы думают, что убивая магов, сжигая книги и держа простой люд в страхе они смогут скрыть правду о собственной гнилости. Но они ошибаются! Правда не горит в огне! И сегодня мы им это покажем! Они пришли к нам со сталью, с огнём, с клыками дракона. Но мы встретим их единым фронтом и не сдадимся! Мы сразимся до конца – за академию и магию! За Аркен-Хар и его будущее, в котором быть магом – не преступление!

Кай замолчал, и на какое-то время над двором повисла тишина, натянутая, словно тетива. Первым заговорил Рейн. Он сделал шаг вперёд и произнёс так, чтобы его тоже слышали:

– Верно! Мы будем биться. До конца. Да поможет нам Аркен!

– За Аркен-Хар! – закричал кто-то из старших волшебников.

– За магию! – вторили ему.

– За Рубиновый орден! – подхватила Мира, подняв в воздух магический клинок.

Доран

– Разлейте масло по камням! – скомандовал Доран последним пяти бойцам, как только они вскарабкались на возвышенность.

Наемники, уже измотанные и раненые, взяли подготовленные заранее бурдюки и вполнили команду. Крутой подъём с крупными и скользкими камнями стал почти неприступным. Болты у них давно закончились, арбалеты отправились в пропасть, но здесь у них было значительное преимущество.

Инквизиторы дали им короткую передышку, сами отступили перегруппироваться, так что отряд успел уйти вперед, вверх по тропе, к последнему оплоту обороны. У защитников не было смены, их доспехи были хуже на порядок, мечи уже затупились, целебная мазь кончилась. И сейчас все они, даже Доран, использовали драгоценные мгновения, чтобы глотнуть воды, наспех затянуть тряпицами кровоточащие порезы и растереть забитые мышцы. Если на прошлой стоянке между выжившими ещё ходили невесёлые разговорчики, то сейчас все угрюмо молчали.

Несколько часов назад Доран был в бешенстве: два месяца подготовки чуть не пошли насмарку из-за змеиного отродья, что решило устроить диверсию! И пожалел было, что не увёз теперь уже двух своих женщин, Киру и Арабеллу, подальше от этой заварушки. Но он не питал иллюзий, что они сбегут от Кроудара или Хорриса. В отличие от людей, у древней расы есть всё время мира, чтобы найти беглецов. Поэтому он разделял позицию Рубинового ордена: если нельзя спрятаться, остаётся только победить.

Да и маги от иллюзии Кроудара отбились, значит, и дальше справятся, если магистр объявится у замка снова. Кай и Рейн хоть и молодняк, но не тупицы. Задачей же Дорана было измотать противника и проредить три с лишним сотни хорошо обученных инквизиторов. Подойди войско к замку свежими и без потерь, защитникам пришлось бы совсем туго, особенно с учетом разрушенных ворот.

Оборона тропы прошла сносно. Вместе с дикарём-Звандом они заранее наметили удачные точки защиты, и те сработали отлично. Камнепад припечатал пару десятков бойцов в черных, совершенно одинаковых доспехах, с алыми повязками на плечах. Тридцать наемников с арбалетами и короткими мечами на каждой выгодной позиции забирали противников четыре к одному. Хотелось бы больше, но Доран надеялся, что маги и лучники ещё проредят врага, когда тот пойдет по убойной полосе.

В голове лишь зудела мысль, что среди наступающих до сих пор не показались маги Крови. Астрал полагал, что дракон должен был отправить против учеников академии хотя бы с десяток тех, кто тоже обучался магическим штучкам. Возможно, их силы берегли на потом.

Доран глянул на затянутое небо. По серым тучам невозможно было понять время дня. Сколько прошло с момента выхода отряда из замка? Ноющие мышцы и травмированное несколько лет назад колено говорили, что часов пять. Но, скорее, меньше.

Снизу прозвучал командный крик, и инквизиторы двинулись на приступ.

– По местам! Держим строй, сбрасываем их вниз! – негромко скомандовал Доран, и мужики устало подчинились.

Астрал стоял за спинами наемников. Остались лучшие из отряда, но он не знал их ни по именам, ни в лицо. Но ещё утром знал, в отличие от них самих, что все они погибнут.

И тут хлынул ливень. Все сражающиеся мгновенно вымок до нитки, каменистая почва стала скользкой.

– Дерьмо! – пробурчал он. Подумал мгновение и, повысив голос, крикнул: – Стоим, пока дождь не смоет масло. Потом бегите к замку!

А вот ему пора было уходить прямо сейчас. За поворотом тропа выводила к замку, и ему нужно предупредить защитников заранее. Доран развернулся и двинулся по тропе, но настороженно остановился, не успев сделать и десятка шагов.

Что-то было не так. По коже пробежались ледяные иглы. Магия!

Перед ним, закрывая путь к отступлению, возникла фигура в массивной чёрной броне и алом плаще с капюшоном. Из-за этого намокшего куска ткани и пелены дождя Доран не сразу понял, кто перед ним. Пока тот не заговорил:

– Вот и свиделись, изменник.

Годрик Брадборн. Выкормыш Кроудара! Доран злорадно усмехнулся. Ну наконец-то хоть одна кроваво-магическая тварь вылезла ему навстречу! Да не абы какая…Этот выродок был крайне опасен.

– А ты как-то одряхлел, старый ворон. Ты стал избегать меня после того как убил моего брата. Я знаю, это был ты! Предатель! – последнюю фразу Брадборн прошипел, но Доран услышал её и сквозь шум воды.

Только он не стал ждать, пока кровосос договорит. Во время его дурацкой речи Доран уже начал шептать тайные слова и представлять призрачный меч. С последним словом он взмахнул клинком – и точная копия его меча молниеносно полетела в Брадборна.

Инквизитор Кровавой луны заткнулся, но успел сделать полшага в сторону и поднял свой полуторный меч. Тот вспыхнул алым, будто бы притянул к себе и впитал сероватый клинок Дорана.

– Ба! Да ты у нас тоже маг! Так вот почему ты встал на их сторону! Когда это научился? Или ты у нас тайный ученик Райкавиона, ха-ха-ха! – Брадборн зашелся смехом.

Доран нахмурился, не понимая, к чему клонит инквизитор. Искусству тайной силы его обучил наставник Илатор, бывший великим воином при дворе императора, и Доран никогда не считал эту силу магической. Или он ошибался?

Но размышлять было некогда. Сзади напирало войско. Если он не убьёт Брадборна до того, как падет последний наёмник и инквизиторы не вскарабкаются по скользкому склону, его зажмут в тиски.

Астрал двинулся на врага. Он держал короткий меч в пониженном хвате – клинок направлен вниз, вдоль предплечья. Его клинок уступал в длине, но стойка давала возможность быстрее реагировать, резко уходить в сторону или атаковать снизу, почти без замаха.

Какое-то время они быстро, но осторожно двигались то влево, то вправо, то резко сближаясь, то отступая. Скала слева, обрыв справа. В шуме дождя не было слышно ни слов, ни дыхания – только плеск капель по металлу и напряжённое гудение магии в воздухе.

Лужи под ногами скрывали ямы, но Доран знал эту тропу и каждый раз, когда Годрик оскальзывался, делал выпад. Инквизитор играючи отбивался, будто меч в его руке был легче обычного. Лишь раз Годрик по касательной задел бок Дорана, но и то было унижением. Доран снова и снова пытался прощупать противника, тот лишь скалился в ответ. И будто бы тянул время.

Доран чувствовал, как понемногу тело предаёт его. Не резко, а коварно, как старая рана в дождь. Только сейчас он понял, как устал. Он сражался на тропе уже несколько часов. Кровь врагов смешалась с дождевой водой, пропитала одежду, превратив её в тяжёлую броню из грязи, кожи и мокрой ткани. Движения стали чуть медленнее, чем он привык. И это могло привести к фатальным последствиям.

Доран отрешился от ненужных мыслей и эмоций и перешел в атаку. Он нанёс несколько ударов подряд, заставив Брадборна отступить, и увидел, как тому мешает мокрый плащ. Используя момент, он резко шагнул вперед в попытке прорвать оборону полуторника. Его клинок направился по дуге снизу вверх, рассчитывая резануть по бедру и брюшине. После чего Доран должен был скользнуть под клинком противника и резко отпрыгнуть назад. Этот приём работал со всеми – быстрый, низкий, обманчивый по траектории.

Но Годрик двигался слишком быстро.

Инквизитор принял удар на рукоять своего меча, провернув лезвие и резко отбросив клинок Дорана в сторону, вновь разорвал дистанцию. Момент атаки был упущен. Доран успел отскочить, скользя по грязи, и припал на больное колено.

– Сдал ты, гладиатор, сдал, и даже магия тебе что-то не помогает, – Годрик не кинулся добивать, остался стоять на месте, будто демонстративно приглашая сражаться дальше.

Доран грязно выругался про себя. Нашел глазами свой клинок – под ногами защитников тропы. Их оставалось двое. Они, конечно, не отступили, потому что некуда. А инквизиторы уже поднялись наверх и теснили их к спинам Дорана и Годрика. Безоружный Астрал сжал зубы и поднялся с колена. Пора поднимать ставки.

Он зашептал слова, концентрируясь на внутренней энергии. Невыносимо медленно лились они, Доран тратил на тайный прием последние, драгоценные крупицы физических и ментальных сил. Однако темные щупальца, что представлял он перед своим взором, уже тянулись от него к Брадборну и постепенно сжимались вокруг сердца противника.

Инквизитор сперва нерешительно поднял левую руку к груди, а потом издал стон, схватился за сердце и согнулся. Доран сжимал кулаки, продолжая представлять, как в руках его трепыхается и исходит кровью алое сердце врага. Несмотря на то, сколько сил требовала техника, он намеревался продержать хватку столь долго, чтобы Годрик сдох. В крайнем случае, ослабленного, его можно будет толкнуть в обрыв.

Однако, к удивлению Дорана, он вскоре почувствовал, будто невидимые пальцы его разгибает другая сила. И Брадборн постепенно выпрямился. Дождь подутих, и Доран видел, как тот бледен. Но жив, сволочь!

Доран мысленно отпустил невидимые щупальца и, не теряя времени, метнулся к своему клинку. Подняв его, обернулся и обнаружил Годрика на несколько шагов ближе. Его голос, низкий и вязкий, прорезал шум ливня, как нож кожу.

– И это всё, что ты можешь, Астрал? Ты жалок! Смотри на себя. Дыхание сбито, рука дрожит. Ты думаешь, ты нужен магам? Ты не нужен никому, ты просто мокрый пёс, которого отправили лаять на входе в замок!

Доран предпочел не отвечать, используя миг для передышки. Он никогда не любил разлагольствовать в бою и полагал, что это делает противника слабее. Вот и сейчас он продолжал думать о схватке и о том, где найти слабое место Брадборна.

– Вот что я тебе скажу, Доран. Ты – мертвец, просто ещё не лёг. И твои потуги уже напрасны – за нами стоит дракон! Замок падёт. Маги сгорят в своих башнях. А твоя дочь, которую ты так тщательно скрывал… – Годрик ухмыльнулся, – …её я найду. И разделаю. Медленно. Но прежде с ней позабавятся мои ребятки.

На упоминании дочери Астрал усилием воли попытался перестать слушать вовсе. Ему сейчас нужно спокойствие и тонкий расчет. И всё же ядовитые речи кровососа проскальзывали в голову.

– И ты не сможешь ничего изменить, Астрал. Не остановишь. Не спасёшь. Она будет кричать – и звать тебя. А ты… ты уже не услышишь. Потому что будешь гнить у подножия этой проклятой тропы, как и все остальные. – Годрик приблизился ещё на шаг, чуть наклонил голову и добавил: – Так сражайся, Доран. Покажи мне, как умирают те, кто не может спасти своих.

Доран, до того стоявший совершенно неподвижно, резким рывком сократил расстояние до противника и воткнул клинок Годрику в левое предплечье. Удар вышел неудачный, кривой, но – он его достал.

Брадборн зарычал и так же криво махнул клинком, так что тот плашмя ударил по плечу Астрала. Силы удара оказалось достаточно, чтобы Доран неудачно ступил на мокрую сыпуху и заскользил вниз к обрыву.

– Сэр! Мастер Брадборн! – вдруг раздался крик слева. К Брадборну подскочил один из его бойцов. – Мы прорвались! Ждем ваших приказов!

Дорану удалось затормозить почти у края. Пока инквизиторы общались, был шанс рвануть к замку. Но следующая реплика заставила его всё-таки посмотреть на происходящее.

– Ты как раз вовремя, – сказал Брадборн и затем начал произносить слова какого-то заклятия.

Он вытащил из-за пояса покрытый рунами кинжал, который всё сильнее разгорался алым, чем дольше говорил его владелец. Спустя несколько секунд резким движением Годрик воткнул кинжал в шею ничего не понимающему парню. Тот схватился за горло, захрипел, задергался, попытался отстраниться от оружия, но Брадборн приобнял его второй рукой с клинком и жадно смотрел в глаза жертвы. Багряное сияние будто бы перетекало из кинжала в руку хозяина, распространялось по его телу – и вот уже рана на плече затянулась, а былая бледность Годрика сменилась румянцем.

– Вот дрянь, – сквозь зубы выругался Доран.

Он слышал об этом кинжале. Его разведка как-то уже видела обряд, но шпионы сомневались, что разглядели все верно. Теперь же Астрал убедился: кинжал действительно похищает жизненную силу.

Понимая, что у него нет времени и сил, чтобы сражаться с посвежевшим противником, Доран быстро прошептал тайные слова и с их помощью сделал рывок наверх, преодолев добрых два этажа за миг. Этого хватило, чтобы уйти от обрыва и оказаться у поворота тропы.

Но не хватило, чтобы уйти от Брадборна.

Едва Доран сделал ещё шаг, как враг вновь материализовался перед ним.

– Бежишь, пёс? Я не дам тебе уйти!

На этот раз Годрик быстро перешел в атаку и начал теснить Астрала, которому уже недоставало сил на ответные действия. Пальцы плохо сжимали рукоять меча, костяшки побелели, он едва чувствовал ладонь. Каждое движение требовало усилия воли. В боку пульсировала свежая ссадина. Длины клинка не хватало, чтобы хотя бы на контратаке достать инквизитора.

Доран не мог проиграть.

Перед ним был заклятый враг.

За врагом – Кира. И Белла. И те, кто доверился ему, несмотря на прошлое.

Он обязан убить Брадборна.

Взгляд упал на небольшие ножны на поясе у инквизитора. И Доран понял, что он должен сделать.

Он пропустил одну атаку, раздосадованно охнул.

На второй выронил клинок.

И на третьей ринулся навстречу.

Он надеялся избежать смертельной раны, но всё же реакция его подвела, и клинок Брадборна вошел ему в живот, вгрызаясь магией и пронзая болью всё тело.

Уже почти ослепнув от боли, Астрал дотянулся до жертвенного кинжала.

И вонзил его в сонную артерию ухмыляющегося Годрика.

– Это я… не дам тебе уйти, тварь! – прохрипел Доран.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, словно два умирающих тигра по разные стороны битвы и разные стороны клинков. Но один терял силы, а другой – напитывался жизненной энергией.

Когда боль начала отступать, Астрал, скрипнув зубами, обеими руками схватился за лезвие и вынул из себя клинок Брадборна. А затем вновь взял рукоять кинжала – и багряная магия хлынула в него волной, исцеляя раны и возвращая силы. Когда, ощупав себя, он не обнаружил дыр, то мельком оглянулся: несколько инквизиторов замерли на тропе, растерянно глядя на мертвого Первого рыцаря «Кровавой луны».

Пока они не опомнились, Доран подхватил клинок бывшего врага и побежал к замку.

Глава 27. Сеттра. Последнее проклятие

За стеной кипела битва.

Рубиновый орден стоял на широкой лестнице у входа в замок и наблюдал сражение сквозь бывшие ворота. Кай сдерживал друзей на месте, как говорил, до поры, пока предоставляя действовать обученным отрядам в проходе и на стенах. Всматривался в небо, ожидая дракона.

Сеттра ощущал смерть, что подошла вплотную к замку.

Перекрикивая грохот битвы, то и дело звучали команды: «Маги! Смена! Лучники! Смена! Лекаря! Снаряды!». Над стеной и замком мелькали барьеры, вспыхивали заклятья. Маги Льда и Огня поливали атаками инквизиторские войска. Чередовались с лучниками. Мечники вместе с магами Земли и Воздуха стеной стояли у дыры, пытаясь не пустить противника внутрь.

Со стен падали мёртвые в синем. Перед стенами падали мёртвые в чёрном.

Сеттра заворожённо смотрел на вспышки заклинаний. Ему казалось, он видит не отблески магии, но призраки душ, что улетали ввысь и исчезали. Ему казалось, от них исходит не запах крови, но сладковатый и почему-то манящий его аромат.

«Я должен быть там».

Кажется, впервые в жизни он был близок к тому, чтобы нарушить прямой приказ Кая и пойти косить врагов. Уже трижды он предлагал выйти за стену. Но его осаждали, удерживали, не понимали.

Ему не дали атаковать иллюзию Обернакса, теперь не давали сражаться с инквизицией. Говорили не подставляться. Беречь силы. Не слушали предложений. Никто не верил в него.

И чувство несправедливости зудело в нём вкупе со странным, непривычным желанием прикоснуться к летальной энергии. Пропитаться запахом чужой крови. Выпустить наружу переполнявшую его силу. И он медленно повторял про себя заклятья, на ходу изобретая новые комбинации из магии Воздуха и Смерти. У него не было нужды их испытывать – он не сомневался, что всё получится с первого раза. Он умнее их всех. Он покажет, что нет мага более изобретательного!