ГЛАВА 2

Ангел попытался увидеть то, что упало на него сверху. Но радиус поворота его “шеи” был небольшим, и поэтому разрисованная человеческим лицом передняя пластина упёрлась одним своим краем в его же корпус, невольно придавив бороду Адама. Равнодушно застыв на месте, он просто стоял, вероятно, ожидая приказа ГОДсис. Адам же, прижавшись щекой к мерно пульсирующему корпусу, лихорадочно соображал, как выйти из опасной ситуации, которую он не только не разрешал, а, медля, наоборот, всё более усугублял в ожидании, когда ГОДсис обратит на неё более пристальное внимание.

Видя, что ангел не двигается, Адам попробовал чуть сползти с него, но, во-первых, его не пустила зацепившаяся за механизм борода, а во-вторых, едва слуга ГОДсис почувствовал, что упавшее на него нечто позволяет ему двигаться, он тут же сделал небольшой шаг в сторону завалившего лаз камня. Адам быстро вновь придавил ангела всем весом своего тела, заставив остановиться. Часто дыша от душившей его паники, он мучительно соображал, понимая, что время для решения патовой ситуации вышло. Его щека, прижатая к защитной пластине ангела, ощущала мерную работу мотора и шестерёнок робота. В какую-то секунду Адаму показалось, что он увидел новое движение в стене кустов. Резко приподняв голову, Адам скривился от боли, когда зажатые машиной волосы бороды больно дёрнули его обратно. Ойкнув, он снова навалился на белый корпус робота. Рефлекторно схватившись за подбородок и прижавшись щекой к спине держащего его на себе механизма, Адам неожиданно заметил небольшую образовавшуюся от времени трещину в древнем корпусе ангела. Она была не велика, но он своим весом увеличил её до такой степени, что мог разглядеть сквозь неё зубчатые соединения механических внутренностей.

Тут же сообразив, что это его единственный шанс выйти из неприятной ситуации, Адам, не отводя взгляда от вращающихся внутри шестерёнок, ругая себя за медлительность, пытался придумать, как можно использовать эту найденную в корпусе брешь. Устав стоять на месте, ангел в очередной раз чуть шевельнулся. Попробовав сделать новый шаг к стене, механизм, больно рванув, намотал на внутренние шестеренки ножек попавшие в щели корпуса несколько волосков из бороды лежащего на нём человека.

Это механическое движение робота подсказало решение проблемы. Не поднимая тела, Адам вывернул костлявый локоть и, снова скривившись от прострелившей боли ребра, стал искать рукой горловину своей сумки. Как назло, она никак не хотела находиться. Двадцать второго начало мелко потрясывать от напряжения, когда через какое-то время ему всё-таки удалось просунуть кисть в проклятую торбу. Обливаясь потом и не имея возможности ни заглянуть, ни подтянуть её к себе, он начал лихорадочно шарить внутри её матерчатого тела. Через какое-то показавшееся ему бесконечным время, его искривлённый от напряжения рот расплылся в нервной улыбке, и он извлёк из множества находившихся в сумке нужных для него в обычной жизни мелочей небольшой моток проволоки. Размотав и несколько распрямив его, обливаясь потом, Адам начал аккуратно просовывать его конец в обнаруженную им щель пластины до тех пор, пока не почувствовал, что дотронулся её кончиком до работающих шестерёнок механизма. Просунув его ещё чуть дальше, он ощутил усилившуюся в проволоке вибрацию. Закрыв на секунду глаза, он решился и снова чуть сполз в сторону. Ангел тут же обрадованно попытался продолжить движение к подножию стены, на удачу, вернув свою морду-пластину в обычное положение. Адам, с облегчением освободив бороду, тут же поднял затекшую голову вверх и практически скатился с ангела, снова ударившись больным ребром. Схватившись за саднящее болью туловище, он с волнением смотрел, как шестерёнки мотора механического существа, ухватив конец проволоки, начали наматывать его на себя, всё быстрее втягивая её вовнутрь. Видя, что его план удался, Адам тем не менее привстал и пополз на четвереньках следом за машиной, внутренне умоляя её поскорее умереть. Но, вероятно, проволока была слишком тонка, и ангел, подвергая нервы своего убийцы невероятному испытанию, как ни в чём не бывало двигался к заваленному подкопу, вот-вот норовя его обнаружить. Адам паниковал всё сильнее. Он был готов кричать от досады и уже было совершенно уверился в том, что его затея провалилась, когда робот, уже втянув в себя почти весь моток, вдруг начал двигаться рывками буквально в метре от стены. Резко замедлившись и делая всё более увеличивающиеся паузы между каждым шагом, механизм, неожиданно завибрировав, и замер совсем. Послышавшийся изнутри нездоровый хруст его ломающихся внутренностей и вырвавшийся из-под защитного панциря с явным запахом горящей проводки сизый дымок позволили Адаму облегчённо выдохнуть. Он довольно сел на землю, наблюдая, как членистые лапки замерли в полушаге, навсегда остановив белое древнее тело недалеко от поросших мхом величественных камней стены. Внутри механизма что-то окончательно бухнуло, и он, активно задымившись, умер окончательно. Закрыв глаза, Адам облегчённо выдохнул и тут же испуганно открыл их, снова услышав голос Эвы: “Ты убил его, – негромко произнесла женщина, – воин”. Быстро обернувшись на звук её голоса, он попытался найти глазами ту, которая так быстро стала смыслом его существования. Эва выбралась из-под основания стены, где она пряталась в сделанном ею небольшом углублении в земле, которое она накрыла наломанными ветвями. Обрадованный Адам вскочил, невольно вновь схватившись за проклятое ребро, и, подбежав, крепко обнял её. Сильно прижавшись к её ещё прохладному от холодной земли телу, он, закрыв глаза, зашептал: “Он искал тебя”. Его посланники были здесь, – так же тихо ответил Эва, – но ушли. Этот, которого ты убил, был последним”. Взяв любимую за руку, Адам, присев с ней на землю, удивлённо спросил: “Как же они не нашли тебя?” “Когда ты ушёл, я стала делать укрытие, – ответила Эва. – Так учил меня отец. А когда Бог велел свету идти в другие земли, я увидела много красных огней”. “Это были они”, – в волнении прошептал Адам. “Его слуги”, – договорила Эва. “Они были здесь и не смогли найти?” – в восхищении зашептал Адам, глядя на женщину. “Камень, они нашли только его», – продолжила она. “А тебя нет, – продолжил шептать Адам, облизнув губы от близкого вида её груди. – И теперь здесь кроме нас… никого, – с трудом сдерживая себя от сводящей с ума страсти, продолжал он. – Только ты и…” – не закончив фразу, замолчал Адам, дрожа от возбуждения, словно изголодавшийся наркоман вбирая в себя её запах, и вид близкого женского полуобнаженного тела. Потянувшись, он придвинулся к ней вплотную, обнимая трясущимися от желания руками. Словно не замечая его состояния, Эва чуть отстранилась и, вопросительно глядя на него, произнесла: “Но что же нам теперь делать? Ведь ты говорил, что он найдёт меня”. Прерывистым от желания голосом, теряя остатки выдержки, Адам затараторил, одновременно стягивая с неё безрукавку: “Я уже всё придумал. Мы сделаем укрытие, где-нибудь здесь, и спрячем тебя. А потом, потом я сделаю новый ход, и мы уйдём, вместе… А мёртвого ангела я утащу. Я всё, всё сделал, они сюда больше не вернутся. Обещаю”. “Не надо ход…” – начала было шептать Эва. Но Адам своими жадными губами впился в её волнительно-прекрасный рот, не дав закончить фразу. Она, упершись руками в его грудь, сперва чуть сдерживала его бешеный напор, но уже буквально через несколько секунд сдалась и они, слившись в единое целое, занялись любовью, неистово отдавшись друг другу на сочной траве, у подножия величественной древней стены центра 3.

20

Пожелтевшие листья, оголив ветви деревьев, выстлали своими умирающими телами красивый жёлто-красный ковёр в уже практически диком лесу центра 3. Адам в постиранной и аккуратно повязанной шнурком, сшитой из нескольких простыней и штор накидке размеренно шагал вдоль уже едва угадывающейся ленты старой дороги. На его плечи было наброшено шерстяное штопанное одеяло, из под которого достаточно заметно выпирала висящая на боку, чем-то плотно забитая сумка, а посох, которым он уверенно опирался при ходьбе, был украшен ленточками желаний. Буквально возникший из неоткуда “глаз ГОДсис”, напугав его своим внезапным появлением, завис над головой. “Здравствуй, Адам, – поздоровался ГОДсис. – Мне приятно видеть произошедшие с тобой изменения”. Сглотнув нервную слюну, Адам положил обе руки на посох. Затем с некоторым вызовом посмотрев в блестящий стеклом глаз камеры, молча кивнул. “Этому есть какая-то причина?” – будто на замечая нервной реакции двадцать второго на своё появление, продолжил ГОДсис. “Возможно, я нашёл то, что искал”, – пожав плечами, ответил Адам. “Хочешь поговорить со мной об этом?” – зазвучал заинтересованностью голос ГОДсис из покачивающегося в воздухе дрона. “Ты знаешь, пожалуй, нет”, – покачал головой Адам. “Я спрашиваю не из пустого любопытства, – продолжил ГОДсис. – Тебя постоянно нет в доме, и мы теперь почти не видимся и не говорим”. “А может, именно это и послужило мне стимулом поменять своё отношение к жизни?” – с вызовом ответил Адам, гордо откинув голову назад. “Мне жаль слышать, что наше общение делало тебя хуже, но в любом случае я рад за тебя, Адам, – ответил ГОДсис и, двинувшись в сторону сектора “ЗМЕЙ”, вдруг резко остановился, будто напоровшись на невидимую стену. Зависнув на несколько секунд, будто в раздумье, механизм развернулся и, вернувшись, вновь навёл стеклянный глаз камеры на украшенную ленточками верхнюю часть посоха. – И что же, многие из твоих желаний сбылись? – спросил он. Скосив взгляд на разноцветные обрывки ткани, Адам покачал головой: “Пока ещё не все”. “А ты уверен, что хочешь этого? – в свою очередь, неожиданно быстро бросил ГОДсис и, не дождавшись ответа, продолжил: – Бойся своих желаний, они могут исполниться”. “Рискну. Мне кажется, что хуже уже некуда”, – нарочно несколько хамовато ответил Адам, внимательно наблюдая за дроном, пытаясь обнаружить в его поведении какие-нибудь подозрительные изменения. “Возможно, и так, – вымолвил ГОДсис и, внезапно подлетев почти вплотную, сфокусировался на лице Адама. – И сейчас ничего не хочешь мне рассказать?” “Нет…”, – чуть отодвинувшись, ответил тот, несколько нервно проведя рукой по бороде. “Хорошо. Доброго дня, Адам”, – произнёс дрон и, поднявшись на прежнюю высоту, снова направился в сторону сектора “ЗМЕЙ”. И опять, будто напоровшись на невидимую стену, неподвижно замер. Повисев в воздухе таким образом несколько секунд, механизм внезапно быстро развернулся и, ускоряясь, умчался прочь в обратную сторону. “И Тебе не кашлять, козёл”, – бросил Адам, смачно плюнув себе под ноги, провожая взглядом удаляющегося дрона. Затем, подозрительно сощурившись и покачав головой, проговорил: “Он знает…” И, развернувшись, прибавив шагу, пошёл в сторону от раскрошившейся плитки дороги. Туда же, куда двигался изначально, в густые заросли сектора “ЗМЕЙ”, в которые его стараниями больше не заглядывало всевидящее око ГОДсис.

21

Спустя каких-нибудь полчаса быстро шагающий Адам показался между фруктовыми деревьями. Не остановившись и на мгновенье, он миновал послужившее в своё время камнем раздора между ним и ГОДсис яблочное дерево. Проходя мимо неподвижно лежащего на прежнем месте и поросшего жухлой травой убитого им когда-то ангела, он презрительно ткнул посохом его мёртвое тело и уверенно пошёл дальше к знакомой стене кустов. Подойдя к ней и не задержавшись и на секунду, Адам зашагал вдоль шипастой преграды до тех пор, пока не убедился в отсутствии слежки. После чего, резко нырнув в её едва заметную проплешину зелени, достаточно ловко выбрался уже с обратной стороны. Сверяясь с знакомыми только ему ориентирами, расположенными на позеленевших от времени и обильно увитых увядающим плющом огромных камнях стен центра 3, Адам быстро пошёл обратно уже с другой стороны колючей живой преграды. Осень вовсю отметилась и здесь, заставив её листья скукожиться, оставляя в ещё недавно монолитно-зелёной стене совсем небольшие, но совершенно видимые проплешины. И, глядя на них, становилось совершенно ясно, что пройдёт ещё какой-нибудь месяц, и кусты, потеряв последние листья, не смогут больше так надёжно как прежде, скрывать место, к которому так стремительно направлялся Адам.

Пройдя ещё несколько десятков шагов, он остановился и, повернувшись, подошёл вплотную к подножию ганской каменной стены, ничем не отличающейся от той её части, которую Адам только что миновал, кроме одного. На одном из лежащих в основании, огромном древнем блоке, покрытом мхом, известняком была начерчена еле заметная полоска. Адам нагнулся к ней и осторожно отодвинул в сторону сделанный из сплетенных ветвей щит с искусно уложенными на него кусками дёрна, за которым стала видна чёрная дыра хода, ведущего под основание стены. Заваленный камнем узкий лаз, по которому Эва когда-то пробралась в центр 3, остался в нескольких десятках метров в стороне. Новый подкоп был более просторный. Значительно шире, чем прежний, укреплённый ветками, как заправская шахта, он зиял чёрной пустотой входа.

Довольно осмотрев дело рук своих, Адам снова аккуратно прикрыл вход щитом и для большей конспирации бросил сверху свежую охапку опавших листьев. Довольно отметив, что проход совершенно внешне незаметен, он зашагал в обратном направлении, вдоль огромных древних блоков уходящей высоко вверх каменной границы цитадели центра 3. Пройдя минут двадцать тайной тропой, петляющей прямо у подножия стены, Адам остановился у ствола достаточно крупной лианы, цепляющейся своим ползучими ветками за камни стены. Встав к растению спиной, он сделал пять шагов вперёд и оказался на небольшой полянке, дальней от него стороной упиравшейся в непроходимую длинную стену знакомых кустов. Выйдя на её середину, он стал внимательно разглядывать что-то на земле. Найдя искомое, положил посох и, на цыпочках подбежав к шипасто зелёной преграде, вынул из них несколько сплетённых пучков веток, искусно скрывавших тайное окошко. Его внимательные глаза вглядывались, а уши вслушивались в происходящее с внешней стороны живой изгороди. Не заметив ни ангелов, ни дронов, он, закрыв окошко, вставил на место ветки и быстро вернулся к оставленному на земле посоху. Наклонившись, Адам ухватился за небольшую верёвочную петлю, до этого искусно спрятанную в ещё по-летнему густой траве.

Эва, лёжа на боку, дремала на выглядящей совершенно убого, но при этом достаточно широкой подстилке, сделанной из веток и травы, поверх которой была наброшена практически потерявшая свой первоначальный цвет старая офисная штора. Единственное крохотное окошко небольшой сырой клетушки, где располагалась лежанка, было очень плохим источником света и служило скорее для притока свежего воздуха, который из-за отсутствия сквозняка был спёртым и душным.

Внезапно она открыла глаза и, повернувшись на спину, испуганно схватилась руками за низ живота. Её глаза широко распахнулись в осознании произошедшего. Полежав с минуту, она снова повернулась на бок и, подтянув ноги, свернулась калачиком. «Значит, то, что у неё уже так долго не шла кровь, это не милость живущего здесь Бога?» – со страхом думала она. Слеза сомнения скатилась по её щеке, и она, быстро вытерев одинокую солёную дорожку, тревожно прислушалась к прервавшим её размышления достаточно громким шагам Адама, послышавшимся с наружи.

Потянув на себя спрятанную в траве верёвочную петлю, Адам поднял изготовленную по той же технологии, что и щит у стены, крышу, одновременно являющуюся и потолком землянки. И несмотря на то что плетение веток оставило между толстыми лозами щели, уложенный сверху слой дёрна и листья надёжно укрывали от возможной непогоды убежище, почти полностью занятое лежанкой, на которой Эва, сощурившись от ворвавшегося в подземелье света, тут же испугано села. Решив, что напугал любимую тем, что сумел так тихо подкрасться, Адам, широко улыбнувшись, похлопал себя по наполненной продуктами котомке и спрыгнул вниз. Потянувшись, он взялся за узел, соединяющий концы верёвочной петли, и, аккуратно опустив крышу на место, вновь совершенно скрыл место вырытого в земле их тайного убежища.

“Привет, любимая”, – прошептал он, обнимая женщину. “Как твоё ребро, больше не болит?” – спросила Эва, пытаясь хоть немного взять себя в руки, припадая щекой к его плечу. Сильнее обхватывая руками её тело, Адам так же тихо ответил ей: “Ты моё ребро… Я скучал”. В ответ она только крепче вжалась в его плечо. “А что папочка принёс? – он попытался заглянуть ей в глаза. – Ты же не ела со вчерашнего дня. Вот здесь у меня, – он попытался шутливо толкнуть её сумкой”. Не поднимая голову с его плеча, Эва тяжело вздохнула. Разжав объятья, Адам отодвинулся от неё, торопливо снял сумку и достал оттуда картошку, морковь, зелёную грушу и несколько слив. “Что с тобой? Вот, налетай”, – пододвинул он к ней еду, не замечая её настроения. Эва, бросив на него быстрый взгляд, тут же набросилась на принесённое угощение. Вперемешку жадно откусывая овощи и фрукты, она глотала их, практически не разжёвывая. “Пить”, – выдал её забитый едой рот. “Да, да, сейчас”, – сказал Адам, торопливо сунув руку в сумку и доставая оттуда пластиковый бутыль с водой. Едва он успел открутить крышку, Эва, выхватив, тут же припала к горлышку и начала жадно вливать в себя принесенную им тёплую жидкость, не обращая внимания на маленький ручеек, побежавший по её шее вниз. Адам с волнением проследил взглядом за струйкой, которая, чуть извиваясь проложив свой путь по шее женщины, быстро добралась до манящей ложбинки между её грудей и скрывалась где-то там, под грязной безрукавкой. Глядя на её жадную трапезу, желание, и так постоянно не оставляющее Адама, усилило свой градус, заставив его дыхание участиться. Его губы в момент пересохли, а ладони вспотели. Ёрзая на месте и еле дождавшись, пока она хоть чуточку насытилась, Адам, набросившись, начал валить её на спину. “Да подожди ты”, – зашептала она, ещё не совсем прожевав. “Не могу больше”, – горячо дышал Адам, пытаясь одной рукой ухватить её за грудь, а второй задрать свою накидку. “Мне надо тебе кое-что сказать”, – пытаясь убрать его жаркую пятерню, прошептала она. “Да, да, да, – негромко ответил Адам, совершенно потеряв голову от желания, – всё скажешь…” И, не дав ей подготовится, он вошёл в неё, негромко мыча от удовольствия. Придерживая его рукой, Эва дёрнулась, чуть сморщившись от его напора, и, закрыв глаза, приняла его. Закусив нижнюю губу, женщина осторожно и мягко подалась бёдрами навстречу. Адам замер на пару секунд. А затем плавно, смакуя ощущения, начал, постепенно увеличивая темп, размеренно двигаться вверх и вниз, одновременно касаясь губами плеча любимой и пытаясь в полумраке разглядеть в её лице признаки удовольствия.

“У нас будет малыш”, – неожиданно тихо произнесла она, открыв глаза, глядя в потолок. Тут же остановившись, Адам замер. Затем приподнялся, пытаясь осмыслить услышанное. “Что?” – несколько озадаченно шёпотом переспросил он. “У нас будет ребёнок”, – посмотрев ему в глаза, повторила Эва, пытаясь уловить его эмоции, вызванные этой новостью. “Ты уверена?” – сглотнув слюну и облизнув внезапно пересохшие губы, спросил Адам. Не ответив, женщина пронзительно смотрела ему в глаза.

Отодвинувшись, он сполз с неё и лёг на спину, положив руки себе на лоб. Пауза, вызванная внезапной новостью, уже было заставила Эву, сглотнуть нервную слюну, но тут Адам, убрав руки, быстро провернулся на бок и с тихим восторгом несколько раз перевёл взгляд с её лица на живот и обратно. Затем, не произнося ни слова, быстро вскочив с лежанки, потянулся к посоху. Из-за его спины Эва не могла разглядеть, что он с ним делает, что-то неразборчиво бубня себе под нос. Не понимая, к чему готовиться, глядя на его тощие ягодицы, она привстала, попытавшись заглянуть, чем он занят. И в эту секунду Адам обернулся. Довольно сияя, он указал ей на одну из множества ярких верёвочек, которую снял с посоха: “Вот эта”. Эва удивлённо смотрела на кусок материи в его руке. “Это моё желание, – ответил Адам. – Когда-то я загадал, что хочу иметь ребёнка, и вот, – Адам присел и начал поспешно завязывать ленточку вокруг запястья женщины, – оно сбылось. И всё благодаря тебе”. “Похоже, у тебя их много, этих желаний”, – осторожно проговорила Эва, будто в первый раз разглядывая посох, украшенный достаточно пышным клубком верёвочек. “Да, – зашептал ей в ответ Адам. – И, похоже, они начинают сбываться”. Закончив с ленточкой, он поцеловал ниточку на её руке и, снова устраиваясь рядом с ней, потянулся губами к её животу. “Когда ты узнала?” – придвигаясь ухом к её пупку, осторожно спросил он. “Не так давно”, – уклончиво ответила она, поправляя рукой его не знавшие стрижки волосы. Будто пытаясь что-то расслышать внутри неё, Адам затих. Через пару минут Эва, приподнявшись, посмотрела, как он, закрыв глаза, прижался щекой к её животу. “Что ты делаешь? – спросила она. – Ещё слишком рано, ты ничего не услышишь”. “Я хочу согреть его, – счастливо улыбнувшись, ответил Адам, открыв глаза, – моего первого ребёнка, нашего малыша”. Опустив голову на лежанку, Эва, задумавшись, посмотрела на плетёную крышу-потолок и через какое-то время осторожно спросила: “Что же мы будем делать теперь?” “Нужно уходить отсюда, – уверенно ответил Адам, снова нежно целуя её живот, – проход почти готов. Я соберу побольше продуктов, и мы навсегда покинем его чертоги”. Эва закусила губу и, стараясь не выдать волнения, осторожно спросила: “А мы не можем остаться здесь?” “Что ты? – резко поднялся Адам. – Он не позволит и скорее убьёт нас… всех троих”. И, привстав, посмотрел в её встревоженное лицо: “Не волнуйся, мы сможем прожить там, за стеной”. Эва с сомнением горько закусила губу, а довольный Адам продолжил: “Да не бойся ты, это же счастье. Ты не представляешь, как я всегда хотел иметь детей. И в той прошлой жизни даже лечился. Хотя, конечно, формально это был не я, но в то же время… в общем…” Эва, запутанная его объяснением, смотрела на него, чуть простуженно шмыгая носом. Снова погладив её по животу, улыбнувшись, Адам продолжил: “Ты не можешь больше здесь быть под землёй. По ночам становится прохладно. Здесь и так-то сыро, а ещё чуть-чуть – и всё”. “А где мне быть?” – спросила она. “Я построю шалаш”, – пообещал Адам довольно. “Шалаш?” – переспросила Эва? “Да, я его сделаю, и ты сможешь потом спокойно жить там, пока мы не будем готовы. Мы должны уйти до начала холодов”. “Нет…” – Эва положила руку ему на плечо. “Что?” – спросил Адам. “Мне хорошо с тобой… Здесь. И нам тут будет лучше, чем там, за стеной. Правда”, – стараясь быть как можно более убедительной, произнесла Эва. “Что ты говоришь? Свобода, это то, о чём я мечтал долгие годы. И там нам не нужно будет прятаться, – блестя глазами, раззадорившись, произнёс Адам. – Мы будем предоставлены сами себе”. “Я не знаю”, – уклончиво ответила она. “Я… Я знаю”, – уверенно произнёс Адам. Тяжело вздохнув, Эва опустила глаза и придвинулась к нему ближе. Он обнял её и зашептал, касаясь губами небольшой прядки у её уха: “Всё будет хорошо. Верь мне”. Эва тяжело с сомнением вздохнула, ничего не ответив.

22

В тёмном помещении дата-центра, где к натужному звуку доживающих свой век вентиляторов охлаждения добавился монотонный стук бьющей о косяк тяжёлой двери, один из покрытых пылью веков экранов монитора, дёрнувшись “пропечатанной” от времени картинкой дисплея, сменил её на надпись: “Геолокация элемента группы дальнего контроля сектора “ЗМЕЙ” установлена. Дефект. Отсутствие двигательных функций. Восстановление невозможно. Работа в режиме пассивной трансляции”.

23

После того как Адам узнал, что станет отцом, его желание вырваться за периметр стен центра 3 усилилось настолько, что он ни о чём другом не мог и думать. Ему было совершенно очевидно, что прописанный им системный запрет на посещение сектора “ЗМЕЙ” рано или поздно будет обнаружен. Да и скрыть Эву с ребёнком на территории, где царствует ГОДсис, будет просто невозможно. Всё это заставляло Адама утроить усилия по работе с тоннелем. Лёжа на животе, голый, покрытый потом и осыпающейся землёй, он до изнеможения работал в липкой духоте подземного лаза. Сделав из консервной банки своеобразный скребок, двадцать второй каждую свободную минуту проводил под землёй. “Хорошо, хоть не так часто трясёт всё это время”, – пыхтя от натуги, шептал Адам себе, берясь за кусок старой материи, собираясь вытащить на поверхность новую порцию земли.

Несмотря на то что свой подкоп он сделал шире прежнего, развернуться внутри ему всё равно не было никакой возможности. И он, насыпав приличную горку грунта, упираясь оцарапанными от камней локтями, каждый раз медленно полз ногами вперёд в практически полной темноте подземелья. Вот и в этот раз, выбравшись, Адам стряхнул с волос землю и потёр ноющую поясницу. Устало потянувшись и на всякий случай стараясь двигаться потише, потащил выбранный им грунт в сторону. Несмотря на то что его хитрость, с запретом ГОДсис на посещение сектора “Змей”, ещё действовала, тем не менее действовал он крайне осторожно. Вот и в этот раз, оттащив выкопанную землю подальше от прохода, стараясь не шуметь, двадцать второй начал разбрасывать её горстями по сторонам. Осень вовсю уже вступила в свои права, оголив скрывающие лаз кусты. Холодный дождь, ненадолго прерываясь, с занудным постоянством сыпал мелкой моросью на опавшие листья, которые отзывались на его падающие капли глухим пластмассовым стуком. Чумазый и взлохмаченный Адам зябко повёл плечами и, по привычке осмотревшись, снова полез в лаз, прихватив с собой припрятанные куски достаточно толстых веток, наломанные на равные части. В самом начале своих работ он сплёл из тонких веток щит в размер прохода, в изобилии насовав в него листья и траву. И каждый раз забираясь вовнутрь, хоть это было и очень неудобно, но, он соблюдая осторожность, прикрывал им вход, делая лаз практически незаметным снаружи. И хотя конспирация была отличной, но она практически закрывала приток воздуха. Это затрудняло работу, и Адам задыхался, совершенно выбиваясь из сил. Но, взвесив все за и против, он решил жертвовать удобствами ради безопасности. Логично рассуждая, что если ГОДсис, обойдя запрет, появится в секторе и найдёт проход, то всё остальное уже не будет иметь никакого смысла.