скачать книгу бесплатно
Но Кайл не понимал и его это начинало бесить:
– Говори. Что?
Смит молчал, и тогда Нэл решила подсказать несчастному салаге:
– На его одежду посмотри. На свою, мою, а потом снова на него.
Кайл и Нэл были во второй коже, но не Смит. Ткань его вещей не защищала от радиации.
– Да что б тебя, Смит! Сколько?! Сколько минусов ты потерял?!
– Мне еще хватит силёнок прихватить на тот свет с собой жабу, салага!
– Одну? Одну жабу? У тебя что… Единичка? – тот молчал, но слова уже были лишними. – Как же так, Смит? Единичка? Последнее прикосновение до смерти?
– Не последнее, а еще одно!
– Тебе смешно?
– Совсем нет.
Смит подошел к Нэл и сдернул с ее головы мешок. Ударил по стяжкам мачете, разрубая их. Рыжие волосы Нэл наэлектризовались и теперь стали похоже на солнечный диск.
– Жизнь такая, пташка. Я отношу себя к хорошим, а она приносит обратно. Не бывает комиссаров, которые не убивали. Я сразу понял, что ты не жаба.
Нэл с облегчением выдохнула, но тут Смит добавил:
– Но ты хитрее, чем думает салага. Пусть не комиссарша, но секрет в тебе есть, – прошептал он, оборачиваясь к напарнику, – чертовски смертельный секрет! Внутри тебя, пташка, дьявольское пламя. Не обожгись и его не обожги.
Смит оглянулся, давая понять Кайлу, что дальше он сам.
– Иди, Смит.
– Черная ирония… – произнесла Нэл, глядя в спину удаляющегося Смита, – последнее и единственное прикосновение до смерти – Единичка. Которую мы так боимся получить, а получив, так сакрально бережём.
Следующий час они шли молча. Кайл думал про Смита и его последнее прикосновение. Что-то в голове старого вояки сдвинулось. Кто из них вообще может быть нормальным, живя с бесконечным страхом прикосновения пальца?
Раньше Нэл часто представляла себе Штаб. Ей виделось что-то монументальное. Грандиозное. Сверхтехнологичное. В ее фантазиях Штаб возвышался на площади спортивного стадиона или в отдаленном торговом центре, заросшем вечнозелеными лианами плюща. Она даже обрадовалась, что старая парковка Воеводина оказалась не Штабом. Но спустя час они с Кайлом остановились напротив невысокой треснувшей стеклянной двери с издевательской наклейкой «вход».
Нэл уставилась на дверь:
– Подпишите что-ли… ну не знаю… «вход в самый секретный Штаб последнего оплота человеческой цивилизации» – скрестила она руки.
Рядом вторая дверь дернулась наружу. Мимо промелькнула толпа людей. Лица скрывали защитные экраны. Их было много. Целых пять человек! Нэл никогда не видела столько людей сразу.
На оборотной двери зеркальным текстом Нэл прочитала: «выход».
– Вы регулируете потоки входа и выхода, чтобы защитить от случайных прикосновений?
Группа удалилась, но Нэл продолжала смотреть им вслед.
– Я никогда не видела столько сразу…
– В Штабе сто два человека. Пойдем.
Нэл трепала Либери между ушей. Конь прижимался мордой к ее всегда таким теплым рукам.
– Не думаю, что конь пройдет в эти двери, – подпер Кайл рукой подбородок, прикидывая, что делать.
– Он свободный. Сам меня находит. Беги, Либери, пожелай мне удачи! – подтолкнула она коня в спину, – в городе я прятала его в укрытии. На островах опасно. Медведи шастают по открытым бетонкам и развалинам зданий.
– Вокруг Штаба хищников нет. Используем пыль «медвежий чих» из перца и спор белой поганки. Тут все вокруг ею обработано. Наш врач, перестарался с концентрацией. Рядом даже крота не встретишь. А дикие лошади пасутся дальше. Твой конь найдет их. А он, кстати, быстро скачет?
– Не быстрее тригла, к сожалению.
– В Штабе нет триглов. В их рукояти вшиты сканеры ДНК. Без владельца они с места не тронутся, поэтому мы их не воруем. А мотоциклетного старья минусовых завались. Лея их обожает. Она возглавляет группы атаки на колонны. Найдет очередной на помойке, и тащит в гараж.
Внутреннее беспокойство Нэл отступало. Она посмотрела на Кайла. Рядом с ним было удивительно спокойно, как-будто они знакомы тысячу лет. Если Нэл и умела читать человеческие души, то его самая чистая из всех. Ее собственная, куда замороченней и чернее, чем у этого голубоглазого парня.
Нэл никак не могла описать ощущение, возникающее, когда она на него смотрит. Притаившееся глубоко в подсознании, похожее на забытый сон. Кажется, вот-вот вспомнишь, но снова только блики. Размазанные цветные круги, напоминающие полярные сияния, которые она видела на картинках. Они переливаются, играют нитями красного, зеленого, фиолетового. Плетут чей-то путь. Может быть, ее собственный? А рядом путь Кайла.
«Замкни круг» промелькнул кусочек грез в памяти Нэл. Мотая головой, она прогнала наваждение и потянула ручку двери с надписью «вход».
Но шепот в голове только усилия: «замкни круг».
Глава четвертая. Иваныч
Войдя в стеклянную дверь, Нэл наконец-то поняла, где она очутилась.
– Метро… Вы спрятали Штаб внутри подземки минусовых.
– Тепловизоры беспилотников не достают нас на глубине. Солнечная радиация тоже. Самая нужная человечеству вещь эти подземные тоннели!
Череда строительных красных ламп подмигивала из вестибюля. Корневища Мангуба пробили потолки насквозь, чем только укрепили своды. Деревья поглощали лишнюю воду в периоды влажных сезонов, препятствуя затоплению.
Нэл обожала цветение Мангуба. Их широкие коричневые плоды, размером с мяч, разрывались, словно надрезанный рогоз, выплевывая миллионы пушинок. Уже сто лет человечество приспосабливалось к жизни в период двух сезонов: сухого и влажного, длящиеся равное количество времени. И сейчас сухой вот-вот смениться влажным. Нэл чувствовала приближение ливней, которые будут идти без остановок шесть месяцев подряд.
– Мангуба… Их семечки с пухом похожи на снежинки.
– На что? – не понял Кайл.
– Снег, это как холодный пушинки Мангуба. Коснутся кожи и сразу растают.
– Эй, салага! – окрикнул их низкий голос.
С соседнего эскалатора Кайлу махала высокая плечистая девушка. Светлые волосы были собраны в низкий зализанный хвост под голубой резинкой. На её затылке Нэл заметила непонятный черный прямоугольник. Он был словно впаян в кожу.
– Лея! – обернулся Кайл, – как прошла вылазка?
– Ну, воняло в сточной канаве не меньше! – ответила она хрипло, словно сорвала голос недавним криком, – снова жабы расписание изменили. Опять не повезли двушников. Пять часов в засаде сидели… то есть лежали лицом в помоях! Тот квадрат, сорок-семьсот, помнишь? – смотрела она на Кайла, – третья вылазка подряд в пустую! Как-будто знают, что их поджидают и отменяют транспорт. И почему всегда рядом со свалками?
Заметив возле Кайла рыжую незнакомку, Лея удивилась:
– Новенькая? И во второй коже? Откуда ты взялась?
– Нэл пришла с городских островов, а кожу ей отдал Воеводин. Нам пора к Иванычу. У Нэл для него послание.
Карие глаза уставились на новенькую с любопытством:
– Надо же! – удивилась Лея, – как ты только от комиссаров уходила столько лет посреди островов? Расскажешь потом?!
– Конечно, – улыбнулась Нэл.
– Замётано! Ускорюсь! Быстрее бы добраться до помывочной.
Лея рванула вниз по эскалатору. Следя за ней взглядом, Нэл заметила такие же черные прямоугольники на затылках некоторых штабных.
– Кайл, а что это такое у них? Набалдашники… Для чего?
– Это блокираторы. Мы ставим их двушникам. Понимаешь, когда Сектор создает клона, они вживляют в мозг дистанционный чип уничтожения. Это чтобы убить их, если перехватим. Когда мы освобождаем двушников, есть всего минута, чтобы установить на затолок блокиратор. Иначе их головы взорвутся.
– Я не знала, что людей можно «отключить».
Нэл никогда не делила людей на клонов или естественно рожденных. Она слышала от тети, что в Секторе двушников больше трети.
– Про двушников мало, что известно. – продолжал рассказывать Кайл пока они спускались на подземную станцию. – Говорят, при их создании использовалась кровь одного прототипа. Самого первого клона. С тех пор они как бы связаны с ним.
– С этим прототипом? А зачем это сделали?
– Не знаю, Нэл. Был бы я Нестором, знал бы ответ!
– Если это придумал Нестор ничего хорошего не жди… – вздохнула Нэл.
– Все равно он был гений. Сумасшедший, но гений.
В мыслях Нэл улыбнулась штабному с легкой благодарностью. Восторгаясь им, он как бы восторгался и Нэл. Пусть даже и семейным сумасшествием.
На широкой платформе подземки свет горел ярче. Почти не пахло сыростью и чувствовалась жизнь. Отголоски разговоров, шаги, возгласы, смех. Разносился запах еды и горячего хлеба. Нэл привычно закрыла глаза, ориентируясь по слуху. Слева за их спинами группа ремонтников колотила молотками. Нэл показалось, что вдалеке кто-то напевает песню. Она озиралась по сторонам, не веря, что добралась до Штаба и все здесь настоящее. А главное, вокруг столько людей.
«Тетя Ли… жаль ты не видишь этого!» Нэл прижала ладонь к сердцу, пытаясь передать ей кусочек своей радости.
– Кайл, а как тут все устроено?
– В спасательные вылазки ходим добровольно. Кто боится, помогает здесь: готовит, чинит, собирает полезные предметы минусовых с городских островов. Несколько человек от нас ушли в Сектор. Их внедрил двойной агент. Кажется, он какая-то шишка там. Занимает важный пост. Двойного агента в лицо знают только Иваныч и Лея.
– А что? Совсем любой может внедриться через агента в Сектор? – эта тема больше прочего волновала Нэл.
– Любой. С билетом в один конец. Внедриться возможно. Вернуться – нет. А Сектор – огромная трудовая тюрьма. С камерами для ночлега два на два и ходьбой строем. Провинившихся превращают в пыль выстрелами фитокрона. Их пепел падает с башни и бетонные площади покрыты глубоким серым… как ты там говорила… снегом?
Они углублялись по рельсам внутрь тоннеля. На макушку Нэл упала тяжелая мокрая капля с подтекающего свода. Внутри стало холодно, стоило ей представить сугроб человеческого пепла.
– А почему никто не знает, кто двойной агент?
– Из-за сыворотки правды. На сыворотке в миг расколешься. Расскажешь всю родословную до самого дедушки! – дальность такого недалекого родства для минусовых казалась поразительной.
– …почему сразу дедушки, – пожала плечами Нэл.
За разговором дошли до железной двери. Дальше по тоннелю красные гирлянды ламп не мигали. Последний большой пучок покачивался и дрожал над головами в такт биения сердца Нэл.
– Это кабинет Иваныча, – взялся Кайл за ручку массивной коричневой двери из железа, – я расскажу о тебе, подожди. – Он медлил, – и не бойся, старик самый обычный человек, как твой Воеводин.
– Кайл я… – хотела она признаться, что соврала про кожу и Воеводин ничего не давал ей, но он перебил:
– Не волнуйся, я останусь в кабинете с тобой.
«Значит, и так все узнаешь». Она не хотел врать. Само получалось. Все-таки Нэл не хватало опыта общения с людьми. На практике выходило посложнее, чем в стареньких фильмах, которые она крутила на допотопном проекторе.
Через минуту голова Кайла выглянула кивая, чтобы она проходила.
– Значит, ты у нас Нэл!
Старик, одетый в широкий свитер и телесные перчатки, прищурился, рассматривая новенькую. Он выглядел удивленным, будто не мог поверить собственным глазам. Нэл не знала, как понять этот взгляд. Вот точно так же, будто вспоминая о чем-то, на нее иногда смотрела тетя Ли. Как на оживший забытый сон. Может, она напоминала ей о сестре, о маме Нэл? И кого-то потерянного в эру минусовых Нэл сейчас напомнила Иванычу?
– Какая ты… рыжая, как наше опасное солнце! – произнес Иваныч. – Ну, добро пожаловать в Штаб! – поднялся он со стула, – я Иванов Иван Иванович! По-простому штабные меня Иванычем кличут! Усаживайся в кресло. Вон туда, напротив.
Он держал руки широко расставленными, словно обнимал её через три метра. Ему оказалось хорошо за семьдесят. На широком круглом лице залегли глубокие носогубные складки. Губы тонкие и бесцветные, а лоб все время хмурился, от чего стал похож на шкуру шарпея. Тем ни менее, Нэл понимала, что перед ней невероятно умный человек. Способный поднять за собой людей на что угодно.
Кайл тоже обратил внимание на разволновавшегося Иваныча. Он ни к одному дикарю или спасённому двушнику не проявлял такой заинтересованности. Не смотрел с таким любопытством и ностальгией. Словно рыжая голова Нэл олицетворяла минусовую эру безопасного солнца.
– Воеводин просил передать вот это.
Нэл вытащила из рукава сложенный вчетверо листок. Иваныч зачитал вслух, давая понять Кайлу, что у него нет секретов от своих людей:
«Мой дорогой друг, Ив, это девушка спасла меня от жаб и триглов. Она чудная, но силы в ней и страсти к спасению мира, не меньше, чем у нас, когда мы были всего на несколько лет старше нынешних», – Иваныч покосился на фотографию с Нестором, что висела у него на стене, и продолжил, – «вторая кожа Нэл теперь имеет код доступа. Она в Системе. Помоги в избранном ею пути. Сделай все, чтобы она исполнила свое предназначение. Твой боевой товарищ Воеводин».
– Предназначение, – повторил Иваныч, заметив, что Нэл рассматривает фото с ним и Нестором. – Ты знаешь, кто это на фото, Нэл?
– Нестор. Он изобрел все это, – кивнула она то-ли вверх, то-ли вниз. Я ненавижу Нестора, хоть, говорят, он был гением, – дернулись ее губы.
– Тогда поведай мне старику, в чем твое предназначение, как решил изъясниться Воеводин? Чем я могу тебе помочь?
– У меня была тетя. Она умерла. Ее звали Ли. Это ее вторая кожа.
– Что? – поднялся Кайл, – но ты сказал, ее Воеводин отдал.
– Если бы я сказала про тетю из Сектора твой Смит пристрелил бы меня. Я объясню! – обернулась она к Иванычу почти крича, – тетя работала химиком. Она тормозила создание беты! Вы не знали про нее. Она никогда не слышала про двойного агента, просто делала все, чтобы Сектор не создавал новые беты!
– Новые… – повторил ошарашенный Иваныч, – какие еще это?
