Сказки после лестницы

Сказки после лестницы

Братья Гелл и Агл

Иллюстратор Т. Федорова

Корректор О. Куликова

© Братья Гелл и Агл, 2019

© Т. Федорова, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-0050-2677-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Позади лестницы

Это были самые невероятные осенние каникулы.

Жанна еще долго вспоминала, как провела их в Доме тети Трау.

И, пусть многие вопросы так и остались не обсужденными, Жанна больше не думала о странных происшествиях в Том Доме.

Почти наступило Рождество.

Жанна стояла в книжном магазине, выбирая себе книгу в подарок – другие подарки ее не интересовали.

«Какие сказки лучше? О рыцарских турнирах? Или о вечной любви? Хотя, рыцари тоже любили», – подумала Жанна.

Морис прислал ей смешную открытку на Рождество. На ней сидел белоснежный кролик, а два других катили санки с шишками.

Морис недавно пошел в художественную школу и сам нарисовал открытку для Жанны.

«Но, познакомился там с какой-то девочкой… Морис пошел в художественную школу! Не сбивайся Жанна!» – приказала себе девочка.

Его успехи были очевидны. Жанна на самом деле рассчитывала, что тетя Эбба пригласит ее с мамой, или без мамы, побыть в ее доме на праздник. Но в этом году не поступило никаких приглашений.

И это было отчасти странное совпадение, потому что тетя Трау тоже не пригласила Жанну с мамой, или без нее. Хотя обычно они проводили зимние каникулы в доме тети Трау.

Жанна не сильно расстраивалась. Она хотела посвятить зимние каникулы чтению и фотографии. Последнее время ее стали привлекать белые заснеженные пустоши за их новым домом. В городе ей интересно не было, да и мама постоянно находилась там. А в маленьких городках лучше хоть где-то бывать без мамы.

Жанна на самом деле была не очень довольна переездом. Мама смогла купить дом только там, так как дела ее уже давно шли не очень гладко.

Жанна знала, что мама недавно ездила навестить тетю Трау, но вернулась оттуда не в настроении. Жанна жалела, что не узнала об этом перед тем, как мама вернулась назад. Она бы могла поехать с ней. Но Хелле Ридель мало занимали подчас те вещи, которые должны занимать мать. Замок всегда манил Жанну в зимнее время, тем более, если учесть, что теперь Жанна решила фотографировать только белое и на белом.

Но и Рождество, скорее всего, будет одиноким, потому что мама собирается куда-то уехать с новым кавалером, которого Жанна даже ни разу не видела.

«Аддлер совсем не приезжает», – подумала девочка.

Он никогда сильно не тяготел к семье. Тем более, не особо общался с Жанной. Да и родственники они были только наполовину, и, вот эта другая половина, с Жанной, очевидно, общаться не особо хотела. Все равно она отправила ему поздравительную открытку.

Мама сказала, что он обосновался в большом городе, скоро получит первую работу и у него теперь есть девушка, Николь. Она очень красивая. Красивая француженка. Жанна сомневалась, что Николь – хорошая француженка! Ведь она не догадалась подсказать Аддлеру прислать открытку на Рождество маме и Жанне в новый дом.

Новый дом тоже был не настоящим французским домом, в котором родилась Жанна когда-то, жарким летом.

Жанна скучала по старому дому, но старалась просто удержать самые светлые воспоминания о нем в своей памяти. Теперь уже не больше.

В итоге Жанна выбрала книгу о старом волшебнике, который жил на опушке леса. Без любви, и без турниров. Точно такой, как она.

– Интересный выбор… Я читала ее в детстве…

Жанна оглянулась, услышав голос тети Трау, но ее и близко не было. И не могло быть тут.

Жанна совсем загрустила. Она знала, что праздник будет тихим. С ней придет посидеть пожилая соседка София, и они съедят по имбирному пирожку с чаем. Она знала, что хотела бы слышать голос Трау, но он поговорил с ней только в ее голове.

– Хороший выбор, – сказала продавщица, и протянула Жанне сдачу.

– Веселого Рождества!

– Веселого Рождества, – пробормотала Жанна в ответ.

Дорога домой заняла около получаса.

Жанна не спешила назад, ведь там было темно – свет еще не провели, и довольно пусто. В старой ванной стоял сундук, на нем лежало выцветшее покрывало. И в кухне стоял старый стол, а на нем красивый сиреневый чайник. Все, что осталось от красивого сервиза, который Жанна видела раньше каждый полдник. В самом первом и самом красивом, не считая Дома тети Трау, доме в ее жизни. Том французском доме, которого давно нет.

По дороге она купила пару булочек, виноградный сок и лимон. В лавке газетчика забрала проявленные фотографии, которые проявлял его сын в комнатке наверху.

Фотографии Жанне не понравились, экспозиция нарушена, свет и тень танцуют. Немыслимый танец. Половина засвечена и попросту не удалась.

«Мне еще долго учиться», – вздохнула Жанна. А тем временем, на проявку этих фото, она потратила часть своих маленьких сбережений.

Жанна выкинула фото в мусорку, неподалеку от поворота на ее улицу. Их новый старый дом все также стоял под дубом и поглядывал на Жанну из-под покосившейся крыши.

«Он даже не подмигивает», – подумала девочка. – А вот Дом тети Трау – просто волшебник-весельчак». Жанна вспомнила про домового и присела на замерзшие качели возле своего дома. По щекам покатились слезы. «Даже тетя Эбба не захотела приехать и навестить меня», – обиделась Жанна.

Она замерзла, и уже начало темнеть.

Жанна нехотя вошла в дом и зажгла свечу. В доме чем-то пахло. Чем-то странным, но вкусным. В животе у Жанны заурчало. Она побежала на кухню.

В темноте, перед грязным занавешенным окном, стояла высокая худая фигура и чавкала. Это был точно чавкающий звук. Никакой другой, а именно чавкающий, и такой приятный.

«Потому что кушать хочется», – одернула себя Жанна.

Фигура явно ела что-то странное – это оно так пахло. В коробочке… со спицами. Девочка раньше не видела, чтобы так подавали еду. Жанна даже почти испугалась, когда фигура обернулась и включила стоявший на столе огромный фонарь.

– Эта китайская еда очень интересная на вкус, Жанна! Я и тебе прихватила. Да, в наше время мы такого и не пробовали, а теперь все по-новому.

Знакомая длинная челка, красивый берет, и невероятно веселые карие глаза.

– Тетя Трау! Ты приехала!

Жанна решила, что это какой-то рождественский сюрприз, и кинулась обнимать Трау.

За окном заурчал двигатель мотора.

– Мама приехала, – подумала Жанна. Но ей стало все равно. Ведь тетя Трау тут. И все будет хорошо.

Мама простучала каблуками по обледеневшим ступенькам в дом и распахнула дверь.

– Жанна, солнышко, ты дома? – крикнула она в темноту.

– Мама, мама! Тетя Трау приехала! Ты знала!? Вот это сюрприз! Самое лучшее Рождество!

– Кто приехал…? – мама остановилась на пороге.

– Мам, ну тетя Трау!

– Как же…? – мама так и стояла на пороге.

– Привет, Хелле. Как дела? – тетя Трау тоже остановилась на почтительном расстоянии от мамы.

– Да, ничего – сказала мама, и подошла к Жанне на два шага, приобняв ее.

Жанна теперь точно знала, что они поссорились во время последней маминой поездки в замок.

– А там как…? – спросила мама.

– Да, как обычно. Я приглашаю Жанну…

Мама оборвала тетю Трау.

– Зачем…?

– Ей скучно.

– Мамочка, мне и правда скучно! Тем более, ты уезжаешь! Можно я поеду с тетей Трау?

– ЕЙ скучно, – мама как-то неловко засмеялась. И молча прошла в кухню. Выключила фонарь, зажгла две свечи, и поставила чайник на плиту.

– Ну, хоть чаю выпьешь…? На улице холодно. А хотя нет, тут только на одну чашку.

И мама посмотрела в упор на тетю, а тетя на нее.

– А она знает, кхм… знала…?

– Я не знала, мама, – забеспокоилась Жанна. —Я только что узнала и хотела попросить тебя отпустить меня на Рождество к тете Трау.

– Да ну… – как-то странно произнесла мама.

– Нет, она не знает, – ответила тетя Трау.

Жанна сразу нафантазировала какой-то особенный сюрприз или секрет после такого ответа.

– Я оставлю ключи под старым треснувшим горшком, если что там, ну… – и мама, махнув рукой, пошла наверх по лестнице с чашкой чая и одной свечой.

«Мы остались стоять с тетей в полутемной кухне, – писала Жанна Морису. – Мама странно вела себя в тот вечер и, скорее всего, просто приболела – потому у нее и не было настроения».

Тетя Трау посмотрела на Жанну.

– Давай, скорее, собирай чемодан и поедем. Поезд через полчаса!

Пока Жанна тащила вниз свой маленький чемодан, наверху, в это же самое время, произошел самый короткий разговор в истории дружбы двух женщин.

«Мамы и тети Трау», – подумалось Жанне.

Она слышала, как тетя поднялась по лестнице и тихонько постучала в комнату к маме. Мама что-то пробормотала из-за двери, и тетя зашла.

– Я и сама могу позаботиться о ней, – сказала мама, немного выше и нескладнее, чем говорила обычно.

– Ты не можешь о ней позаботиться, – как-то грубо и глухо ответила тетя.

Они попрощались, и тетя сбежала вниз по лестнице.

– Пойдем? – спросила она веселым звонким голосом.

– Мама…? – робко пропищала Жанна на второй этаж.

Но мама промолчала. Мама даже не спустилась проводить Жанну и тетю Трау.

На дороге стоял блестящий мотоцикл.

– Мы поедем на нем? – закричала Жанна.

– На нем.

– Я его не заметила, когда заходила в дом, – пропела Жанна.

– Это все настроение, – ответила тетя Трау.

«Тетя Трау – самая лучшая не мама на свете. Она умеет водить даже мотоцикл, и у нее красивые кожаные перчатки и меховой шлем», – восторженно писала Жанна Морису в письме.

До станции Жанна и Трау доехали за десять минут. По дороге тетя купила в булочной багет и две булочки с сахаром. Жанна хрустела багетом в первом классе, на бордовом велюровом сидении, и смотрела в окно. За окном трое мужчин грузили мотоцикл тети Трау в вагон для лошадей, и тетя недовольно рыла сапогом землю, постоянно прикрикивая на них.

Еще через 10 минут поезд загудел и тронулся в путь. Жанна устроилась под окном с новой книгой; а тетя закрыла глаза и, казалось, уснула.

– Доброе утро Жанна! Просыпайся, мы приехали. – тетя была, как всегда, бодрая, и радостно трясла Жанну за плечо.

Жанна выглянула в окно. За окном уже стоял блестящий мотоцикл. Было настолько ослепительно яркое и солнечное утро, что у Жанны сразу поднялось настроение, и она, соскочив с сиденья, схватила чемодан и пошла к выходу следом за тётей.

Почти час они ехали по белой заснеженной равнине. Потом через какое-то поле, потом снова по равнине. Жанна была очарована красотой этих мест. Эти места нравились ей в любое время года; но в этом году Жанна особенно полюбила зиму.

– Хочешь, остановимся? – спросила тетя. – Мы уже скоро приедем. Очень удобное расположение станции. Всего полчаса и мы дома.

Жанна подумала, что просто немного замерзла. Ведь ей казалось, что они едут уже довольно долго.

Сегодня утром тетя была необычайно бодра и весела, даже слишком. Но Жанне это все равно нравилось. Мотоцикл остановился, и тетя достала из сумки через плечо фотоаппарат.

– Тебе ведь нравится фотографировать? – спросила она, улыбаясь, и протянула Жанне фотокамеру.

– Вчера утром я купила новую фотопленку. Она с нетерпением ожидает твоих новых белых шедевров, – сказала тетя.

Жанна на миг нахмурилась.

– А откуда вы знаете, что я фотографирую снег?

– Так ты сама мне рассказала в поезде. По дороге… – сказала тетя и протянула Жанне пачку примятых фотокарточек.

– Это же мои! – воскликнула Жанна. – Где вы их взяли?

– Это все еноты, – заговорщицки подмигнула тетя.

Жанна, воодушевленная новой возможностью поснимать на фотокамеру, напустила на себя очень важный вид и широко расставила ноги, устремив взгляд в поле с видом знатока.

– Если хочешь, чтобы фото было удачное, необходимо так навести объектив, чтобы, для начала, и не стоять спиной к солнцу, и не лицом к нему. Наводить лучше не только на снег, но и на какие-то предметы рядом. Поэтому лучше выбрать на равнине или в поле какой-то дополнительный объект – маленький куст или небольшое деревце, и захватить, в том числе, и небо. Прекрасно, если по нему еще будут плыть облака.

Жанна щелкнула затвором.

– Получится хорошо, но немного смажется куст, – задумчиво протянула тетя. – Ты слишком быстро отдергиваешь руку. Мы еще поучимся работе с фотокамерой. Вечером пойдем проявлять фотографии под лестницу.

Жанна никогда не проявляла фотографии самостоятельно и была счастлива попробовать это в первый раз.

До Рождества оставался один день, но Жанне казалось, что праздник длится уже целые сутки и дальше будет только интересней. Они подъезжали к замку, который искрился на солнце и, точно, радовался вместе с ними приезду Жанны. Весь путь – от подъездной дорожки к главным дверям, по снегу за ними бежали мохнатые еноты. Жанне было радостно снова окунуться в осенние воспоминания. Один енот остановился прямо посреди дорожки: на его шее висел коричневый ошейник с золотой лапкой. Жанна, конечно, не сразу узнала своего маленького осеннего любимца. Ведь прошло уже несколько месяцев с того момента, как она последний раз посещала Дом тети Трау. Но он сам подошел к ней, стал перебирать лапами и проситься на руки.

– Мы подобрали ему красивый ошейник, – произнесла тетя Трау. – Его зовут Герр.

По дорожке от входной двери к Жанне подбежал толстый котенок. Он выглядел странно и несуразно. У него была маленькая голова с огромными ушами, с кисточками как у лесных белок, и большие заячьи лапы. Он смешно перебирал ими по снегу и спешил к еноту и Жанне.

– Это пока он такой, – сказала тетя Трау. – Скоро он будет больше Герра. Его зовут Цулифер. Он вырастет большим мохнатым котом.

У Цулифера на шее тоже висел коричневый ошейник с золотой лапкой. Жанна раньше не знала, что тетя Трау так любит домашних животных. В этот момент тетя Трау немного нахмурилась и сжала губы.

– Она идет, – сказала тетя Трау. – Ладно, Жанна, ты умеешь хранить секреты?

– Да, конечно, – с готовностью выпалила Жанна.

– А большие секреты? – уточнила тетя Трау.

Жанне никогда не доводилось раньше узнать про чей-то большой секрет, но она напустила на себя важный вид, и спокойно и уверенно произнесла:

– Да!

– А очень большие секреты, ты умеешь хранить, Жанна? – снова спросила тетя Трау. Жанна немного засомневалась насчет очень больших секретов, но все равно утвердительно кивнула.

– Ну, хорошо, – немного неуверенно произнесла тетя Трау.

Жанна с интересом посмотрела на нее и снова подумала о каком-то очень большом сюрпризе.

На деле сюрприз оказался не просто большим, а огромным. А секрет, про который спрашивали у Жанны, не очень большим, а просто гигантским. Но обо всем по порядку.

Входная дверь в замок приоткрылась и, еще через пару секунд, стала причиной увеличения глаз Жанны до размеров блюдца.

Из двери, в красивом голубом платье, вышла… тетя Трау!

И уставилась на всю человеческую и хвостатую компанию. Стоит признать, что у тети Трау глаза тоже были размером с блюдце. И вообще, такие эмоции тетя выражала, на памяти Жанны, тоже впервые.

– Ну, вот и сюрприз! – пробасил голос над ухом Жанны, и засмеялся.

Тетя Трау так и стояла, застыв в дверях. А Жанна, почему-то, боялась поднять голову вверх. Впрочем, еще через пару секунд, тетя Трау пришла в себя и заговорила с Жанной.

– Привет, Жанна! Как там мама поживает? – спросила женщина.

Жанна, все так же, не поднимая головы, тихо пробормотала в ответ, что у мамы все хорошо, и она куда-то уехала. Тетя Трау неодобрительно поджала губы. В этот момент, причина того, почему Жанна уже пару минут не поднимала голову, устремилась к тете Трау, развенчивая фантазию о том, что Жанна опять что-то придумала.

– И как ты ее привез? – спросила Трау у «причины».

– Хелле сама разрешила мне. У нее, кстати, дела идут не очень. Ты бы ей хоть написала, – произнесла «причина».

– Понятно, – протянула тетя Трау.

– А что с девочкой делать? – спросила она.

Жанна подумала, что так спрашивают гангстеры в американских фильмах друг у друга, когда кого-то хотят отправить на дно океана. Жанне не очень хотелось на дно океана. Она уже решила со всей серьезностью сообщить, что она до смерти будет хранить гигантский секрет и, даже когда она будет старой бабушкой, а это обязательно случится, она никому не расскажет, что случилось сегодня утром. Хотя, в фильмах про гангстеров жертве это не помогало. Мужчина отошел от Трау и пошел, улыбаясь к Жанне. Он остановился недалеко от нее и протянул ей руку енота.

– Я… – начал он.

– Это – Фердинанд Франц Генрих Айхенвальд, по совместительству, мой брат, – закончила Трау. – В общем, дядя Эрди, – продолжила Трау.

Теперь, конечно, Жанне многое было понятно по части неотвеченных осенних вопросов. Она, конечно, даже увидела небольшую разницу между голубым платьем и дорожным костюмом дяди Эрди.

– Вы – близнецы, – сказала Жанна. – Теперь понятно, кого видела Виола в ту ночь, и я возле озера. Это ведь были вы, Фердинанд?

– Это почти всю ночь был я, – засмеялся Эрди.

– Пойдемте в дом, – сказала Трау. – Там и поговорим.

Заходя в дом, Жанна снова посмотрела на парочку и сказала:

– Вы – вторая часть фотографии – и отчего-то засмеялась.

– Да, и это тоже я – ответил ей Фердинанд.

– А мама знает об этом? – спросила Жанна.

– Твоя мама даже знает, кто тебя забирал – ответила тетя Трау.

– А можно вас рассмотреть? – спросила Жанна.

– Да, но только за обедом – еще теплее улыбнулась тетя.

«И все же, – подумала Жанна, – как странно, что она, несмотря на поразительное сходство, поразительную одинаковость, скорее… – писала она позднее, тем вечером, в письме Морису, – не поняла, что с ней ехал мужчина».

– Это определенные проделки Эрди, Жанна, – сказала тетя, внимательно посмотрев на нее.

«А как же голос!?» – подумалось Жанне.

– А, это тоже его умение, – сказала тетя.

Жанна внезапно нахмурилась.

– Вы делаете это так же, как и Морис. Я этого не люблю!

– Что я делаю, Жанна? – мягко спросила тетя.

– Вы говорите о том, о чем я думаю.

– Но, я ни слова не сказала, Жанна, – подмигнула ей тетя.

«Как…?» – снова подумала Жанна.

– Поднимайся наверх, прими ванну и возвращайся на кухню. Да, кстати. Когда мы вдвоем в замке, мы обедаем в старой большой кухне внизу.

– Это там, где кот в шарфе… – вдруг сказала Жанна.

– Это там, Жанна. Сейчас он без шарфа, там довольно жарко из-за пирожков.

– Пирожки! – сказала Жанна, обрадовавшись пирожкам. В животе заурчало.

«Я ведь даже еще не завтракала!»

Жанна пробежала по холлу первого этажа к лестнице наверх. Отчего-то ей казалось, что Дом сегодня совсем другой. Он какой-то яркий и проказливый.

Жанна побежала по лестнице. И тут же замерла.

На люстре, под потолком между пролетами, висели домовой и енот. Они спорили.

– Она сказала, золотое свечение!

– Она сказала, зеленое!

Енот с домовым так жарко спорили о свечении, что ничего не замечали вокруг. Жанна подумала, что ей кажется.

– Какая нахалка! – произнес домовой. – Я ей столько времени подарил осенью! А ей кажется!

– Какая наглость! – произнес енот и поднял хвост.

Жанна поспешила извиниться.

– Простите, господа! Я всегда рада вам в своем воображении. Но мама всегда говорит, что нужно повзрослеть!

– В Вашем воображении, мадемуазель? – спросил домовой. – Я всего лишь удостоен жить в вашем воображении. Боюсь, для меня там будет тесно.

– Крайне там тесно, – проворчал енот. – Я проверял!

И спрыгнул с люстры вниз. Он быстро подскочил к Жанне и достал из ее сумки фотокамеру.

– Смотри! Это ее!

– Жанна! Ты, видимо, особенная девочка, раз Трау подарила ее тебе.

– Ну, это дядя Эрди – протянула Жанна неуверенно. Теперь, узнав, что камера принадлежит тете, ей не хотелось думать, что она могла что-то по ошибке присвоить.

– Ой, нет, Жанна. Пусть остается у тебя – сказала за ее спиной Трау.

– И, Жанна, я не тетя, я просто Трау. Можно, просто Трау?

– Конечно, те… Трау.

– Ты уже поняла, как она работает?

– Да. Я читала о таких, – ответила Жанна.

– Где же пишут про такие камеры, позвольте узнать?! – спросил домовой, нахмурившись.

– Вот уж, не знаю, – засмеялась Трау.

– Это необычная камера? – спросила Жанна. – Выглядит обычно.

– Все необычное должно выглядеть обычно, чтобы обычные не стали необычными, потому что всем необычными быть нельзя, – сказал енот.

Трау и домовой прыснули.

– Жанна, возьми чашку чая – сказала Трау. И протянула ей чай. Жанна посмотрела на нее. Только что она стояла, и размахивала руками, и тут у нее в руках чай.

– Эта камера работает почти так же, – пропела Трау. – Только надо приловчиться.

– Так же, как этот чай? – спросила Жанна

– Да, точно так же. Как и все, что принадлежит мне. Знаешь, Жанна, в моей жизни есть три «не»: не ждать, не ходить по лестницам, не быть обычным. Когда хочется чаю, придется пройти по двум лестницам сразу дважды.

– И вверх и вниз, итого четыре – подсчитал домовой.

– Да, четыре. Срабатывает первое «не», и чай летит просто по воздуху.

– Понятно… – протянула Жанна.

– А теперь иди наверх! – скомандовала тетя.

Жанна почти дошла до своей комнаты.

В коридоре было очень шумно. Эрди стоял на стремянке, подвешивая фонарики к карнизу, а домовой кричал снизу.

– Нет, она хотела золотое свечение!

– А я решил, будет красное. С серебром… – задумчиво протянул Фердинанд.

– Нет, нет, нет… мы дадим самый плохой бал за всю историю. Я умываю руки.

Жанна наблюдала со все возрастающим интересом за обитателями дома.

– Вы всегда живете вместе? В смысле видите друг друга и все такое?

– Конечно вместе! – пробасил Эрди.

– Они «переходят» назад только когда гости на пороге. Но, тебя это не касается, как гостя – сказала за ее спиной Трау.

– Ой, уже донесли – рассмеялся Эрди.

– Я и так увидела, что ты вешаешь красные, дорогой.

– Я говорил, золотые – прорычал за ее спиной домовой.

– Доносчик в доме – закатил глаза Эрди; а потом стал смеяться.

– На самом деле, я говорила сиреневые, но пусть уже будут красные.

– Может, используем все цвета… и мышей. Светящихся танцующих мышей – мечтательно промяукал сзади Цулифер.

– Как грубо! – в один голос произнесли близнецы. – В нашем доме так говорить о мышах!

– Тебе в голубую спальню, – подсказала Трау.

Жанна хорошо ориентировалась в Доме и сразу нашла нужную дверь.

Жанна прошла в свою комнату. Надо же, подумала она. Я все время считала, что тетя живет одна в этом огромном замке и ее единственная радость – наш приезд пару раз в году. А, оказывается, наш приезд – всего лишь временное неудобство, из-за которого она, почему-то не видит брата, и не может общаться с обитателями дома напрямую, и не может заставлять чай лететь по воздуху.

«Жизнь полна сюрпризов!» – подумала она.

Жанна снова вышла из комнаты, чтобы спросить почему, вообще-то, дядю Эрди… нет, наверное, тоже просто Эрди, нельзя было увидеть в прошлый приезд и все время до этого.

Но в коридоре было темно. Там никого не было! Ни стремянки, никого!

«Сумасшедший Дом» – впервые подумала Жанна.

«Темно…? А отчего темно! Это же не шторы. Эти тяжелые шторы совсем не пропускают свет?!»

Она выглянула за окно – за окном пылал закат. Жанна ужаснулась: ведь они приехали ровно в одиннадцать утра!

– Опять сумерки, опять! – прокричал домовой снизу.

– Я устал – прокричал Эрди откуда-то сверху.

«Да и Рождество наступит быстрее! Сегодня сочельник, – подумала Жанна и улыбнулась. – А ведь и правда – так быстрее и приятнее».

На лестнице внизу что-то загремело, и Жанна вдруг вспомнила про еще одну обитательницу дома. Про бледную страшную женщину, которая спускалась вниз по красной лестнице и хранила самый большой секрет этого Дома, очевидно.

И Жанна невольно поежилась, быстро захлопнув дверь.

Кто-то пробежал мимо ее двери, хихикая.

Жанна везде включила свет, сняла платье и колготы, и прошла в ванну. И замерла.

– Девушка! Как некультурно! Тут занято! Как Вас мамаша не научила стучать?!

Жанна обмерла. В ванной пахло лавандой и можжевельником. Вокруг летали мыльные пузыри, а в самой ванне лежал огромный мохнатый волк.

Он был в шапочке для душа и жевал мандарин.

– Ой, нет, не голубая! – в один голос сказали сзади близнецы.

– Пурпурная, нет, по-моему, золотая, или зеленая…?

– Ты опять перепутал все комнаты в доме – недовольно прокричала Трау и стала вертеть в руках белоснежный лист, на котором только было написано План Поместья.