Персефона

В дорогу по магазинам я торжественно ей отдал свою хлопковую белую рубашку. С чёрными брюками она смотрелась прекрасно, хрупко, просто и так… хорошо.

Волосы перекрасили в чёрный, пирсинг сняли, а татуировку оставили – мне она была нужна. Одежду для неё я выбирал сам. По моему приказу она щеголяла в нижнем белье, всецело доверяясь мне. Это мне нравилось и тогда я получал чистейшее удовольствие. Даже парфюм для неё выбирал я сам. Люди косо смотрели на то, как я требовал от неё переодеваться и раздеваться ещё и ещё, а она выполняла всё безропотно, всецело отдаваясь подчинению. Думаю, со стороны я выглядел как сумасшедший. Как же она была хороша с этими чёрными волосами! Эльжбета! Это была она, какой я помню её на фотографиях.

В итоге мы завершили свои дела лишь под вечер. Она шла впереди меня, а я ею любовался:

Бирюзовая полупрозрачная шаль, пропитанная ароматом лаванды, белого чая, лимона и флёрдоранжа. Солнце убаюкивало меня, а тёплый ветер разносил аромат от неё, делая его ярче, опьяняя меня ещё сильнее.

Она была воплощением тепла, солнечного августовского дня. Но она никак не вписывалась в вечерний город. Вся такая воздушная, легкая, полупрозрачная, обдуваемая ветром, хрупкая, пахнущая белыми цветами плодовых деревьев – нелепо пробивающийся одуванчик на асфальте, который портит вид бетонного пейзажа. Эльжбета.

Я видел в ней свою любовь. Наконец я нашёл то, чего я так долго искал. Я ей очень подробно рассказал историю смерти актрисы, как я в детстве нашёл её скелет. Как мама положила лилию меж её рёбер, чтобы достойно похоронить. И наконец, я рассказал ей о работе: я хотел воссоздать образы Эльжбеты из её эпизодических ролей, а также воссоздать портреты её фотографий, которые сгорели в пожаре, неосознанно устроенный её матерью.

Она нужна была мне для того, чтобы я смог воскресить её из мёртвых. Мия согласилась.

Глава 13

«Наконец-то! Вот теперь можно начать работу!» – думала журналист, когда Филипп начал рассказывать историю о знакомстве с Мией.

«Прошло уже два года с тех событий, а его реакция на неё по-прежнему агрессивна. Неудивительно. Но всё же – она ему ничего не сделала. Он сам виноват, что оказался в таком положении.

Хорошо, что я не сказала, что именно мне поручили писать о ней книгу на основании её дневника. Он бы снова тогда впал бы в ярость.

И опять же он виноват. Почему он доверился именно мне? Только мне он согласился рассказать всё. Мне и разрешили отксерокопировать её дневник, чтобы проводить параллель с его рассказами. Конечно, это будет нечто, но что будет с Филиппом, когда он узнает автора этой злосчастной книги? Он же непременно её прочтёт любым возможным способом. Я стану его пятым разочарованием. Хотя ему на меня плевать. Я для него просто интервьюер. И мне плевать. Это просто моя работа».

Дома её никто не ждал. В этом месте царствовали хаос и звенящая тишина. В квартире всё кричало об одиночестве хозяина: беспорядок, куча картонных коробок от купленной еды в магазине за углом, темные плотные шторы, низкий потолок, засохшие цветы, отклеенные обои и повсюду летающая пыль. Обычному гостю было трудно подавить в себе жуткое ощущение давления. Возвращаться сюда не хотелось, не то что уж жить. Даже кошка, которую девушка приютила с улицы полгода тому назад, сбежала от неё спустя две недели.

Как ни странно, журналист понимала, что обстановка в квартире уже давно нуждается в обновлении и буквально кричит об этом ржавой гудящей водой из-под крана. Но девушка ничего не предпринимала. Её нечто роднило с этой квартирой – никто не понимал очарования этой лачуги. Все гости обращали внимания лишь на внешность, не догадываясь о том, что у этой квартиры, скорее всего, есть богатая история. Журналист сравнивала себя с этим местом.

Ранее тут жила вполне себе обычная семья, пока женщина не бросила мужа и детей, оставив записку, что она нашла свою настоящую любовь, и советовала её не искать. Мужчина воспитывал детей как мог, трудясь на нескольких работах, чтобы дети ни в чём не нуждались. Время на поиски спутницы жизни у него не было, потому квартира пришла в такое запустение. Да, здесь явно не хватало женской руки. Дети выросли и добились значимых высот. Они обзавелись семьями, купили новый шикарный дом и переехали туда с уже стариком-отцом.

Разве не милая история? Но никто не выпытывает об этом, ибо думают, что тут жил сумасшедший или одинокий старик, или алкоголик, или наркоман … и даже не один.

Девушка открыла дверь и включила свет. Её молчаливо приветствовала огромная кипа бумаг, лежащая на столе. Разогрев очередную картонку с лапшой, она предприняла попытку принять душ, но тщетно – серый от налёта кран гудел и трясся, но не выронил ни одной капли хотя бы ржавой жидкости. «Мда, пора всё-таки обратиться за помощью к сантехнику. Завтра».

После неудачной попытки принять душ, девушка села за стол и открыла верхнюю полку, в которой лежала толстая папка с распечатанными листами, страницами дневника Мии. Отодвинув в сторону ненужные страницы жизни Мии до встречи, она принялась читать момент знакомства с Филиппом – то, о чём сегодня и неделю назад рассказывал он:

…

«Не поступила. Всё, все мои планы рухнули в одночасье, когда я не увидела свою фамилию в списке поступивших. Тиша, конечно, молодец, увидела себя в списке и начала визжать от счастья. Хоть бы поддержала! А я плакать хотела от обиды.

Меня раздражала чрезмерная радость уже новоиспечённых студентов. Конечно, я же недостойна этого веселья! Ужасный день! Мама оказалась права – я ни на что не способна. Она теперь до конца жизни будет меня корить за то, что я ничего не добилась. Она изначально в меня не верила! Всю жизнь мне надо ей доказывать, что я действительно чего-то стою! С самого детства я чувствовала себя никчёмной. Спасибо маме.

Своим поступлением я думала сбежать от неё и доказать, что во мне что-то есть. Но нет! Мне никогда не сбежать от этого. Даже когда была подростком, я бунтовала и делала всё наперекор ей: тату в пятнадцать лет на деньги, которые я заработала мойкой машин после школы, пирсинг, красные волосы. Мама называла меня проституткой, хотя повод для таких оскорблений был лишь только мой внешний вид, который она ненавидела и отсутствие по ночам, ибо работала. А работала я потому что мама ни разу в жизни не баловала меня ни одним подарком и одеждой, а я всё-таки хотела чего-то. Хотя я даже до сих даже слабый алкоголь из любопытства не пробовала.

А ещё я была похожа на отца, который ушёл от нас, ибо не смог выносить вечно недовольную мать. Он хотел что-нибудь изобрести, у него была масса идей, но мама никогда не верила в него, и называла его идеи абсурдными.

Вообще никто в него не верил, кроме меня, но всё же…если бы мама поддерживала его, может он бы и добился чего-то.

Похожесть на отца – главная причина недовольства мной. Да. Я не глупая и понимаю: она вымещает свою обиду на мне. Потому я поступлю как отец – брошу её, но добьюсь чего-то назло ей.

Конечно! Не поступила! Не вышло!

А Тиша всё скачет и скачет. Подруга называется. А потом она меня тащит в кафе с какой-то новенькой знакомой (когда они успели подружиться? ) Я даже имя её не помню, настолько мне паршиво. Они хохочат, и Тиша возмущённо меня спрашивает, чего я такая грустная, ну не получится сейчас, ну через год попробую.

А где я буду год готовиться к поступлению? У матери! Мне некуда идти! Тиша тактично послала меня на все четыре стороны, сославшись на то, что у неё в соседствующей квартире живёт сумасшедшая старушка, которая не терпит любой шум. Ясно. Понятно. Спасибо. Могла бы найти другую, более правдоподобную причину.

Я не вынесу ещё одного года сожительства с матерью! Хотелось пролить эту маленькую пафосную чашечку кофе на рожу этой хохочущей дуре! Но я сделала это мысленно и просто ушла. Сами за меня заплатят, сегодня я заслуживаю это.

Тиша даже не поднялась. Прелесть! Я иду поспешно, чтобы она не видела моих слёз. Ещё чуть-чуть, и я разрыдаюсь. Куда идти? За билетом домой, к материнскому «Я так и знала! ». Тут до меня касаются, думаю, Тиша всё-таки одумалась, поворачиваюсь, а там мужчина с безумным взглядом, будто увидел воскресшего родственника.

Спрашиваю, что ему надо, может меня с кем перепутал. Он улыбается какой-то глупой улыбочкой и качает головой. Если бы не нынешняя ситуация, я бы познакомилась с ним. Очень даже симпатичный мужчина. Но сегодня я не была расположена к этому. Я ему так и ответила. На что он преградил мне путь и попросил выслушать его. Вот тут я начала волноваться.

Он сразу же попросил не пугаться, что ещё больше меня насторожило, но это, правда, отвлекло от мысли о сегодняшнем дне.

Он представился известным художником. Его имя мне ни о чём не говорило. В живописи я не сведуща, так ему и ответила. Он посмеялся.

Филипп предложил стать его манекенщицей. Я буду у него жить, позировать и получать за это деньги, но при условии, что пирсинг будет снят, а волосы перекрашены в чёрный цвет. Никаких отношений и глупых поступков. Я могу готовиться к поступлению и работать на него.

Мне захотелось засмеяться: что за шутка? На такую глупую уловку я не попадусь. Известный художник, о котором я ни разу не слышала, ни с того ни с сего предлагает мне выгодное во всем предложение. Я жертвую лишь пирсингом и волосами! Да он следил за мной в кафе и подслушивал мой разговор с Тишей о квартире! Нет, нет! Я сразу отказала и пригрозила расправой. Хотя, честно говоря, он слишком красив: у него явно нет жалоб на отсутствие внимания со стороны женщин. Зачем ему именно я? Нет. Мало ли взбредёт сумасшедшему в голову. Красивыми могут быть и маньяки.

Только я отвернулась от него и собиралась уйти, как сразу же вспомнила, что я шла за билетом домой. Резко стало больно о мысли о доме, будто ударили чем-то тупым по голове….

Чёрт с ним! Если судьба быть убитой, пойду, но только не домой. Его уже у меня нет. И выхода. Выхода у меня тоже нет. Я повернулась к нему и согласилась, предупредив: если он задумал что-то нехорошее, я смогу за себя постоять.

Он донёс мой чемоданчик до своей вполне себе презентабельной машины и привёз меня в роскошный дом. Его квартира располагалась на двадцать четвёртом этаже. В машине я ещё была насторожена и не доверяла ему, но оказавшись в этом доме, я стала не доверять самой себе – сплю ли я, или я настолько расстроена сегодняшним днём, что придумала в голове эту сказку с идеальным предложением.

Симпатичный мужчина, одетый в белый стильный костюм, который сидел на нём просто чертовски хорошо, с идеальной укладкой (что мне стало стыдно за свои волосы) открывал дверь машины и подавал мне руку, когда я опускалась или поднималась по лестнице. Настоящий джентльмен!

Его квартира была завалена картинами, но это был не беспорядок – создавалось впечатление, будто я попала на выставку.

Он попросил посмотреть все мои вещи в чемоданчике и нашёл многое из них настоящим кошмаром и предложил их сжечь. Это меня разозлило. На эти вещи я зарабатывала своим трудом и расставаться с ними мне было неприятно. Он сказал, что я должна слушаться во всём. Но единственное, что меня убедило согласиться с ним, было обещание того, что он закупится на следующий день новой одеждой.

Так мы и сделали. Лёжа на шикарной кровати вечером, я не могла долгое время заснуть. Меня обуревал ворох мыслей:

– я всё ещё боялась, что он сейчас набросится на меня и сделает со мной то, что он задумал;

– мне было интересно, какие вещи он мне завтра купит;

– я впервые лежала на такой шикарной кровати в такой шикарной квартире;

– меня мучила немного совесть, что я так и не позвонила маме. Может она за меня переживает, где я;

– и последнее: что это со мной произошло?! Это что, какая-то жестокая шутка? Не может же так повезти? Это сон? Но цветочный запах белья говорил мне, что это не сон.

– ну и я ещё злорадствую над Тишей. Ей явно такое не перепало. Так ей и надо!

….

За ночь ко мне так никто и не пристал. Меня ждал прекрасный завтрак и рубашка Филиппа. Поскольку практически все мои вещи были сожжены, мне пришлось принять его рубашку, чтобы хоть в чём-то поехать по магазинам.

Покупки! Я распрощалась с красными волосами и пирсингом. Ещё я обнаружила для себя, что некоторые мужчины имеют просто шикарный вкус в одежде, и один из них – это Филипп. Этот идеальный мужчина сделал из меня совсем другого человека. Не человека, а богиню! Даже макияж и парфюм выбирал только он. Я только кивала и принимала его подарки.

Только под вечер мы освободились. Я вышла совсем другим человеком. Но это мне нравилось. А он,.. а он смотрел на меня такими глазами, будто перед ним шла любовь всей его жизни. Даже я сама в себя влюбилась в таком новом образе!

Он мне рассказал, что выбрал меня, потому что он увидел во мне актрису, которая прославила его. История про Эльжбету меня шокировала. Филипп лишь вкратце рассказал, что с помощью меня он хочет воссоздать фотографии актрисы и некоторые эпизоды из кино с её участием. После того, что Филипп сделал для меня, я просто обязана была ему помочь. Я непременно согласилась и пообещала не подводить его…»

…

«Мда уж, какая наивная, лёгкая и…чёрт возьми, в ней столько жизни! Так быстро решить уйти к незнакомому человеку!» – размышляла журналист, читая страницы знакомства Мии и Филиппа. Девушка подавила в себе соблазн не дождаться рассказа Филиппа и продолжить читать, что же происходило дальше. Нет! Сначала история Филиппа, а затем уже Мии. На этом она условилась сама с собой.

Начальный материал был у неё на руках, но что-то мешало девушке начать свою работу. Вот она, та история, которую ждут многие люди. Скандал, связанный с этой историей – лучшая реклама. Как только книга появится на полках, её мгновенно раскупят, но тем не менее: вокруг этой истории столько шума, а книга «просто обязана быть, как минимум, отличной». Так говорил начальник девушки. Если книга будет вялой и сырой, её, начальника, Филиппа, Мию, Эльжбету – абсолютно всех ждёт провал и разочарование.

Да, для таких работ всегда есть несколько человек, но Филипп наотрез отказался от помощи других. Хорошо, что историю Мии будут редактировать другие люди. Её мать разрешила, а тут уже пусть Филипп идёт к чёрту – она имеет куда больше прав диктовать свои правила. На историю Филиппа ей плевать и пусть делают с ней всё, что он захочет, как она уверяла, но девушка была уверена – не может мать Мии быть равнодушна к этому человеку после того, что случилось, и она первая, кто прочтёт эту книгу от начала и до конца.

Глава 14

– Ваша история оживила нашу газету! – воскликнула журналист.

– Я даже не удивлён. Как быстро всё раскупили? – улыбнулся Филипп.

– В течение часа!

– Советую ещё уменьшить тираж, чтобы ажиотаж распалялся ещё больше! Чтобы мою историю передавали из уст в уста!

– К сожалению, это от меня не зависит. И никто, думаю, так не сделает. История и так обсуждается.

– И этому я тоже не удивлён.

– Продолжим?

– С удовольствием.

Эльжбета была прекрасна. Манекенщина меня не разочаровывала. На удивление, она оказалась не только покорной, но и весьма скромной особой. Она ничего не требовала. Абсолютно. Мы воскресили вместе Эльжбету в моих картинах. За всю свою короткую жизнь Эльжбета снялась в шести фильмах. Шесть фильмов, шесть ролей, шесть образов. Дважды в неделю мы смотрели один и тот же фильм, чтобы точно воссоздать портрет в полный рост. Она была так же заражена очарованием Эльжбеты, как и я. Всё делалось для того, чтобы передать эпоху того промежутка времени Эльжбеты: обстановка, одежда, символическую позу.

На одну картину уходило три месяца.

– Стоп. Вы смотрели один и тот же фильм в течение трёх месяцев?

– Конечно! Мия прекрасно справлялась со своими обязанностями. И я решил, что Эльжбету должны видеть не только на моих работах, но и вживую. Пусть люди тоже имеют шанс насладиться общением с прекрасной Персефоной!

Помимо полной смены имиджа, я составил для манекенщицы список литературы и проверял, что она прочитала. Также я заставлял её учить стихи, будто она пробуется на роль – я хотел видеть только чистую актрису. Чтобы вжиться в роль, нужно жить этой ролью для того, чтобы она стала твоей полноценной жизнью.

И она учила стихи и рассказывала. Даже пела парочку песен. Все реплики Эльжбеты она знала превосходно. Когда я увидел полную копию Эльжбеты..НЕТ…не просто копию, а настоящую Эльжбету, мной было принято решение, что пора показать её миру.

Это была моя выставка. Я видел много косых взглядов в сторону Эльжбеты, но я уверен, они обсуждали её прелестное дымчато-сиреневое платье, которое я подобрал для неё. Точная копия платья, которое она носила в первом фильме. Будто пыльная роза! Представьте себе! Я воскресил её!

Некоторые не стеснялись и подходили с вопросом, что это за девушка. Как я потом понял, они думали, это моя новая невеста. Я не стал ничего обсуждать, лишь отмалчивался, что ещё больше распаляло интерес к Эльжбете. А я этого только и хотел. Я намеренно отнекивался от вопросов, касаемые личной жизни и говорил, что я наконец-то нашёл то, кого я искал всю жизнь. Я обещал, что этот человек вдохновил меня на серию работ, которые являются смыслом моей жизни, что скоро людей будет ждать нечто грандиозное!

Практически каждую ночь я грезил об этой выставке. Днями крутятся фильмы с участием Эльжбеты, именно эпизоды с ней, мои картины-портреты во весь рост моей вдохновительницы, на которых нарисованы её образы и парочку моментов в её жизни. Все будут только и говорить о ней! О да! Все о ней заговорят!

– А как Мия воспринимала это?

– А, она настолько увлеклась своей работой, что я не замечал её! На тот момент мы были счастливы! Мы посещали различные мероприятия, а она вела себя как подобает истинной леди. Но иногда она отказывалась идти со мной на то или иное мероприятие, жалуясь на то, что у неё нет совершенно времени готовиться к поступлению, выполняя мои условия. Но после моих уговоров, она шла. Эльжбета не могла просто так меня покинуть.

– Что ж, время подходит…

– Да-да, забыл. Хочу только сказать, что всё шло хорошо до тех пор, пока она не ощутила сполна вкус славы. Он опьянил её. Ряд её поступков заставил потерять мою Эльжбету вновь.

– Что она сделала?

– А вот теперь время уже действительно подходит, – надменно улыбнулся Филипп.

После встречи с Филиппом, журналист поехала в редакцию газеты, чтобы отредактировать интервью. Ничего не получалось. Все мысли были заняты дневником Мии – как она видела эту ситуацию? Вот уже первый намёк на конфликт, значит в записях она наткнётся на что-то интересное. Ей уже хотелось побыстрее закончить свою работу с интервью Филиппа, и поехать домой к дневнику Мии, но из-за желания и путаницы в голове, работа не получалась. Уже все работники ушли по домам, а журналист корпела над своими записями.

В глазах щипало, а голова стала резко тяжелой и давящей. Выпив прогорклого чёрного кофе из офиса, она поборола в себе маленький писк совести, который говорил, что пользоваться чужим кофе нехорошо. Всего лишь две горсточки. Никто не заметит. А ещё она вспомнила, что за день она так ничего и не поела.

Забрав заказ из кафе, журналист примчалась домой. «Может душ? Нет. Завтра выходной, утром приму,» – подумала девушка и, сняв ботинки, выложила содержимое из пакета с едой на стол с записями. Перелистав ненужные листы, которые были позже прочитаны, она нашла именно те моменты, рассказанные сегодня Филиппом:

…

«Жизнь прекрасна!

Я позирую для художника, получаю за это деньги, имею свою комнату в шикарной квартире и не голодаю. Только теперь мне кажется, что я больше не принадлежу себе.

Я не особо сожалею, что не поступила, ведь я по-прежнему занимаюсь и ощущаю себя студенткой: что-то читаю и учу, и даже сдаю экзамены. Только лекторов и экзаменаторов мне заменяет Филипп. Сначала я подумала, что это шутка – учить стихи, читать книги, а потом всё ему это рассказывать. Но нет! Он не шутил!

Он всегда внимательно меня слушает. Слишком. Придирается к любой запинке или не той, как он считал, интонации. Иногда это даже раздражает.

А ещё этот «курс этикета». Больше всего он меня и бесит. Или просмотр одного и того же фильма. Посредственный фильм! А его актриса снимается там буквально на пару минут, а он смотрит это снова и снова как будто в первый раз! Так и меня заставляет смотреть! Этот фильм скучный был с первого раза! Я его никак не полюблю! Только хочу это сказать, как он шикает, и смотрит такими влюблёнными глазами на экран, что мне иногда кажется, что я живу с помешанным человеком.

Один раз я уже пошутила по этому поводу во время очередного просмотра фильма. Больше не шучу. Влюблённый взгляд быстро сменился на гнев. Он смотрел на меня так долго, что мне стало не по себе. Хотелось бежать. А он тихо, но весьма угрожающе сказал, что просто тщательно делает свою работу. Хочет, чтобы всё было идеально. И я должна смотреть и учиться быть Эльжбетой, так как он платит мне за это. Что ж, думаю, стоит молча смотреть этот фильм, потому что мне впервые стало страшно….

….

Сегодня меня ждёт первый выход на важное мероприятие. Всё просто. Филипп утром известил об этом за завтраком невзначай, будто для него это обыденное дело. Ну конечно! Он же известный художник! Для него норма ходить по выставкам, ужинах, показах! А я!

Я весь день не могу сосредоточиться ни на чём. Филипп просит меня собраться, а я не могу. Страшно.

…

Это было просто потрясающе! Всё внимание было приковано ко мне и только мне! Кажется, я значу для Филиппа нечто большее, нежели просто коллега по работе! Это как-то неожиданно. Я даже не знаю, как на это отреагировать. Да, он красивый мужчина, и вполне приятен мне, но я не думала ещё об этом. Думаю, с этим стоит немного повременить. Подумать только! Я его вдохновляю! Только почему он при всех называет меня Эльжбетой?

…

Быть может я слишком наглею, но моё нынешнее положение немного меня не устраивает. Мы договорились с Филиппом, что моя работа будет прекрасно совмещаться с подготовкой к поступлению. Через 5 месяцев нужно поступать, но я не могу ничего учить, так как просто не имею на это времени. Филипп изводит меня своими мероприятиями.

Сегодня вечером я категорически отказалась идти с ним на ужин к его первой жене. Я просто хочу один вечер посвятить подготовке к поступлению. Сначала Филипп недоумевал и говорил, что я просто обязана туда пойти. Он хочет сфотографировать меня с картиной «Албанские горы», которые Филипп некогда нарисовал. Я сказала, что это не самая веская причина являться мне туда. Чуть позже его недоумение переросло в неконтролируемую ярость. На тарелке лежали апельсины, и на них он и выплеснул свою злобу. Взял в руки и швырнул в стену. А потом…он упал на колени и стал умолять…не меня…а Эльжбету. Он говорил, что она просто обязана быть там для нашего блага. Перечить не стала и пошла с ним, но для себя приняла решение: поступлю и уеду от него. Денег у меня достаточно. Я имею полное право отказаться от этой затеи».

« Ярость. Страх. Я всё ближе и ближе к самому интересному. Удивительно, он говорил о том, что она тоже была увлечена идеей воскрешения Эльжбеты, а, в итоге, она выполняла его условия из-за страха,» – вслух размышляла журналист.

Глава 15

– С какого момента всё пошло не так?

– С тех пор как она поступила. Нет! Этому я даже был рад! Но следующее её действие … просто сущая глупость!

– И что же это было?

– Она решила возобновить отношения со своей матерью! Вкратце, она поступила, потом позвонила ей и пригласила ко мне в гости без моего ведома. Она рассказала о нашем знакомстве и о желанном поступлении.

Нет, её мать мне совершенно не мешала. Сильная, резкая женщина, которую не просто так обмануть. Потому мы сразу друг другу не понравились.

Нет, с появлением этого человека из прошлого, из Эльжбеты выходила эта простая Мия. Я совершенно не хотел видеть ни Мию, ни её мать, потому вскоре у нас начались конфликты.

Я хотел видеть Эльжбету и только её! Я напомнил Мие, что без меня она бы год назад вернулась к своей матери без побед и надежд, и не было бы ни меня, ни работы, ни нынешнего положения, ни такого тёплого примирения с матерью. И я попал в точку! Она быстро перестала препираться. Даже совсем замолчала. На целую неделю. Я уже стал нервничать, ибо на целую неделю прекратилась работа, а она, как будто так и надо, посещала занятия и что-то делала.

Я прервал молчание. Мне просто жизненно необходима была Эльжбета. Работа остановилась на целую неделю, а в процессе была пятая картина. У нас состоялся разговор, в котором было принято решение с Эльжбетой продолжить работу, а Мия может видеться с матерью тогда, когда я её не вижу.

– Что ж, быть может на этом и прервём сегодня наш разговор?

– Почему? Вам не интересно?

– Нет. Меня попросили как можно больше растянуть это интервью, чтобы поддерживать популярность газеты.