скачать книгу бесплатно
– Кто?
Кревский молча пожал плечами, не ответив на этот вопрос.
– Ну, а мнение нашего обкома не учитывается?
– Мы, конечно, заинтересованы, чтобы на этой должности работал наш человек, но им в ЦК виднее.
Умел говорить Кревский так, что не зацепишься за его слова. Недаром он учился заочно в дипломатической академии в Москве, на следующий год ее заканчивал и должен был перейти на новую, заграничную стезю работы.
– Да. – Только и смог разочарованно произнести Семерчук. – Значит, не стоит мне готовиться к выступлению на пленуме. – Это произнес он уже с горечью.
– Почему же? – Возразил Кревский. – Ваше выступление актуально. Тем более мы хотим впервые предложить альтернативные выборы. Перестройка и гласность позволяют это сделать. Приедет на пленум секретарь ЦК Енченко. Он куратор нашей области и Донбасса в целом. Как я понял, ему все равно, кто будет завом. Мы ему будем предлагать вас, но ему в ЦК могут сказать, чтобы поддержал другого. Так, что не отчаивайтесь, работайте. Мы стоим за вас. У нас в области показатели неплохие. Расскажем о вашей личной работе и ваших инициативах. Попробуем его переубедить. Может быть, вам придется лично ему рассказать о своей работе. Готовьтесь…
Роман ушел от Кревского в расстроенных чувствах. Как он старался все это время, работал дни и ночи – без всякого преувеличения. Даже свою семью не видит за этой работой. И вот так получается! Ты не нужен обкому. Кто-то другой займет пригретое тобой место. Настроения работать пропало. А тут заявился к нему Литвяков. Пришлось решать вопрос с ним.
– Роман Богданович, мне, видимо придется уйти отсюда… – Поздоровавшись, расстроено сообщил он.
Попов, после проверки, составил справку витиевато. Прямо не указывал на виновность Литвякова. Но из ее содержания выходило, что Литвяков исказил факты своей проверки и сознательно сделал не те выводы, которые вытекали из созревшей обстановки. Справку надо было написать ему более жесткую.
– Я читал справку Попова. Как это вы могли так поверхностно подойти к проверке?
– Не поверхностно. Мы всегда писали подобные справки. Не выносить же все недостатки наружу. А сейчас…
– А сейчас перестройка, гласность. – Эти слова не сходили с уст партработников, и Семерчук к ним привык, как к ложке и вилке во время еды. Да, они и кормились всю жизнь пропагандой новых идей. – Надо учитывать новую обстановку. А вы сработали по старинке. Сейчас же только и говорят о новом мышлении.
Роман говорил с Литвяковым примирительно и поучающе, хотя тот был старше его. Ни в коем случае, Литвяков не должен подумать, что гнев первого обрушился на голову инструктора с его подачи. Но сейчас Роман не мог сильно притворяться, у него были свои заботы, которые заслонили заботы других.
– Знакомые же там работают… Не захотел подводить. У других подобные же справки о проверке прошли, а у меня нет. Сразу же попала на стол первого. Почему? Не пойму.
Семерчук понял, что Литвяков, может быть, догадывается о его роли в этом деле и решил, что пора и ему притвориться обиженным.
– Скажу вам, только сугубо между нами. Я, может быть, не буду заведующим отделом.
Литвяков удивленно поднял на него глаза.
– Почему? Вы уже давно и хорошо справляетесь с этими обязанностями. Кроме вас я не вижу другой кандидатуры.
– Я только что от Кревского. Он сказал, что ЦК хочет поставить сюда другого…
– Это неправильно.
Литвяков снова был самим собой и высказывал свою точку зрения, не взирая на авторитеты. Честное суждение было слабым местом в его работе. Но признание Семерчука, что он может оказаться временным исполняющим обязанности заведующего, убедило того, что Роман не виноват в его пролете. Они, как бы оказались в одинаковом положении.
– Но это сугубо между нами.
– Понял. Но вы останетесь в отделе, а куда мне идти?
– Найдут место. Свои кадры, даже снятые с работы с более строгими формулировками, чем у вас, у нас не бросают на произвол судьбы.
– Уже нашли. Предлагают или в гороно, или в районо, снова инструктором.
– Нормальное место.
– Я туда не пойду. Не хочу больше командовать. Пойду в школу учителем. Правда, одновременно предлагают быть завучем. Посмотрю.
– Не отчаивайтесь. Поймите правильно. У меня после такого известия секретаря, тоже нет никакого настроения. Поэтому не могу вам сказать утешающих слов. Но всегда заходите, чем могу, тем помогу.
– Я понимаю вас. – Ответил Литвяков и вышел.
«Слава богу! Кажется, меня он не подозревает в подвохе. Такой человек не нужен мне в отделе. – С облегчением думал Семерчук. – Будет только воду мутить своим мнением, да заниматься критиканством. Пусть идет работать, куда хочет».
Семерчук о Литвякове раздумывал – просто так, машинально. Главной была мысль, – что делать ему? Без боя он не хотел сдавать другому место, предназначенное ему. Ситуацию надо было срочно менять. Кто поможет? Прежде всего, тесть. Он дока в аппаратных играх.
Он позвонил тестю, но секретарша ответила, что его нет на месте. Зная, что звонит зять заместителя председателя облисполкома, она сказала, что сообщит ему сама о приходе тестя, телефонным звонком.
День тянулся мучительно долго. Роман больше никуда не ходил выше по начальству, заходили к нему его сотрудники, решали текущие вопросы. Но всю, еще час назад интересную работу, он делал сейчас без интереса, автоматически – согласен, доработать, не пойдет, позвонить кому-то и дать нагоняй, что не выделил деньги на оформление агитации в городе.
Только во второй половине дня позвонил тесть и спросил, что он хочет. Секретарша сообщила ему о звонке зятя. Тесть беспокоился – обычно, во время работы они не звонили друг другу по пустякам. Значит что-то серьезное. И тесть спросил об этом прямо.
– Есть некоторые осложнения в моей работе. – Уклончиво ответил Роман, которому не хотелось по телефону разъяснять суть дела – вдруг их разговор прослушивается. – Нужен ваш совет.
Тесть все понял.
– Зайди вечером к нам.
– Только не поздно.
– Я сегодня постараюсь освободиться во время. У тебя с собой ключи от нашей квартиры?
– С собой.
– Если задержусь немного, подожди.
Ровно в шесть Роман покинул работу. Пусть сегодня задерживаются другие – у него свои заботы.
Квартира тестя была закрыта. Теща, с дочкой и внуками жила летом на даче. Тесть, тоже, как и зять, остался, как бы холостяком. Семерчук своими ключами открыл дверь и вошел в четырехкомнатную квартиру родителей жены. Он мечтал о такой квартире и именно в этом элитном доме, с охраной в подъезде. Таких домов немного в Ворошиловграде. Но, увы, ему еще пыхтеть и пыхтеть до положения тестя.
Хотелось есть, и он полез в холодильник. Достал копченую колбасу, сыр и стал жевать. «Наверное, купил колбасу в своем буфете». – Равнодушно констатировал он. Тесть, как и он, в отсутствии жены не готовил себе горячего.
Семерчук очень уважал тестя. Тот был его главным наставником в жизни после женитьбы. Со своим отцом Роман встречался не часто. Изредка приезжал к родителям на праздники. Отец, в силу своей занятости, не мог часто приезжать к ним в гости. В основном, он забегал к ним во время приезда на совещания, посмотреть на внуков, передать им подарки от бабушки. Образ и характер Романа лепил тесть, – тертый калач, прошедший хорошую обкатку жизни в партийных органах, а недавно перешедший на работу в облисполком. Тесть понимал, что счастье его дочери зависит от мужа, и умело делал карьеру зятю. Тем более фамилии у них были разные и о их родстве знали немногие. Все складывалось неплохо в их родственных связях для хорошей карьеры.
Через полчаса послышался скрежет ключей в замках и вошел тесть – Леонид Михайлович Фотин. Это был среднего роста, полноватый мужчина, давно переваливший пятьдесят лет.
– Ты уже здесь? – Приветствовал он вопросом Романа. – Поел? Правильно сделал. Сейчас я переоденусь, а то на этой жаре пропотел даже пиджак. А ты собери на стол, что есть в холодильнике и возьми там же бутылочку коньяка. Немного отдохнем и поговорим.
– Сделаю. – Ответил Семерчук, не успев поздороваться с тестем из-за его длинного рассуждения и приказания.
Он стал выкладывать из холодильника на кухонный стол еду и поставил бутылку коньяка. Вошел одетый в спортивный костюм Фотин и задал Роману вопрос, который застал его врасплох.
– Что ты в эти выходные не приезжал на дачу? Тебя Лена очень ждала, дети хотят тебя увидеть.
– Времени не было. – Заикаясь, ответил Роман. Не мог же он признаться отцу своей жены, что провел остатки субботнего дня и ночь с Галкой. – В воскресенье писал перспективный план мероприятий по антиалгогольной пропаганде… Срочно требуют… В эту субботу поеду.
– Мог бы приехать. Работа бы не убежала. А то все на тебя обижаются. – Тесть больше не стал заострять вопроса о его непосещении семьи на даче и предложил. – Давай вначале перекусим, а потом о делах.
Он налил в рюмки коньяка, и они выпили. Закусив, тесть коротко обратился к Семерчуку.
– Рассказывай, что случилось? Серьезное?
– Серьезное, Леонид Михайлович. – Тестя он так и не мог называть словом «отец». Но тот не обижался.
И Роман рассказал о разговоре с Кревским, горестно закончив:
– Уплывет от меня это место.
– А что ж ты мне сразу же не сообщил, а ждал до вечера? – Сурово спросил тесть.
– Я звонил вам. Но вас не было на месте.
– Да. Не было. Жара стоит. Посевы горят. Пришлось присутствовать на совещании сельскохозяйственных работников. Ну, хорошо, что сегодня сообщил. Что ж предпринять? – Размышлял Фотин. – Поговорить со Столяренко? Этот негодяй… – Так выразился о хозяине области его близкий соратник, что удивило Романа. Тесть так характеризовал, обычно, подчиненных ему руководителей. А сейчас – первого. – Он откажется меня принять, раз сверху его просят. Найдет причину для отказа. Ты отцу звонил?
– Еще нет.
– Позвони. Сейчас же.
– А что ему сказать?
– У Столяренко была к нему личная просьба – отправить стройматериалы в Киев. Там он строит дом сыну, а может и себе, на всякий случай. Киев – не Ворошиловград. Там приятнее жить на пенсии. Твой отец обещал ему все сделать, но когда тебя утвердят.
– Знаю. А он успел туда отправить машины?
– Не знаю. Поэтому позвони.
Роман подошел к телефону и набрал номер другого города. Но никто не взял трубку, видимо, рабочий день закончился и все ушли. Он позвонил домой, и мать подняла трубку. Она была очень обрадована звонком сына и сразу же стала расспрашивать, как они живут, как внуки, как здоровье всех… Материнская болтовня по пустякам раздражала его и коротко ответив, что все хорошо, он спросил, где отец. Но тот оказался на каком-то торжественном совещании. Роман не говорил, что звонит от тестя, а тот не пытался говорить со сватьей – сейчас главное не родня, а дело. Попросив мать, чтобы отец, когда вернется, обязательно позвонил тестю и ему, он попрощался с матерью, пообещав навестить их ближайшее время.
Фотин был явно разочарован, что не состоялось немедленного разговора с отцом Романа, и продолжил расспрашивать зятя.
– А кого хотят поставить на твое место?
Роман назвал фамилию претендента на его должность.
– Твой отец в том городе знает хорошо все руководство. Пусть выяснит, откуда у него такие связи. Видишь, даже в ЦК его курируют.
– Действительно. Из небольшого городка. Какая может быть связь?
– Может. – Жестко произнес Фотин. – Еще, как все может. Наше государство, как паутиной опутано родственными связями. Браки детей, прежде всего, заключаются на столично-провинциальном уровне, конечно же, детей руководителей. Получается так, что директор крупного завода или местный руководитель, кормит столичную родню, а та, в свою очередь, опекает его сверху. А этой сети, без малого, семьдесят лет. Представляешь многослойную паутину – бабушки и дедушки, их дети, потом внуки, а может уже и правнуки. Сложно в этой сети найти себе ячейку. Партийно-государственный аппарат полностью пронизан родственными связями. За примерами далеко не стоит ходить. Самый видимый – Брежнев и его дубовый зять. А ты разве не такой? – Напрямую спросил Фотин, чем смутил зятя.
– Нет. – Удивленно пожал плечами Семерчук, несколько оскорбленный, плоским сравнением тестя. – Я женился на вашей дочери по любви.
– По любви! – Ехидно усмехнулся Фотин. – Если бы тебе твой отец не дал установку – жениться на моей дочери, ты бы ее до сих пор толком не знал. А она у меня и красавица, и умница. Ей в столице место.
– Вы, думайте, что говорите?! – Зло огрызнулся Семерчук на тестя. – Не представляйте меня таким … ну, прохвостом. Вы же с моим папой расхвалили мне – еще юнцу, свою Лену. Посоветовали приударить за ней. А она встречалась с другим, а я ее отбил у того парня. Забыли?
– Помню. Поэтому и посоветовали тебе за ней ухаживать, чтобы не досталась безродному выродку. Она ж была такая молоденькая, могла влипнуть на всю жизнь в школьного учителя. – И Фотин добавил примирительно. – Ладно, не злись. В тот момент ты все правильно сделал. Ты заслуживаешь ее любви.
Эти слова еще более обозлили Романа.
– А может быть она заслуживает меня? Вы не можете по другому думать о дочери? Или отцовская любовь к ней все заслоняет?
Фотин понял, что сильно переборщил в разговоре с зятем и решил несколько смягчить тон.
– Вы хорошая пара. Заслуживаете друг друга? Но я заметил, что в последнее время Лена ходит, как не своя. Вы не ссоритесь?
Роман не склонен был рассказывать причины охлаждения между ним и женой. Да и он не знал, почему Лена стала замкнутой с ним. Поэтому он решил сказать тестю, то в чем его упрекала жена – пусть знает, как его дочь относится к работе мужа:
– Немного ссоримся. Она не понимает специфику моей работы. – Он решил сказать явное, о чем хорошо знал тесть. – Говорит, что я мало внимание уделяю детям, прихожу домой только ночевать. В общем, забыл о своих отцовских и семейных обязанностях. Этим она недовольна. Она здесь права. – Благородно добавил он. – У меня нет времени даже съездить на дачу, проведать их. Стараюсь сейчас очень хорошо работать.
Фотин правильно понял его и ответил:
– Да. Она права и ты прав. Надо бы ей все объяснить. Настрою мать, чтобы поговорила с ней, еще раз рассказала, как она со мной жила. У меня ж была такая же ситуация. Пока дети были маленькие.
Он вдруг посмотрел на Романа пронизывающим взглядом из-под тронутых сединой бровей, от которого у него похолодело в груди. Тесть подготовил для него коварный удар – вот что мог выражать его взгляд.
– А может она догадывается, или может быть узнала, что у тебя есть любовницы? И ты ей изменяешь.
Он выжидательно смотрел на зятя, видимо, довольный произведенным эффектом. Теперь у Романа все оборвалось в груди – следит за ним тесть, все знает старый пес! И он заикающимся голосом произнес:
– Какие еще любовницы? У меня времени и сил не хватает для вашей дочери, не то, что куда-то на сторону.
– Для этих дел всегда найдутся силы и время. У кого ты провел последнее воскресенье? Напомнить?
Роман затравленно поглядел на тестя, но попытался сопротивляться.
– Дома. Я же сказал. Готовил план мероприятий по трезвенности…
– Раз сам не сознаешься, так я скажу, с кем ты готовил эти мероприятия. В постели, с Давыденко Галиной!
Фотин с довольной улыбкой смотрел на Семерчука, – пусть знает, этот молодняк, что его, старого волка, на мякине не проведешь.
– А откуда вы знаете? – Уже не сопротивляясь, и этим самым, признавая свое поражение в разговоре, тихо спросил Роман.
– Я все знаю о тебе. И Галина у тебя не одна. Сейчас. – Уточнил он. – И до нее были. Как дети у тебя вырастут, подскажу тебе, как следить за зятьями и невестками. Но я тебя не хочу ругать за это. Житейское дело. Но, если об этом узнает Лена, то смотри. А если дело дойдет до развода… Понял? – Он не договорил своей угрозы, но Роман все понял.
– Понял. – Еще тише произнес Роман.
– Я желаю дочери только счастья. Внуки у меня золотые. Я, кажется, их люблю больше дочери. А она ж у меня любимица. Я ее старался не подпускать с детства ко всей житейской грязи и сейчас оберегаю. Так, что смотри. Будь осторожен.
Это тесть уже советовал, что было слышно по интонации голоса.
