скачать книгу бесплатно
Страус задергал головой и выкатил на нас глаза – опять попеременно правый и левый. Он задыхался от возмущения! Сашка возразил:
– Они пацаны, а не солдаты. И присягу в армии служить не давали.
– А еще Вы их били, мы сами видели, – встряла Светка. – А это, товарищ прапорщик, запрещено законом.
Оперенье птицы улеглось на место. Страус одобрительно пощелкал клювом и гаркнул:
– Четко излагаете, рядовые! Молодцы!
Светка замахала руками:
– Мы не военные, еще чего не хватало!
– Тут все новобранцы, – отрубил прапорщик. – Все учатся не трусить. И главное – стараются искать правду! А вы соображаете быстро, по-бойцовски. Жаль, что состоите не в моем взводе.
Откуда-то сверху – кажется, с самой вершины ели, со свистом слетел скворец и сел мне на плечо.
– Савва Романович, – официально обратился он к страусу, – не пытайтесь превысить свои полномочия. Мои ребята не похожи на Ваших. Они не нуждаются в военных… методах воспитания.
– О! Вы знаете, как я Вас уважаю, Кирилл Владимирович. Но Вы не правы. Страус очень старался быть вежливым. Но его глаз, опушенный густыми ресницами, хитро посматривал на скворца. У меня в голове стучало: «А наш-то гид, оказывается, еще и Кирилл Владимирович! Знакомое имя – вот только откуда? И получается, что птицы давно друг друга знают – раз Савва уважает Кирилла!»
– В воспитании личного состава важен пример, – вкрадчиво продолжал «ногастый». – А мне достались одни шкурники – каждый только сам за себя.
Савва сердито указал крылом в сторону наших недругов. Мальчишки вытянулись, изобразив усердие.
– Зато Ваши призывники все стоят друг за друга. Мало того – они даже за моих хитрованов заступаются, – заметил прапорщик. – Из ребят хорошие солдаты могут получиться! Заодно они рядовых Щукина, Акимова и Мухина приструнят, товариществу научат.
Страус воинственно задрал голову и хвост. Видно, решил, что победил в споре с Кириллом. Светка зачастила:
– Но мы не хотим со Щукой в одном строю ходить! И с его друзьями! И у нас уже есть Кирилл Владимирович – Вы его сами так назвали. Мы хотим остаться со скворцом, потому что очень его уважаем…
Кирилл Владимирович вспорхнул и сел повыше, на ветку ели, точно на уровне головы Саввы. Качнувшись несколько раз, заявил:
– Уважаемый товарищ прапорщик! Вам известны законы Нелживии: у каждого проводника – приданная ему группа, у каждой группы – свой собственный путь по стране. И только позже, при выполнении всех поставленных перед гостями задач…
– Понял, понял, Владимирыч, – повесил голову страус. – Не ругайся.
– К тому же Вы, как военный, не должны были упускать из виду важные вопросы. А ведь упустили! – отчеканил скворец.
Савва спохватился:
– Я-то? Эх, точно! Тут молодая гражданочка обвинила меня в битье личного состава. Но поймите, новобранцы: не пробудится совесть, если ей не больно! Вашим душам, чтобы жить как надо, оплеухи не нужны. И потому верно сказал Владимирыч: вы пройдете свой путь. А моим субчикам помогут только дисциплина и боль, которую они научатся чувствовать! Сами не хотят быть настоящими людьми, так я помогу. И я не дам им врать! Сразу явлюсь, если хоть один из новобранцев солжет. И задам трепку. А пока не лукавят, пусть ходят свободно, ума набираются. Это тоже закон Нелживии.
– Так значит, Вы пришли только потому, что Ленька нам наврал? – уточнила я. – Но Щукину и так досталось – его огнем опалило всего.
– Мало, мало этого, гражданочка, – покивала птица и шепотом прибавила: – Я ведь люблю своих рядовых и жалею их прямо до слез – сам когда-то лживым дураком был. Потому и ребят новоприбывших насквозь понимаю. А для любви нужно, чтобы душа горела и мучилась – и у меня, и у них. Ясно?
Мы ошеломленно переглянулись. Эта смешная на вид птица говорила необыкновенные вещи! Их еще надо обдумать… А между тем мальчишки у насыпи попадали в траву и, скрываясь в ней, по-пластунски расползались в разные стороны. Прапорщик оглянулся и гаркнул:
– Отставить бегство! Продолжаем учения!
Он круто повернулся и полетел к своим новобранцам огромными прыжками. Те завопили, с перепугу полезли на насыпь. Но их командир был уже рядом! Страус опять поднял свою страшную лапу и дал каждому увесистого леща под зад! Троица мигом скатилась с земляного вала и построилась. Страус скомандовал:
– Смирно! Рядовой Акимов, выйти из строя.
Даже издали было видно, как скривился Антошка. Неужели понимал, в чем провинился? Это так на него непохоже… Но в любом случае деваться мальчишке было некуда, и он шагнул вперед.
– Докладывайте, рядовой, – потребовал страус. – Что есть главная заповедь солдата?
Антон отвернулся и молчал.
– Не знаешь? Тогда повторяйте за мной: сам погибай, а товарища выручай.
Акимов пожал плечами. Страус клюнул его в голову. Антошка слезливо заорал:
– А чего-о?! Больно надо мне шефа выручать! Мы его с собой убегать звали, а он тормозил, на месте рассиживался! А когда Вы нас уже догнали почти, что было делать?
– Значит, себя спасать? Бросив товарища?! – удивился прапорщик.
Мальчишка посмотрел вверх, на морщинистую птичью голову, и упрямо заявил:
– Мой дядя Коля говорит: дружба дружбой, а табачок врозь.
– Врет твой дядя Коля, – заявила птица. – Это тогда вовсе не дружба, если каждый свой табачок втихомолку курит, а другому ни крошки не дает. Ясно, рядовой? Отвечай!
Прапорщик занес лапу для шлепка, и Акимов заголосил:
– Да! То есть: так точно!
Савва медленно опустил ногу и проговорил:
– Запоминайте, салажата – потом с каждого спрошу! Если врет один из вас – отвечают все. Я прибуду сразу, и вам несдобровать! Не бояться! Не быть подлецами! Вы теперь – воинский взвод. А значит, один за всех, и все за одного. Повторить!
Троица нестройно загалдела.
– Молодцы! – одобрил Савва. – Старайтесь быть честными солдатами! А теперь – полевые учения. Кру-угом!
Мальчишки неуклюже выполнили команду.
– Как говорил генералиссимус Суворов, тяжело в ученье – легко в бою! Перед вами земляная насыпь. Она образовалась в наказанье вам, чтобы не смели впредь лгать и трусить. Надо исправить урон, нанесенный земле Нелживии. Для этого вы, рядовые, должны много раз преодолеть этот вал – туда и обратно. Слушай мою команду! Взять препятствие!
Мальчишки бросились вперед и полезли на насыпь. Сорвались вниз, вскочили и снова полезли. Ленька первым оказался на гребне и победно оглядел своих приятелей, едва достигших половины пути.
– Я не удивлюсь, – прокомментировала Светка, – если он столкнет их вниз.
– Рядовой Щукин! – возвысил голос прапорщик. – Что надо сделать?!
Ленька немного помедлил и… подал руку Мухину, начавшему опять сползать вниз. Мы замерли. «Ай да Савва! – подумала я. – Вот тебе и страус! Это ж надо – Щуку заставил поступать по-человечески!» Вот Пашка радостно ухватился за Ленькину руку и вскарабкался вверх. Сел на гребне, свесив ноги. Крикнул Антону:
– Эй, лузер! Чего застрял?
И сразу получил клювом по лбу: прапорщик высоко подпрыгнул, взъерошил перья и глухо рыкнул. Даже нам, стоящим в отдалении, стало не по себе. Щукин и Мухин взвыли от страха – и поспешно протянули руки толстячку Акимову. Антону, понятно, пришлось труднее всех. Мало того, что его левую руку оттягивал портфель, с которым мальчишка почему-то не хотел расстаться. А зачем ему здесь сумка с учебниками, спрашивается? Так еще и мускулатура у пухленького Антона, прямо скажем, подкачала. Куда там взобраться на насыпь! Акимов и на ровной-то земле не может догнать шустрых малышей у нас во дворе. Те его дразнят, обзывают Беконом. Акимов несется за озорниками, пыхтя и ругаясь – но увы! – добраться до них не может. Зато в этот раз – подумать только! – Антон уже почти наверху. Щука с Пашкой делают последнее усилие, втаскивая его за руку на край вала. Антошка со счастливой улыбкой усаживается поудобнее и кричит:
– Спасибо, пацаны!
Те смущенно отворачиваются. Страус размахивает крыльями. Воздух содрогается от звонкого аккорда – будто сразу пропели несколько струн. Насыпь под мальчишками чуть проседает, как снег под солнечными лучами.
– Я приказал взять препятствие, а не только залезть на него! – гаркнул Савва. – Живо на ту сторону!
«Новобранцы» взбрыкнули ногами и исчезли за валом. Страус зычно скомандовал:
– А теперь назад!
И что вы думаете? Не прошло и минуты, как над насыпью – а она была довольно крутой! – одна за другой, но почти одновременно показались три головы – сначала рыжая, потом чернявая и последняя – белая, Антошкина. Вот троица уселась в ряд на гребень. Снова все кругом вздрогнуло от пения невидимых струн, и насыпь немного уменьшилась.
– Ура! – завопили мальчишки и кубарем скатились вниз.
– Новобранцы, не расслабляться! – поприветствовал их прапорщик. – Быстро назад! Преодолеть укрепление!
Мы изумленно смотрим, как его взвод беспрекословно выполняет команду. Опять, конечно, Щука вырывается вперед – он же все-таки самый сильный из тройки, тут удивляться нечему! Но и Антошка с Пашкой стараются не отстать, подталкивая друг друга вверх.
– О! Это, брат, сон! – обращается моя подружка к Иноземцеву. – Что с мальчишками сделалось? Смотрю и глазам своим не верю.
Сашка разводит руками. Тут, действительно, примолкнешь! Мальчишки – все до одного лентяи и хитрецы – по крайней мере в учебе, мы это точно знаем! – уже опять сидят наверху.
Воздух всколыхнулся от аккорда, и насыпь в очередной раз просела – но теперь куда глубже. А мальчишки орлами смотрят с ее гребня, взобравшись на вал уже без команды Саввы Романовича…
Я вздрогнула, когда чьи-то острые когти впились мне в плечо. Ах, это явился Кирилл! Скворец оглядел нас, как полководец свои войска, и предложил:
– Друзья! Идем дальше! Я понимаю: наблюдаемая сцена так увлекательна, что от нее невозможно оторвать глаз. Но у вас здесь свой путь, от него не следует отклоняться. И Нелживия зовет дорогих гостей в дорогу!
8. История каменной пушечки
Послышался шелест, и перед нами по траве пролегла знакомая ковровая дорожка. Она вела вправо, под молодые дубки. Что ж, надо было двигаться вперед!
– Интересно, где эти чубрики взяли пушку? – протянул Саня. – Точняк они ее украли! Непорядок получается. Орудие не должно стоять в лесу без догляда. Надо вернуть его на место.
– Да кому нужна деревянная игрушка? – удивилась я. – Ее какие-то дети бросили, а Щука подобрал, чтобы нам жизнь изгадить.
Светка прижала палец ко лбу:
– Я сначала тоже так думала. А теперь поняла: малыши здесь ни при чем. Пушка большая, из нее только взрослым стрелять удобно. По крайней мере, людям высокого роста. Да и смешная эта пушечка немного. Надо же, раскрашена почти под хохлому! Может, она старинная?
Скворец на моем плече одобрительно проскрипел:
– Ход Светланиных мыслей логически безупречен. И догадка ее абсолютно верна.
Подружка расцвела, а Сашка закатил глаза.
– Впрочем, Александр тоже сейчас радует меня, – продолжала птица. – Мальчик проявляет весьма похвальную активность, которой не слишком-то отличался прежде.
– И хочет вернуть пушку ее законным хозяевам, – подсказала я.
– Да, и это желание Александра тоже согласуется с законами Нелживии, – кивнул скворец. – Исполнить его нетрудно – у чудесной страны нет тайн перед ее гостями. Если их, их конечно, ведет жажда истины, а не пустое любопытство. Что ж, я готов изменить наш нелживский маршрут, чтобы помочь мальчику достичь благородной цели. Сразу предупреждаю, Александр: то, что ты узнаешь, разыскивая настоящего хозяина орудия, не имеет к тебе лично никакого отношения – впрочем, к Ирине и Светлане тоже, если девочки решат сопровождать своего друга. Поэтому учтите: мои подопечные будут видеть всех, а их самих не заметит никто. Вы, ребята, сможете участвовать в грядущих событиях – но только невидимками. Правда, я считаю, что и на чужих историях можно поучиться! Итак, сударыни, вы идете с Александром? Желаете ли вместе с ним восстанавливать справедливость, законы которой нарушили Леонид, Антон и Павел?
Мы с подружкой кивнули. Совершенно не по-товарищески было бы бросить Саню одного в незнакомой стране! Мерцающая серебром дорожка зашелестела, поднялась с места. Повернувшись в воздухе, пролегла в противоположном направлении. Теперь она вела по цветочным полянам с редкими кустами куда-то далеко, за горизонт.
Сашка первым ступил на мягкий ковровый край и зашагал вперед. Мы со Светкой вздохнули. Я крикнула вслед Иноземцеву:
– Саня, ты куда? А как же пушка? Она, между прочим, под кустом осталась! Как ты тогда собираешься возвращать покражу хозяевам?
Наш друг сразу остановился, обернулся назад. Вид у мальчишки был обескураженный. А вместе с тем, представьте, недовольный! – будто я оторвала Иноземцева от важных размышлений. Интересное кино! – я, значит, в чем-то помешала глупому мальчишке? Светка заметила:
– Знаешь, Санек, мне кажется, вернуть игрушечку на место – это для тебя просто повод отправиться в путь. Главное – узнать, где такие продаются, да? Ты захотел купить себе большое орудие, чтобы в войнушку играть уже по-взрослому. Небось, уже всю наличность в карманах пересчитал и мысленно прикидываешь: хватит ли ее на приобретение пушки? Точно?
– Без сомнения! – засмеялась я.
Иноземцев смутился, но не слишком. Наверное, мы с подружкой не угадали его истинных намерений. Мальчишка с досадой ответил:
– Ты у нас, Ковалева, умная, конечно. Но в этот раз попала пальцем в небо. Ну да, у меня есть еще одна причина – очень личная – чтобы выяснить, где пацаны свистнули пушку. Но вовсе не та, про которую ты всем сейчас затирала. И ваще! Кто бы тут вякал про игрушки?! Забыла уже, как вы с Костиной летом по одной красивой куколке с ума сходили? Каждая ее к себе тянула, чтоб досыта с Косушкой навозиться! Хорошо, что я вмешался вовремя, не дал подружкам натворить дурацких дел. Ну, и кто из нас троих больше любит играть «как взаправду»: двоечник Иноземцев или грамотейки Ковалева и Костина?
Мы со Светкой переглянулись и опустили глаза. Ох, и вредина этот Иноземцев! А самое обидное, что возразить-то ему нечего. Мальчишка абсолютно прав, все так и было. Саня улыбнулся:
– Ладно, девчонки. Я уже забыл про ваши косяки. А дело, Ковалева, не в войнушке. То есть в ней, конечно, – но бывшей два года назад.
– Как это? – удивилась Светка. – И не называй меня по фамилии, сколько можно просить!
Кирилл на моем плече кивнул и заявил:
– Действительно, Александр-р. Пр-росьба Светланы вполне понятна. Ты, мой др-руг, еще не отслужил в ар-рмии и не получил звания пр-рапорщика, как Савва Р-романович. Он один здесь имеет пр-раво обр-ращаться к твоим подр-ругам по пр-ринятой в р-российских войсках фор-рме…
– А мы тебе, Санек, не подчиненные, – встряла я.
– Совер-ршенно вер-рно. Так почему же ты, Александр-р, невежлив с Ир-риной и Светланой?
– Ну, я стесняюсь просто, – еле выдавил из себя Иноземцев. – Не привык я девчонок по именам звать. Не по-пацански это как-то…
– Ну тогда, – предложила Светка, – мы с Ирой будем тебя тоже по-пацански называть, как Щука, – Земой.
Иноземцев встрепенулся:
– Нет, не надо. Я понял, девчонки. Больше не буду, чес-слово! Ну, вот я громко говорю: Ира и Света. О! Жесть!
Сашка вытаращил глаза и топнул ногой.
– Ладно уж, – снизошла к нему моя подружка, – живи! Можешь иногда произносить фамилию: Ковалева, – пока не научишься называть меня по имени. А теперь рассказывай, что произошло с тобой два года назад?
– Понимаешь, Света, – неуверенно начал Иноземцев, – тогда я еще играл в войну… А Вы куда, Кирилл Владимирович?
