Дорога в Мальхару, или За первого встречного

Потом он задался вопросом, а почему, собственно, его так беспокоит расположение девушки. Это же просто будет фиктивный брак – они будут жить вместе, но не испытывать любовь. Или он всё-таки начинает потихоньку проникаться к ней чувством симпатии. Поразмыслив немного, Брайдс решил, что он просто не хочет прожить всю жизнь с человеком, который будет втихую его ненавидеть.

Карета тронулась дальше. Возница знал дорогу до крупного города на востоке Димелисса, откуда можно было нанять лошадей до Мальхары, имеющей общую границу с королевством. Молодожёны молчали, изредка перекидываясь короткими разговорами. В то же время Экливена читала прихваченный в дорогу роман в отделанном позолотой тёмно-зелёном переплёте, а парень изучал проносящиеся за окном виды. В основном это были еловые леса, припорошенные первым снегом.

Заночевали они в домике лесника, встретившемся по дороге. Бывшая принцесса, утомлённая дорогой, сразу легла спать, а мужчины ещё немного поразговаривали. Брайдс узнал, что на дорогах в ближайший город небезопасно: в лесах завёлся какой-то зверь, нападающий на путешественников и торговцев. Многим, правда, удавалось ускользнуть целыми и невредимыми, но здесь решающую роль играла численность путников. Увы, на следующий день многолюдных торговых экипажей не предвиделось, и бывший телохранитель начал опасаться за безопасность маршрута.

Но также он понадеялся на свой боевой опыт. К тому же кучер самоуверенно заявил, что он – первоклассный маг. Мальхарский военный был знаком с боевой магией, а два мага определённо могли одолеть одного монстра. Поэтому, проверив остроту двух сабель, которые ему дали в дорогу, Брайдс спокойно лёг спать на кровать рядом со своей женой – утро вечера мудренее.

***

Посреди ночи Экливена проснулась от беспокойного сновидения. Непривычная обстановка вызывала у неё дискомфорт. В голове вилось множество навязчивых мыслей. Такое всегда бывало во время чуткого сна.

Думалось о муже. Быть может, он и правда не хотел жениться? Ведь если он действительно в бегах, то возвращаться на родину ему ни к чему. А обстоятельства вынудили его, теперь ему ещё и возиться с ней. Странные, конечно, обстоятельства, но что поделать. Благо, хоть денег родители дали навалом.

Ещё было немного боязно из-за самого путешествия. Да, наёмный маг мог распознать колдовство за версту, но что, если опасность будет внезапная и не магическая? Ведь раньше, если девушка покидала столицу, её сопровождала целая вереница волшебников. Хоть память о покушении давно размылась, пережитый страх аукался до сих пор. А сейчас, когда на плече появился знак брачного союза, Экливена начала ощущать какой-то новый, непередаваемый прилив сил.

Магистр Ренделиан многому научил её в плане бытовой магии, а ещё он дал огромное количество теории по боевому волшебству. Девушка не верила, что когда-то у неё будет достаточно сил для битвы, но зазубрила и это. Учитель говорил ей, что придёт время, и к ней вернётся всё могущество, но годы шли, она теперь могла совладать с чудесами, что творили её руки. Но не была уверена, что это спасёт от опасности.

Отлежав один бок на неудобной постели, Экливена перевернулась лицом к ненавистному Брайдсу. Тот крепко спал на животе, и его, казалось, ничего не тревожило. Спросонья бывшая принцесса не горела гневом к нему и даже вспомнить не могла, чего на него обижалась. Он просто грубый неуклюжий простак, который стал жертвой обстоятельств. А может, не такой уж и простак, а просто закалённый многими невзгодами воин, не имевший необходимости в светском этикете?

В свете пробившейся из-за занавесок луны он был даже привлекателен. От него веяло какой-то поистине восточной загадочностью. Стальные мышцы говорили не о тяжком труде раба, а о священном долге защитника. Наверное, такой защитник и нужен был хрупкой леди.

Стоило Экливене повернуться, как Брайдс заёрзал и широко раскрыл один глаз. Не заметив ничего угрожающего, тут же успокоился, повернул голову в другую сторону и заснул. А с виду он казался таким безмятежным, так мерно и глубоко посапывал. Чуткий! Даже во сне стережёт жену, совсем чужую и неприятную ему. Может, дать ему шанс?

***

Рассвет застал Брайдса уже вставшим, умывшимся и несущим в спальню на втором этаже поднос с завтраком, приготовленным женой лесника. Парень открыл дверь, тихо прошёл в глубь, к кровати, на которой мирно сопела его жена. Осторожно поставив поднос на прикроватную тумбочку, он начал легонько тормошить девушку:

– Просыпайся, вставай, Ливи! Пора в дорогу…

Ливи, так Экливена с неохотой позволила своему мужу называть её, зашевелилась, оперлась на локоть, протёрла кулачком заспанные глаза и убрала с лица спутанные волосы. Сейчас Брайдс умилялся, глядя на неё: некоторая помятость девушки и её попытки отогнать сон вызывали у него ассоциацию с маленькой девочкой.

– Вот что, – сказал Брайдс несколько смущённо – всё-таки их отношения были неким подобием затишья между воюющими сторонами, и попытка сближения была нецелесообразной. – Я тебе завтрак принёс в постель…

– Прям как настоящий муж, – заметила Экливена, снисходительно улыбаясь.

– Так вот, ты спокойно завтракай, – продолжал парень. – Я-то уже ел с хозяевами. Потом собирайся, одевайся и выходи вниз. Я буду в карете. Если хочешь, сейчас помогу с причёской.

Ещё один жест ухаживания. Зачем? Брайдс не знал, но, скорее всего, ему хотелось загладить свою вину, показать, что и из него мог получиться неплохой муж.

– А ты умеешь? – девушка покосилась на него, принимаясь за трапезу. Завтрак был простым и совсем не изысканным – хлеб, молоко и яичница с покрошенными перьями лука – но вкусный.

– Не сильно в этом разбираюсь, но ради жены буду стараться, – Брайдс улыбнулся, теребя её локон.

– Тогда я согласна, – бывшая принцесса быстро покончила с завтраком.

Супруг усадил её на угол кровати и попытался расчесать волосы. Потом так же усердно скручивал их в пучок. Экливена иногда постанывала, но вида не подавала: её мужу надо было привыкать к роли парикмахера, слуг-то у них скорее всего не будет. В конечном итоге получилась не очень аккуратная, но вполне прилична причёска. Всё исправила натянутая на пучок сеточка с жемчугом, которая скрыла все недостатки сделанной неумелым телохранителем работы.

Потом Брайдс ушёл помогать загружать в карету вещи, а Экливена быстренько переоделась в дорожное платье и спустилась вниз.

Их тепло провожали, а жена лесничего сердечно пожелала удачи в дороге. Парень мрачно ухмыльнулся: удача им явно не помешала бы.

Карета тронулась. Вскоре гостеприимный домик скрылся из виду. Ливи вновь принялась за книгу, а Брайдс не собирался расслабляться. Он внимательно прислушивался ко всем звукам, доносящимся снаружи. Не хотелось пугать свою жену, поэтому она до сих пор не знала о монстре.

К полудню небо затянулось тучами, началась вьюга. Нехорошее предчувствие волной накрыло парня. Но кучер уверено вёл лошадей, дорога была видна, и таким темпами путники должны были через час добраться до города. По крайней мере, на это надеялся Брайдс. Чудище, вероятно, было магически созданным, ни один обычный зверь не подходил под описания местных жителей. А магическое существо кучер-маг обязательно учуял бы….

Ужасный вой, резонирующий с воем вьюги, пробивающийся через стенки кареты, заставил задремавшую под музыку зимы девушку вздрогнуть и подскочить на своём сиденье.

– Брайдс, – испуганно воскликнула она, – что это было?

– Успокойся, – пробормотал её муж, пытаясь справиться с дрожью и нащупывая рукояти сабель, – всё в порядке…

Удар чудовищной силы сотряс карету. Экливена взвизгнула. Их повалило набок, парень едва успел схватиться за оружие. Когти монстра расцарапали стекло на дверце кареты и исчезли.

– Ливи! – приказал Брайдс. – Жди здесь и не выходи, пока я тебе не скажу!

– Брайдс, осторожнее! – отчаянно закричала девушка, прижимаясь к лежащей на снегу двери.

Бывший телохранитель покрепче сжал сабли и выскочил через другую дверь. Он уже не думал о холоде, от которого его накидка вряд ли бы спасла. Ему было важно лишь одно – чтобы зверюга не тронула его жену.

Монстр был похож на помесь медведя и льва. В холке он был размером с карету. Красные глаза сияли ненавистью. Толстую шкуру так просто не пробить. Когти очень длинные и острые: раз царапнет – мало не покажется. Брайдс впервые встречался с таким зверем, но и местные люди, судя по рассказам лесника, не видели его раньше.

Парень решил не нападать, а подождать, когда зверюга решит сама попробовать на вкус карету. Это было целесообразней, ведь логичнее биться, когда уже продумал все предполагаемые слабые места противника, а не бездумно лезть на рожон.

Чудовище нависало прямо над каретой. Осознав, наконец, что под ним стоит добыча, оно набросилось на Брайдса. Но бывший телохранитель ловко увернулся и заехал ему саблей по ноге. Монстр взвыл от боли и в свою очередь полоснул когтём по груди парня, оставляя глубокий след. Парень не растерялся. Будучи телохранителем, он владел простейшими приёмами боевой магии. В зверя метнулся мощный энергетический заряд. Тот отскочил, его шерсть была опалена. Брайдс повёл рукой, и вокруг монстра зажглись магические иероглифы, создавая жгучую броню. Но этого чудовищу показалось мало. Магические силы мальхарского раба были малы, ведь он находился далеко от источника, из которого они исходили, далеко от Мальхары. Зверюга прорвала защиту и набросилась на парня.

В глубине кареты Экливена застонала от боли в правом плече. Она не могла видеть через толстую ткань платья, но поняла, что это болит знак брачного союза, предупреждая, что её супругу больно. Волнуясь за судьбу мужа, всерьёз волнуясь и не отдавая себе отчёт, почему, она высунула голову наружу. Чудовище прижало лапами Брайдса к земле, готовое в любую минуту растерзать его. Парень повернул голову в её сторону и что есть силы крикнул:

– Экливена, залезай в карету и не отсвечивай! Я справлюсь сам, а тебя оно растерзает!

– Нет! – Ливи сказала это громко, но не крича, однако через все звуки ветра и рыка её было слышно. Её тело стало темнеть, померкнув перед светом, лучащимся у неё в груди и расходящимся завитками по плечам, спускающимся вниз. – Тебя я в обиду не дам!

Какие-то силы подняли её на воздух. По её силуэту было видно, что куда-то делась юбка, но вскоре свет вспыхнул с силой, скрывшей её в сиянии, а когда он потух, на землю перед каретой приземлилась уже другая девушка – настоящая волшебница.

На Экливене было серебристое платье без рукавов, до колен. На груди посередине посверкивал золотой медальон, от которого во все стороны отходили узоры – жёлтые завитки, украшающие юбку, талию и плечи. Голени и левую руку девушки стягивали золотые узорчатые спиралевидные браслеты, внизу заканчивающиеся медальонами, которые на ногах прикреплялись к голубым туфелькам, а на руке – к кольцу на среднем пальце. Ажурная маска в виде голубых завитков, ассиметрично расходящихся от переносицы, не скрывала лица, но придавала эпичности образу Ливи. На голове была серебряная диадема, усеянная топазами, также сделанная из завитков. Она поддерживала пышные волосы девушки, которые, чуть поднявшись наверх, свободно спадали соломенными волнами.

Брайдс поражённо уставился на свою супругу. Она выглядела грозно и упрямо шла на зверя. Тот, отвлёкшись от постоянно отбивающейся добычи, облизнулся и пошёл навстречу Экливене, собираясь вот-вот наброситься на неё.

Бывшая принцесса подняла левую руку со сжатым кулаком, чуть приподнимаясь в воздухе. Небо над её головой потемнело, тучи закружились, и в медальон на руке ударила мощная молния! Все узоры на платье, диадема и браслеты засияли, а Экливена направила руку на монстра и разжала кулак. Молния ударила в чудовище, но оно не собиралось сдаваться. Девушка подняла и правую руку, из которой также в сторону монстра полетела молния. Насупив от усердия брови, Ливи посылала в сторону противника разряды, и вскоре зверюга сдалась и бросилась наутёк.

Экливена упала в снег, её наряд исчез, и она оказалась в своём дорожном платье. Брайдс встал с земли и помог ей подняться. Обнял её. По её взгляду он понял, что расспрашивать не стоит: она была в сильном шоке.

Со стороны кареты раздался стон. Умирал возница. Монстр первым напал на него, как ни странно, мужчина ничего не смог сделать. Растерзанные трупы лошадей лежали рядом. Карета была поломана, и починить её не представлялось возможным. Однако до города было недалеко – всего три часа пешком. И супругам ничего не оставалось, как взять немногочисленные вещи из кареты и пробираться через деревья, закутанные так и не угомонившейся вьюгой. Другие путники, которые проедут по этой дороге, уберут следы нападения и похоронят несчастного ямщика. Но ни у Экливены, ни у её супруга, сил на это уже не было.

Поначалу Брайдс шёл твёрдо и упрямо, ведя за собой жену, стараясь терпеть обжигающий незащищённые плащом части тела и ноги холод, пробирающий до костей. Но через час организм начал сдавать. Всё-таки климат здесь был не тот…. Жена с беспокойством смотрела на мужа, но тот лишь кивал, мол, всё в порядке. Однако вскоре начала кружиться голова, засаднило горло и по лопаткам стала разливаться неприятная ломота. Ужасно знобило, парня колотила дрожь, он начал спотыкаться на ровном месте. Экливена подставила плечо, и ужаснулась – тело Брайдса было горячим! Он слабо отнекивался, не желая доставлять девушке хлопот, но та всё равно вела его, поддерживая и беспокоясь о здоровье. Ей-то в своём наряде было вполне комфортно, а вот у мужа, скорее всего, начиналась горячка.

«Быстрее бы до города добраться» – думала бывшая принцесса, еле таща обессиленного Брайдса на себе. Дорога тянулась чёрной лентой, теряясь в спешащей всё покрыть пурге. И казалось, этой дороге нет конца. Лес никак не хотел расступаться, Брайдс дрожал от холода и болезни, и Ливи старалась сжать в кулак всё мужество, отчаянно стремясь вперёд. Парень смотрел на неё затуманенным взором, еле перебирая ногами.

Наконец лес соизволил выпустить странников к воротам спасительного города. Высокие стены указывали на то, что раньше это была стратегически важная крепость, но теперь он не представлял из себя ничего кроме торговой точки посреди леса.

Стражник беспрепятственно пропустил парочку, по закону налогами облагались лишь торговые повозки. Экливена кое-как добралась до таверны-гостиницы, единственной в этом городе, находящейся в центре, облегчённо думая, что вскоре её муж окажется в тёплой постели, и она вызовет доктора.

***

В трактире было многолюдно. Многие обернулись, когда распахнулась дверь и внутрь вошла молодая девушка в дорогом платье, поддерживающая еле держащегося на ногах крепко сбитого парня. Она беспрепятственно прошла к трактирщику и приказала выделить ей двухместный номер. Трактирщик не спорил. Судя по одежде, девушка была богатой, что предполагало большую прибыль. Её провели на второй этаж и поселили в комнату с двумя одноместными кроватями. Хозяин был не дурак, в отличие от бросавших в сторону посетительницы пьяные возгласы завсегдатаев, и сразу понял, что парень – муж девушки, но не загулявший, а больной, и им лучше не стоит спать вместе.

Ливи нежно уложила тело Брайдса на кровать и осторожно провела по нанесённым чудовищем царапинам. Расстелила аккуратно уложенное в его ногах одеяло, накрыв им пылающее тело парня. Его голова безвольно упала на подушку – он наконец смог распустить тщательно сдерживаемые остатки сознания. Начался бред.

Хриплое дыхание резало уши жене. Никогда бы она не подумала, что её будет настолько беспокоить судьба чужого ей человека. Если бы он умер, она бы смогла снять с себя брачные узы. Одного письма было бы достаточно, чтоб её привезли домой, во дворец. Но нет, не смертью же вернуть себе желанную свободу! Экливена не была так жестока. А жалость больным, скорее всего, у неё от матери – та тоже была очень милосердной, благородной леди. Оттого Ливи не могла сидеть перед умирающим от жара мужем. Она накинула палантин, взяла увесистый кошелёк и бросилась из комнаты, вниз.

Трактир гудел, каждый говорил о чём-то своём. Коротко спросив, где можно найти врача, и получив ответ, девушка скрылась на улице.

Пурга уже стихла, тучи расходились, а солнечный пожар на западе предвещал холодную погоду. Экливена шла в сторону указанной трактирщиком улицы, где жил порекомендованный целитель. Она нашла его быстро. Это был мужчина лет пятидесяти, с седой головой и аккуратно подстриженными усами. Его квартира была типичной для представителей его профессии – скромная однокомнатная каморка, не очень просторная, заваленная множеством вещей и, в особенности, коробками и связками различных трав.

Врач согласился отправиться с бывшей принцессой в трактир и осмотреть больного. По дороге он деловито поинтересовался, что является причиной болезни и состоянием Брайдса. Ливи отвечала ему всё начистоту, скрывать детали от врача она считала нецелесообразным.

Оказавшись перед больным, целитель сперва осмотрел рану парня. Пары капель взятого с собой настоя хватило, чтобы царапина затянулась. Затем мужчина принялся за горячку. Это было недолго. Осмотрев горло бывшего телохранителя, потрогав его лоб и отправив в рот лежащего в забытьи Брайдса ложку какой-то жидкости, целитель оставил Экливене несколько склянок с отварами с чётким указанием их применения и наставлениями вроде тех, что надо держать в тепле, кормить чем-то лёгким, вроде бульона и отварного риса, и прочих советов. Девушка внимательно слушала указания врача.

В конце их разговора мужчина полюбопытствовал:

– Ваш муж с Востока, не так ли? Я правильно считаю?

– Да, – Ливи согласно кивнула, – он солдат из Мальхары.

– Мальхарец, да ещё и солдат?! – врач с интересом потрепал его необычные волосы. – Немудрено, что он так быстро заболел, да ещё раздетый на морозе. Но не беспокойтесь, выздоровеет он так же быстро. Мальхарские солдаты быстро привыкают к климату, а их закалке завидуют многие, пусть это и Восток с его жарой, которая, наоборот, ослабляет организм.

– Очень на это надеюсь, – Ливи благодарно улыбнулась, провожая целителя. – Большое вам спасибо, до свидания!

– До свидания, – ответил ей мужчина. Он надел пальто и начал спускаться, бормоча про себя: «Ничего, этот быстро поправится. Надо же, мальхарец!»

Лекарь ушёл, а девушка повернулась к своему мужу. Он ворочался под толстым одеялом, до её ушей долетали его стоны и случайно брошенные в бреду фразы.

– Аледа, – окликнул он, едва шевеля пересохшими губами.

– Да, Брайдс, – бывшая принцесса вздрогнула. Бред искажал реальность, и, возможно, перед собой он видел другую девушку.

– Госпожа Аледа, – парень смотрел затуманенным взором на подошедшую Экливену, поймал протянутую ему руку и попытался поцеловать её. – Я от графа, он просил передать…

– Что, что же! – воскликнула Ливи. Очевидно, Брайдсу всплыло что-то из прошлого, и девушка нетерпеливо хотела узнать, что.

– Увы, мой господин приказал мне бежать.

– Но куда же? – Экливена пыталась подыграть: тайна его побега манила её с начала путешествия.

– Я не могу рассказать. Прощайте, госпожа. Говорите, что не знаете о моих намерениях, так приказал граф…

– Почему же он приказал тебе бежать?! – девушку трясло от волнения: вот-вот её муж откроет тайну.

– Поцелуй меня, Ливи! – одна бредовая картинка сменилась другой.

– Скажи, почему ты бежал? – продолжала допытываться Экливена, не веря, что такой удобный момент ушёл. – Почему?

– Поцелуй, Ливи, любимая, умоляю. Почему ты медлишь, ты убиваешь меня? – продолжал метаться в бреду Брайдс.

– О, милый, – девушка залилась непрошенными слезами, встала на колени перед ним, и их губы соприкоснулись.

Это был её первый поцелуй, поцелуй, не описанный в любовных романах, не в парке или высокой башне на фоне побеждённого дракона или рыцарского ристалища. Это был поцелуй на коленях у одра болезни, просьба утопающего в горячке парня о которой, возможно, он и не вспомнит через несколько минут, когда новые видения начнут тревожить его воспалённый рассудок.

Но это был поцелуй жены, первый поцелуй, неумелый, но чувственный, выливающий всю боль и сострадание. То, чего Экливена, казалось, не должна была испытывать к Брайдсу. Но он хотел ей добра, когда защищал её, и она не имела права не отплатить тем же. Поцелуй был коротким, целомудренным, осторожным, но он запомнится надолго, ведь этот поцелуй был ПЕРВЫМ.

Время шло к шести. Поужинав в гордом одиночестве внизу, среди пьяных всхлипов увеличивающегося числа завсегдатаев, бывшая принцесса, не найдя для себя ничего интересного, отправилась обратно к мужу. Он уже не бредил, а, ворочаясь и постанывая, спал. Девушка положила ему на лоб тряпочку, смоченную рекомендуемым настоем. Этот настой тотчас после открытия разнёс по всей комнате сладковатый успокаивающий аромат, и Брайдс затих. Его дыхание выровнялось, он стал меньше хрипеть.

Экливена посмотрела в окно. Солнце зашло за горизонт, лишив город своих лучей, которые с успехом стали заменять фонари и свет из окон. Всё преображалось. На улице появилось больше гуляющих пар и подвыпивших мужичков. Дворники на главной улице убирали притоптанный за день снег. Наверное, ещё вчера эти улицы, дома, деревья были чёрными, голыми, мрачными, а уже сегодня бешеная вьюга принесла им свои мастерски сшитые белые кружевные наряды.

А Ливи вдруг посетила идея! Сейчас почти все лавки были закрыты, но девушка точно представила, чем можно будет заняться на следующий день.

***

Она проснулась рано. Несмотря на непривычную жёсткость и грубость гостиничной кровати, спала она хорошо. Но её разбудило восклицание зовущего её мужа. Сладко потянувшись, леди Экливена встала и подошла к постели больного. Брайдсу было намного лучше, чем вчера, он уже пришёл в себя, хотя голова его кружилась.

– Как ты, милый? – спросила она, ласково гладя его необычные сапфировые волосы.

– Скоро будет всё хорошо, – парень улыбнулся. Когда её рука касалась его головы, куда-то уходила и боль, и головокружение. – Я телохранитель…

– Есть хочешь? – спросила девушка.

– Да, желательно жаркое из птицы и побольше! – улыбка скользнула по губам Брайдса, глаза блеснули лукавством.

– Ага, разбежался, – девушка встала с колен и уперев руки в бока, поддельно рассердившись – она понимала, что её супруг шутит. От того, что у него было весёлое настроение, и она развеселилась. – Бульон, бульон и ещё раз бульон!

Парень расхохотался. Он не хотел терять чувство юмора даже в болезни. Как говорится, смех лечит…

Экливена позвонила в колокольчик. В комнату вошла служанка, от силы лет семнадцати, одетая в простое платье с когда-то белым фартуком. Ей было заказано принести чашку бульона с хлебом, яичницы для Ливи и стакан молока. В ладонь прислуги легла золотая монета: родители снарядили свою девочку в дорогу так, чтобы она ни в чём не нуждалась, поэтому в её кошельке не было ни монеты поменьше.

Слегка удивлённая щедростью посетительницы, служанка уже собралась уходить, но Экливена остановила её. Выйдя вместе за дверь, они остановились неподалёку, и бывшая принцесса зашептала:

– Скажи, а где здесь можно купить хороший мех и кожу?

– У нас здесь только одна лавка, где продают пушнину и кожу достойного качества. Это на рыночной площади…

– Благодарю, – бывшая принцесса улыбнулась, – можешь идти.

Девушка поклонилась и отправилась вниз, а потом принесла заказ. Ливи осталась в комнате, с Брайдсом. Он принялся за бульон, заедая его куском белого хлеба, по-восточному сев на кровати. Экливена усмехнулась: её муж никогда не изменит своей привычке. Сама она уселась за стоявший в уголке письменный столик и быстро проглотила свою яичницу. Потом бывшая принцесса встала, поцеловала парня в лоб, пообещав, что скоро вернётся, и вышла из комнаты.

Торговца мехами Экливена нашла быстро. В лавочке было много посетителей, в основном портнихи и служанки из богатых домов. Кожа и мех хорошего качества стоили дорого, а богачи предпочитали приобретать готовые изделия из подобных материалов. Но телосложение Брайдса присуще было простолюдину, а такие люди всё делали сами, и на них одежду не шили.

Продавец, предвкушая большие деньги, любезно помог девушке выбрать всё, что нужно. Телячья кожа, отороченная с внутренней стороны заячьим мехом, и шкура медведя были недешёвыми, но и недорогими, зато тёплыми и наверняка должны будут прослужить достаточно долго, на что и рассчитывала Ливи.

На прилавок легли три золотые монеты – довольно большие деньги по здешним меркам. Продавец, который, вопреки бытующему мнению, имел вполне привлекательную внешность, но являлся, как и многие, достаточно жадным, сгрёб деньги в небольшой мешочек и с рабской какой-то, приниженной улыбочкой, присущей подобострастным людям, пожелал хорошего дня, прежде чем дверь за богатой гостьей закрылась.