скачать книгу бесплатно
Роли людей в обществе различны. Природа управляет оркестром, составленным из всевозможных профессиональных наклонностей, увлечений и предпочтений. Профессиональное увлечение не обязательно становится «профессией». «Увлечение» – увлечением, а «работа» – работой.
Легко догадаться, что военными самолетами управляли военные экипажи.
– Каждому – свое! – говорят некоторые.
– Кто на что учился! – говорят другие.
В международном эфире радиообмен с диспетчерами наземных служб ведется на английском языке. Командиры и остальные члены экипажей ВТА[43 - ВТА – Военно-транспортная авиация.] традиционно не славились знанием английского. На «латыни ХХ века» не говорили ни командиры, ни правые пилоты, ни штурманы, ни техники по АДО.
«Техник по АДО» расшифровывается – как «техник по авиадесантному оборудованию».
Назначение военно-транспортного самолета – доставка грузов и «крылатой пехоты» в «район десантирования». Техник устанавливает внутри самолета специальные приспособления, чтобы десантники сравнительно безопасно покинули борт воздушного судна.
Внутри самолета, вдоль бортов натягивают тросы, за которые десантники цепляют крюки стабилизирующих парашютов – «стабелей». Сначала открывается «стабель». Через три секунды «стабель» вытягивает «основной купол».
Английский язык преподавали в летных военных училищах. Будущему офицеру полезно знать язык «вероятного противника».
– Вассалы не знают языка сюзерена, сюзерен понимает язык вассалов, – говорит циничная фраза.
Времена изменились, имперский дух не в моде, но соображения персональной и государственной безопасности никуда не делись.
«Отправление властных полномочий» и «управление» похоже на оказание сервиса. Важно понимать «потребности клиента». Клиент разговаривает с собой на родном языке. Это создает иллюзию понимания хаотически скачущих мыслей.
В телесериале «Семнадцать мгновений весны» радистка Кэт переживает по поводу того, что во время родов будет кричать «мама» по-русски, а не по-немецки.
Изучение иностранного языка похоже на занятия тем, что раньше называли «физической культурой», а теперь обозвали «фитнесом». Все когда-то начинали, мало кто пришел к финишу.
– Завтра начну вести здоровый образ жизни и заниматься спортом, – говорит человек себе и окружающим. Запала хватает ненадолго. Суматоха жизни спутывает «best intentions – добрые намерения», так и остающиеся «wishful thinking – предметом грез».
– Жизнь берет свое, – говорят люди, слегка уставшие от жизни.
– Следуем за общим потоком, – говорят другие. – Прочь от разумной жизни, навстречу стрессам и неудовлетворенности.
«Поспать лишние пару часов или пропустить фитнес?» – думает человек и сожалеет, что любой выбор становится неоптимальным.
Разгоночный двигатель энтузиазма останавливается, включается маршевый двигатель воли. Если воля не включилась, движение остановится.
Воля ведет от свободы к осуществлению миссии. Свобода отнимает у мира достигнутые цели, выполнение миссии обогащает мир внутренним содержанием миссионера.
– Нельзя оставить масло у себя и получить за него деньги, – говорят французы.
– Выбирая одно, исключаем другое, – соглашаются наблюдатели.
Жизнь представляется «неполной», «несовершенной» и даже, – несчастливой. Хочется всего, сразу и без усилий.
– Выпьем за то, чтобы все было, и нам бы за это – ничего не было! – говорит краткий текст популярного тоста.
Так вышло, что изучение английского стало в далекие восьмидесятые «национальным видом спорта», сравнимым по результативности с нынешним российским футболом.
Годы прошли, и мало что изменилось. И с английским, и с футболом. Разве что за наставления в английском теперь берут значимые деньги, а футболистам платят и того больше.
Невнятные успехи россиян в освоении «латыни ХХ века» несут и «хорошие новости». Это – косвенное свидетельство, что сознание «сюзерена» не затронуло нас и не выразилось в стремлении обезопасить себя знанием языка «вассалов». Стало общим местом говорить:
– Российская империя была единственной метрополией, которая жертвовала своим благополучием ради снабжения «окраин» всем самым лучшим и передовым.
– Оставим лучшее для гостей!
Или в другом варианте:
– Все лучшее – детям!
* * *
Обобщения – неверны, включая и это. Многие люди подступаются к английскому. Это тянется годами спорадических всплесков самоистязания. Ученики создают иллюзию «многих лет» изучения и получают легкий стресс неудовлетворенности от отсутствия результатов.
«Синдром низко-продуктивных усилий» породил анекдоты, в которых, как это ни странно, учащиеся языковых вузов видят себя.
– Как себя не нахвалИшь, – как оплёванный сидишь! – говорят в средней школе.
– Критика – тоже похвала, – говорят психологи. – Милые бранятся – только тешатся.
Два джентльмена встречаются на лондонской улице. Один спрашивает:
– Which clock?
– Six watch.
– Such much!
– Whom how!
– ВИИЯ finished?
– Ask!…
Этот анекдот, пройдя сквозь годы и преодолев расстояния, жив и теперь. Встречаются студенты, которые провели в Институте иностранных языков 5 лет и остались в незнании.
– Незнав, незнав да и забув! – шутил один преподаватель Института.
– Малая продуктивность объясняется отсутствием усидчивости, – подтверждают знатоки. – Дефицит самодисциплины рационализируют отсутствием способностей.
– Мне языки не даются, – говорят в таких случаях. – У меня нет способности к языкам.
В недостатке силы воли и самодисциплины признаются редко. Признание проблемы – 50% решения, но так случается нечасто. Роль жареного петуха незаменима: пока он не клюнет, дела не пойдут.
Иной выпускник Института не мог «попросить тарелку супа» на том языке, который изучал. Курсанты «рабоче-крестьянского» происхождения грызли гранит науки в надежде, что мир оценит академическую успеваемость и воздаст должное. «Сынки» и «дочки», попавшие в Институт по мазе, старались не очень. Зачем стараться, если родители и так помогут.
«У них и так все будет хорошо», – казалось «простым» окружающим.
Меч «жизненных трудностей», занесенный над головой, – серьезный мотивирующий фактор. Нет «трудностей» – нет «мотивации».
Однако «дети знатных родителей» отчасти были правы. «Сынки и дочки» наблюдали за жизнью родителей и тонким фибром души чувствовали, что «успех» в жизни и академическое образование слабо связаны. Иногда академическая успеваемость и «успех» – противоположны.
Чем больше образования, тем меньше денег в кармане; чем лучше отметки в школе, тем невнятнее должность на иерархической лестнице. Если, конечно, под «успехом» подразумевать денежную составляющую и положение в «табеле о рангах» социального доминирования.
Большинство «знатных» родителей советской поры получили скромное образование и не говорили на других языках, кроме искаженного родного.
Удивительно, но в партийной среде козыряли употреблением просторечных словечек. Один могущественный партийный чин, например, говорил «майой» вместо «моей». Так подчеркивалось происхождение «из народа»: «Университетов не заканчивали, страну обустраивали».
Детям предписывалась другая жизнь.
Отдавая чад в престижный ВУЗ, знатные родители преодолевали в детях собственный комплекс неполноценности. Иллюзия пользы «хорошего образования» – весьма стойкая.
Знатные родители не понимали, что направляют детей по пути, который уводит в сторону от непроторенных троп и нехоженых территорий. Родители добились успеха на этих путях, но боялись, что дети оцарапаются о тернии, охраняющие дорогу к звездам.
– Не хотим, чтобы дети прошли через то, что нам пришлось пережить, – говорили знатные родители.
– Пусть дети живут лучше нас, – соглашались другие родители. – Дети заслуживают лучшей доли.
Родители защищают чад от трудностей жизни, и многим «чадам» это сильно вредит.
Жизнь настигает всех без исключения. Существо, выросшее в парниковых условиях детерминированного будущего, не выдерживает столкновения с реальностью.
«Успех» и «комфорт» – противоположные понятия. Словосочетание «комфортная беременность» звучит обидно. Кажется, кто-то из библейских пророков благодарил бога за то, что не родился женщиной. Как знать, как знать… Ясно одно: уровень дискомфорта иногда зашкаливает, и это неприятно
* * *
Получалось, что командиры экипажей военно—транспортных бортов по-английски не говорили. Ни хорошо, ни плохо, – никак. Такова была суровая правда происходящего.
Военный летчик после нескольких уроков английского в летном училище приобретал способность уверенно сказать:
– I am a pilot – Я пилот!
Или даже:
– I am a second pilot. Hende khoh – Я второй пилот. Руки вверх!
Немецкая фраза «hende khoh – хенде хох – руки вверх» знакома нам из фильмов про войну.
– Фриц, сдавайся! Мы победили! Хенде хох!
И правильный ответ:
– Гитлер капут!
В связи со «смешением языков» на ум приходит анекдот. У Михаила Сергеевича (Горбачева) на пресс конференции спрашивают:
– Михаил Сергеевич, Вы – политический деятель международного масштаба… А иностранными языками Вы владеете?
– Да, владею, – уверенно отвечает МС.
– Ух, ты! Какими?
– Английским, французским, испанским.
– Как здорово! – восклицает журналист. – Скажите нам что-нибудь по-испански.
– Nicht problem! – бодро отвечает МС. – Хенде хох!
– Так это же по-немецки!
– Значит, еще и немецким владею! – радостно добавляет Михаил Сергеевич.
Харизматичный лидер, движимый глубинными инстинктами, придерживается правила: «Если факты не подтверждают теорию, тем хуже для теории».
Типичный выпускник военного летного училища произносил несложные фразы, например: «My name is…». Правда, этим дело и ограничивалось. Больше было не нужно, да и незачем.
Служба молодого летчика начиналась с должности «второго пилота». Второй пилот сидит в правом кресле – или слева от командира экипажа, если смотреть на кабину летчиков с земли.
По-английски его называют «co-pilot», что при некотором насилии над русским языком переводят, как «ко-пилот» или даже «со-пилот». Напоминает слово «со-трудник», или даже «со-участник» и «со-участие». Второй пилот – «соучастник в управлении воздушным судном», но в хорошем смысле этого слова.
Иногда амбивалентность и дихотомия восприятия берут свое. Положительный лексический окрас «соучастия в управлении полетом» в одно мгновение проскакивает точку бифуркации, попадает на «неправильную колею» и скачкообразно превращается в «соучастие в летном происшествии». Черное сменяет белое, и – наоборот. Время меняет обстоятельства. Подобное «превращение» становится не курьезным случаем семантической интерпретации, а печальным фактом бытия, допустившего неожиданный сбой
Невозможно преодолевать тысячи километров между Страной Советов и Африкой, разговаривая с диспетчерами воздушного движения только по-русски. Правило «язык до Киева доведет» давало сбои, хотя русский – официальный язык ООН, наряду с английским, китайским, французским и испанским. Однако за пределами этой организации русский язык использовался по большей части в зоне советского влияния – в странах «социалистического лагеря»[44 - В советское время шутили: «На Западе блок НАТО, а у нас – социалистический ЛАГЕРЬ».].
Многочисленные советские военные, гражданские и прочие технические советники отправлялись в дружественные страны в «интересные командировки» и щедро делились знаниями и опытом.
Советники делились нематериальным богатством знаний, а Страна Советов распахивала двери «закромов Родины».
– Материальное «бытие» определяет нематериальное «сознание», – говорили приверженцы теории диалектического материализма.
– Поможем друзьям пройти по пути строительства социализма и коммунизма, – призывали партийные иерархи.
Советникам было непонятно, когда это строительство завершится в самой Стране Советов, которая согласно официальной политической калибровке добралась до этапа «развитого социализма».
«Хоть убей, следа не видно. Сбились мы, что делать нам? В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам», – констатировал Пушкин.
Поэт прозревает будущее сквозь плену настоящего. Гениальный поэт видит на века вперед. Нет сомнений, что Пушкин – гений.
Ремонт, затянувшийся в квартире, раздражает. Затянувшееся строительство дачи – еще хуже. Уже потрачено много денег, а скорость их «утекания» набирает обороты и становится пугающей. «Черная дыра» видна, а конца и края строительству – не видно.
«Обнадеживающие перспективы» удручают. Особенно, когда становится ясно, что перспектива достигнуть горизонта – настолько же воображаемая, как и сама линия, что соединяет землю и небо. Всегда и никогда – одно и то же, только знаки разные. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»[45 - «Авиамарш». Слова П. Германа. Музыка Ю. Хайта. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,/ Преодолеть пространство и простор./ Нам разум дал стальные руки-крылья,/А вместо сердца пламенный мотор».], но сказка – миф, явленный в материальной очевидности.
Одним словом, «великий и могучий» был, конечно, востребован, но летчикам требовалась помощь в общении с наземными службами за границами советской страны. Эта помощь называлась «бортовым переводом», или сокращенно – «борт-переводом».
В начале 80-х слово «имидж» не использовали. В ходу было слово «образ». Так и говорили: « (Светлый) образ советского человека».
В таком словоупотреблении присутствовал парадокс. Понятие и слово «образ» достались нам из религиозного лексикона. С религией в Стране Советов не дружили.
