скачать книгу бесплатно
Синагога в Лос-Анджелесе. Три рюмки у «друзей». Прокуренный мотель. "Доченька, ты меня слышишь?" – "Не кричи, папа, слышу лучше, чем за столом в нашей кухне. Ну, как ты? Живой?" – "Обязательно встречай с Мишей, при мне одиннадцать тысяч наличными"…
– …Да-а-а, батенька… Не понимаю, почему вы до сих пор живой. Спасти вас может только операция.
– Сколько?
– Тысяч десять-одиннадцать. Зеленью, конечно…
1999.
Жертвоприношение
Микробиолог Валерий Песиков женился на беженке из Грозного с нерусским именем Лайла за год до своей эмиграции в Канаду и первые месяцы был безумно счастлив. А потом началось…
Они познакомились в метро, на станции Профсоюзная.
Один, два или три раза в жизни некоторые из нас, то есть далеко не каждый, встречают в толпе человека, чей облик ошеломляет. Конечно, противоположного пола. Я называю такое явление "генетическим ключом", потому что он мгновенно отпирает в нашем естестве что-то такое, о чем мы даже не подозревали.
Валерий увидел девушку и буквально ошалел. Некоторое время он пребывал в ступоре. Потом, когда она собралась выходить из вагона, испугался, что потеряет ее, и рванулся следом.
– Извините! Я понимаю, что это неприлично – приставать в метро к незнакомым, но ничего не могу поделать. Мне вдруг стало страшно, что я вас больше никогда не увижу. Я бы потом всю жизнь мучился и ругал бы себя за нерешительность… – такую совершенно дон-жуанскую тираду неожиданно для себя произнес застенчивый молодой ученый, наклонившись к уху девушки на эскалаторе.
Запах ее духов или чего-то там еще добил его окончательно. Девушка повернулась, внимательно на него посмотрела и… улыбнулась.
Через две с половиной недели они расписались. Он был бы готов бежать в ЗАГС прямо из метро, но у Лайлы не было паспорта, а с единственным сохранившимся у нее документом – студенческим билетом пединститута – в ЗАГСе делать было нечего.
За вялую раздумчивость друзья прозвали Валерия "книжным червяком". Встретив девушку своей мечты, он превратился в несущегося с огромной скоростью носорога, сметающего на своем пути все препятствия. Добропорядочный научный сотрудник вдруг стал наглым, напористым взяточником и за несколько дней соорудил для Лайлы настоящий паспорт! Таким же способом он приручил сотрудницу ЗАГСа. Более того, едва выйдя из зала бракосочетаний, он тут же пристегнул молодую жену к начатому ранее эмиграционному процессу.
Все шло как по маслу, что намекало на верно угаданную судьбу и явное вспомоществование высших сил.
– Ты знаешь, что «лайла» на иврите – это "ночь"?
– Надо же! А я всегда думала, что это грузинское имя. У мамы в молодости была романтическая история на Черноморском побережье Кавказа…
– Я буду звать тебя Ночка. Бессонная Ночка.
Первый скандал случился по совершенно ничтожному поводу.
Они возвращались на автобусе из кино. "Актеры удачно подобраны, особенно героиня," – сказал Валерий. "Ты просто в нее влюбился!" – неожиданно зло и как-то чересчур громко ответила Лайла. "Что ты шумишь? Люди оборачиваются". "А мне плевать, что они оборачиваются! Лучше на себя посмотри!" "Как же я на себя посмотрю? Здесь нет ни одного зеркала", – попробовал свести все к шутке Валерий. "На! Любуйся!" – она протянула было ему зеркальце из сумочки, но вдруг отдернула руку и с размаху швырнула его на пол. Зеркальце разбилось на множество осколков. Пришлось выходить из автобуса на две остановки раньше. Шел дождь, и под ним скандал как-то непринужденно погас.
С тех пор бури проносились над их головами регулярно. Именно регулярно. Недели три Лайла была сущим ангелом. Потом в нее словно вселялся бес. Она начинала скандалить по малейшему поводу, а то и без повода. Это продолжалось недели две. Потом война плавно переходила в мир. При этом скандалы, как ни странно, не нарушали, а даже делали более красочными их супружеские отношения. "У меня две жены, – невесело пошутил как-то Валерий. – Давай договоримся: в эмиграцию поедет только одна. Или ни одной…". "По рукам!" – ответила Лайла.
И они уехали в Канаду.
В Торонто выяснилось, что книжный английский Валерия совершенно не пригоден для живого общения. Это внесло неожиданные затруднения в устройство на работу по специальности. Пришлось искать что-нибудь попроще. Подвернулась должность монтажника систем охранной сигнализации. Лучшую возможность для разговорной практики трудно было представить.
Лайла сдержала слово. Скандалы из их жизни ушли. Валерий вновь чувствовал себя совершенно счастливым. Потом что-то произошло…
Что-то изменилось. Вдруг возникло напряжение с деньгами. Раньше зарплаты Валерия хватало, а после какого-то момента стало не хватать, хотя с приобретением некоторого опыта зарабатывать он стал больше. Потом вернулись скандалы.
"Может, она любовника завела", – предположил Валерий. Эта мысль пришла ему в голову на работе, когда он возился с установкой портативной телекамеры. "Это ужасно, это не в моем духе, но надо проследить. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца".
Попросив у бригадира на несколько дней камеру с 24-часовым записывающим устройством, Валерий незаметно пристроил ее на шкафу в их квартире.
То, что он увидел на экране монитора, просматривая на работе тайно сделанную видеосъемку, не лезло ни в какие ворота. У него действительно было ДВЕ жены! Две сестры-двойняшки. Они жили по одному комплекту документов и по очереди укладывались с ним в постель. Поразительно похожие внешне, они отличались совершенно непохожими характерами. Злюка, действительно, осталась в России, но потом по документам сестры тоже перебралась в Канаду.
Валерий потерял сон. Он чувствовал, что близок к помешательству. Надо было что-то делать, но что? Что?!!
Очередной скандал случился в машине, когда они с Лайлой – или не-Лайлой – вечером возвращались домой из магазина.
– Надо остановиться и поговорить, а то мы разобьемся. Я не могу рулить и ругаться одновременно, – взмолился Валерий, сворачивая с дороги на какую-то стройку.
Она выскочила из машины, с треском захлопнув дверцу. Он вышел следом. Место оказалось знакомым – район новостроек. Валерий знал его очень хорошо, потому что вел монтажные работы в нескольких окрестных домах. "Я ее убью!" – подумал он и решительно направился к недостроенному дому. Выкрикивая оскорбления, не-Лайла тащилась сзади.
Сам не зная, почему, он остановился у одного из металлических флагштоков. Сверху хлопали на ветру разноцветные флаги, призванные привлекать внимание к новых домам потенциальных покупателей. Она подошла и прислонилась спиной к флагштоку. В глазах – жгучая ненависть.
– Я все знаю, – сказал Валерий. – Вы пьете мою кровь вдвоем. Как твое настоящее имя?
– Не твое дело! Лейла – вот как!
Он рассматривал устройство флагштока: стальной трос, блок с ручкой, петля…
– Тоже красиво, – прошептал он, обошел Лейлу, накинул ей сзади стальную петлю на шею и одновременно стал быстро вращать ручку блока, пока трос не натянулся…
Такие штуки вы бессчетное количество раз видели по здешнему телевидению.
…Оставив для верности обмякшее тело висеть в быстро густеющих сумерках, Валерий пошел на стройку искать лопату. Вырыть неглубокую яму на дне приготовленного для бетонирования котлована оказалось делом несложным. Лейла приняла в ней компактную позу младенца в утробе. Он закидал яму землей, утромбовал ее и закрыл, как было, древесно-стружечным щитом.
Кто будет искать человека, у которого нет документов? Для государственно-бюрократической машины такой человек и не существовал.
Скандалы, естественно, прекратились, но счастье не вернулось. Лайла стала грустна, похудела, даже как-то пожелтела, словно осенняя листва. Измученный ожиданиями разоблачения Валерий немного успокоился, когда на месте тайной могилы его жертвы вырос трехэтажный жилой дом, но тут как раз подоспел медицинский диагноз. Все шло к тому, что вместо двух жен у него вскоре не станет ни одной…
Вот, пожалуй, и все.
Нет, не совсем. Один важный момент в повествовании все-таки упущен. Дело в том, что интеллигентнейший Валерий Песиков был способен совершить убийство лишь в своем воображении, где, собственно, и развивались описанные события. В реальности же никаких двух жен, стальных петель и трупов под бетоном не было. Скандалы, правда, были. И диагноз.
1999.
Не выдавайте меня!
Иногда у мужа бывает любовница, и все об этом знают, кроме жены. Так может продолжаться годами. Если и происходит утечка информации, то от злости. Например, муж, у которого любовница, сделает кому-нибудь из друзей или знакомых гадость, а тот или та от злости возьмет да и откроет жене глаза. Но любовниц обычно заводят от любвеобилия, а эта черта характера к гадостям не располагает. И никто шалуна не выдает.
Вот и вы меня не выдавайте.
Правда, никакой любовницы у меня нет.
То, что я собираюсь сейчас сделать, лежит совершенно в другой плоскости. Я хочу выболтать чужие секреты. Меня прямо распирает это сделать, потому что секреты совершенно запредельные. Они касаются личной жизни моего давнишнего приятеля Жени Юдкевича. Он сейчас живет в Нью-Йорке, то есть в США, а газета с моей сплетней распространяется в Торонто, то есть в Канаде. Имеется небольшое количество подписчиков в Нью-Йорке, но вероятность короткого замыкания очень мала. Кроме того, я вас очень прошу: если знаете Женю, не говорите ему об этой статье. Пожалуйста! Пусть сказанное останется между нами. Почему, вы сейчас поймете.
Все у него происходит через это самое место. Наверное, так легли звезды. Другого разумного объяснения я не нахожу.
Началось все за девять месяцев до его рождения. Женина мама – диверсантка Соня Бронштейн, царство ей небесное, была заброшена вроде Зои Космодемьянской в тыл к фашистам. Там она собралась было не то что-то взорвать, не то поджечь, но ее поймал эсэсовский офицер. Поймал он ее так: попросился переночевать в одну избу, а там – Соня. Надо сказать, что она всегда была красавицей, а в молодости особенно. Эсэсовец от ее красоты совершенно обалдел, сбегал к своим за шоколадом, стал угощать, потом полез обниматься. Он, видимо, сразу понял, откуда в деревенской избе городская красотка с университетским выражением лица, но виду не подал и решил совместить полезное (в военном смысле этого слова) с приятным. Соня в целях конспирации тоже поначалу прикинулась очарованной шоколадом, но когда дело приняло уж очень серьезный оборот, вытащила из-под подушки «вальтер», подаренный инструктором по парашютному десантированию Костей Мирошниченко, и выстрелила врагу в голову. И убила. Но убитый эсэсовец умудрился забрызгать ее не только мозгами… Вот почему Женя родился этакой белокурой бестией у брюнетки-мамы.
С четырех лет Женя Бронштейн начал гулять в арбатском дворе самостоятельно. Когда ему было пять, он углядел возле детских качелей монетку, потянулся за ней и получил сильнейший удар железной лодкой качелей по голове. Все думали, что ребенок помрет, но он выжил. Так Женя получил свой первый перелом черепной коробки. После этого он приобрел заметную вмятину на бритой по детской моде тех лет голове и стал задумчив.
В тринадцать лет Женя попытался перейти улицу сразу за только что проехавшим грузовиком, не заметив прицепа. Сильнейший удар по голове, два месяца в больнице и вмятина со шрамом уже с другой стороны черепа.
Может быть, в результате этих травм Женя рос медленнее сверстников, но компенсировал малый рост необычайной злобностью в драках. Ребята во дворе и в классе его уважали.
В четырнадцать лет он сделал здоровенный самопал, зарядил его серой с четырех коробок спичек, пальнул в воробья и лишился трех зубов, выбитых осколком разорвавшейся медной трубки. В пробитой насквозь правой щеке началось нагноение, поэтому аккуратно зашить ее не удалось. Школу Женя закончил с серебряной медалью и с мужественным шрамом на лице.
В аттестате зрелости после имени Евгений следовала фамилия Уткин. Дело в том, что Женя мечтал об Институте кинематографии, и в предчувствии дополнительных осложнений помимо сурового экзаменационного конкурса родня посоветовала при получении паспорта взять фамилию отчима.
В институт он поступил, но не на актерский, как собирался вначале, а на режиссерский факультет. На втором курсе Женя Уткин сварил с борще свой паспорт, принес его в милицию в совершенно непотребном виде и, хитро воспользовавшись нечитаемостью чернильных пятен, продиктовал паспортистке фамилию Юдкевич. Ему казалось, что перед режиссером с такой звучной фамилией распахнутся двери лучших киностудий страны.
Как бы не так! Долгих десять лет он был всего лишь ассистентом режиссера, хотя и на «Мосфильме». Потом по студии пронесся сенсационный слух: Юдкевич уезжает в Голливуд! Женя действительно был одним из первых, кто воспользовался израильской визой в качестве моста через Атлантический океан. Что касается Голливуда, то вклад выпускника московского ВГИКа в его продукцию все-таки имеется: в биографическом фильме о жизни известного американского комика звучит украденная у Жени мрачная шутка: «…Что, опять мама умерла?».
Короче, с Голливудом ничего не вышло. Женя перебрался в Нью-Йорк и стал снимать на только появившуюся тогда видеоаппаратуру юбилеи, свадьбы и бармицвы в русских ресторанах Брайтона.
Когда мы приехали в Канаду, я разыскал его в Бруклинской телефонной книге и позвонил. Женя просто завизжал от удовольствия, услышав мой московский выговор.
– Приезжай в гости, – сказал я. – На лыжах покатаемся…
– Обязательно приеду, – пообещал он. – Знаешь, все эти годы я очень скучал о лыжах.
И он, действительно, приехал с подругой Зиной. Мы, как водится, посидели за столом с воспоминаниями, а на следующий день отправились в соседнюю провинцию Квебек на одну из тамошних горнолыжных баз. Женя взял напрокат лыжи, мы поднялись с ним на вершину, он резво оттолкнулся палками и, неумело раскорячившись, помчался прямиком на железобетонную опору подъемника…
Что мы пережили, описать невозможно. Ко всему прочему оказалось, что у него не было страховки для лечения в Канаде. Зина героически транспортировала мычащего и пускающего слюни Женю в Нью-Йорк. Там ему сделали уже третью по счету (!!!) трепанацию черепа. Едва выйдя из госпиталя, он женился на своей спасительнице.
Мы регулярно перезваниваемся. До встречи с канадской бетонной опорой Женя был нытик и пессимист. Все ему было плохо – и иммиграция, и Америка. Сейчас он жуткий патриот своей второй родины и горячий поклонник Буша.
Знаете, некоторые проблемы лучше всего решаются сильным ударом по голове.
2002.
Из жизни мертвых душ
…Монолог, который я сейчас процитирую, звучал по-английски, но с мягким восточно-европейским акцентом, раз пятьдесят. Произносил его перед различными людьми маленький голубоглазый толстячок с русыми остатками волос вокруг лысины приятного розового цвета:
– У вас, американцев, хреново с образованием. Дети в школе учатся курить марихуану и правильно пользоваться презервативами. И все. Закон Ома не знают даже инженеры. 65 процентов населения верят в вампиров, 75 – в ангелов, 85 – в «летающие тарелки», 95 – в «Биль о правах». Из-за полной математической безграмотности богатые дуры в казино скармливают сотни тысяч заработанных их мужьями долларов безмозглым железным ящикам с лампочками. А вы ломаете голову, чем платить по счетам. Страна буквально лопается от денег, надо просто найти на поверхности этого мешка еще не освоенное местечко, проковырять в нем дырочку и подставить карман. Я это местечко нашел, но мне нужны толковые помощники. Вы жутко похожи на одного из них. Я предлагаю вам работать один час в день, но с оплатой, как за восемь часов. Правда, этот рабочий час может свалиться на вас в любое время, поэтому при себе надо будет постоянно иметь сотовый телефон и портативный компьютер. Если такие условия кажутся вам привлекательными, могу прямо сейчас начать вводить вас в курс дела.
Когда кандидат говорил «да», монолог продолжался:
– Я – Василий Степанович. Зовите меня именно так и не иначе. Ва-си-лий Сте-па-но-вич. Повторите… Для первого раза неплохо. Потом еще попрактикуемся. Моя фирма называется Heaven Network Сеть Inc. Мы обеспечиваем телефонную связь вдов с душами их умерших мужей. Не делайте такие глаза. Чтобы бизнес был успешным, в его основе должна лежать оригинальная идея, воплощенная на новейшей технологической основе. Не забыли, как меня зовут? Правильно! Василий Степанович! Клиенткам будет вручаться телефонная трубка с двумя кнопками: «ON» и «OFF». Ваш телефон будет снабжен преобразователем тембра голоса. Интонации и манеру вести разговор придется потренировать. Компьютер вам может понадобиться для оперативного извлечения сведений биографического и прочего личного характера. У нас работают два опытных детектива, которые эту информацию собирают. Не пугайтесь. Практика показывает, что говорить требуется обычно мало, главным образом приходится слушать и поддакивать…
И дело пошло. Клиенток босс находил сам. Непосвященному могло показаться, что у него на них нюх, но все было гораздо проще. Василий Степанович регулярно прогуливался на своем «Кадиллаке» по кладбищенским аллеям, присматриваясь к публике в процессиях и к одиночным посетительницам. Его наметанный глаз практически безошибочно выявлял оптимальное соотношение глупости и денег. Очень хорошо на податливость клиенток влияли вкрадчивый тенорок Василия Степановича с мягким славянским акцентом и демонстрация высококачественных репродукций с музейных документов Ватикана. Не важно, что именно там было написано на непонятной латыни, главное то, что при этом произносилось. Разумеется, цены на телефонные контакты с загробным миром назначались астрономические.
Штат «мертвых душ» был укомплектован потерявшими работу журналистами, писателями-неудачниками и актерами на подхвате, то есть людьми небогатыми, но с воображением. И конечно, как в любом творческом деле, не обходилось без забавных «проколов».
– Эта старая сука меня совсем заколебала, – жаловался Василию Степановичу газетный волк, контракт с которым был подписан только после того, как он зашил себе подмышку антиалкогольную «торпеду». – Представляете, она каждый день пилит меня за то, что я завещал 25 процентов единственной дочери от первого брака. Я ее спрашиваю: тебе что, на жизнь не хватает? Говорит: я должна думать о будущем! А самой 76. Я тогда спрашиваю: ну, и что ты предлагаешь? Она: перепиши завещание! Тогда я ей начинаю плести, что мне нечем писать, потому что я уже бесплотен. А она: знать ничего не знаю, перепиши, и все!
– Потерпи, дорогой! – успокаивал босс. – Она пока платит, значит, довольна. Таким муж нужен для того, чтобы с ним ругаться. Еще неизвестно, что лучше. Майк вон изнемогает от беспрерывного любовного воркования, хотя его «голубке» не меньше лет, чем твоей. Потерпи!
– Василий Степанович, я влип! – плакался характерный актер, исполнитель эпизодических ролей убийц и бандитов. – Клиентка позвонила поздно вечером, когда я уже был в постели с женой. Жена что-то недовольно вякнула, та услышала и теперь изводит меня своей ревностью.
– Скажи, что это ангел рядом пролетал.
– Уже говорил. А она: знаю я этих ангелиц! Это часом не та, от которой ты свой СПИД подцепил? Ну, что ей на это ответить?!!
– Ничего не отвечай. Наша сила – в нашей духовности. Просто вздыхай, можешь даже всплакнуть.
– А что, это идея!
Иногда среди трудовых будней вспыхивали неожиданные праздники. Одним из них стала женитьба потрепанного жизнью писателя на своей клиентке – молоденькой вдове. И никому в голову не пришло обвинить его в использовании служебной информации в личных целях, потому что атмосфера в компании царила панибратская. Ну, совсем как в российских конторах.
Недавно я узнал, что Василий Степанович собирается выставить свою кандидатуру на пост мэра небольшого городка в Калифорнии.
Русские идут!
2002.
Интересная жизнь
На самом деле жизнь вовсе не интересная. Она полна однообразия, рутины и скучных привычных гнусностей. Если бы жизнь и впрямь была интересной, мы бы не тратили деньги на билеты в кино и на концерты знаменитых несколько десятилетий назад гастролеров, не покупали бы книги и газеты и не сидели бы по уши в Интернете. Все эти более или менее удачные выдумки подобны специям, придающим острый вкус постной жвачке повседневности. Но иногда и сама жизнь, подобно чеховскому осколку бутылочного стекла в лунную ночь, вдруг сверкнет бриллиантовым блеском прямо нам в глаза и снова подернется сумеречной мутью.
В Киеве на одной лестничной площадке соседствовали две молодые семьи – Ткаченки и Лифшицы. Они вселились в эту пятиэтажную «хрущобу» в один день, в один месяц родили по младенцу и дружили так, как могут дружить только интеллигенты-романтики: вместе забирались с шашлыками в рюкзаках на совершенно не радиоактивную тогда Припять, пели под гитару песни у костра или под пиво с воблой ругали Советскую власть то на одной, то на другой крохотной кухне.
Именно на кухне, причем не у Сони и Левы Лифшицев, а у Жоры и Оксаны Ткаченко, родилась идея «свалить» из "тюрьмы народов", Идея, прямо скажем, для 1976 года не шибко оригинальная, потому что именно тогда в незыблемом, казалось бы, "железном занавесе" образовалась узкая, но заманчивая щель. Расставаться друзья никак не хотели, но если для Сони с Левой выезд представлялся вполне реальным, то для Жоры и Оксаны, по понятным причинам, он выглядел совершенно несбыточным. И тогда они решились на хитрую авантюру, для обозначения которой в английском языке есть хлесткое слово «change» – то есть «обмен». Вы догадались чем, вернее кем. Женами! По-нарошке, конечно, только для того, чтобы выехать.
Хотеть, значит мочь. Энергия молодости способна и не на такие подвиги. Но если быть совершенно честным, то идея имела некоторое подсознательное, непроизносимое вслух подкрепление. Леве, например, всегда нравился Оксанин пышный бюст. Он его волновал и даже несколько раз снился. А Соне нравились широкие Жорины плечи. Молодость, молодость… Короче, ребята совершили не просто синхронный бракоразводный процесс, а перекрестный разводо-брак. И подали документы на выезд.
Сейчас-то мы уже знаем, что наша родная советская бюрократия – ягненок с ангельскими крыльями по сравнению со ржавыми бездушными шестернями государственной бюрократии в Северной Америке. А тогда не знали, фантазировали, выдавали желаемое за действительное. И вот родной советский ОВИР как-то очень быстро выпустил Жору с ракетой-носительницей Соней и Сониным Мишкой и уже собрался выпускать Леву с Оксаной и Оксаниным Петькой, как грянул 1979 год. В Афганистан был введен "ограниченный контингент" советских войск, Запад обрадовано возмутился, СССР отреагировал адекватно и законопатил щелку в "железном занавесе".
Ткаченки в качестве счастливчиков-отщепенцев оказались в Риме, а Лифшицы на долгие десять лет угодили в отказники, то есть лишились нормальной работы и профсоюзных путевок. Ткаченки всего этого тоже лишились, но в совершенно других условиях.
"Это" с ними случилось в крохотной комнатке с видом на Средиземное море, когда маленький Мишка уже спал. Соня потом плакала. Жоре не понравилось, что она плачет так часто и он сказал: "Да хватить тебе убиваться! Мы сами выбрали свободу". И она перестала.
В Киеве «это» тоже не заставило себя долго ждать. Оксана шептала: "Я им отомщу!". Лева был серьезен и задумчив. Прежние его сны оказались в руку…
После Рима Ткаченки попали в Канаду. Соня довольно быстро освоилась, подучилась тому и этому и стала преподавателем колледжа. А Жора года полтора лежал на диване, грустил, даже попробовал пить, но это душевное занятие было быстро пресечено супругой. В конце-концов ему удалось устроиться по своей инженерной специальности. Гибридная семья расцвела, заколосилась и даже произвела на свет маленькую канадку Клару.
Когда весть об этом просочилась на Украину, антагонизм прежних друзей достиг крайней степени. Время от времени в маленькой киевской квартирке звучали даже такие фразы: "Убью паразита!" или "Как она могла?!."
Никто никого, конечно, не убил. Когда полюбивший сало Лева, располневшая Оксана и гарный хлопец Петька оказались наконец на Западе, в Канаду они не поехали, а поселились в Нью-Йорке.
Историческая встреча брачных заговорщиков произошла на мосту между США и Канадой в радужной водяной дымке Ниагарского водопада. Посидели в ресторане, поговорили, все было на удивление спокойно. О возможности восстановления прежней попарности никто даже не заикнулся.
Все имеет свои границы: и верность Родине, и супружеская верность. Современный мир вообще склонен к размыванию всех и всяческих границ. Самое главное, что я ничего не выдумал, все так и было.
2002.
