скачать книгу бесплатно
Хуже, когда начальник большого штаба, далекого от Центра, решал заполнить, наконец, штатную единицу референта-переводчика. Престарелые генералы и еще бодрые полковники, населявшие штаб, обеспечивали солдат едой, обмундированием и боеприпасами. Переводить было нечего, разве что статьи из западных журналов с последними сплетнями о Стране Советов. Начальники любили сплетни, начальники любят «быть в курсе».
– Что они там о нас говорят? – спрашивал Начальник. – Давай-ка, переведи.
– Да ничего хорошего не говорят, – отвечал молодой лейтенант. – Как всегда: клевещут.
– Клевреты[53 - Клеврет – приспешник, готовый на все, чтобы угодить покровителю.] всегда клевещут, – соглашался Начальник.
В худшем случае далекий штаб не «производил» ничего – кроме отчетов, циркуляров и других бесполезных бумаг, которые создавали видимость работы.
Офицеры и служащие штаба писали, печатали и рассылали «в войска» горы макулатуры, которые не вызывали «в войсках» ничего, кроме раздражения по отношению к «штабным».
Штабных офицеров иногда называли «лыжниками». Передвигаясь от кабинета к кабинету, они как бы скользили по начищенным полам старых зданий классической архитектуры.
Альтернатива «скольжения» – бесшумная поступь по мягким ковровым дорожкам, которыми выстилали коридоры штабов высокого ранга.
Выпускник Института обнаруживал себя офицером «без определенных занятий». Ему поручали помогать с канцелярской работой: оформлять приказы, готовить циркуляры, раскладывать бумаги по конвертам и отправлять их в войска.
Электронной почты тогда еще не было, как не было и компьютеров. Почта в традиционном «бумажном» виде играла главную роль в обмене «текстовыми файлами».
Почтовые конверты отличались от современных: не было самоклеящегося слоя, защищенного тонкой бумажкой. Полоску сухого клея на клапане конверта надлежало увлажнить. Обычно это делали языком: вжик, вжик, – слюни на конверт, – прижал рукой, – повозил по столу, – конверт запечатан. В этом и состоял феномен «штабной работы с языком»: клеить конверты надо тоже уметь.
***
Жизнь полна нюансов, тонов, полутонов, намеков и недосказанности. Убеждаемся в этом снова и снова.
– Дьявол в деталях, решения в нюансах, – говорит популярная фраза.
– Это не тот случай, когда в каждой шутке есть доля шутки, – говорят знатоки. – Здесь доля шутки превышает целое.
– Как это возможно?
– Из двух бед – выбирают обед, – отвечал герой фильма «Ханума».
Ханума – имя свахи. Курсанты и выпускники Института иногда женились. В женитьбе два сценария считались базовыми.
По первому сценарию молодой человек женился еще курсантом. По второму – женитьба происходила уже «по месту службы».
Женитьба в Институте подразумевала романтические отношения и, как это ни странно, – даже некоторый элемент социального протеста.
Дело в том, что первые три года учебы курсанты жили в казарме. Выход в город разрешался в субботу или воскресенье. Это не помогало началу семейной жизни.
Браки в первые три года учебы негласно не приветствовались. Если курсант женился, начальство терялось и не знало, что делать.
С одной стороны здравый смысл подсказывал, что новобрачного надо бы отпускать домой. Однако, с другой стороны – это нарушило бы заведенный порядок.
В 6:30 курсанты встают по сигналу и выходят на зарядку. Пропускать зарядку новобрачный не мог, а приезжать каждый день к 6:30 – было непросто. Тем более, что курсанта первых трех курсов не отпускали из Института раньше окончания самоподготовки и вечерней поверки. До десяти вечера курсант пребывал в Институте, а в 6:30 ему снова предстоял стать в строй. Сон урывками в вагоне метро не помогал учебе, фокус на долблении языков рассеивался.
Однако, ранние браки случались. Возникала административно-организационная каша, издержки и неудобства ложились на плечи молодого мужа. Там не отпустили, там задержали, здесь – покачали головой, посетовав на то, что вместо подготовки к контрольным занятиям, – молодой муж отправляется на встречу с женой, смущая товарищей.
– Видите, как стало неловко и неудобно! – говорила невидимая административная машина. – Дважды подумайте перед тем, как решиться на подобное.
– Любовь не знает преград! – думали и говорили молодые люди, но решались, действительно, не многие.
До некоторой степени странно, что в Институте не поощряли ранние браки. Жена была главным элементом «джентльменского набора», без наличия которого молодому офицеру не светили «интересные командировки».
Элементами «джентльменского набора» были жена, ребенок и членство в партии. Считалось, что наличие этих «ингредиентов» свидетельствует о зрелости и надежности молодого офицера и не позволит ему в решающий момент выбора «переметнуться на другую сторону».
Однако, не смотря на меры предвосхищения риска, невозвращенцы все же появлялись. Их называли предателями Родины.
В плане женитьбы, время, упущенное в течение первых трех лет учебы, наверстывалось на «старших» курсах: на четвертом и пятом. Хотя, и тогда – количество оженившихся было не большим.
Большинство курсантов оставались потенциальными женихами, так и не сумевшими или не захотевшими реализовать брачный потенциал. Скорее – «не сумевшими». Давление природы в этом возрасте велико. Мысленный взор застилает розовый туман, плотность которого приближается к пиковым значениям. Чем более «разумным» пытается быть молодой человек, тем плотнее туман, тем сильнее давит природа. Ответное давление стены пропорционально нашим усилиям сломать преграду. Хотел – но не вышло.
За три года, проведенные в казарме, пубертатное влечение молодого человека дистиллировалось в эмоциональный концентрат, который источал ощущение нетерпения и аромат иллюзий, готовых выпасть кристаллами реальности под воздействием практически любого катализатора.
В средней школе на уроке химии ставят опыт по выращиванию кристаллов. В насыщенный раствор соли кидают еще один кристаллик, и – бах! – «кристаллическая решетка» предстает перед учениками узорами организованных построений. Свершается чудо перехода количественных изменений в качественные!
По словам Пушкина – Татьяне Ларине в «Евгении Онегине» – достало бы было «кого-нибудь», чтобы вспыхнула любовь[54 - А. С. Пушкин. «Евгений Онегин». «Давно сердечное томленье / Теснило ей младую грудь. / Душа ждала кого-нибудь».].
Татьяна, как известно, дождалась. Появился не «кто-нибудь», а Онегин. Окончание – известно. Помимо «романа в стихах» Пушкина, у нас есть опера композитора Чайковского. В опере – три акта и семь картин. Неподготовленному слушателю сложно высидеть до конца.
* * *
В Институте был женский факультет, на котором учились «девушки-слушательницы», которых неофициально называли курсистками.
Курсистки учили только западные языки и носили синюю форму, делавшую их похожими на стюардесс. Они каждое утро приезжали в Институт, а вечером возвращались домой. Сейчас в некоторых военных учебных заведениях учатся женщины. Тогда, в 80-е это было редкостью.
Амур с охотой обстреливает места, в которых юноши и девушки собираются для учебы. Курсанты и курсистки обучались в раздельных группах: мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Учебные классы курсисток поместили на восьмом этаже, курсантов туда не пускали.
Однако, стрелы Амура с легкостью пробивают бетонные стены. Курсанты и курсистки пересекались на лестницах, в коридорах, на просмотре иностранных фильмов без перевода и в офицерской столовой. Иногда хватает одного взгляда, чтобы вспыхнуло чувство.
Ранние браки не поощрялись и у курсисток. Говорили, что их предупреждали об отчислении из Института в случае замужества или беременности в течение первых трех лет учебы. Это было удивительным: тогда считалось, что в двадцать с небольшим девушке предписано стать женой и матерью. Незамужние девушки двадцати семи – двадцати восьми лет – считались старыми девами.
Браки между курсантами и курсистками заключались, как правило, на старших курсах – четвертом и пятом. Институт – компактна организация, все происходит на виду, вспыхнувших чувств не спрячешь. В Институте переживали за такие пары, чтобы «у них все получилось».
Особый общественный интерес возникал в тех случаях, когда «он» и «она» были с мазой. В потенциале это обещало молодой семье, как говорят англосаксы, – «flying start – взлет с разбега».
На курсе вместе с Ивванцем в арабской группе учился парень, папа которого стал «шишкой» в Министерстве внутренних дел, а родитель его подруги руководил значительной частью Генерального штаба.
Их роман развивался у всех на глазах: невольные встречи, вздохи, перешёптывания и легкие прикосновения попадали в поле зрения многих глаз и напоминали сцены из кинофильм о «безумной любви» подростков.
Взрослые знают, что ранние браки редко становятся прочными.
– Первый раз – не считается, – говорят некоторые.
– Прочность брака находится в обратной зависимости от силы начальных чувств, и в прямой зависимости от умения держать рот на замке, – говорят другие.
– Настоящие чувства – не те, что выдерживают испытание разлукой, а те, что преодолевают вызов продолжительного общения, – говорит кто-то еще.
Мнения разнятся: в каждой избушке – свои погремушки[55 - Нобелевский лауреат Даниэль Канеман в книге «Думай медленно… решай быстро» приводит «математическую формулу», по которой высчитывается прочность брака: «частота секса минус частота ссор».].
В начале 80-х фильмы про детско-юношескую любовь пользовались популярностью. Зрители с удовольствием смотрели «Не болит голова у дятла» (1975 г.) или «Люби, люби, но не теряй головы» (1981 г.).
«Люби, люби», кстати сказать, сняли в Югославии, которая тогда еще не исчезла с карты Европы.
В сюжете подобных фильмов присутствовали – сильная влюбленность, неприятие со стороны взрослых, ранний секс и трагическая развязка. Юная героиня обнаруживала беременность или один из главных героев погибал. Зритель смахивал слезу.
Юности свойственен радикализм, а старость – консервативна.
Почти все элементы кинофильма о любви подростков присутствовали в романе отпрысков МВД и Генштаба.
Родители влюбленных, кстати сказать, жили относительно недалеко друг от друга в московском районе Кунцево. Отельные группы «ЦК-овских» или «совминовских» домов в этом районе называли «царскими деревнями». Там жили высокопоставленные чиновники. Правда, эти элитные дома соседствовали с «хрущевскими» пятиэтажками.
Слово «элита» – из нынешних времен.
– Элитный жилой комплекс в центре Москвы, – говорит реклама.
– Предлагаем вам элитные сорта чая, – расхваливает товар продавец.
Раньше так не говорили, хотя «элита» в советском обществе имела, как говорится, место пребывать. Без элиты не обойтись.
Советская элита в первом поколении не успевала оторваться от корней и не стремилась совсем отгородиться от «простых граждан». Разница в уровне жизни «элиты» и «простых» была небольшой. Ровно такой, чтобы «обычные люди» могли почувствовать зависть, а элита насладилась избранностью.
Зависть двигает прогресс. Человек включается в социальную гонку и достигает успехов или обретает психосоматические заболевания. На обиженных воду возят, причем много и интенсивно. От интенсивной работы, как известно, кони дохнут. Тоже – своего рода результат. Развитие есть в любом случае.
В Стране Советов «простые» и «элита», выражаясь фигурально, летели в одном самолете. Занавеска между бизнес-классом элиты и экономическим салоном «простых» задергивались неплотно. Разница состояла в том, кресла бизнес-класса, то есть дома «элиты», – делали из кирпича, а не обвешивали панелями. Достаточно малого, чтобы почувствовать разницу.
Кирпичные зубы «ЦК-овских» домов по-прежнему видны у станции метро «Кунцевская». Они недалеко от выхода из метро, что ближе к центру города. Время тронуло их стены, они выглядят понуро. Однако, владельцы квартир, бывших когда-то «элитными», пытаются по старой памяти продавать их задорого, продолжая по инерции использовать сокращения из прошлого: ЦК, Совмин, Госплан и так далее.
Много воды утекло с тех пор.
Родители с обеих сторон не благоволили раннему браку отпрысков. Свадьба все же состоялась. Когда на безымянных пальцах брачующихся появились обручальные кольца, по коридорам Института пронесся вздох облегчения.
У молодых принято отмораживать уши назло бабушке. В чьих силах остановить молодого человека и девушку, совершающих глупость!
Множество глупостей выстилает дорогу к мудрости. А хорошими намерениями, соответственно, выслана дорога в том направлении, которое всуе лучше не упоминать.
Многие удивлялись, когда через пять или шесть лет после окончания института – «красивая пара» распалась. Родителей знали и видели что-то такое, что молодые брачующиеся не рассмотрели.
Много лет спустя после описываемых событий Ивванец окажется в Англии, в компании молодых людей, собравшихся в университете Манчестера для получения МВА. После очередного учебного дня было принято посидеть в пабе с кружкой пива и поговорить «за жизнь».
Народ подбирался со всего света. Ивванец разговорится с молодой женщиной, жительницей Лондона, – с очаровательной улыбкой и смуглой кожей. Она расскажет Ивванцу, что ее родители эмигрировали в Англию из Шри-Ланки, она родилась уже в Лондоне и стала таким образом – «подданной ее Величества» во втором поколении».
Семья не бедствовала. Молодая женщина получила приличное образование сначала в колледже, и теперь училась на МВА. При этом работала в крупном британском банке на хорошей позиции. То есть была передовой девицей.
Разговор завернул на тему свадьбы – женитьбы.
– Родители устроили мне «arranged marriage – договорной брак», – вдруг признается молодая банкирша.
– Как это? – удивится Ивванец.
– Родители договорились с родителями мужа, и нас поженили.
– Твоего мнения не спрашивали?
– У нас принято спрашивать, – сказала передовая молодая женщина. – Считается, что родителям виднее.
Напомним, что речь идет о «гражданке Великобритании шриланкийского происхождения», родившейся в Лондоне, работающей в банке и решившей посвятить два года жизни получению степени МВА.
– Ну, это наверное… – начнет Ивванец и запнется, потому что не сразу сообразит, что сказать.
Спустя мгновение, он соберется с мыслями и продолжит «открытым вопросом», как бы избегая навязывать свое мнение собеседнице:
– И что ты думаешь об этой… системе?
– It depends, зависит от точки зрения, – скажет передовая молодая женщина. – У меня две дочери. Даже не знаю, так ли уж плохо, когда родители участвуют в выборе супруга? Так ли уж хорошо, когда юноша и девушка полностью свободны в выборе?
«Ничего себе!» – подумает Ивванец. – «Ее выдали замуж, не спросив мнения, и теперь она раздумывает, не поступить ли также с дочерьми».
Ко времени разговора за пивом о «договорных браках» Ивванец еще не обзаведется женой. Сознание человека женатого и незамужнего – две большие разницы.
После этого разговора в Англии судьба приведет Ивванца в Индию. Он удивится тому, что брачные объявления в местных газетах размещены по кастам.
Еще спустя несколько лет Ивванец прочтет книжку о еврейских браках.
– Любовь возникает между супругами и развивается с течением времени, – скажет автор.
«Да неужели?» – удивится Ивванец.
– Влюбленность – не обязательное условие для создания семьи, – продолжит автор. – Если супруги заботятся друг о друге, то любовь придет.
«Это как у нас – „стерпится – слюбится“»? – подумает Ивванец. – «Или в этом что-то есть?»
Жениться – всегда пригодится
Наверное, у каждого есть мечта. Или, скорее, мечты. Мечта в единственном числе подразумевает концентрацию на одном «предмете желания». Для большинства – это невозможно, потому что мысли блуждают и скачут как зайцы.
– Эскадрон моих мыслей шальных, – пелось в популярной песне[56 - Олег Газманов: «Мои мысли мои скакуны / Вас пришпоривать нету нужды / Вы аллюром несетесь и не признаете узды / Мои мысли мои скакуны».].
– Носи в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду, – соглашался Заратустра.
«Шальное» возникновение мыслей питает многочисленные теории: от теории заговоров, до идеи мироздания, осуществлённого высшей силой. Если мысли не наши, и нам с ними не справиться, значит, кто-то вложил их нам в голову.
Каждая мысль и идея пользуются правом на существование. Если очень хочется, то – можно.
Человек мечтает и исполняет задуманное на практике. Или продолжает мечтать. Интуитивно понятно, что лучше сожалеть о том, что не получилось, чем о том, чего испугался и не попробовал.
Человек каждый день на перепутье. Каждый выбор влечет за собой последующие опции. Луна вечно падает на Землю, но никак не упадет.
