Беня. Сборник рассказов

скачать книгу бесплатно


Штраф

– Тут тебе какое-то странное письмо пришло, я его случайно открыла. Кажется, тебя за что-то штрафуют.

– Что значит «случайно»? Тут же ясно написано: мистеру… мне. Сколько раз тебе говорил: не вскрывай чужих писем! Что за привычка, понимаешь…

– Не бурчи! Я все равно по-письменному ни черта не понимаю.

– Пора бы…

Он взял конверт и спустился в подвал. Внутри, действительно, была штрафная квитанция от «The Conscience Association» на 275 долларов.

«Где же это я вляпался, – подумал он. – Неужели всплыла история с аварией. А может быть, это еще киевские дела…».

Он стал изучать квитанцию внимательнее. Сумма штрафа состояла из двух частей: 100 долларов за «wrong behavior» и 175 – за «negative attitude».

«Ну, «behavior» – это понятно, это значит «поведение», по почему «wrong», то есть «неправильное», – начал ломать он голову. – И что это еще за «attitude» такой? И почему он к тому же «негативный», то есть опять неправильный? Может, на какой-нибудь радар в кустах напоролся, который автоматически фотографирует номер машины…»

– Куда ты словарь опять подевала? – закричал он жене. – В доме всего одна книга, и той не доищешься!

– Нужен мне твой словарь! Я и без словаря как-нибудь проживу. Небось побольше твоего зарабатываю!

– Опять считаться начала. А кто тебя сюда притащил? Забыла?

Словарь в конце концов нашелся в гараже, и он вспомнил, что сам его туда принес, когда разбирался с инструкцией к газонокосилке. «Aattitude» переводился сразу несколькими разными словами: «поза», «осанка», «отношение», «позиция»…

«Хрен его знает, поза им моя не нравится. Чушь какая-то! Надо ехать разбираться».

Он завел свой «джип», минуты три прогревал мотор, густо задымив гараж, и отправился по указанному на конверте обратному адресу, благо это было совсем недалеко.

Здание «The Conscience Association» сверкало металлом и стеклом, напоминая церковь, построенную из чересчур современных материалов.

– Я получил это письмо. Я думаю, это ошибка, – сказал он девушке-секретарше на бойком английском, но с русским произношением и киевскими интонациями.

– Посидите, пожалуйста, – предложила та, взяв письмо.

«Ничего, но очень зубастая, – подумал он. – Слишком уж лыбится».

Едва он присел на кожаный диван и взял в руки красивый глянцевый журнал для женщин, из внутреннего помещения в приемную вышел элегантно одетый стройный седой мужчина.

– Мистер?..

– Я! – ответил по-военному он, вскакивая с кресла.

– Пройдемте со мной.

«Уж не чека ли это ихняя?» – встревожился он, следуя за элегантным мужчиной.

Комната чем-то напоминала кабинет генерального директора их автохозяйства в Киеве.

– Итак, вы полагаете, что штраф начислен вам неправильно? – сказал на чистейшем русском языке мужчина.

Его сердце бешено забилось. «Неужели и здесь достали? – испугался он. – Вот уж не ожидал. А с виду типичная канадская контора».

– Я… не знаю, – промямлил он.

– Может быть, вы полагаете, что ваше поведение безукоризненно…

– Не знаю…

– А я уверен, что вы все знаете. Вы мужчина в расцвете сил и память у вас должна быть хорошая. Вы должны прекрасно помнить все, что вы делали раньше. Кроме того, вы, конечно, прекрасно разбираетесь в том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Так?

– Наверное…

– А теперь я попрошу вас в порядке обсуждения правомерности вашего штрафа специально напрячь память и самому себе ответить на простой вопрос: всегда ли ваше поведение было правильным.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Ну, может быть… Иногда… – Он твердо знал, что ни в коем случае нельзя позволять брать себя на пушку и тем более колоться самому.

– Кстати, почему дочка у вас совсем не говорит по-русски? Она ведь довольно большой приехала. Ей было, кажется, двенадцать лет. Вы к ней обращаетесь по-русски, а она вам отвечает по-английски. Странно как-то. Вот и спросите у нее, если она вся такая англо-говорящая, что означает название нашей организации. Хотя, я думаю, ее английского в данном случае будет недостаточно…

– С поведением я понял, – решил он ускорить тягостный разговор. – А почему за «attitude» так много? Я на нудистский пляж не хожу и никаких неприличных поз не принимаю. – Вы кого-нибудь по-настоящему любите?

– Ну, дочку. Еще Барсика…

– Понятно. Жену в этот перечень вы, конечно, не включаете. А теперь попробуйте вспомнить всех тех, кого вы не любите.

Он напрягся.

– Вот видите. Список получается длинный, даже слишком длинный. Это и есть ваш «negative attitude». Согласитесь, что сумма в 175 долларов вовсе не завышена. Более того, если быть совершенно беспристрастным, то она просто смехотворна.

– …Да перестань ты брыкаться! Ни днем от тебя покоя нет, ни ночью! – узнал он голос жены.

– Извини, сон страшный приснился.

– Что-то часто тебе стали страшные сны сниться. Сходил бы к врачу, что ли…

И он, действительно, собрался и пошел к русскому врачу-психотерапевту, которого ему посоветовал Боря. Врач внимательно выслушал все его жалобы и выписал рецепт на лекарства.

– Это с утра перед едой по одной таблетке, а это – перед сном по две, – сказал врач. Вот счет. Расплатитесь в приемной.

Перед окошком медсестры он рассеянно взглянул на бумажку в руках и с удивлением увидел цифру: 275 долларов…

    2002.

Стон!

Едва Егор эмигрировал, как сразу стал иммигрантом…

Множество людей даже не подозревают, что «эмиграция» и «иммиграция» – это два разных слова, которые не только по-разному пишутся, но и означают совершенно разные вещи. Эмигрант – это человек, который откуда-нибудь уехал, чтобы там больше не жить. Я, например, эмигрировал из Москвы. А иммигрант, напротив, – это тот, кто приехал куда-нибудь жить. Мы все в Канаде – иммигранты. Нашими делами занимается специально созданное для этого Министерство иммиграции – Citizenship and Immigration Canada. Министерство эмиграции, если и существует, то не здесь. В советские времена в КГБ СССР было специальное управление, отслеживающее умыкнувших за бугор соотечественников. Сотрудники комитета, работающие за рубежом под прикрытием посольств, консульств, торгпредств, корреспондентских пунктов и других вполне официальных организаций неофициально собирали информацию о бывших советских гражданах и даже, будто бы, получали за каждую эмигрантскую голову небольшие деньги.

Сегодня эмиграции больше не существует. Некоторые граждане Российской Федерации и других стран СНГ, случается, выезжают за рубеж приработать денег или развеяться. Часть из них оформляет бумаги, разрешающие постоянно проживать в той или иной стране. Причем, обратите внимание, бумаги эти выдаются зарубежными, а не отечественными ведомствами. Никому и в голову не приходит отказываться от российского, к примеру, паспорта, который ничем не хуже хотя бы аргентинского. Секретным агентам больше не надо таких людей выслеживать, потому что они сами плотными рядами идут в консульства регистрироваться или продлевать свои родные паспорта. Короче, все вроде бы вернулось в рамки здравого смысла.

…История с Егором началась давно, еще до эпохи массового столкновения «Запорожцев» с «Мерседесами», даже до обретения Украиной независимости. Но уже после практики позорного лишения эмигрантов гражданства за их же деньги. Ветер свободы вовсю развевал занавески в распахнутых настеж окнах Союза Советских Социалистических Республик. Именно благодаря особенностям этого переходного исторического периода жена Егора через две недели после их отъезда устроила жуткий скандал и одна улетела обратно в родной Славутич. В какой стране произошел скандал, я не скажу, потому что для последующего развития событий это не имеет значения. Скажу только, что окончательно Егор поселился в Канаде.

А теперь о главном. Еще на Украине бывалые люди предупреждали Егора, что с женщинами на Западе напряженка. Такого, чтобы пойти прогуляться, подсесть к кому-нибудь на лавочке в парке, поболтать о том о сем, а потом совершенно бесплатно оправиться к новой подруге ночевать, об этом в америках не могло быть и речи. Здесь, если у кого и есть жена или, к примеру, муж, то в нее или в него вцепляются зубами и держатся насмерть. По этой причине свободных русско-говорящих женщин среднего возраста практически нет. Что касается свободных англо-говорящих женщин среднего возраста, то они эмансипированы настолько, что полностью утратили базовые женские качества. Комплименты и заигрывания для них – уголовно наказуемые деяния. Манящее романтической мрачностью слово «отчуждение», вычитанное когда-то Егором в романах американских писателей, вдруг мертвой хваткой схватило его самого за горло. Или, вернее, не за горло…

Опять отвлекусь, потому что эта душераздирающая история перекликается с некоторыми из моих собственных наблюдений. Каждый четверг я подрабатываю развозкой по городу бесплатной молодежной газеты на английском языке. Работой этой дорожу, потому что редакция обеспечивает меня казенным транспортом и неплохо платит. Я перезаряжаю свежими газетами знакомые всем вам железные ящики на улице и рассовываю стопки разной толщины по магазинам, ресторанам, барам, студиям и прочим мелким и крупным конторам, в том числе по нескольким секс-шопам и стриптиз-барам. С некоторыми из хозяев этих заведений я болтаю о всяких пустяках и заодно расспрашиваю об особенностях их бизнеса. Надо сказать, что дело это прибыльное. Канадцы – и канадки! – так и прут. О том, что заставляет их сексуально окормляться не в любви и браке, а перед экраном телевизора или за разглядыванием журнальных картинок, я могу только гадать. Может быть, причина кроется в пресловутом западном отчуждении, а может быть, пуританское воспитание в детстве оказало на них такое же действие, как насильственный визит нашего кота к ветеринару. Надо заметить, что после этого визита кот похотливости не утратил, а лишился лишь специфического мужского запаха. В результате кошки его не любят, но он не унывает и ежедневно одаривает ласками ту или иную шерстяную тряпку в доме. Судя по выражению его морды, несчастным он себя при этом не чувствует. Так, может, и клиенты секс-шопов так же…

Итак, Егор страдал ужасно. Провожая взглядом очередную изредка попадающуюся на здешних улицах красавицу, он только стонал и скрежетал зубами. Для пышущего здоровьем 42-летнего мужчины, к тому же брюнета, одиночество невыносимо. Но где и кого?.. Те молоденькие девушки, которые были привезены сюда детьми, говорили на ломаном русском языке и с 14–15 лет поголовно имели так называемых бой-френдов. Егор даже начал подумывать, не прибегнуть ли к услугам уличных жриц любви, но интеллигентская застенчивость и природная брезгливость удерживали его от этого шага…

Уверен, что в данном случае интеллигентская застенчивость – лучшая линия поведения. Одно время мне довелось поработать ночным таксистом. Насмотрелся я на этих тружениц панели достаточно, когда развозил их по ночным делам. Отвратительные, бессовестные, вороватые и крайне примитивные существа. Только единожды у меня в машине оказалась студентка университета, которая таким способом подрабатывала на жизнь. Но она была достаточно умна, чтобы не быть выбираемой, а выбирать клиентов самой. В тот раз я отвез ее в мотель с юным богатым красавцем из Бельгии…

В конце-концов все обошлось для Егора удачно. Он давно мечтал прокатиться в Нью-Йорк, и когда такая возможность представилась, немедленно ей воспользовался. В Бруклине, на знаменитом Брайтоне, он зашел в русский книжный магазин и был потрясен богатством его ассортимента. Перебирая на полках книги, о которых давно слышал и которые мечтал прочитать, он оказался по соседству с молодой женщиной в очках. Ничего особенного в ней не было, но он почему-то начал совершать как бы непринужденные микро-шажки в ее сторону. Она тоже его как бы не замечала, но вся сосредоточилась на так называемом боковом зрении, которое у женщин развито значительно лучше, чем у мужчин. Иными словами, нос у нее был направлен в раскрытую книгу, а глаза вместе с очками съехали набок, как у камбалы, и сфокусировались на Егоре. Тот собрался с духом и произнес: «Шикарный магазин! У нас в Кингстоне таких нет». «А где это – Кингстон? В Нью-Джерси?» – спросила она. «Нет, в Канаде», – ответил он, пытаясь сдержать сердцебиение, вызванное исходящим от нее неуловимым, но таким родным ароматом…

Сейчас они уже восемь лет муж и жена, у них подрастает маленький канадец Васька и все очень хорошо. А первой жене Егора в Славутиче вырезали щитовидку.

Если вам вдруг станет одиноко – поезжайте в Нью-Йорк.

    2002.

Безотцовщина

Инга была безотцовщиной аж в третьем поколении.

Прабабка Инги познакомилась с красавцем-летчиком весной 1941-го. 22-го июня он вылетел в западном направлении, и с тех пор его больше никто никогда не видел. А в январе 1942-го прабабка родила Ингину бабушку. Было это в блокадном Ленинграде. Прабабка сумела и сама выжить, и сохранить жизнь ребенку. После войны она перебралась в Москву, благодаря своей красоте устроилась в МИД и много лет проработала в советских посольствах заграницей. Замуж она так никогда и не вышла. А бабушка росла по интернатам, хотя и элитарным, но все-таки… Наезжавшая раз в год на месяц приятно пахнувшая благородными духами мать была разительно непохожа на всех известных бабушке женщин и твердила только одно: "Учись, дочка. Учеба – это главное".

Бабушка выросла и поступила на переводческий факультет Института иностранных языков. На третьем курсе она познакомилась с красивым курсантом пограничного училища. Когда он получил лейтенантские погоны, они расписались и уехали на горную погранзаставу в Таджикистане. Там бабушка родила Ингину маму. Жизнь на заставе была дикой и странной. Как-то муж по пьянке устроил дуэль со старшиной из ракетниц. Ракета угодила ему в плечо, там образовался чудовищный гибрид кровоподтека, синяка и ожога. Муж его скрывал, продолжал нести службу и самостоятельно лечился водкой. Бабушка после этого вернулась с дочкой в Москву и подала на развод. Вторично замуж она так никогда и не вышла, одна растила дочь, работая в библиотеке МИДа, куда ее перед смертью устроила прабабка. "Учись, дочка, – повторяла она Ингиной матери. – Я вот, видишь, сглупила, бросила институт ради твоего придурка-отца, и теперь, как дура, сижу в пыльной библиотеке. А могла бы с переводческим дипломом разъезжать по миру…"

Ингина мать поступила в педагогический институт. На последнем курсе у ней случился роман с молодым профессором, она забеременела, родила Ингу, но развести профессора со старухой-женой так и не сумела. Несмотря на все эти страсти и скандалы, мать героически сдала госэкзамены, написала дипломную работу и стала преподавателем английского языка. Замуж, впрочем, так и не вышла. Время было интересное. Перестройка естественным образом вылилась в развал страны, железный занавес испарился, интеллигенция кинулась врассыпную, и Инга с матерью оказались в Канаде. Мать с головой нырнула в изучение французского языка, как будто английского ей было мало. Видимо, семейный завет учиться во что бы то ни стало закрепился уже на генетическом уровне. Она и Ингу все время пилила: "Учись! Учись!" Вообще, она много чему учила Ингу. Это была детально разработанная философская система обоснования безотцовщины. В тезисном изложении она звучала примерно так:

– Все мужики – сволочи. Их поведение обусловлено животными инстинктами. Когда у них гон, они обычно обещают золотые горы. Верить им нельзя. Едва появляется даже слабый намек на то, чтобы взять на себя хоть малейшую ответственность, они или исчезают, или уходят в запой, что одно и то же. Так называемой любви не существует. Есть только мужская похоть. У них в голове один секс. Они на него слетаются, как мухи на мед. А для женщины секс – наказание. Во-первых, ничего хорошего в нем нет. Все эти сказки про сладкие оргазмы – вранье. Их придумывают корыстные женщины, чтобы заманить в свои сети богатых мужчин. Во-вторых, секс опасен для здоровья, потому что сулит венерические заболевания и ненужные мучительные беременности. Венерических болезней – тысячи, ученые-медики до сих пор продолжают открывать все новые и новые. А что касается беременностей и абортов, то они унесли жизни даже не тысяч, а миллионов женщин, которые не сумели уклониться от мужских приставаний. Поэтому надо полагаться только на себя. Самый надежный фундамент в жизни – образование. Учись, дочка, и ты станешь хозяйкой положения.

Несмотря но столь стройную идеологию мужененавистничества, Ингина мать не оставляла попыток выйти замуж. Время от времени в их доме появлялись разные мужчины, как правило, немолодые, пузатые и потертые. Мать преображалась, начинала пахнуть французскими духами, но мужчины быстро исчезали, и жизнь вновь вязла в бытовой рутине. Правда, один из них Инге понравился. Это был даже не материн ухажер, а молодой спортивный приятель материного ухажера.

Пока мать притворялась домовитой и, показушно напевая, что-то изображала на кухне, приятель ее ухажера взял 14-летнюю Ингу за руку и повел… в ресторан! Там он купил ей мороженое, и они до изнурения резались в пинг-понг. Играл парень, как бог, вел себя по-товарищески и никаких поползновений приставать не обозначал. А когда они вернулись домой, загрузили в машину приготовленное матерью и поехали на одно из бесчисленных канадских озер, Инга сообразила, почему они проводят воскресный день именно в таком составе. Молодой парень был просто шофером, потому что у материного ухажера не было ни машины, ни автомобильных прав.