скачать книгу бесплатно
– Чего ждёшь, а ну, давай, поживее, дуй за провизией. Некогда мне. Не выводи меня, а то я за себя не ручаюсь!
– Без внука не уйду. Не доверяю я тебе. Это не товар, а человек. Я тебе слово дал, что тебе ещё надо?
Разгневанный зэк снова схватился за нож, размахивая им перед мальчиком.
Степан пришёл в ярость. Уже не раздумывая, бросился на Лёнькиного обидчика.
Началась борьба. Зэк хоть и был на вид худой, как скелет, да видимо его злость давала ему силы. Он сидел верхом на Лёнькином деде, молотил его и, совсем озверев, занёс над ним нож.
Лёнька закрыл глаза, заорал во всё горло.
В это время он почувствовал ещё чьё – то присутствие. Открыв глаза, увидел большую фигуру, которая колошматила того, кто привязал его к сосне. Прикрываясь от ударов, несчастный, повергнутый зэк вопил:
– Ты чего, Буча! С ума сошёл? Какая муха тебя укусила? И зачем костёр оставил без присмотра? Со словами:
– Это тебе здесь – не там, – появившийся верзила продолжал колотить своего приятеля.
Перед Лёнькиными глазами картина рисовалась одна, лучше другой. Первый шоковый испуг прошёл. В голове немного прояснилось. В ушах звучало:
– Так это ты Лешего замочил? Это что же получается? Его дед убийца и знаком с этим бандитом? Вот это развязочка! Вот тебе, и сходили в разведку!
Дерущиеся никак не могли договориться – отпустить Лёньку с дедом или пока подержать привязанным. Лёньке сейчас было всё равно – развяжут его, или нет. В душе у него духовой оркестр играл печальный марш. Он смотрел на деда, а дед смотрел на одного из зеков.:
– Ваня! Неужели я вижу тебя! Дорогой мой друг! Сколько лет мы не виделись!»
– Держись, Стёпа, мы обо всём с тобой поговорим, только вот сейчас с дружком своим разберусь. Я за тебя любого порву, а теперь особенно. Это тебе здесь – не там.
Лёнька снова повергся в шок – это что же, и другой знаком с его дедом? Получается, что эти двое подозрительных типа его знакомые? А что ещё страшнее, были его друзьями!
Верить в это не хотелось. У мальчишки всё внутри закипало. Смотрел на деда, а сам про себя шептал:
– Никакой ты не моряк. Ты убийца! А я внук убийцы. Какое право теперь имею носить пионерский галстук?
Лёньку во дворе ребята часто выбрали командиром в военных играх. Все мальчишки были согласны ему подчиняться, зная, что Лёнька среди всех самый справедливый и смелый. Как же теперь с этим быть? На роль командира он тоже теперь не имеет никакого права. Только теперь Лёнька заметил, что развязан. В душе пустота. Осталась лишь глубокая рана, и хотелось побыстрее убежать отсюда. Поймав взгляд деда и бросив ему хлёсткое:
– Ты мне не дед! – он бросился бежать от позора.
В это время услышал, как кто – то из троих вскрикнул.
Лёньке было не до них. Его душили слёзы, он бежал и думал о том, как хорошо, что с ним нет сейчас его друга Виталика, что не видел он тот позор, что грозовой тучей только что лёг на Лёньку. С кем теперь может он поделиться своей неожиданной болью?
Кому он может рассказать то, что ни в одной голове не уложится! Знает ли папа о том, что его отец сидел в тюрьме за убийство? Неужели знал и ничего не сказал?
Мысли Лёнькины совсем запутались.
Он опомнился уже у подножия сопки. Сел в придорожных кустах, обнял голову руками, стал приводить свои мысли в порядок.
– Почему взрослые врут? Вот приехал к ним дед, все его так радостно встретили. Он держал на своих коленях Танюшку, гладил её и говорил много хороших слов ей и ему, своему внуку. Привёз кучу подарков и даже плакал, повторяя о том, как он счастлив всех видеть. Старался быть добрым, а сам жил против всех законов! Тюрьма – это последнее, куда человек попадает после нехороших дел. Так всегда говорила мама.
– Теперь в нашей семье есть тюремщик. Вот это да! Посёлок маленький – вдруг кто узнает, как нам с сестрой жить? Вот наградил Бог дедом!
Лёнька оглянулся – не слышит ли кто его слов? Тихо. Далеко он убежал.
Глубоко вздохнув, вспомнил слова деда:
– Без мальчишки не уйду!
Совсем недавно приобрели они друг друга. Лёнька вспомнил глаза деда – добрые и светлые. Таилась в них какая – то печаль. И не она ли была виновницей дедовой грусти? Как ни крути – это родной его дед и раз он на свободе, значит, уже искупил свою вину.
Домой возвращаться без деда не хотелось.
Вид у Лёньки сейчас был удручающим и у матери сразу же возникнут подозрения.
И деда пока не хотелось видеть.
Он встал, отряхнул штаны, огляделся, не зная, куда идти и вдруг его осенила мысль.
А не заодно ли с этими бандитами его дед? Может быть, он знал, что его товарищи по тюрьме сбежали и согласился с Лёнькой идти на сопку лишь для того, что – бы помочь им? И приехал как – то неожиданно. Дядя Ваня – его сын привёл деда к ним, попросил позаботиться о нём, а сам укатил на своём грузовике. Лёнька и его мама впервые видели деда Степана, и кто знает, чем он дышит, что у него на уме?
В голове у мальчишки разыгралась настоящая фантазия – возможно, что дым от костра на горе – это знак деду. Ведь и приехал он к ним только вчера. Всё сходится – Лёнькин дед – их сообщник и он, Леонид, недавно принятый в пионеры, обязан с честью и достоинством выполнить свой пионерский долг! Мысль о том, что родство дороже чести, вмиг покинули Лёньку.
Отбросив все свои сомнения, он кинулся бежать назад, к тому месту, где только что произошли события, перевернувшую всю Лёнькину душу.
Сейчас он пожалел о том, что нет с ним друга Виталика – вдвоём они быстрее бы справились с бандитами.
Подкрадываясь потихоньку к месту происшествия, Лёнька представлял, как он, ученик четвёртого класса выследил бандитов, связал их верёвками и привёл в милицию.
Вместо двух беглых заключённых он приведёт всех троих.
Юного пионера наградят медалью «за отвагу» и напишут в газетах с его фотографией.
Друзья в Москве Стёпка и Антон будут гордиться им и говорить, что герой из газеты их друг.
Баба Маша будет плакать от радости, от того, что её внук растёт настоящим человеком.
В Германии наверняка есть газеты из России.
Вся эта волна предстоящего подвига, подстёгивала Лёньку и торопила к свершению подвига.
От нахлынувшего порыва к предстоящей борьбе, он не заметил, как очутился на вершине холма.
Лёнька слышал голоса и был готов приступать к действию.
Вздрогнул от хруста сломанной им под ногой сухой ветки. Остановился, решил немного прийти в себя.
Сел на траву, затаил дыхание – он мог уже разбирать слова.
Разговор был, а драки уже слышно не было.
Интересно, что там у них сейчас происходит?
Лёнька никогда не подглядывал и не подслушивал – знал, что это очень неприлично, но для пользы общества ему придётся отступить от правил приличия.
Подполз поближе к месту действия, раздвинул осторожно кусты и стал потихоньку подкрадываться к деду, который сидел на земле, вытянув ноги, на его ногах Лёнька увидел лежащего верзилу, того самого, который прибежал вступиться за Лёньку и его деда.
Он был ранен.
Степан гладил его голову и твердил:
– Не уходи, Ваня, не уходи.
Заметив большую кровавую рану на животе раненого, Лёнька вскрикнул, зажав рот ладошкой.
Знакомый деду верзила приподнял голову, увидел мальчика, улыбнулся и сказал:
– А ничего, твой пипетка, стоящий парень, ни разу не пикнул! И на тебя очень похож.
Значит, у тебя есть продолжение на этой земле. Я рад за тебя, друг!
Дед обернулся на Лёньку и глаза их встретились – у деда они плакали. Слёзы градом катились из его глаз, и он их даже не вытирал. Как маленький ребёнок, ища защиту у взрослого, дед проговорил жалким голосом:
– Лёнь, он умирает. Самый лучший друг мой и единственный, умирает, а я ничего не могу сделать. Он меня когда – то приютил и был для меня защитой и опорой в самую трудную минуту. Что делать, сынок?
Он снова повернулся к своему раненому другу, наклонился над ним, стал качать, как маленького.
На душе у Лёньки стало так тоскливо и горько, что ему тоже хотелось реветь. Взял себя в руки, подошёл к деду, произнёс:
– Я побегу в посёлок, скорую вызову. Ему срочно нужна помощь, дед! Я быстро бегаю – не успеешь глазом моргнуть, как помощь явится.
Раненый Иван, так звали дедова друга, поднял свою слабую руку, прошептал:
– Не надо. Эти минуты для меня самые счастливые – я умираю на руках у своего друга.
Немного помолчав, спросил:
– Стёпка, а вы всё же купили с женой корову? Ведь столько детишек у вас было. Как они, все уже выросли, переженились уже?
Он повернул голову и хорошей, тёплой улыбкой снова посмотрел на Лёньку.
Дед, продолжая качать на своих коленях друга, сквозь слёзы улыбнулся:
– Корову купили, и дети все выросли, да только всё это было без меня, Ваня, без меня. Совсем недавно встретил я своего Павлика.
Иван удивлённо посмотрел на Степана. Уловив немой вопрос в его глазах, проговорил:
– Да, друг, я совсем случайно встретил Пашу, которого моя баржа везла на БАМ. Я увидел сына, которого так и не суждено мне было вырасти. Зато вот теперь у меня есть замечательный внук, с которым мы обязательно подружимся. И не надо мне счастья большего. Вот только бы теперь увидеть мою Дусю. Хотя бы на минутку, прощения у неё попросить, что – бы легче было умереть.
Иван снова через силу повернул голову и уставился на Степана:
– Ты что – же, жену свою так и не увидел?
– После того, как я с твоей помощью сбежал в деревню, что – бы проститься с ней, вот с тех пор и не видел. Не пришлось, и об этом нужно долго рассказывать. Ты – то какими судьбами здесь, на этой сопке очутился? Зачем попал сюда, в бамовский посёлок?
Было видно, что силы покидают Ивана. Еле слышно поведал свою историю:
– Я тогда, в 53 освободился за примерное поведение, но видно судьбе угодно держать меня в неволе. На следующий день я снова угодил в застенки, откуда только что вышел. Стоял на остановке и радовался свободе, планы строил, да видимо физиономией не вышел, что – бы жить по – человечески. К девушке подошли какие – то подонки и стали приставать к ней. Она молоденькая, жалко мне её стало, я и заступился за неё. Ты же знаешь, как презираю я пошлость и несправедливость. Ту девушку я потом проводил до самого её дома. Завязалась у нас с ней дружба, перешла в любовь, и дело шло к свадьбе. Да только меня те трое парней как – то выследили, и произошла нешуточная драка. Сила – то у меня могучая – раскидал их по сторонам, кому – то из них зубы выбил. Короче говоря, сфабриковали мне статью. Я только потом узнал, что один из тех ублюдков – внук какого – то генерала в отставке. Куда мне с такими тягаться?
Помолчав немного, Ваня так же тихо продолжил:
– Пять лет влепили мне, а потом я уже периодически бегал то в зону, то из неё. Обозлился я на весь белый свет на несправедливость, на беззаконие и стал своими кулаками доказывать всему миру, что я тоже человек. Девушка та, после того, как на меня напали её обидчики, почти сразу же выскочила замуж, обо мне и думать забыла. Мне тогда было так плохо, что хотелось волком выть. Тебя всегда вспоминал – у тебя история тоже была не легче. Знаешь, после того, как ты замочил Лешего, ко мне стали забегать ребята, о тебе беспокоились, мне чего – нибудь приносили – кто чай, кто сигареты, кто деньги. Я из мастерской почти не выходил. Илья Захарович часто ко мне заходил и мы с ним говорили о тебе, о твоей дальнейшей судьбе. Не сложилась и у меня жизнь на этой земле. Чем я ей не угодил? А недавно мой сокамерник упросил меня бежать к его матери, которой уже почти восемьдесят лет. Сына своего совсем заждалась, да и он весь измаялся, не видел её давно. Он тоже не совсем ещё пропащий, только уж злой сильно от холода, от голода, от того, что боится, что кто – нибудь помешает ему дойти до своей матери. Старушка этого бедолаги живёт в глухой деревушки, в ста километрах отсюда. А мне что терять? Кто меня ждёт? Я и согласился идти. Половину пути мы уже прошли. Бредём трое суток. Сначала шли хорошо, да как еда закончилась, застряли здесь. Вы моего напарника не бойтесь – он слабый характером – крикни на него громко и куда только девается его прыть и смелость. От безысходности натворил дел и убежал, испугался. Без меня теперь пропадёт, вот ведь, дурень! Наделал делов и убежал, испугался. Он за мной ухаживал, как за маленьким, когда я простыл. Мы недавно рюкзаки здесь нашли с картошкой и спичками, обрадовались очень. Ели печёную картошку и вспоминали добрым словом того, кто те рюкзаки на дереве оставил. Я с жадности наглотался горячей картошки, а потом катался по земле целый день – ты же знаешь, что у меня желудок больной. Сегодня полегчало.
Иван притих, закрыл глаза, показалось, что он замолчал навсегда.
Лёнька напрягся, но глаза раннего Бучи снова открылись:
– Я услышал голос, подкрался, что – бы помочь своему напарнику, а тут и тебя узнал. По голосу узнал тебя. Сначала не поверил своим ушам, а потом и глазам. Я не ошибся – это был ты, и сердце моё заколотилось от большой радости. Как хорошо, что мы хотя бы вот так встретились. Я думал, что больше никогда тебя не увижу.
Он поднял к небу глаза, улыбнулся ему, и в его глазах застыло отражение верхушек вековых сосен.
Дед закрыл глаза Ивана, продолжая бережно его качать, и сидя с умершим другом, рассказал Лёньке всю свою историю жизни.
Не помнил Ваня мамкиных колыбельных песен – рано умерла она, и после его смерти некому рыдать над его могилкой. Только тихие скорбные слёзы его ученика по столярному делу не сладкой их тюремной жизни, да поскрипывание сосен на этой сопке стали прощальной песней ушедшего в мир иной, Вани, по прозвищу – Буча.
Степан, не оглядываясь на внука, проговорил печально:
– Лёнь, что нам делать? Ведь могилку нечем копать?
Приближались сумерки. Лёнька, сбитый с толку от всего случившегося, тихо, но решительно ответил:
– Дед, ты держись, я мигом. Лопату возьму – и назад – к тебе. Ты пока посиди со своим другом, попрощайся…
Мальчишка перелетал через кусты багульника, словно оленёнок. Подстёгнутый тем, что наступает вечер, а его дед там один, он торопился – падал и вновь вскакивал.
Ветки кустов больно хлестали по его лицу, но Лёнька не обращал на это внимание.
– Успеть, успеть бы до темноты выкопать могилу для Бучи. Друг бывает только один, и совсем неважно – сидел он в тюрьме или не сидел. —
Он понимал, что погибший Ваня был другом его деда, настоящим другом. Умер человек, значит надо его похоронить по – людски.
Лёнька, не помня себя, влетел в сарайчик, пристроенный жителями к бараку, схватил первую попавшую в руки лопату, прихватил ещё одну и уже собрался бежать назад, как что – вдруг вспомнил и пошёл к своей квартире. Прислушался – тишина. Он достал ключ из почтового ящика, открыл им двери и тенью проскочил в комнату родителей.
Трясущими руками открыл шкаф с постельным бельём, вытащил из стопки одну простынь.
Лёнька видел фильм, как умершего заматывали в белую простынь, что – бы потом похоронить его. Он не знал, какие страны прибегают к такой традиции, но Лёньке идея понравилась – не опускать же Ваню в грязной, окровавленной его одежде в могилку!
Вполне довольный своей находчивостью, Лёнька стремглав бросился назад, к сопке. Пару раз он на бегу оглянулся – убедился, что никем не замечен, снова побежал дальше.
Только у самого подножия горы он остановился, что – бы отдышаться, а очутившись на её верхушке, упал у той заветной сосны, что стала для его деда местом неожиданной встречи со своим прошлым.
