скачать книгу бесплатно
– С завтрашнего дня со школы – сразу домой. И не забывай закрывать на ключ дверь, а то она у тебя всегда нараспашку! Забегут эти ироды, вас с Танюшкой напугают. Так что, хотя бы первое время посидите под замком. Может их быстро поймают, тогда можно и расслабиться. Сейчас нужно быть бдительным, сынок. Мы не можем с вами сидеть дома и ждать, когда бандитов поймают. Нам надо работать, у нас план, тоннель. Паша, прикажи построже своему сыну, он должен позаботиться не только о себе, но ещё и о сестре.
– Ты понял, Леонид, о чём идёт речь? Напоминаю – на тебя вся надежда. Мы на работе, а ты здесь, дома, отвечаешь за себя и за Танюшку. Знай, что мы с мамой на работе будем очень за вас волноваться.
– Я всё понял, не маленький. Под замком, так под замком. А как же школа? Может пока не ходить? Тогда и Танюшку в детский сад можно не водить.
– В школу и в детский сад ходить надо, а вот выходить гулять после школы не стоит. Можно найти себе занятия и дома.
Лёнька тогда снова улёгся на кровать. Закрыл глаза, пожал плечами, проговорил сам себе:
– Ладно, будем сидеть после школы дома. Той ночью ему снилось, как они с Виталькой ловили бандитов и им вручали за это награды. На следующий день Лёнька, как приказывали родители, после школы забрал Танюшку из детского садика, а после того, как вошли в квартиру, закрылись на ключ. Вскоре к ним в дверь постучали.
– Лёнь, это, наверное, бандиты. Не открывай – прошептала испуганно Танюшка, зная уже историю про сбежавших заключённых от брата.
– Это Виталик. Он обещал прийти к нам со школы. Виталик быстро заскочил в комнату и, запыхавшись, произнёс:
– За мной никого, я наблюдал. А вообще – то в наших лесах долго те бандюги не продержатся – их просто сожрут комары. Танюшка убедительно кивнула головой:
– Да, сожрут! Лёнька с Виталиком засмеялись.
Танюшка очень любила, когда к ним приходил Виталик. Он так часто у них бывал, что девочка решила – это её брат. Если мама покупала в магазине машинку для Лёни, Танюшка брала вторую, такую – же и подавала маме со словами:
– Нам надо две.
Катерина понимала дочку и тут же исправляла свою ошибку. Расплачивалась за две игрушечные машинки и улыбалась Танюшке. Эта милая непосредственность дочки умиляла её. Виталик играл с Лёнькиной сестрёнкой без устали и ему это никогда не надоедало. Играть сегодня ребята были не расположены. Сделав домик под столом – уютное убежище от взрослых и от всего мира, мальчишки стали давать ход своим фантазиям. Они придумывали разные версии по поимке беглецов, и по разгорячённой их беседе можно было уверенно сказать – дай им волю, они тут же устремятся навстречу своим приключениям без оглядки. Танюшка слушала мальчишек и не перебивала их. Сегодня, как никогда, она была послушной. Только кивала головой то направо, то налево, во всём соглашаясь с обоими. Накал страстей у ребят погасила именно она. Попросила брата поесть. Лёнька, притащил в штаб – квартиру под столом провизию, приказал по – военному:
– Товарищи, бойцы, приступить к обеду. Еда под столом была такая вкусная, что Танюшка, не любившая рисовую кашу с мясом, глядя на своих братьев по замыслу, с большим аппетитом сегодня её ела. Успокоившись после бурного диспута, и сытого обеда, Виталик произнёс уже совсем рассудительно, но с большим сожалением:
– Да, если и есть приключения, да только все они в книжках.
– Или в кино. И не нам в них участвовать, – добавил Лёнька.
– После такого разговора даже в войнушку уже не интересно играть. Всё это понарошку. А хотелось бы как в кино – по настоящему, и не с деревянным ружьём, а с настоящим пистолетом, что бы поймать настоящего преступника.
После этих событий прошло около месяца. Всё постепенно стало на свои места.
Про сбежавших забыли, всех детей посёлка выпустили из под замков.
Жизнь потекла своим чередом, как и раньше. Но всё же, Лёнькины родители взяли со своего сына слово, что уходить далеко от дома он не будет. Слово он дал, да только как же задание учительницы? Нужно было сделать самые хорошие снимки для выставки.
Лёнька уже спал и видел свой альбом с самыми лучшими фотографиями. И решили они с Виталиком, что никакие им бандиты не страшны. Да и кто их видел? Не было их, а если и были, то давно ушли далеко отсюда.
Вернувшись со школы, Лёнька достал рюкзак, положил в него несколько картофелин, спички, соль и, дождавшись друга, отправились по заданию учительницы с фотоаппаратом на шее. Картошку же прихватили лишь для того, что – бы испечь её в костре, который был обязательным в любом их путешествии. Тогда, когда вернулись к сосне, что – бы развести костёр и напечь картошки, тогда – то они и заметили исчезновение своих рюкзаков.
Мальчишки оглядывались вокруг – никого. Рюкзаков, как и не было. Остались только две картофелины под сосной. Лёнька с Виталиком в недоумении смотрели друг на друга и ничего не понимали. Потом, не сговариваясь, бросились вниз по крутой горе вниз. Бежали, не оглядываясь. Цеплялись за ветки кустарника, что – бы не упасть и опомнились уже только у подножия сопки. Здесь пролегала дорога, и виднелись первые домики посёлка. Лёнька только сейчас вспомнил про фотоаппарат – на месте ли он? Фотоаппарат висел на шее и Лёнька успокоился. Только сейчас он почувствовал его тяжесть. Снял его, почувствовал, как колотится сердце. У Виталика тоже сердце от бега и страха било барабанной дробью в груди.
Ребята оглянулись – никого. Решили никому не говорить об исчезнувших рюкзаках. Мало ли кто прошёл мимо той сосны, где были они оставлены? Лёнька даже думать боялся о том, что будет, если его мама узнает о его похождении за посёлок? Он знал, как она всегда волнуется, если его долго нет дома. Дня через два Лёнька вышел на крылечко к отцу, который решил покурить. Небо было ясным, ярко светили звёзды и настраивали душу на откровение. Тишина звенящая, ни ветерка, даже комары куда – то подевались.
– Поздно уже, сынок, а ты ещё не спишь. На звёзды вышел посмотреть?
Лёнька хотел намекнуть отцу о пропаже рюкзака, признаться ему о вылазке на сопку с Виталиком, но всё не решался. Посмотрел на звёзды, нашёл среди них полярную, произнёс:
– Красиво ночное небо и таинственно. Я просто так вышел, что – бы тебе не было скучно. Мама Танюшку спать укладывает.
Потом Лёнька случайно перевёл свой взгляд на ту сопку, где совсем недавно они с Виталиком были и заметил, что над ней невидимой лёгкой струйкой поднимается дымок.
Дым от пожара и дым костра Лёнька легко уже мог различать. Он тут – же определил, что это дымился костёр. Будучи, в недавнем сомнении, Лёнька теперь не сомневался в том, что исчезновение рюкзаков – это дело рук тех, кто находится сейчас там, где струится дым. У него даже перехватило дыхание:
– Папка, ты видишь над сопкой дым? Кто – то развёл костёр! Дымок еле видимый, но я его вижу! —
– Может, быть. Места у нас ягодные, грибные, опять же, охотники могут бродить. Не мёрзнуть же им. Опять же, чай нужно вскипятить. Без Костра в лесу никак нельзя.
– А вдруг это те самые бандиты, которые с тюрьмы сбежали? Вон и вещи у некоторых пропадают. Давай, сообщим в милицию.
– У кого это пропадают? Я об этом ничего не слышал.
– А мы с Виталиком слышали. Давай сообщим в милицию, пока они ещё чего – нибудь не спёрли. Сидят там сейчас у своего костра, а сами план набега строят.
Павел засмеялся:
– Ну, ты, сынок, даёшь! В нашем лесу долго не посидишь даже у костра. Не такие уж они и глупые, что – бы сидеть на одном месте так долго на виду у всех и ждать, пока их обнаружат. Давай, искатель приключений, пойдём спать, завтра рано вставать.
На том весь разговор их и закончился.
Лёнька долго не мог уснуть. Все его мысли были о том, что у костра сейчас именно те, о которых предупреждала их недавно милиция. Это они взяли рюкзаки с картошкой и спичками. Почему взрослые не хотят верить детям? Считают их несмышлёнышами? Но это так обидно и несправедливо!..
Всю эту историю Лёнька и поведал своему деду Степану, который неожиданно приехал к ним как раз в том момент, когда это всё случилось. Он наверняка поймёт внука. Не может не понять – вон, как внимательно слушает.
– Говоришь, что папка тебе не поверил? А давай мы с тобой проверим. Время у меня есть, поживу пока у вас недельку, а за это время что – нибудь прояснится. В его взгляде Лёнька поймал какой – то замысел. Ему подумалось, что дед хочет угодить внуку своим участием в его сомнениях и тревогах. Решительно и убеждённо заявил:
– Точно, дед, пойдём в разведку. Мы из – за них сидели почти месяц под замком. Со школы бегом, из школы бегом, даже гулять не ходили. Поскорее бы выловить этих тюремщиков и сдать в милицию, что – бы неповадно было. Что – бы нормальные люди могли спокойно жить. Вот наши родители БАМ строят, а некоторые элементы, вроде этих беглых, землю нашу засоряют.
Степан смотрел на внука, на его горящие глаза, искренне верившие в то, что преступники высиживаются в лесах, что их непременно нужно поймать и передать в руки правосудия. И он, пионер Лёня Егоров, готов участвовать в этом опасном и нужном деле каждый день, каждую минуту, и прямо сейчас. Лёньку недавно приняли в пионеры. Они стояли на школьной линейке бок о бок с Виталиком и громко давали обещание Родине жить так, что – бы этой Родине не было стыдно за них. Мальчишки в тот день гордо шли со школы с развевающими алыми галстуками на груди и продолжали повторять пионерскую клятву о том, что будут всегда готовы к любому подвигу! Лёнькин дед улыбнулся такой готовности внука, но с какой – то грустью произнёс:
– Поверь, мне, внучок, среди заключённых есть очень порядочные люди. Я согласен с тем, что они что – то нехорошее сотворили, но беда их в том, что не по своему хотению они это сделали. Попадание в стены тюрьмы бывает так молниеносно, что не сразу и поймёшь, как в неё попал. Можно сказать – влетел, кем – то подстёгнутый сзади. И только потом приходит понимание; где ты и что с тобой. И уже выход из тех стен совсем не такой быстрый. Ловушка захлопывается и искать из неё выход приходится всем по – разному; кто – грызёт её, кто – то подкапывает, кто смиренно ждёт своей участи, перепробовав тщетно все эти попытки. Люди, сидящие в тюрьмах, они, Леонид, такие же, как и все вокруг. Кому – то в семье не дали ума непутёвые родители, кто оступился нечаянно и пошёл не туда, куда надо, а кто и вовсе попался, как самый настоящий лопух» Лёнька смотрел на деда удивлёнными глазами, хлопал длинными своими ресницами и совсем не понимал его:
– Дед, ты чего? В тюрьмах не может быть хороших людей! Ты, что? Нельзя их защищать, тем более жалеть! Ты так говоришь, как – будто их всех знаешь. Ловить надо таких, и снова за решётку, что – бы не было повадно! Нет, хоть ты и мой дед, но я с тобой не согласен. Если бы ты, например, сидел в тюрьме, я бы к тебе не пришёл – мне было – бы стыдно перед друзьями. Стыдно, что я пионер, а мой дед тюремщик. Ты сам – то понимаешь, что я прав?
– Что – же, Лёнь, выходит, что ты своего родного человека бы предал? Мать или отца, или сестру?
– Да ты что? Мои родители труженики и очень порядочные люди. И все их друзья такие же законопослушные граждане.
Степан решил накал страстей поубавить. Волнение внука не позволяло дальше говорить то, что не принималось в его, ещё маленькую душу.
Махнув рукой, произнёс:
– Хорошо, не волнуйся, Лёня, сказано – сделано; мы с тобой идём на разведку. Хорошо было бы, что – бы об этом никто не узнал.
На следующий день у Лёнькиной мамы был выходной. Ради гостя встала пораньше, наварила борща, сделала вкусное жаркое и, накормив всех вкусным обедом, отправилась гулять с Танюшкой.
Убедившись, что они уже далеко от дома, дед с внуком тоже вышли из дома. Ушли партизанить. Как Лёнька не упрашивал деда взять с собой Виталика, дед Степан был непреклонен – в разведку толпой не ходят.
На сопку забирались не спеша, отдыхая, так, как у деда перехватывало дыхание.
Держали курс на большую сосну, на ту самую, с которой кто – то снял рюкзаки. Вскоре они были у цели. Степан отдышался немного, оглянулся, ничего подозрительного не заметил. Тишина и красота кругом. Внизу посёлок, как на ладони. Лёнька присел к деду, стал расспрашивать у него о том, как он жил все эти годы без них, где служил? Весть о том, что его дед служил во флоте, Лёнька взбодрился:
– А тельняшка у тебя есть?
– Есть и тельняшка, и китель, и бескозырка. Вот только всё это богатство осталось там, где родился твой папа – в Звонких Ключах.
Дед, а почему мои родители называют деревню Бабы Оли иногда Звонкие Ключи, иногда Большие? Ты не знаешь?
– Как я не знаю? Знаю. Сначала, когда было народу в деревне мало, было слышно, как эти ключи поют звонко, когда же прибыло много народа, родники уже не так звонко звучали, голоса людей заглушали их звон. Вот и переименовались из – за большого количества людей Звонкие Ключи в Большие.
Узнав, что у деда имеются тельняшка и китель, у мальчишки заблестели глаза:
– Я тоже пойду служить во флот, а потом стану капитаном. Все моря обойду в своих путешествиях. Знаешь, дед, я весь в свою маму, так говорит мой папка. Очень люблю куда – нибудь далеко уходить, что – бы посидеть на берегу речки с удочкой, на высоком холме или у костра помечтать с хорошим настоящим другом. А у тебя есть настоящий друг? Что – бы вместе на всю жизнь?
Степан снова смотрел на внука с большой любовью – он так был похож на его Павлика! И как не правильно, что именно в такие годы он не был со своим сынишкой. В этом возрасте они задают столько вопросов, что только успевай находить на них ответы.
Степан вздыхал, сожалея о том, что ничего не изменить и исправить уже нельзя.
Сейчас он отвечал на бесконечные вопросы внука и всей душой мечтал, что – бы он никогда не знал ни горя, ни печали.
Пусть всегда ему и его друзьям светит солнце, пусть исполняются все заветные желания.
Лёнька задавал деду вопросы, а сам внимательно всматривался в кусты. Крадучись, словно уже кого – то обнаружил, перебежал от куста к кусту.
Степан заметил Лёнькино состояние. Понял, как хочет мальчишка заверить своего деда в том, что предположения его совсем не надуманные. Нужно ему подыграть. Кто знает, чьих рук, эти костры по ночам. Раз уж они пришли сюда с внуком на разведку, значит, стоит её провести со знанием дела, по – настоящему.
Перед тем, как начать обследовать местность, Степан решил закурить. Достал сигареты, полез за спичками.
Обострённое чувство, приобретённое им в тюрьме, помогло ему поймать чью – то быстро промелькнувшуюся среди кустарников, тень, а затем Лёнькин взволнованный голос:
– Вы кто?
Он хотел обернуться, но его свалили ударом по голове со словами:
– Не дёргайся, а то сейчас этот пионер навсегда останется в памяти всего народа.
У Степана перехватило дыхание. Услышав за своей спиной возню, испугавшись за внука, он обернулся, но тут – же, кулаком по голове был повален на землю.
То, что он успел увидеть, чуть было не лишило его сознания – Лёньку – его внука, привязывали к сосне. Спросил, еле шевеля сухим языком от такой неожиданности:
– Что Вам от нас надо?
– Нужно только одно, хмыри поганые – еду и вещи тёплые. Пока я послежу за тем, что – бы пацан не сбёг, а ты, папаша, чеши в посёлок, за харчами, да спичек и папирос побольше прихвати.
Хриплый голос заставлял Степана вздрагивать при каждом слове незнакомца. Он так переживал за внука, что в его голове никак не складывались мысли. Если с Лёнькой случится непоправимое, он этого не переживёт, тут – же и окончит свою неудачливую жизнь. Нужно держаться, тянуть время, что – то придумывать.
Лёнька уже был привязан к дереву, и в глазах его был испуг. Он смотрел на деда, ждал помощи. Неприятный тип в обношенной порванной одежде, грязный и не бритый, прошипел зло, обращаясь к Степану:
– Нечего тут раздумывать, шевели своими копытами, а то нам терять нечего – шлёпнем обоих.
Степан успел посмотреть в лицо незнакомца – возраст его был непонятен. Когда тот толкнул Степана, что – бы он поторапливался, Лёнька не сдержался – заорал, что было сил:
– Ты чего моего дедушку толкаешь, сейчас вместо папирос милицию приведёт. Беги, дед, за меня не бойся, у таких, как этот немощный, смелости не хватит, что – бы убить.
У Лёньки вдруг прорвался голос, пропал испуг, и была только ненависть к этому грязному, истощённому типу. Услышал голос деда.
– Лёнь, он не один здесь, ещё кто – то с ним.
– Никуда я не уйду, не бойся, Лёня.
– Я и не боюсь, сейчас стану кричать, пока кто – нибудь не услышит. С этой сопки слышно на километры – проверено, – и он заорал, что было силы на всю округу.
К Лёньке тут – же подлетел незнакомец, подставил к лицу нож:
– Ещё раз повторишь подобное и крик этот твой будет последним, щенок.
Степан, не сомневаясь в том, что этот ублюдок обязательно исполнит своё обещание, торопливо стал заверять его, что он уже бежит, и совсем скоро принесёт всё, что нужно. Он сорвался с места, готовый уже бежать к дому своего сына. Потом резко становился, повернулся к небритому, решительным тоном произнёс:
– Я не могу уйти без мальчика. Я сделаю так, как Вы сказали, только внука моего отпустите. Никто не узнает, что мы видели Вас. Вы можете верить мне.
– Ты что, за идиота меня держишь? Пошёл быстро в посёлок, а иначе пацану твоему не поздоровится!
Он снова замахал ножом перед Лёнькой.
Определив нездоровую психику этого мерзавца, Степан некоторое время внимательно смотрел на него, о чём – то думал, потом подошёл к нему вплотную и что – то сказал ему на ухо.
Лёнька не слышал, что шепнул дед, но после этих слов произошёл невероятный перелом события; беглый – а это был один из сбежавших, разыскиваемый милицией, огляделся вокруг, присел рядом с Лёнькой у его ног под сосной. С ним рядом сел и Степан. Оба они молча смотрели друг на друга.
– Вот так встреча! – произнёс удивлённо зэк. Что ты здесь делаешь? Какими судьбами тебя сюда, на БАМ занесло? На переднем фронте значит воюешь? Медали зарабатываешь? Ну, ты и даёшь, приятель!
От слова – приятель, относившемуся к его деду, Лёнька чуть сознание не потерял.
Он стоял связанный какой – то длинной грязной тряпкой и боялся услышать ещё слова, порочащие его родного деда. Зэк продолжал:
– Так значит, это ты тогда замочил Лешего в нашем логове? Туда ему и дорога. На одну мразь стало меньше. Лично я сам мечтал ему выбить зубы. Да не хотелось срок себе прибавлять. А ты не побоялся. Чем он тебе насолил, вполне понимаю. К нему имели презрение не только заключённые. Таких убогих конвойных, как Леший, у нас больше не было. Мы так ликовали после такого радостного известия! Я тогда лично сам хотел тебя увидеть и сказать спасибо. Вся наша братва обещала тебя отблагодарить. Да только тебя тогда быстро куда – то увезли. Буча после того случая ходил сам не свой и уже к себе в мастерскую никого в помощники не брал, обозлился на всех нас. Совсем стал злой.
– Я сначала один в изоляторе сидел, затем заседание суда, а потом со мной произошло то, отчего я, благодаря одной медсестре, еле – еле выкарабкался. Да только это для меня уже было совсем ненужным. Незачем мне было жить. И вместо благодарности за себя, я на ту медсестру был всю свою жизнь обижен. Только недавно и понял, что она мне была послана Богом. Только сейчас я приобрёл смысл жизни. Вот этот мальчишка, что тобою привязан к сосне – мой внук, которого увидел всего несколько дней назад». Зэк посмотрел на привязанного Лёньку, потом перевёл взгляд на Степана:
– Ко всему моему уважению, не могу пойти тебе навстречу – жить охота. К матери мне надо, восемь лет её не видел, немного – то и осталось до неё, а без еды и одежды не дойти мне. Ты вот на свободе, а я так и не смог оторваться от тех стен. Да не переживай ты за своего пацана, хоть и в памятке ты у братвы, да рисковать не могу. Тем более, что я не один здесь и знаешь ты его очень даже хорошо. И всё же, мне сейчас не до сентиментальностей. Уговор остаётся в силе, давай, пошевеливайся. Мальчишка с нами, а ты бегом один за продуктами. И без баловства, не пользуйся своим авторитетом.
Знакомый деду зэк снова приобрёл голос хищника и вид злого, облезлого волка. Лёнькины мысли вконец перепутались, давили его мозг и пытались выйти наружу.
Сон он видит или всё, что происходит сейчас с ним – вполне реальные события?
От хриплого голоса пришёл в себя:
