скачать книгу бесплатно
Надзиратель стоял, наклонившись над люком: ноги его прочно стояли на полу, а большая часть тела нависла над дырой в полу. В таком положении было трудно сохранять равновесие. Внезапно из-за лестницы появился Маркус Едда. Он отскочил в сторону и потянул за ремень.
Ремень, как обычно, был намотан на руку надзирателя, чтобы не упустить его. Поэтому тот не мог выпустить его из рук. Он вскрикнул, когда ноги его потеряли опору и он нырнул головой вперед в дыру. Он описал дугу и приземлился на спину. От удара он не мог дышать, и казалось, что он сломал позвоночник.
Но это было не так. Надзиратель с трудом поднялся на ноги и встал, опершись о стену. Тут из проема в туалет появилась темная фигура. Она набросилась на него, и надзиратель заметил, что Едда встал на ноги за лестницей.
Тут надзиратель понял, что его одурачили. Никто из пленников не умирал от яда. Он набрал в легкие воздуха, чтобы крикнуть, но не успел. Маркус Едда крепко держал в руке оловянный кувшин, который был тяжелым. Раздался звонкий удар, когда кувшин попал надзирателю в висок. После этого тот без чувств свалился на каменный пол.
Дагвинд Мартинссон наклонился и стал разматывать ремень с руки надзирателя.
– Какой ты умница, что носишь с собой свои оковы, – сказал он с усмешкой. – Помоги мне запихнуть его в сортир, мы его там привяжем.
Надзиратель был жирным и тяжелым от неподвижного образа жизни в комнате над люком, но им все же удалось запихнуть его в туалет. Там они как следует привязали его к сиденью. Чтобы он не смог вытворить что-нибудь, когда очухается, они обвязали ремнем каждую из его ягодиц. После этого он сидел, как привязанный. Но он мог крикнуть, если в туалет кто-нибудь нечаянно заглянет. Поэтому Дагвинд снял один свой сапог, вынул из него пропитанную потом портянку и засунул ее в рот надзирателю. Они прикрутили ее, чтобы тот ее не выплюнул, полосками ткани, разорвав рубашку Маркуса Едды.
Через люк было видно, что начало темнеть.
– Подождем здесь еще немного, – сказал Едда. – Скоро смена караула. Тогда во дворе будет много народу и караульные у главных ворот не будут обращать особого внимания на тех, кого они впускают и выпускают. В это время много служивого люду, спешащего после работы домой.
Они услышали тяжелые шаги на внешней лестнице. О камень ударялся металл, и этот звук гас, распространяясь вниз.
– Время! – скомандовал Маркус.
Они вышли в тесный проход, миновали бойницы и очутились на лестнице. Далеко внизу слышались шаги стражи.
– Поторопись! Нам надо выйти наружу, прежде чем мы встретим развод караула.
И они спустились вниз. Дверь в крепостной двор была закрыта, но через нее слышались резкие команды. От каменного настила двора эхом отдавались шаги, и среди этого синхронизированного шума Маркус открыл маленькие воротца. За ними была узкая лестница с пятью ступенями, находившаяся в самой темной части крепостного двора.
– Не надо красться! Надо выглядеть так, будто мы одни из них! – шепотом сказал Маркус Едда, направляясь к воротам крепости.
Дагвинд последовал за ним с выпрямленной, как спинка стула, спиной и взглядом, направленным прямо перед собой, целеустремленно, словно выполнял важное задание. Перед аркой ворот уже стояла очередь желающих выйти из крепости. Они стояли друг за другом, а сзади подходили все новые люди. Очередь медленно проходила через арку. Стражник, стоявший в воротах, опираясь на алебарду, выглядел незаинтересованным в выполнении своих обязанностей. Он едва ли видел мужчин и женщин, выходивших из крепости. «Неудивительно, – подумал Дагвинд, – ведь это ритуал, повторяющийся каждый вечер. Назавтра утром большинство из них будут толпиться, чтобы войти в крепость, где они работают, получая за это свой кусок хлеба».
Так они вышли из крепости. Справа на высоте стояли склады, которые Дагвинд видел в тот день утром. За ними возвышались мачты судна, на котором он приплыл сюда. Он понимал, что туда ему дорога была заказана. Вместо этого он последовал за людьми, шедшими к мосту на материк. Там была параллельная реке Ауре дорога. Она вела в город Або, но, как оказалось, Маркус Едда не думал туда идти.
Он свернул с дороги на узкую тропинку, огибавшую холм справа от дороги. Холм зарос лесом, и на самой его вершине стояла пара домов, силуэты которых вырисовывались на фоне вечернего небосклона. Еще несколько человек из крепости свернули на эту тропинку, но постепенно они исчезли в домишках и хижинах. Сумерки стали превращаться в настоящую темень.
– Куда это мы идем? – полюбопытствовал Дагвинд.
– К берегу моря, – ответил Маркус. – Там есть пара рыбаков, которых я знаю с прежних времен. Они должны нам помочь!
Дагвинд поежился. Отчасти это объяснялось вечерней прохладой, отчасти тем, что будущее было неясным.
– Только бы они не были мастаками ловить щуку[29 - Фамилия «Едда» переводится как «щука».], – пробормотал он, и Маркус, видно, расценил это как шутку, потому что громко и раскатисто рассмеялся.
– Не беспокойся за это, – сказал он. – Рыбак Маттиас и его сын Раймо как-то доставили меня сюда из Ревеля и еще пару раз в другие места. Им хорошо заплатили за все эти рейсы, так что они будут очень приветливы и готовы помочь.
Вдоль берега моря, пригнувшись, стояли низкие домишки рыбаков. Возле них на мощных сушилах были развешаны на просушку сети. По улице деревушки трусила пара тощих собак, которые тотчас исчезли, заметив незнакомцев. Дагвинд и Маркус прошли чуть ли не через всю деревню, когда Едда свернул во один из дворов и постучал в дверь серой избы с загаженной чайками соломенной крышей.
Дверь приоткрылась немного, и в образовавшуюся узкую щель Дагвинд смог разглядеть любопытный глаз.
– Терве[30 - «Привет» (по-фински).], Раймо, – сказал Маркус Едда. – Твой отец тоже дома?
Разглядев, кто стоит за дверью, юноша распахнул ее и впустил пришедших в дом. У огня стоял сгорбленный пожилой мужчина, помешивая в кастрюле что-то пахнувшее рыбой.
– И что это таким благородным людям понадобилось в деревне? – спросил Маттиас, не переставая мешать пищу.
– Мне нужна твоя помощь, – без обиняков сказал Маркус.
– Опять в Ревель? – спросил старик. – Поздно уже, да и шторм приближается. Не очень-то хочется выходить в море.
– Да нет, не в Ревель, – ответил Маркус. – На Чёкар.
– На Аландские острова? Ну, это, по крайней мере, в шхерах.
– Надо прямо сейчас!
Рыбак снял свою кашу с огня. В его глазах светилось любопытство, но он не задавал никаких вопросов. Вместо этого он обратился к сыну.
– Загрузи в лодку немного хлеба и воды, Раймо, – сказал он. – Поедим суп, когда вернемся!
Рыбацкая лодка была небольшой. Дагвинд посмотрел на нее с определенным недовольством. Суденышко было не такое остойчивое, как те, что использовались на западном побережье. В середине лодки лежала сложенная мачта, а под банками[31 - Сиденья в лодке.] – свернутый парус. Раймо засунул провиант в рундук[32 - Ящик.] в кормовой банке, на которую затем уселись Маркус и Дагвинд, плотно прижавшись друг к другу. А двое рыбаков опустили весла на воду и начали грести, выводя лодку в сгущавшуюся ночь. Покачивало, но не так уж и сильно.
Суденышко отошло уже довольно далеко от устья реки Аура, когда отец и сын установили мачту и подняли парус. Он моментально наполнился ветром, и скорость заметно увеличилась. Под носом лодки забелели буруны.
Обернувшись назад, Дагвинд заметил какое-то движение в крепости Або. У стен мелькали факелы. Он ткнул Маркуса Едду локтем в бок.
– Да вижу, – ответил Маркус с улыбкой. – Это стража, видно, бегает вокруг с факелами. Что же это они потеряли?..
Ушла целая ночь и несколько утренних часов, прежде чем лодка добралась до аландского острова Чёкар. Во время этой поездки Маркус заявил рыбаку, что не сможет прямо сейчас уплатить ему за беспокойство, но пообещал, дав честное слово, что заплатит позже.
– Тебе надо было сказать это до того, как мы вышли в море, – горько ответил Маттиас.
– Это было бы неразумно с моей стороны, – ответил Маркус Едда. – Тогда мы, наверно, никуда бы не тронулись.
– Можно подумать, – кивнул рыбак. – Теперь я вынужден положиться на твое слово.
– Ты можешь выловить немного рыбы по пути домой. Нет худа без добра.
Гавань поселка Чёкар была почти пустой. Не было лодок у причалов, которые должны были вернуться, когда рыбаки возвратятся с уловом, дарованным им морем. Здесь тоже бегали по берегу моря взад-вперед собаки. Женщины в черных одеждах, с косынками на голове возились кто с чем возле своих домов. На скамейке у одного из домов сидела молодая женщина и кормила грудью своего ребенка. Увидев незнакомцев, она поднялась и вошла в дом.
Там и сям пахло едой, и Дагвинд почувствовал, как у него сосет в желудке, хоть он и поел хлеба, принесенного Раймо в лодку. Это был такой же черный хлеб, какой он ел в темнице, хотя этот был безопасен и не столь черствый. Через полчаса они оставили за собой рыбацкую гавань и вышли за околицу деревни.
Чем более вступал в силу день, тем становилось все теплее. С безоблачного голубого неба безжалостно палило солнце. Дагвинд вспотел и почувствовал, что назревает мозоль в сапоге, из которого он вынул портянку.
– Куда это мы путь держим? – спросил он, когда Маркус взял паузу и уселся на согретый солнцем большой камень у дороги.
– С той стороны перешейка есть рыбацкий поселок, – ответил Маркус Едда, показывая на поросший лесом хребет за лугами, на которых паслись тощие коровы. – Я знаю там одного рыбака… Хотя он скорее контрабандист, чем рыбак. За ним должок передо мной за одну оказанную ему услугу, и теперь, думаю, пришло время взыскать его. Его лодка достаточно большая, чтобы покрыть путь до Стокгольма.
Они продолжили путь, дав небольшой отдых ногам, и вошли в лес, где стало попрохладнее. Лес этот был небольшой. Всего через какой-то час они вновь увидели синеву воды перед собой.
На самом берегу, где была гавань, защищенная заливом, напоминавшим лагуну, живописно раскинулся поселок. Здесь рыбацкие лодки были больше и солиднее, чем те суденышки, которые видел Дагвинд возле Або. Но это был единственный признак богатства. Домишки были такими же серыми и покосившимися, как и в большинстве мест в Швеции и Финляндии. Улица в поселке была пыльная, и нигде не было видно людей.
– Странно, – пробормотал Маркус Едда. – Здесь обычно бывает оживленно.
– Рыбаки должны быть здесь, – откликнулся Дагвинд. – В гавани масса лодок, и сети на просушке.
– Немного дальше по этой дороге есть пивная, – сказал Маркус. – Надо заглянуть туда.
Улица поселка шла, изгибаясь, вдоль побережья, на котором была возвышенность с несколькими деревьями, доходившая почти до воды. За этой возвышенностью стояло низкое строение с небольшой вывеской над входом. Вывеска была до того избита ветрами и непогодой, что нельзя было различить, что на ней было когда-то написано, однако это была явно пивная.
У коновязи перед входом в пивную стояла лошадь в оглоблях повозки. Она медленно жевала сено из мешка, висевшего на коновязи.
Маркус открыл дверь, и они вошли. Оба застыли у порога. И уставились внутрь. На скамьях у противоположной стены сидели минимум двадцать человек. Они были просто одеты, как обычно одевались рыбаки, но странным было то, что ни перед кем из них на столе не было никакой выпивки.
Люди смотрели прямо перед собой, не замечая, казалось, что кто-то еще вошел в пивную. За небольшой стойкой в торце комнаты стоял хозяин – пухленький человечек. Он выглядел так же, как и его гости, уставившись в пустоту отсутствующим взглядом.
Внезапно дверь за спинами Дагвинда и Маркуса растворилась. Раздался скрип, и оба товарища обернулись.
Теперь на них смотрели три мушкетных дула. Оружие было в руках солдат в шведской униформе. Был там и четвертый человек, унтер-офицер.
– Кажется, именно этих господ мы и ждали! – сказал тот грубым голосом.
– В чем, собственно, дело? – властно вопросил Маркус. – Зачем это слуги короны направили оружие против своих земляков?
Унтер-офицер выступил вперед, чтобы получше разглядеть пришедших.
– Обыскать их! – проревел он.
Один из солдат отставил в сторону свой мушкет и подошел к ним.
По телам Дагвинда и Маркуса зашарили руки.
– Ничего нет! – разочарованно сказал солдат. – Никакого оружия и никаких денег.
– Они явно все спрятали, прежде чем идти сюда, – прокаркал унтер-офицер. – Но мы заставим их во всем признаться!
– В чем признаться? – спросил Дагвинд.
– Заткни свою поганую глотку, жалкий контрабандист! – проревел унтер-офицер. – Здесь я задаю вопросы, и если тебе дорога жизнь, лучше будет, если ты станешь на них отвечать правдиво и честно.
Глава седьмая
В бухте в полумиле от берега стоял, укрывшись, военный корабль. На него и доставили Дагвинда и Маркуса спустя какой-то час после того, как солдаты в пивной получили подкрепление в виде патруля, вернувшегося с обхода. Как только пленники и их стражники показались на берегу бухты, с корабля спустили шлюпку.
Дагвинд успокоился, только когда очутился в капитанской каюте и понял, что знает этого седобородого капитана.
– Нильс Бьюртен! – удивленно воскликнул он, уставившись на своего бывшего учителя в шпионской школе.
– Что ты, черт тебя дери, здесь делаешь, Дагвинд Мартинссон? – спросил его старший товарищ, подымаясь со стула. – Ты ведь должен быть сейчас в Або! А это кто с тобой?
– Это длинная история, – ответил Дагвинд, и капитан удалил из каюты других членов экипажа, прежде чем дал знать, что готов слушать, что произошло.
По мере того как Дагвинд рассказывал, что случилось, лицо Бьюртена мрачнело. Наконец он ударил ладонью по бумаге, лежавшей на столе.
– Это похоже на государственную измену! – сказал он. – И об этом надо немедленно сообщить королю. Нас прислали сюда, чтобы препятствовать контрабандной деятельности, которой так любят заниматься эти чертовы рыбаки. Но твой вопрос важнее.
Этот большой корабль покинул тихую бухту, как только начало смеркаться. Дагвинд вышел на палубу, подставив лицо прохладному ветру. В рыбацкой деревне зажглись огоньки, которые отражались в темнеющей воде гавани. На небе показалась луна, хотя солнце еще не полностью исчезло за горизонтом. «Удивительно, – подумал Дагвинд, – что огненный шар, каким является Солнце, так вот просто огибает Землю, на которой я стою, и что Земля вообще называется Землей, хотя на ней так много воды».
Когда он так стоял, держась за релинг[33 - Ограждение.], а паруса над ним наполнялись ветром и в ушах стояли крики моряков, огненный шар исчез полностью, и Земля быстро погрузилась в темноту. Луна превратилась из бледного старичка в румяную деву, сзади которой были пришпилены звезды.
Все имело свой порядок, и этот порядок был создан Богом, который все сделал идеально, до малейшей песчинки, как и должно было быть, неизменно, до конца света.
Через полтора дня Дагвинд снова стоял почти что на том же месте у релингов, но была уже не ночь, а утро, и корабль медленно огибал один из островков, открывая перед ним вид на Стокгольм.
В этом узком проходе в шхерах они повстречали другое судно, несшее флаг Южной компании. Владельцем этого судна, как и всех остальных судов пароходства, был Виллем Усселинкс, только что получивший королевскую привилегию торговли с Африкой, Азией и Америкой. Суда Усселинкса ходили в Стокгольм и из Стокгольма, повышая благосостояние тех, кто ценил его.
Как только стал виден корабль со штандартом Нильса Бьюртена, в Шеппсхольмене выстрелила пушка, и когда они подошли поближе, они увидели множество народу на набережной. Нильс Бьюртен стоял на палубе. Он был бледен, но собран. Он знал, что ему зададут много вопросов. Почему он прервал свою экспедицию? Почему он вернулся в столицу без приказа на это?
После того как был опущен трап, первым на причал сошел капитан Бьюртен. Он поспешил к высокому офицеру, стоявшему на причале с полудюжиной солдат. Они о чем-то поговорили. В основном говорил Бьюртен, энергично жестикулируя и показывая на корабль, на котором компанию Дагвинду у релингов составил Маркус Едда.
Офицер подозвал к себе одного из солдат и что-то сказал ему. Солдатик бросился выполнять приказ, словно ему ткнули в зад факелом, а капитан Бьюртен с офицером подошли к трапу. Капитан посмотрел вверх, на Дагвинда и Маркуса.
– Прошу господ сойти на берег, – приказал он. – Когда во дворце узнают о вашем прибытии, устроят праздник в Капернауме, так что господам не стоит на него опаздывать.
Немного спустя Дагвинд Мартинссон снова стоял во дворце в Рикссалене. Несмотря на раннее утро, там уже были группы и группки разного рода людей, стоявших, болтая, вдоль стен в ожидании приема у вышестоящих на лестнице власти, чтобы подать прошения, жалобы или ходатайства. Дагвинду ждать не пришлось. У подъемного моста его ждала стража, которая эскортировала его в большой зал. Маркуса Едду оттеснили в сторону и не позволили следовать за ними.
По бокам Дагвинда стали стражники, сопроводившие его до высокой двери комнаты, в которой с глазу на глаз принимал король.
Эта комната была больше той, в которой принимали Дагвинда в первый раз, когда он попал в Рикссален. Стены были обиты красным и золотым атласом, на них висели большие портреты в золоченых рамах, а на красивом кресле за чистым столом сидел Густав Адольф. Там был и Аксель Оксеншерна. Как только за Дагвиндом закрылась дверь, король встал.
– С какими вестями ты прибыл сюда, Дагвинд? – спросил он. – У меня восстание в Финляндии?
– Не думаю, ваше величество, – ответил молодой человек из Эргрюте. – Но дела таковы, что можно сказать и так!
Вперед выступил Оксеншерна.
– Если сообщение капитана Бьюртена соответствует действительности, в этом твоя большая вина, Мартинссон, – сказал риксканцлер. – Я предупреждал тебя однажды о том, что может случиться, если ты не будешь держать себя в руках. Вильгельм Поссе – человек чести. Он не потерпит статуса рогоносца.
Король сделал рукой жест несогласия.
– Я видел Эмилию, – объяснил он. – Красивая полнокровная молодая женщина. Таких нельзя оставлять одних. Какую бы цель ни преследовал Вильгельм Поссе, если за этим стоит он – его действия, несомненно, представляют собой предательство… на грани государственной измены. Корона не может это терпеть. Послушаем теперь твою версию.
Новый жест величества показал, что Дагвинд может сесть. Он так и сделал, после чего еще раз рассказал, что с ним приключилось после того, как он прибыл в Абоскую крепость.
Король немного помолчал, выслушав Дагвинда. Затем кивнул в знак согласия.
– Ты правильно поступил, возвратившись ко мне с этой новостью как можно скорее, – сказал его величество. – Должен сказать, что тебе повезло, что ты встретился с Бьюртеном. Другой капитан не посмел бы прервать экспедицию против контрабандистов на Аландских островах. Нильс – достойный уважения человек… и умный… Ты можешь идти, Дагвинд. Мы еще встретимся!
Дагвинд толком не понял, как следует понимать эти прощальные слова. Может, это была угроза? Он поднялся, поклонился и попятился к двери под мрачным взглядом Оксеншерны. Он также не мог понять этого взгляда. Мог ли канцлер быть на стороне Поссе в этом деле?
