скачать книгу бесплатно
– Да, это я, – повторил человечишка и показал татуировку якоря на своем запястье.
Пан Повондра в растерянности заморгал глазами. Неужели капитан так ссохся? Возможно ли это?
– Дело в том, что я капитана ван Тоха знаю лично, – сказал он наконец. – Мое имя Повондра.
– А, ну так бы и говорили, – ответил человек в тельняшке. – Но эти саламандры действительно от капитана ван Тоха. Настоящие рептилии из Австралии. Извольте заглянуть, посмотреть на них. Как раз начинается большое представление! – засуетился он, приподнимая занавесь у входа.
– Пошли, Франтик, – сказал Повондра-отец и вошел внутрь. За маленький столик тут же уселась необычайно толстая и высокая дама. «Странная парочка!» – удивился пан Повондра, расставаясь с тремя кронами. Внутри шатра не было ничего, кроме несколько неприятного запаха и железной ванны с водой.
– А где ваши саламандры? – спросил пан Повондра.
– В ванне, где ж еще, – зевая, сказала толстая дама.
– Не бойся, Франтик, – сказал Повондра-отец и подошел к ванне.
В воде неподвижно лежало что-то черное, размером со старого сома, только кожа на его затылке немного поднималась и опять сдувалась.
– Ну вот, это та самая допотопная саламандра, о которой – помнишь? – много писали газеты! – назидательно произнес Повондра-отец, пытаясь ничем не выдать своего разочарования. («Опять меня обвели вокруг пальца, – думал он, – но мальчишке-то ни к чему об этом знать. Целых три кроны в трубу вылетели!»)
– Папа, а почему она в воде? – спросил Франтик.
– Потому что саламандры живут в воде, понимаешь?
– Папа, а что она ест?
– Рыбу ест и все такое, – отвечал Повондра-отец (ну, что-то же она есть должна).
– А почему она такая противная? – не отставал Франтик.
Пан Повондра не знал, что сказать, но тут в шатер как раз вошел маленький человечек.
– Прошу вас, дамы и господа! – хриплым голосом начал он.
– У вас что, только одна саламандра? – с упреком спросил пан Повондра. (Если были бы хотя бы две, – подумал он, – то, пожалуй, были бы в расчете, а так…»)
– Вторая сдохла, – ответил человечек. – Так вот, дамы и господа! Перед вами знаменитый Андрей, редкая и ядовитая рептилия с австралийских островов. У себя на родине он достигает человеческого роста и ходит на двух ногах. Эй, ты! – сказал он и ткнул прутом в то черное и безжизненное, что неподвижно лежало в ванне.
Черное зашевелилось и начало с трудом вылезать из-под воды. Франтик попятился, но пан Повондра крепко сжал его руку: не бойся, я тут, с тобой.
И вот оно стоит на задних лапах, а передними опирается о край ванны. Жабры на затылке судорожно бьются друг о друга, черная пасть с трудом ловит воздух. Обвисшая кожа ободрана до крови и усеяна язвами, круглые лягушачьи очи иногда как будто в приступе боли закрываются пленчатыми нижними веками.
– Как вы можете заметить, дамы и господа, – продолжал хрипеть человечишка, – это животное живет в воде, поэтому у него есть жабры и легкие, которыми оно дышит, вылезая на берег. На задних лапах у него по пять пальцев, на передних – по четыре, и оно умеет брать ими разные предметы. На!
Животное сжало прут в пальцах и протянуло его вперед, держа перед собой, подобно шутовскому скипетру.
– Еще оно может завязать узел на веревке, – объявил человечек, взял у саламандры прут и дал ей грязную веревку.
Та какое-то время повертела ее в пальцах, а потом действительно завязала узел.
– А еще она умеет стучать в барабан и танцевать, – проквохтал человечек и дал животному детский барабан и палочку.
Саламандра несколько раз ударила палочкой по барабану, крутя при этом верхней половиной тела, и наконец выронила палочку в воду.
– Ах ты тварь! – разозлился мужик и вытащил палочку из воды.
– А еще это животное, – торжественно возвысил он голос, – столь умно и талантливо, что способно говорить по-человечески. – Тут он захлопал в ладоши.
– Guten Morgen… – проскрипело животное, болезненно моргая нижними веками. – Добрый день.
Пан Повондра, можно сказать, перепугался, но на Франтика никакого особого впечатления это не произвело.
– Что надо сказать любезнейшей публике? – строго спросил хозяин саламандру.
– Приветствую вас, – поклонилась она; жабры ее судорожно сокращались.
– Willkommen. Ben venuti.
– Считать ты умеешь?
– Умею.
– Сколько будет шестью семь?
– Сорок два, – с трудом проквакала саламандра.
– Смотри, Франтик, – назидательно сказал Повондра-отец, – как хорошо она выучилась считать.
– Дамы и господа! – прокукарекал мужик. – Вы можете сами задавать вопросы!
– Ну, Франтик, спроси ее о чем-нибудь, – подзадоривал сына пан Повондра.
Франтик в смущении замялся.
– Сколько… сколько будет девятью восемь? – выдавил он наконец, очевидно считая этот вопрос самым сложным из всех возможных.
Саламандра медленно поморгала веками.
– Семьдесят два.
– А какой сегодня день? – спросил пан Повондра.
– Суббота, – ответила саламандра.
Пан Повондра от удивления покачал головой:
– Надо же, совсем как человек! А как называется этот город?
Саламандра разинула пасть и закрыла глаза.
– Она уже устала, – поспешил объяснить человечек. – Так что, что надо сказать почтеннейшей публике?
Саламандра поклонилась:
– Честь имею. Благодарю покорно. Прощайте. До свидания. – И тут же скрылась в воде.
– Удивительное… удивительное животное! – не переставал изумляться пан Повондра; но, поскольку три кроны – все же сумма солидная, тут же спросил: – А больше у вас тут ничего нет? Ну, чтобы можно было показать ребенку?
Человечек, задумавшись, дергал себя за нижнюю губу.
– Нет, это все, – ответил он наконец. – Раньше у меня обезьянки были, но с ними вышло такое дело… – начал он объяснять как-то неуверенно. – Разве что – вот – могу показать вам мою жену. Она была когда-то самой толстой женщиной на свете. Марушка, подойди-ка!
Марушка с трудом поднялась с места.
– Что надо?
– Покажись вот этим господам, Марушка.
Самая толстая женщина на свете кокетливо склонила голову на плечо, высунула одну ногу вперед и приподняла юбку над коленом. Обнажился красный шерстяной чулок, а в нем – что-то разбухшее и мощное, как окорок.
– Объем ноги вверху – восемьдесят четыре сантиметра, – объяснял тощий человечишка, – однако при нынешней конкуренции Марушка, увы, уже не самая толстая женщина на свете.
Пан Повондра потянул застывшего в изумлении Франтика к выходу из шатра.
– К вашим услугам, – раздался скрип из ванны. – Приходите еще. Auf Wiedersehen.
– Ну как, Франтик, – спросил пан Повондра, когда они вышли наружу, – все запомнил?
– Все, – кивнул Франтик. – Папа, а почему у этой тети красные чулки?
Глава 11
О человекоящерах
Безусловно, было бы преувеличением утверждать, что в то время ни о чем ином, кроме как о говорящих саламандрах, не говорили и не писали. Говорили и писали тогда и о будущей войне, об экономическом кризисе, о футбольном первенстве, о витаминах и о моде; однако же о говорящих саламандрах писали очень много – и, как правило, очень непрофессионально. Именно поэтому блестящий ученый профессор д-р Владимир Угер из университета города Брно опубликовал в газете «Лидове новины» статью, в которой указал на то, что предполагаемая способность Андриаса Шейхцери членораздельно говорить – то есть на самом деле повторять слова, подобно попугаю, – с научной точки зрения вовсе не так интересна, как некоторые другие вопросы, касающиеся этого особенного земноводного. Научные загадки Андриаса Шейхцери заключаются в совершенно ином: например, в том, откуда он взялся; где его прародина, в которой он пережил целые геологические периоды; почему столь долгое время он оставался неизвестным, если сейчас выясняется, что ареал его обитания – почти вся экваториальная область Тихого океана. Складывается впечатление, что в последнее время он необыкновенно быстро размножается; но откуда взялась эта поразительная воля к жизни в доисторическом существе третичного периода, которое до недавнего времени его существования имело полностью скрытый, то есть скорее всего крайне спорадический, если не топографически изолированный характер? Быть может, условия жизни для этой ископаемой саламандры изменились в биологически благоприятную сторону – вследствие чего для редкого реликта из времен миоцена наступила новая, необычайно успешная эпоха развития? В таком случае не исключено, что Андриас не только будет размножаться количественно, но и развиваться качественно, и в этом случае у нашей науки появится уникальная возможность содействовать мощным мутационным процессам in actu хотя бы у одного вида животных. Тот факт, что Андриас Шейхцери способен проскрипеть пару десятков слов и может выучиться нескольким трюкам – что кажется профанам проявлением некоего интеллекта, – с научной точки зрения вовсе не является чудом; чудесна, однако, та могучая воля к жизни, которая столь внезапно и ярко возродила закосневшее было существование вида, застывшего в своем развитии и практически уже вымершего. Обратите внимание на некоторые особенные обстоятельства: Андриас Шейхцери – единственная саламандра, живущая в море, и – что еще более бросается в глаза – единственный их вид, обитающий в абиссинско-австралийской области, в мифической Лемурии. Разве не хочется сказать, что Природа теперь хочет вне плана и графика наверстать развитие одной из форм и возможностей жизни, которую она ранее в этой области обошла или не могла вполне прокормить? И вот еще: было бы странным, если бы в океанической области, которая расположена между ареалом обитания огромных японских саламандр и саламандр аллеганских, не нашлось бы никакого соединительного звена. Если бы Андриаса не было, мы должны были бы предполагать его существование именно в тех районах, где он и был обнаружен, – это выглядит так, будто бы он просто заполнил собой территорию, на которой в соответствии с географическими и эволюционными факторами и должен был обитать с незапамятных времен. Как бы то ни было, завершал профессор свою статью, на примере эволюционного воскресения саламандры из эпохи миоцена мы можем с пиететом и восхищением наблюдать за тем, что Дух Эволюции на нашей планете продолжает свою созидательную работу, которая далека от завершения.
Статья была опубликована, несмотря на не высказанное вслух, но решительное убеждение редакции, что подобные ученые рассуждения для газет, в сущности, не годятся. Вскоре профессор Угер получил следующее письмо от читателя:
Милостивый государь,
в прошлом году я приобрел дом в Чаславе на площади. Осматривая дом, я нашел на чердаке ящик со старыми редкими, главным образом научными, книгами, среди которых были журнал «Гиллос», издаваемый Гыблом, за 1821–1822 годы, «Млекопитающие» Яна Сватоплука Пресла, «Основы естествознания или физики» Войтеха Седлачека, подшивка 19 томов популярного энциклопедического сборника «Крок» и 13 – журнала Чешского музея. В пресловском переводе «Рассуждений о катаклизмах земной коры» Кювье (1834 года издания) я нашел в качестве закладки вырезку из какой-то старой газеты, в которой повествовалось о неких странных ящерах. Когда я читал Вашу выдающуюся статью об этих загадочных саламандрах, я вспомнил о вырезке и отыскал ее. Думаю, она могла бы Вас заинтересовать, поэтому посылаю ее Вам, будучи истинным другом природы и благодарным Вашим читателем.
С совершеннейшим почтением,
Й. В. Найман
На приложенной вырезке из газеты не было ни ее названия, ни указания на год; по типу шрифта и правописанию можно, однако, было определить, что она относилась к двадцатым или тридцатым годам девятнадцатого столетия; она столь пожелтела и обветшала, что прочесть напечатанное можно было уже с трудом. Профессор Угер чуть было не выбросил ее, однако все же был растроган ветхостью этого листочка и начал читать; минуту спустя он пробормотал: «Черт возьми!» – и в смятении поправил очки. Вот какой текст был на вырезке:
О Челов?коящерахъ
Въ н?кой иноземной газет? мы прочли, что н?кiй капитанъ аглицкаго военнаго корабля, возвратившись изъ дальнихъ странъ, сообщилъ объ удивительныхъ гадахъ, что были имъ найдены на одномъ маломъ островк? въ мор? Австралiйскомъ. На остров? томъ есть озеро съ соленою водою, однако же съ моремъ не связанное и весьма труднодоступное. На ономъ озер? отдыхали капитанъ съ корабельнымъ л?каремъ, когда изъ озера явились твари наврод? ящерицъ, однако ходящiя на двухъ ногахъ, подобно людямъ, и разм?ромъ съ морскую собаку, именуемую также Тюленемъ, посл? чего начали верт?ться на берегу весьма забавнымъ и умилительнымъ образомъ – будто танцуя. Капитанъ и л?карь, выстр?ливши изъ ружей, добыли двухъ этихъ животныхъ. Т?ло у нихъ, какъ о томъ пишутъ, скользкое, безъ шерсти и какой-либо чешуи, такъ что они въ этомъ подобны Саламандрамъ. Наутро, пришедши за ними, они принуждены были изъ-за великаго смрада оставить т?ла на м?ст? и вел?ли матросамъ забросить въ то озеро с?ти и добыть темъ самымъ н?сколько этихъ чудищъ живыми. Опустошивъ озерцо, матросы перебили вс?хъ ящерицъ, числомъ великихъ, и лишь дв? изъ нихъ доставили на корабль, разсказавши при томъ, что т?ло у нихъ ядовитое и жгучее, подобно крапив?. Посл? чего пом?стили ихъ въ бочки съ морскою водою, дабы до Англiи довезти живыми. Какъ вдругъ! Когда проплывали на корабл? островъ Суматра, пл?нныя ящерки, сами вылезши изъ бочки и сами отворивши оконце въ трюм?, въ ночи прыгнули въ море и исчезли. По свид?тельству капитана, какъ и корабельнаго хирурга, твари то суть весьма удивительныя и хитрыя, а ходятъ они на двухъ ногахъ и при томъ чудно лаютъ и чмокаютъ, однако же челов?ку отъ нихъ никакой опасности н?тъ. Посему во истину по праву могли бы мы ихъ звать Челов?коящерами.
Такими словами заканчивалась вырезка. «Черт возьми!» – повторял в волнении профессор Угер. Почему тут нет ни даты, ни названия газеты, из которой кто-то когда-то вырезал это? И что это была за иноземная газета, как звали некоего капитана, как именовался аглицкий корабль? И что за островок это был в море Австралийском? Неужели тогда люди не могли выражаться чуть точнее и – ну да, чуть более по-научному? Ведь это – исторический документ, которому цены нет!..
Островокъ въ море Австралiйскомъ, допустимъ. Озеро съ соленою водою. Судя по описанiю, это былъ коралловый островъ, атоллъ съ труднодоступной соленою лагуною: это самое подходящее м?сто для того, чтобы подобное ископаемое животное могло сохраниться, ник?мъ не безпокоимое въ своей естественной резервацiи, въ изоляцiи отъ среды бол?е зр?лой съ точки зр?нiя эволюцiи. Разум?ется, оно не могло тамъ особенно размножаться, поскольку не нашло бы въ этомъ озерц? достаточно пищи. Это ясно, – подумал профессор. – Животное, похожее на ящерицу, но безъ чешуи и ходящее на двухъ ногахъ, подобно людямъ: то есть или самъ Andrias Scheuchzeri, или иная саламандра, находящяяся съ нимъ въ близкомъ родств?. Допустимъ, что это былъ нашъ Андрiасъ. Дал?е допустимъ, что эти чортовы матросы въ этомъ озер? его истребили, и лишь одна пара была живой доставлена на корабль; та пара, которая – какъ вдругъ! – у острова Суматры сб?жала въ море. То есть прямо на экватор?, въ бiологически весьма благопрiятныхъ условiяхъ, въ сред?, предоставляющей питанiе въ неограниченномъ количеств?. Возможно ли, чтобы эта см?на среды придала мiоценной саламандр? тотъ самый мощный эволюцiонный импульсъ? Одно очевидно – она была привычна къ соленой вод?; представимъ себ? ея новое м?сто обитанiя какъ покойный, закрытый морской заливъ съ большими запасами пищи; что тогда будетъ? Саламандра, будучи перем?щена въ оптимальные условiя, начнетъ развиваться бурно, съ огромной жизненной энергiей. Такъ оно и было! – ликовал ученый. – Саламандра съ неукротимой энергiей начинаетъ развиваться; упивается жизнью подобно манiаку; прекрасно размножается, ибо у ея яицъ и головастиковъ въ новой сред? н?тъ естественныхъ враговъ. Она заселяетъ островъ за островомъ – хотя довольно странно, что въ процесс? своей колонизацiи какiе-то острова будто перепрыгиваетъ. Въ общемъ, это типичный случай миграцiи въ поискахъ пищи. И вотъ вопросъ: почему же она не развивалась раньше? Не связано ли съ этимъ то, что въ абиссинско-австралiйской области неизв?стны – или до сихъ поръ не были изв?стны – никакiя виды саламандръ? Не произошли ли въ этой области въ эпоху мiоцена какiя-нибудь изм?ненiя, бiологически не благопрiятныя для саламандръ? Это возможно. Могъ, къ прим?ру, появиться специфическiй врагъ, который просто-напросто истребилъ саламандръ. Только на одномъ островк? въ закрытомъ озерц? саламандра изъ мiоцена сохранилась – впрочемъ, расплатой за это было то, что ея развитiе остановилось, шествiе по ступенямъ эволюцiи замерло; это было подобно скрученной пружин?, которая не могла распрямиться. Не исключено, что у Природы были большiе планы на эту саламандру, она должна была развиваться всё дальше и дальше, подниматься выше и выше – кто знаетъ, до какихъ высотъ… (Профессор Угер при этой мысли почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине: как знать, не должен ли был Андрiасъ Шейхцери стать челов?комъ эпохи миоцена!) Однако – какъ вдругъ! Это недоразвившееся животное внезапно попадаетъ въ новую, несравненно бол?е благопрiятную среду; взведенная пружина эволюцiи распрямляется – съ какой волей къ жизни, съ какимъ присущимъ мiоцену размахомъ и ц?леустремленностью Андрiасъ возвращается на путь развитiя! Какъ стремительно онъ наверстываетъ сотни тысячъ и миллiоны л?тъ, упущенныя имъ въ своей эволюцiи! Возможно ли представить, чтобы онъ удовлетворился темъ уровнемъ развитiя, котораго онъ достигъ сейчасъ? Станетъ ли финальной стадiей то мощное развитiе вида, которое мы наблюдаемъ сейчасъ, – или же онъ лишь стоитъ на порог? своей эволюцiи и только нам?ревается устремиться вверхъ – кто сейчасъ можетъ поручиться, до какихъ им?нно высотъ?
Такими были мысли и гипотезы, которые профессор д-р Владимир Угер записывал, склонившись над пожелтевшей вырезкой из старой газеты, весь трепеща от интеллектуального восторга, свойственного первооткрывателям. «Напечатаю это в газете, – решил он, – ведь научные издания никто не читает. Пусть все знают, свидетелями какого великого деяния природы мы являемся! А название будет: „Есть ли у саламандр будущее?“»
Однако в редакции «Лидовых новин» взглянули на статью профессора Угера – и покачали головой. Опять эти саламандры! Мне кажется, что они у наших читателей уже в печенках сидят. Пора бы написать о чем-нибудь другом. В конце концов, таким ученым рассуждениям в газетах вовсе не место.
В результате статья о развитии и будущем саламандр вовсе не была опубликована.
Глава 12
Salamander-Syndicate
Председательствующий Г. Х. Бонди позвонил в колокольчик и встал.
– Уважаемое собрание, – начал он, – имею честь настоящим открыть внеочередное общее собрание акционеров Тихоокеанской экспортной компании. Я приветствую всех присутствующих и благодарю их за участие в нашем многолюдном собрании.
– Господа, – продолжил он взволнованным голосом. – На мне лежит печальная обязанность сообщить вам прискорбное известие. Капитана Яна ван Тоха больше нет. Скончался наш, если можно так выразиться, основатель, отец счастливой идеи завязать торговые отношения с тысячами островов далекого Тихого океана, наш первый капитан, коллега, преисполненный энтузиазма. Он умер в начале нынешнего года на палубе нашего корабля «Шарка» недалеко от острова Фаннинга, постигнутый апоплексическим ударом прямо на рабочем месте. («Должно быть, бедняга, устроил какой-нибудь скандал», – мелькнула мысль у пана Бонди.) Прошу вас встать и почтить его светлую память минутой молчания.
Присутствующие поднялись, громыхая стульями, и застыли в траурном молчании, охваченные одной и той же мыслью: не затянется ли общее собрание слишком надолго? («Дружище Вантох, бедняга, – искренне растрогавшись, думал Г. Х. Бонди, – что-то теперь с ним? Должно быть, его спустили в море на доске, ух как булькнуло, наверное! Ну что ж, славный был человек, и глаза у него были такие голубые…»)
– Благодарю вас, друзья, – коротко добавил он, – что вы с таким уважением отдали долг памяти капитана ван Тоха, моего друга. Я просил бы господина директора Волавку ознакомить вас с хозяйственными результатами, на которые ТЭК может рассчитывать в нынешнем году. Это еще не окончательные цифры, но прошу вас не ждать, что к концу года они каким-то образом существенно изменятся. Пожалуйста, господин директор!
– Многоуважаемое собрание! – зажурчал директор Волавка, и пошло-поехало. – Ситуация на рынке жемчуга весьма неудовлетворительна. После того как в прошлом году добыча жемчуга возросла почти в двадцать раз в сравнении с благоприятным для нас тысяча девятьсот двадцать пятым годом, началось катастрофическое падение жемчуга в цене – вплоть до шестидесяти пяти процентов. Потому правление решило, что вовсе не выпустит на рынок жемчуг, выловленный в нынешнем году, а будет его хранить до тех пор, пока спрос не возрастет. К несчастью, осенью прошлого года жемчуг вышел из моды – вероятно, потому, что столь существенно упал в цене. В нашем амстердамском филиале в настоящее время хранится более двухсот тысяч жемчужин, которые сейчас практически невозможно продать.
– Наоборот, в текущем году, – продолжал журчать директор Волавка, – добыча жемчуга значительно снизилась. Было необходимо отказаться от ряда месторождений, поскольку доходы от них не окупают стоимости поездок в эти места. Месторождения, открытые два или три года назад, как представляется, в той или иной степени исчерпаны. Поэтому правление приняло решение обратить внимание на иные дары морских глубин, к примеру кораллы, раковины и морские губки. Однако, хотя и удалось оживить рынок коралловых бус и иных украшений, эта конъюнктура пока что пошла на пользу прежде всего итальянским, а не тихоокеанским кораллам. Далее правление изучает возможность заняться интенсивным рыболовством в глубинах Тихого океана. В первую очередь, речь идет о способах доставки выловленной там рыбы на европейские и американские рынки; результаты проведенных исследований пока что не вполне удовлетворительные.
– В противоположность этому – продолжал директор, несколько повысив голос, – несколько возросли обороты в торговле различными побочными товарами – речь идет об экспорт на тихоокеанские острова текстиля, эмалированной посуды, радиоприемников и рукавиц. Эту торговлю можно и в дальнейшем развивать и углублять; уже в текущем году дефицит ее баланса будет относительно небольшим. Исключено, однако, чтобы в конце года ТЭК выплатила бы какие-либо дивиденды по своим акциям, поэтому правление заранее заявляет о том, что на этот раз отказывается от каких-либо вознаграждений или тантьем…
Наступило длительное и мучительное молчание. («Что это за остров Фаннинга? – думал Г. Х. Бонди. – Дружище Вантох, он умер как настоящий моряк. Жаль, жаль, славный был малый, и ведь совсем не старый… не старше меня…») Между тем слова попросил доктор Губка.
Далее следует выписка из протокола внеочередного общего собрания акционеров Тихоокеанской экспортной компании:
Д-р ГУБКА спрашивает, не идет ли случайно речь о ликвидации ТЭК.
Г. Х. БОНДИ отвечает, что правление приняло решение подождать предложений по этому вопросу.
Д-р М. Луи БОНАНФАН выражает упрек в том, что приемка жемчуга на месторождениях не производилась посредством постоянных представителей компании, которые контролировали бы, ведется ли добыча жемчуга достаточно интенсивно и на профессиональном уровне.
ДИРЕКТОР ВОЛАВКА отмечает, что этот вопрос обсуждался, однако была принята во внимание точка зрения, что это сильно увеличило бы расходы предприятия. Необходимо было бы принять в штат не менее трехсот агентов; кроме того, извольте задуматься над тем, каким образом можно контролировать этих самых агентов и выяснять, действительно ли они сдают весь найденный жемчуг.
М. Х. БРИНКЕЛЕР спрашивает, можно ли полагаться на саламандр относительно того, действительно ли они сдают весь найденный ими жемчуг, и не отдают ли они его кому-либо, кроме лиц, уполномоченных на то компанией.
Г. Х. БОНДИ констатирует, что на собрании впервые публично прозвучало упоминание о саламандрах. До сих пор в компании придерживались правила не указывать каких-либо подробностей о том, как именно производится добыча жемчуга. Он напоминает, что именно поэтому было избрано скромное название – Тихоокеанская экспортная компания.
М. Х. БРИНКЕЛЕР задает вопрос, действительно ли здесь воспрещено говорить о предметах, затрагивающих интересы компании, которые к тому же давно известны самой широкой общественности.
