скачать книгу бесплатно
Старик отламывает кусок хлеба, обмакивает его в оливковое масло, пробует на вкус и говорит:
– Virgine – Девственные.
– Седина в бороду, бес в ребро, – мог бы сказать собеседник, но не сказал.
Пока сам не попробуешь, не узнаешь. Практика – критерий истины. Средиземноморская диета способствует долголетию.
Сцена завершится тем, что наемный убийца и старик чокаются стаканчиками и говорят:
– Так пусть умрут оба!
Наемный убийца готовился завалить еще и племянника Корлеоне.
Карлос Кастанеда говорил, что смерть – лучший советчик. Она постоянно следует за человеком и иногда включает фары, а иногда – нет.
Представляете себе, какую опасность представляет собой машина, мчащаяся по автостраде в темноте с выключенными фарами. Хотя, на Московской окружной дороге МКАД так развлекались молодые люди, которые на своих Мерседесах и БМВ мельтешили в потоке машин. Мелькающим, наверное, хотелось волшебства острых ощущений. Иначе, зачем бы они мелькали?
В Институте волшебство носило не столько метафизический, сколько практический характер. Помните, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью».
Первым источником волшебства, позволявшим курсанту Института вырваться из железных оков социально-пространственной дихотомии «хорошо» / «плохо», была – маза. Мазисты исключались из круговорота социально—иерархической кармы.
Мазист – это курсант, у которого папа, мама, дедушка или бабушка занимали ответственный пост в советской партийной, государственной или другой иерархии. Источником мазы становились также дальние родственники или знакомые, готовые похлопотать за юношу.
Товарно—денежные отношения в то время не приняли еще размах. Вопросы решали через связи, как при феодализме. Это когда сначала положение, потом – богатство, а не наоборот. Административная ступень, до которой добрался человек, определяла имущественное состояние и потенцию влиять на будущее. При этом, «стяжательство» и «накопительство» осуждались официальной пропагандой настолько часто, что часть людей принимала это всерьез.
Фразы «Ведь, кто-то должен!», или «Есть такая профессия – Родину защищать!» представлялись самодостаточными, и не предполагали дополнительных доводов, резонов и аргументов. Попытка бросить тень сомнения на святую заповедь неуместным вопросом, уточнением или комментарием – подразумевала гнев, возмущение и осуждение.
Материальная составляющая жизни не исчезала, нижние ступени пирамиды Маслоу никуда не девались. Люди ценили и оценивали еду, жилье, одежду и средства передвижения. Эти вещи давали физическое выживание, безопасность и повод выпендриваться перед ближними. Сложно понять, что счастлив, пока не увидишь завистливый взгляд соседа. Выпендреж носит «духовную» природу.
Выпендреж переживается внутренним ощущением, а не внешним телом, в которое, как утверждают некоторые, – одет наш дух. Такому пониманию не мешает то обстоятельство, что телесные ощущения возникают в результате переваривания пищи. Без еды человек умирает, внутренние ощущения угасают.
Спецраспределители еды, предметов быта и «спецнаборы к празднику» – оживляли ткань советского общества разноцветными нитками материальных благ. Нитки отсвечивали блеклыми, невыразительными тонами.
Разоблачительные кадры начала 90-х, на которых показывали материальные свидетельства привилегий правящего класса, вызвали оторопь. Загородная дача члена ЦК КПСС выглядела невнятным, блеклым предвосхищением загородных замков нефтеторговцев. Плавучим яхтам-дворцам «олигархов» могли бы позавидовать иные монархи былых времен.
Впрочем, это будет потом. А пока что, в начале 80-х, мазисты чувствовали себя уверенно. Покровительство важных людей рождает иллюзию, что знаешь будущее и определяешь, чему быть и чего не миновать.
Будущее без неожиданностей вызывает скуку. События известны наперед, и единственным вызовом на жизненном пути становится преодоление того, что на Западе назвали «madness of normality – сумасшествием нормальности». Правда, так не бывает.
Жизнь удивляет разнообразием и сюрпризами. Науке людей не угнаться за этим. Грамматика науки хромает, представления о «природе вещей» говорят в прошедшем времени.
– Атом также неисчерпаем, как и вселенная, – говорил «вечно живой».
Владимир Маяковский, поэма «Владимир Ильич Ленин»: «Ленин / и теперь / живее всех живых. / Наше знанье – / сила / и оружие».
Маза дробилась на классы и подклассы; на виды и формы. Вариантов было много, но главную роль играли родители.
Родители стремятся оградить детей от злобы мира. Они стараются, но их усилия, как правило, приводят к обратному результату. Это не останавливает родителей, они продолжают желать детям добра.
– Все мы глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы, – сказал Пушкин.
Возможно, поэт имел ввиду не мазу, а стремление выглядеть круче, чем получается. Об этом еще Фрейд писал: человеком управляют сексуальность и стремление к величию.
Пушкин, между прочим, учился не абы где, а в Царскосельском лицее – в двух шагах от царского дворца. В точном соответствии со строчкой Михалкова: «А из нашего окна, площадь Красная видна».
Цитаты, приведенные выше, возможно, искажают прямую речь первоисточников, но нюансы стиля и неточности текста не меняют смысла. Желание выглядеть круто пребывает в веках и передает эстафетную палочку будущим поколениям. Командному забегу с передачей «батона»[33 - По-английски, передать эстафету звучит как «pass the baton», что для русского уха забавно. Получается: «Передай батон!» По-английски «baton» – это «палочка».] ничто не угрожает.
***
Вместе с нашим главным героем, в одном потомке – в Институт поступал внук члена Политбюро.
Политбюро ЦК КПСС состоял из нескольких человек, высших иерархов страны. Политбюро возглавлял Генеральный Секретарь Центрального комитета – Император Советской империи. Члены Политбюро становились герцогами. В средние века герцоги носили корону, но подчинялись королю.
Внук члена политбюро – не просто рядовая московская маза, а супер-мега маза. По социально—экономическому потенциалу и возможному эффекту на окружающих подобное «состояние родства» не уступало близости к высшим силам по прямой линии.
– Наместник бога на земле, – говорят о людях с серьёзными административным потенциалом.
Или, шутливо:
– Заместитель всевышнего по строительству.
Или, с издевкой:
– Заместитель всемогущего по строевой части.
«Строевая часть» – это военная канцелярия, которая ведет «дела» и выдает «бумажки». Подспудно, люди знают и говорят:
– Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.
– До бога высоко, до царя – далеко, – ухмыляются циники.
Сакральное и бытовое смешиваются между собой причудливым образом на бескрайних российских просторах. Российский континуум растянут в пространстве и времени. У нас трудно разобрать, где кесарево, а где божье. Воплощение главных идей доходит до социальных низов в виде незыблемого принципа «ты начальник – я дурак» и веры в «доброго царя».
«Виноват всегда кто-то другой!»
«Спасение в вышних!»
В начале ХХ века пели:
– Добьемся мы освобождения своею собственной рукой.
Дело не пошло.
Внуки членов Политбюро не переживали за будущее и прикидывали варианты по принципу «лучшее – враг хорошего». Легкодоступность опций делает выбор непростым. Когда все можно, ничего не хочется.
Иногда система давала сбои, и несознательный отпрыск благородного семейства подводил родственников «под монастырь»
Фраза «подвести по монастырь» звучала пикантно в отношении «советского и партийного работника». Советская власть едва терпела монастыри, которые остались после революции. «Советских и партийных работников» наказывали лишением должности и исключением из Партии. Их больше не ссылали в монастырь, как было принято раньше.
В старину заключение в монастырь и пострижение в монахи практиковалось, как действенный способ административной борьбы. Борис Годунов, например, организовал пострижение в монахи мамы первого царя из рода Романовых, а папу будущего царя – заставили стать монахом. Правда, Годунову это не помогло.
Если сын важного чиновника не возвращался из «интересной командировки» и оставался на Западе, – по углам начинали шептаться:
– Такой-то остался там-то.
– Да ну, не может быть!
– Может.
В воздухе носилось слово невозвращенец. Папа «путешественника» катился вниз с вершины административной пирамиды, отправляясь на пенсию или в другую форму административного забвения.
Подобная последовательность событий становилась следствием психологического закона растущих ожиданий. Об этом законе много и с удовольствием говорили на излете 80-х и в начале 90-х. Сожалели по поводу революций, состоявшихся в России в начале ХХ века, высказывались открыто, публично и многословно.
– Революция 17-го года произошла после того, как в 1913 году Россия достигла пика экономического развития, – говорили с экрана ТВ люди с умными и интеллигентными лицами. – Жизнь народа улучшилась, но хотелось большего.
Когда много есть, хочется еще больше, и желательно – побыстрей. Ненасытность желаний подстегивает нетерпение.
Некоторым отпрыскам советской иерархии казалось несправедливым жить в Стране Советов, когда Запад предлагал джинсы, джаз, Кока-колу и автомобили с мощными двигателями. Они бежали на Запад, но такое случалось редко.
– Дети и внуки Сталина, Хрущева и т. д. живут не в России, – говорят голоса критиков. – Это глубоко символично.
– Их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть, – пел Борис Гребенщиков в конце 80-х.
Социальная неприязнь к номенклатуре и их отпрыскам набрала обороты и выплеснулась в открытое пространство сознания.
Мысль, выраженная поэтическими средствами, – метафора и форсированное преувеличение. Большинство детей, которым «нечего было больше хотеть», становились «обычными» людьми, многим из которых в жизни пришлось нелегко. Да что уж там говорить, большинство из них столкнулись с проблемой детей—вундеркиндов. Многообещающее детство, проблемная зрелость, забвение в старости. В книжках по инвестированию пишут:
– Прошлые результаты не гарантируют будущих доходов.
Знатные родители выходят в тираж, у каждого времени – своя аристократия. Годы идут, и Акелла когда-то промахивается.
«Время сжигает, не оставляя пепла» и расчищая место для подпирающих сзади. Однажды, в начале 90-х бывший член Политбюро умер в очереди за пенсией в обыкновенном районном Собесе. Если у родителей проблемы, – уже не до детей.
Железная поступь будущих поколений пугает тени прошлого. Новое сменяет старое. «Социальные лифты» работают только на внутренней тяге.
***
В одном потоке с Ивванцем в Институт поступали внучка Министра обороны и дочка руководителя космической промышленности. Это тоже была супер—маза и претензия на право структурировать будущее согласно индивидуальному плану. Так это представлялось абитуриентам 1982 года.
Большинство абитуриентов были детьми и внуками начальства помельче, а то и вовсе – не начальства. Родители поступающих, в большинстве своем, не имели отношения к международной жизни и загранице.
Счастье и удача отпрысков военного начальства покрупнее заключалось в том, что родители отправляли детей на службу в «Арбатский военный округ», в глубины обширного комплекса зданий Министерства обороны у станции метро «Арбатская» в Москве.
Дети больших начальников звезд с неба не хватали и во время учебы, и после Института.
– Развитие предполагает выход из зоны комфорта, – говорят корпоративные тренеры и книжки по саморазвитию.
– It’s getting worse, before it’s getting better, – наставляют западные консультанты. – Перед улучшением, становится хуже.
Как и положено у людей, дети знатных родителей женились и обзаводились семьями. Женами становились девушки из таких же в меру мазовых семей, если только сын не шел вразнос и не женился «на кухарке». Советская аристократия проявляла нетерпимость к собственному прошлому.
За этим следовала в меру пафосная московская жизнь, содержание которой зависела от возможности родителей с обеих сторон. Некоторые дети знатных родителей становились преподавателями Института.
Внучка одного из советских маршалов получила в Институте звание полковника и добилась, чтобы имя деда дали московской улице. Ни одно дисциплинированное и систематическое усилие не остается без награды. Предки живы в потомках.
Одним словом, первым источником «чуда» удачного устройства административно-социальной жизни выпускника Института становилась маза.
– Родился с серебряной ложкой во рту, – говорят по этому поводу англичане:
– Родился в рубашке, – говорят в России.
Большинство людей придерживается консервативного видения мира: состояние счастья состоит в отсутствии несчастья. Это похоже на понятие Дао в дзен-буддизме, которое не выразить словами. Дао определяется через отрицание.
– Дао – это не то, что говорят, – вещают дзен-буддисты.
– Счастье – это отсутствие несчастья, – говорят у нас.
– Восток – дело тонкое, Петруха! – сказал красноармеец Сухов, главный герой кинофильма «Белое солнце пустыни».
Без «обратной стороны» не обойтись. Жизнь, устроенная за счет родителей, несет отпечаток заемного и чужого. «Жизнь взаймы» не доставляет «чувство глубокого удовлетворения». Однако, это не видно наблюдателям со стороны. Люди заняты собой. Внешняя сторона жизни остается для нас главной.
– На зеркало неча пенять, коли рожа крива, – советовал Гоголь в эпиграфе к «Ревизору».
Последовательность «зеркало» – «рожа» легче, чем «реверс тяги»: «рожа» – «зеркало».
Реверс тяги: во время посадки самолета двигатели переключают в специальный режим, они толкают воздушное судно назад для быстрой остановки.
В жизни наоборот: инерция движения ведет «не туда», а «реверс тяги» позволяет «не плыть по течению» и набирать скорость индивидуального развития.
Энергия следует закону минимизации усилий и направляется туда, где легче. Это нормально. Реки не текут в гору.
– Человек слаб! – повторяют люди с удовольствием.
– Слаб человек – судьбы неверный раб, – соглашается Омар Хайям.
***
Источники многочисленны и обильны: бедности и богатства, счастья и несчастья. Источники появляются парами. Так устроена природа.
– Предлагаю два выхода, если вас съели, – говорит природа, цинизм ей не чужд.
В наше время идея «многочисленных источников дохода» стала популярной. Хотя бы среди тех, кто интересуется вопросом обогащения. Классика жанра – книга Роберта Аллена «Многочисленные источники дохода».
Если «вопрос денег» вам интересен, советую прочитать.
«Выход», «доход» и «источник» – одно и то же, только буквы разные. На стенках общественных зданий иногда пишут:
– Выход там, где вход.
