В сердце Каменных гор

И чего это Эртине понесло в лес? Задумал чего перед охотой? Но лучше бы я не знала ответа на этот вопрос.

Ошим

Кулак с остервенением врезался в поросшую жёсткой щетиной скулу. Костяшки пронзила привычная боль, на краткий миг взяв верх над слепой яростью.

- Ты…! Ты подвёл меня!

Слова с трудом дались. В горле клокотало, а в голове гремела кровь. Хотелось разорвать собственного выродка на куски.

- Но, отец…

- Не смей… называть меня… отцом!

И Ошим снова ударил всё ещё нетрезво стоящего на ногах воя. Тот даже не пытался уклониться. Лишь завалился на пол, даваясь кровью.

Кем он был? Как его звали? Ошим никогда не уточнял подробностей появления на свет отпрысков от случайно выбранных им женщин. Зато охотно брал их в свою дружину, используя, как расходный материал. Он не считал их достойными его имени. Но они были одарены частицей стихийного воплощения, что делало их весьма удобными для достижения разных целей. Ошим никогда не горевал по своим байстрюкам. Наоборот. Гибель одного из них поднимала в нём необъяснимое чувство, понять которое он до конца не мог. Словно смерть незаконнорождённого сына отсрочивала смерть единственного родного. Ошим ловил себя на мысли, что ненависть к здоровому выродку, способного жить полноценной жизнью, была для него отвратительна. Он будто говорил: «Вот, смотри, Подзимок, твой брат мёртв, у него больше нет надежды. Такое чудесное, здоровое тело, но с такой слабой душой, что она в нём не смогла удержаться. То ли дело ты! Твой дух силён! Ты не сломлен! А значит… есть надежда». Только время шло, надежда гасла, как сырая лучина. Отпрысков князя становилось меньше. Женщины избегали его, боялись. Их не привлекала больше власть и сила князя. Чтобы погасить вспышку лютой ненависти ко всему свету, Ошим силой приводил в свои спаленные покои приглянувшуюся девицу, чаще всего ту, чья семья ему так или иначе насолила. Только удовольствие от мести было мимолётным, лишь сильнее раздувало злобу внутри него. Уенг говорила, что он разрушается, на что он лишь скалился и жалел, что не может сделать с ней того же, что и с самой отвратительной на лицо девкой. Возможно, будь его супруга в своём уме после перенесённого горя и не уйди в услужение Великого Неба, Ошиму было бы с кем поделиться навалившимся грузом беспросветной злобы. Но княжна Хлада была далеко, тихо и безмолвно гасла в горном храме. Это тоже злило. Как можно было сдаться? Нет. Он не собирался сдаваться. Тем более теперь, когда у него, возможно, появилась надежда спасти сына и вернуть княжну.

- Ты должен был привести девчонку сюда! Но ты не выполнил и этого! Ты даже не удосужился рассказать обо всём сразу!

Ошим пнул байстрюка под дых. Тот с хрипом хватил окровавленным ртом воздух.

- Сегодня мне доложили, что сэлым пун не вышли из проклятого леса с рабами. Их перебил Ярдай! Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Лучше бы ты сдох вместе со своим братцем!

- Я могу всё исправить, отец!

Вой попытался встать на ноги. Но Ошим снова ударил его, расквасив нос так, что перед глазами качнулось и погасло звёздное небо.

- Исправить? Что теперь можно исправить? Черношкурые не станут ждать, пока ты придумаешь какое-то оправдание, - брызжа слюной, Ошим метнулся к окну, за которым залились лаем собаки. – Тринадцатый князь не станет слушать твой скулёж. Ему нужна сила! А не твои сопли. Убирайся! И только попадись мне на глаза – убью.

Байстрюк с трудом поднялся и на негнущихся ногах доковылял до двери.

Смахнув одним порывом стоявшие на столе горшки, грохнувшие об пол с надсадным треском, Ошим заорал, проклиная весь свет. Перед глазами ярко вспыхнуло лицо ярдайской девчонки. Сомнений почти не было. Это была именно она, и она должна была умереть.

- Серьга! – крикнул он.

Отрок появился не сразу. От глаз Ошима не укрылся страх воя, плохо скрытый за личиной услужливости. Жалкий!

- Передай Зорке, чтобы оседлал утром мне коня, - прохрипел князь. – Завтра до света выезжаем. Скажи Хлычку, чтобы взял из оружейной лучшие стрелы, какие у нас есть. Поохотимся. А для тебя у меня особое дело. Не выполнишь – убью.

И лицо Ошима исказил звериный оскал, какого раньше Серьга никогда не видел. Ноги отрока подкосились от ужаса, и он дрожащей мышью выскользнул за дверь, с трудом сглотнув неприятный ком.

Через две лучины двор Ошима покинул всадник, одетый в тёплые меховые одежды. Без светца, тайными тропами, никем не замеченный, он двигался вдоль границы проклятого леса. За пазухой у него больно кололся кусок берёсты с печатью.

Глава 8. Лютня и бубен

Мира

Как бы мы с Ярилкой не торопились, Эртине всё же нагнал нас именно в тот момент, когда мы спешились возле конюшни. Отрок метнул спасительный взгляд в сторону гридницы. Но до неё было далеко. Рюен тем временем передал своего коня подбежавшему конюшему и терпеливо ждал, чтобы задать мне какой-то вопрос.

- Ты гостишь у князя Ярдая? – спросил он, едва мои ноги коснулись снега.

Но я не успела ответить.

Во двор въехала группа всадников во главе с Эртине. Светлоликий князь был чем-то крайне взволнован, под глазами залегли тёмные тени, да и вообще выглядел он каким-то измождённым, явно ночью сон не шёл.

Краем глаза я заметила бегущих в мою сторону Весею и Нельгу, разрумянившиеся и горящими от предвкушения глазами. Два писаных красавца в одном месте в одно время! Вот это шанс!

Какое-то дурное предчувствие настигло меня, едва Эртине увидел меня. Захотелось уйти прочь и не привлекать ничьих больше взглядов, ни с кем не говорить. Но было поздно.

- Милая красавица! – воскликнул князь, спрыгивая с коня так, что плащ взметнулся высоко над его головой. – Постой!

Рюен хмуро перевёл взгляд на Эртине, а потом посмотрел на меня. Что-то в его лицо изменилось в то мгновенье, будто туча набежала, скрыв сияние тёплых карих глаз.

А за моей спиной уже тяжело дышали запыхавшиеся девицы. Весея заботливо набросила мне на плечи пуховый платок. Я сделала шаг назад, делая вид, что не слышу и не вижу Эртине, давая Нельге, расправлявшей мой плащ, знак идти в покои.

- Постой же!

В один прыжок Эртине поймал меня за руку.

Вот блин!

Раздался смех.

На гульбище, так ни кстати, вышел улыбающийся Ярдай в сопровождении Качима, его жены и Фёдора.

- Милая красавица, - голос Эртине дрожал, как робкий весенний ручеёк. – Позволь мне извиниться за вчерашнее недоразумение.

Я повернула к нему голову, мечтая, чтобы он отпустил мою руку.

Рюен хмуро смотрел на происходящее. И судя по поджатым губам, эта нелепая картина задевала его самолюбие. От чего бы вдруг?

- Не понимаю о чём ты, князь, - я попыталась высвободить руку, но Эртине, точно сошёл с ума в это мгновение – упал на колени передо мной при всём дворе. – Нет никаких недоразумений между нами.

- Я был ослеплён твоей красотой, прекрасная незнакомка, - лепетал Эртине. – Те цветы… Прошу, не думай обо мне плохого! Вот, возьми, - он протянул мне корзину белоснежных подснежников. – Они настоящие, живые. Я прорастил их в лесу совсем недавно. Пусть это будет слабой попыткой принести свои извинения за…, - он замолчал, кусая губы, явно не желая говорить вслух, что именно не так было со вчерашними цветами.

Я посмотрела на гульбище, моля о том, чтобы кто-нибудь убрал с моей дороги этого ненормального князя. Но и там явно развязки. Фёдор весь аж раскраснелся от сдерживаемого негодования. Только Ярдай был равнодушно отстранённым, глядя без каких-либо эмоций. Вот дьявол!

- Дорогой князь, - на выручку мне пришёл Рюен. – Ты ввёл девушку в страшное смятение своим поведением.

Он забрал у него корзину с подснежниками и избавил меня от дальнейшего принятия решений.

- Я помогу донести, - пояснил Рюен свой поступок.

- Ты простишь меня? – на одном дыхании прошептал Эртине, ухватившись обеими руками за мою и не отводя взгляда.

- Лучше попроси прощения у Ярдая, князь, - ответила я. – Цветы ведь были для него.

Щёки Эртине вспыхнули, заалели как от пощёчины. А потом он порывисто вскочил на ноги, отпустив мою руку, рассерженно фыркнул, теряя самообладание. Казалось, что он сейчас рассмеётся или гаркнет на меня. Но Эртине лишь метнул быстрый взгляд на Ярдая.

- Вот ещё! – капризно отозвался он, справившись с гневом. – Никто не просил его раздаривать мои подарки.

- Тогда нам не о чем больше говорить, - я пожала плечами и повернулась к гульбищу. – Всего наилучшего.

И торопливым шагом, подобрав подол платья, направилась к высокому крыльцу, намереваясь спастись в своих покоях.

- Ярдай! – заорал за моей спиной Эртине так, что в псарне подняли лай гончие. – Прости за новый сорт моих весёлых подснежников! Я год над ними трудился! Надеюсь, ты оценил мой труд?

Ярдай усмехнулся, прищурив глаза, чтобы скрыть настоящие чувства. А я в ужасе обернулась. Что это с Эртине? Это всё из-за моих слов?

- Во истину твоё лучшее творение, - отозвался Ярдай весело. – Я повеселился на славу. В жизни не чувствовал себя таким счастливым. Благодарю тебя!

Вот же бессовестный! Это он над Эртине издевается или надо мной? Я зло посмотрела на Ярдая, но его улыбка вводила меня в недоумение – поди, разбери, что у него на уме.

Эртине забрал у Рюена корзину и вновь возник передо мной.

- Возьми цветы, красавица, - протянул он её вновь. – Ярдай простил меня. Пусть эти подснежника напоминают тебе обо мне и моих лучших намерениях. От всего сердца, прими.

Я была слишком зла на всех, чтобы соблюдать какие-то правила поведения. Выхватив корзину из протянутых рук Эртине, я метнула на него рассерженный взгляд и с пренебрежением, на какое была способна в тот момент, вручила её семенящей сбоку Весее. Та тихонько охнула от несказанной щедрости.

- Благодарю, - бросила я с раздражением князю.

- Жду тебя на пиру, Мира, - послышалось за спиной.

Рюен! Да чтоб тебе пусто было! И ты туда же!

Вихрем, не глядя ни на кого, я промчалась в свои покои. Это уже слишком! Мы не договаривались о таком переизбытке внимания! Щёки полыхали от гнева.

- Убери их отсюда, - набросилась я на Весею, летевшую позади с корзиной цветов и сияющую, как солнечный зайчик.

Девушка нисколько не обиделась на меня, лишь крепче прижала подарок к себе и исчезла за дверью.

- Принесли новый кафтан для тебя, госпожа, - Нельга не знала, как заговорить со мной. – Посмотри, какая чудесная вышивка.

Я закатила глаза.

- Кто принёс? – уже не знаю, на кого и грешить!

- Князь, - прошептала Нельга, боясь разозлить меня ещё сильнее.

Князь! С чего это он таким щедрым сделался? И так девать некуда эти наряды!

- Воротник просто чудо, как хорош! – продолжила Нельга. – Только чересчур закрыт, что и шею, небось, не повернёшь. А пуговицы-то какие красивые!

Я усмехнулась. Знала б ты, милая, отчего этот ворот такой закрытый. Ярдай постарался, чтоб шея моя была под надёжным замком от глаз всех званых гостей.

Посмотрев на бледно-синий кафтан, расшитый серебром и хрустальными цветами, я в очередной раз поразилась той изящной красоте, с которой были изготовлены наряды. В моём мире такого не было. Каждый завиток узора лился по ткани особенной песней, говоря со мной на неизвестном языке нитей и чьих-то бессонных ночей.

- Кто из мастериц и вышивальщиц делал это? – спросила я.

- Я слышала, что есть у князя только одна такая искусная мастерица, - наморщила лоб Нельга. – Говорят, она ещё при княжне Миланке Синесветовне была, шила для неё, обучала вышивке. Я никогда не видела её.

Я лишь кивнула. Вот значит как. Велика честь для такой, как я, одеваться у той, кто одевала княжну. Всё было неправильно.

Нехотя собираясь на пир, я размышляла над тем, удастся ли сохранить самообладание, если вновь в поле моего зрения возникнет Эртине. Выставит меня настоящим посмешищем перед собравшимися гостями, что стыда потом не оберёшься.

Когда вернулась Весея, довольная и витающая где-то в облаках, я решила за счёт неё попытаться избавиться от лишнего внимания со стороны назойливого князя. Уж коль он ей так в душу запал, пусть попытает счастья в моём наряде. Предложив девушке одно из лучших платьев, я не удивилась тому, что она охотно согласилась на моё предложение.

- Не может Эртине не заметить такую красавицу, как ты, - просияла я, любуясь Весеей, довольно кружившейся в новой, расшитой бледно-розовым кварцем, рубахе. – И веночек примерь.

- Ох, ну до чего ж хороша! – восхитилась Нельга, хлопая в ладоши. – Ну просто княжна какая!

Весея звонко засмеялась, довольная тем, что и ей представился шанс побыть красавицей на княжеском пиру.

- А ты-то чего сидишь? – наигранно накинулась я на Нельгу. – Выбирай скорее наряд! Пусть и тебя Рюен заметит.

Нельга порозовела от смущения, расчёсывая длинную тёмную косу деревянным гребнем, куда собиралась вплести яркую ленту.

- Да что ты, госпожа, - робко проговорила она. – Он на меня-то и не посмотрит. Видела я, как он с тобой говорил. Так просто, так легко. Умеешь ты поддержать любую беседу и не растеряться. Я и двух слов не смогу ему сказать, тут же оробею.

- А ты не робей. Ишь, робкая какая нашлась! Лучше у Весеи поучись, - фыркнула я, застёгивая последнюю пуговицу на своём вороте, от которого голова с трудом наклонялась – экая я теперь надменная буду! – Да только вы бы лучше к своим, просиньским, присмотрелись. Уж они-то точно вас в обиду не дадут. На кой вам сдались эти капризные князья и самоуверенные княжичи?

Весея и Нельга переглянулись. Наверное, я сказала что-то очень обидное. Совесть больно кольнула изнутри.

- Сердцу ведь не прикажешь, - ответила за обеих Весея.

- Слезами вам отольётся это всё, - строго посмотрела я на обеих. – Не те они, кто любить вас всей душой будут. Только горе с ними вас ждёт, красавицы мои. Вы уж прислушайтесь к моим словам и не ищите лиха на свои головушки. Чем вам Ярилко не красавец? Или Басман? А Плишка с Молчаном? Ох и красавцы какие! И надёжные, и серьёзные, и у князя в почёте! С такими и горя бы не знали!

Весея и Нельга вновь переглянулись, явно решив, что нарочно это всё говорю, чтобы не встали у меня на пути. Посчитав, что лучше молчать и не наговорить ещё чего обидного, я махнула рукой и сказала, что вмешиваться в их дела больше не стану. Девицы с благодарностью посмотрели на меня и разговор сменился.

В зале было так шумно, что я едва могла слышать собственный голос.

Гости чувствовали себя как дома, непринуждённо болтая обо всём на свете. Особенно шумно и весело было там, где заседало семейство Грябора. Параскева Студёновна громко что-то рассказывала Ляне Подзимовне, хохоча так, что княжна морщилась.

Ледень и Рябинка тем временем беззаботно беседовали с Рюеном и Хмуренем. Рыжеволосая княжна разрумянилась от приятного соседства с сыном Качима, который ей явно нравился. Она держалась как подобает её статусу, чего нельзя было сказать о её брате – Ледень был сущим безобразником, подтрунивавшим над гостями, отпуская колкие шутки в адрес приглашённой женской половины.

- А это что за павушка такая? – долетело до моего слуха. – С такой лучше не связываться, сразу видно – мнит себя княжной, а на деле дура дурой, - и Ледень заржал, точно конь. – Небось, папенька привёл, чтоб жениха получше отхватить. Я б на такой не женился, будь у неё приданое в полкняжества. Хоть она и личиком получше Рябинки будет.

По тому, как выдохнули и зашипели мои спутницы, я поняла, что сын Грябора говорит обо мне.

- Прикусил бы ты язык, острослов, - ответил Рюен. – Ты не имеешь никакого права оскорблять гостей. Захотелось тебе позлословить, так чего ж о себе ничего такого не скажешь? Или ты думаешь, что твои шутки делают тебя интересным? Шут из тебя получился бы чудесным.

- Ты что-то зарываешься, Рюен, - недовольно огрызнулся Ледень. – Ты шутить никогда не умел, так что не завидуй тем, у кого есть эта способность.

- Твои шутки оскорбляют других, - покачал головой Рюен. – Только не удивляйся потом, что от тебя отвернутся даже близкие. Сестру ты уже обидел.

И вправду. Рябинка демонстративно отвернулась от брата, который так оскорбительно сравнил меня и её.

- С таким характером, как у тебя на тебе никто не женится, даже не смотря на то, что ты княжич, - подключился к нравоучениям Хмурень. – Если бы у меня была сестра, то я бы сделал всё, чтобы она осталась одна, чем её отдали бы за такого шута, как ты.

И Хмурень, поднявшись со своего места, позвал Рябинку танцевать. Та, показав брату язык, охотно пошла за ним.

Рюен тоже не стал ждать, когда Ледень отстегнёт очередную неуместную шутку, и направился в нашу сторону. Нельга аж дышать перестала, заметив это.

- Рад видеть тебя в добром здравии, Мира, - слегка склонил он голову в приветствии.

- Благодарю, княжич, - кивнула я. – Позволь представить тебе Нельгу и Весею, - указала я на своих девиц. – Они с удовольствием послушают твои стихи, которые ты обещал прочесть.

- Я очень рад, что ты не забыла об этом, - просиял Рюен.

Ага, забудешь тут. Надо же о чём-то говорить. Хотя я бы лучше с удовольствием прогулялась пешком до озера. Одна.

Ярдай был непривычно весел, смеясь и поднимая кубок с вином в знак приветствия всем тем, кто пришёл к нему на поклон, провозглашая князем Колеса года. Вот только глаза его совсем не улыбались. Он был внимателен, присматривался к собравшимся, стараясь понять чувства и мысли каждого. Сидевший рядом с ним князь Качим что-то без устали ему рассказывал, на что Ярдай время от времени кивал головой. Потом его взгляд встретился с моим. Приветливо подняв кубок, он улыбнулся.

Я лишь провела рукой по вороту кафтана и подняла вверх большой палец, на что он самодовольно хмыкнул.

Рюен самозабвенно читал очередное своё стихотворение, собрав вокруг себя не только восторженных Нельгу и Весею, но и других заинтересовавшихся поэзией слушателей. Вдруг музыка смолкла. Сначала никто не предал этому значения, продолжая слушать княжича. А потом до моего слуха долетел звонкий страдающий голос, временами срывающийся до фальцета. Лютня плакала, вторя голосу барда. Я нахмурилась. Уж больно голос был знаком.

- Позволь мне видеть улыбку твою. Позволь мне о чувствах своих рассказать. О, бедное сердце моё, о ней я пою! О, как же мне чувства свои передать?

Эртине вынырнул из толпы, собравшейся вокруг Рюена. Княжич замолчал на полуслове, бесцеремонно прерванный певцом. Теперь пришла очередь Весеи вздыхать справа от меня.

Затянувшаяся серенада действовала мне на нервы, потому что все смотрели то на Эртине, то на меня.

- Почему не играют музыканты? – громко спросил Рюен. – Плясовую! Играйте плясовую!

И он подхватился со своего места, хватая Нельгу и меня за руки, пускаясь в пляс, как обезумевший. Тут же сбоку появились Хмурень и Рябинка, которым явно не хотелось слушать пение Эртине вечно. Музыканты грянули плясовую.

Господи Боже, да почему это происходит? Хоть бы Фёдор на помощь пришёл! Где его чёрт носит, когда я готова до упаду плясать с ним, а не с Рюеном?

Весёлый ручеёк заполнил весь зал, не давая мне ни единого шанса выбраться из этого потока. Вынырнув из-под рук танцующих, Рюен хотел было отпустить Нельгу и встать в пару со мной, но его опередили. Моя рука надёжно легла в тёплую ладонь Ярдая.

- Спасибо, - выдохнула я, подавив внутри очередной приступ подкатившей паники – в поле зрения вновь возник Эртине.

- Удивлена? – усмехнулся он.

- Нет, - покачала я головой. – Благодарна. И да. Удивлена.

Князь повёл меня в просвет между выстроившихся в ручеёк плясунов.

«Только не отпускай!» - мысленно взмолилась я, зная, что не выдержу больше ни стихов, ни песен.

Ярдай не отпустил.

- Ярилко рассказал мне о том, что произошло на вашей с ним прогулке, - заговорил князь. – Что думаешь по этому поводу?

- Подснежники всего лишь были предлогом, чтобы придумать ещё какую-нибудь гадость, - пожала я плечами. – Думаешь, он вырастил их просто так?

Ярдай довольно улыбнулся, посмотрев на меня сверху вниз точно видел впервые.

- И как только Ледень мог недооценить твои умственные способности? – спросил он.

- Он просто заносчивый придурок, которому стоит врезать, - вырвалось у меня. – Маменькин сынок.

- Тише, Мира, - засмеялся Ярдай. – Вдруг маменька услышит. Боюсь, тут даже я буду бессилен.

Я метнула на него гневный взгляд. Смешно ему. А меня, между прочим, дурой обозвали, незаслуженно, надо признать.

- Могу ему пинка дать на охоте, - шепнул Ярдай мне на ухо.

- От всей души только, пожалуйста, - кивнула я.

Когда в очередной раз мы вынырнули из ручейка, то нос к носу налетели на недовольного Эртине.

Я машинально встала за спину Ярдая.

- Веселишься, князь? – гневно спросил Эртине.

- А ты, я погляжу, не оценил плясовую? – искренне удивился Ярдай, в то время как в голосе промелькнули угрожающие нотки.

- Мне совсем не весело, - тяжело вздохнул светлоликий князь, печально обводя взглядом зал. – Гостья позади тебя точно издевается над моими чувствами! А у меня сердце болит от этого!

- Позвать тебе знахаря? – предложил Ярдай охотно.

- Нет! Прикажи ей танцевать со мной, раз она твоя гостья! – голос Эртине сорвался до визга. – Иначе за эти унижения я поквитаюсь с тобой! Я в отчаянии!

Ярдай недовольно зацокал языком.

- В моём доме я не приказываю, - холодно проговорил он. – А твои сердечные страдания – очередной порыв легкомыслия. Пройдёт.

- Ты ошибаешься! – завопил Эртине. – Со мной ещё никогда такого не было! Я не могу больше ни о чём думать! Ну же, Мирослава, выходи! Поговори со мной!

Рука Ярдая дрогнула, и я подумала, что он меня отпустит. Попробуй только! Не хочу я говорить с тем, кто желал смерти всего лишь день назад! Я лишь сильнее сжала ладонь князя и вышла из-за его спины.

- Мира! – Эртине сделал шаг ко мне навстречу. – Почему ты избегаешь меня? Я настолько неприятен тебе, что ты не хочешь даже поговорить со мной? Я ведь попросил у Ярдая прощения! Если причина не в этом, то что я могу ещё сделать, чтобы получить твоё внимание?

- Прости, князь, - выдавила я из себя. – Я не люблю чрезмерного внимания к себе. А ты и так заставил меня быть замеченной всеми собравшимися. Поэтому, думаю, ты получил не только моё внимание, но и всеобщее.

Ярдай усмехнулся.

- Ты позаботился только о своих чувствах, - пожала я плечами. – Это нечестно.

- Да как ты так можешь с князем говорить, простолюдинка!

Это выкрикнул Ледень.

Вот индюк малолетний! Врезать ему самой что ли? С какой руки лучше – правой или левой?

- Тогда давай поговорим в другом месте! Обещаю, я больше не буду привлекать лишнего внимания к тебе! – Эртине ухватил меня за плечи, стараясь отпихнуть в сторону Ярдая. – Только дай мне уладить это недопонимание, которое я вызвал у тебя! Мне нужно всё исправить!

Я поморщилась от боли.

- Эртине, уйди, - Ярдай попробовал оторвал его руки от меня. – Ты уже получил достаточно внимания.

- Ты не понимаешь! - зашипел тот. – Я впервые в жизни думаю не только о себе!

- Я понял, - спокойно отозвался Ярдай – Но ты делаешь это так, что от тебя хочется сбежать даже мне.

Эртине отпустил меня. Его руки безвольно опустились.

- Я веду себя глупо, да, Ярдай? – поник он.

- В общем-то - да.

Эртине вздохнул, посмотрел на меня печальными глазами.

- Мы ведь увидимся завтра, Мира?

Я кивнула. Мне просто хотелось, чтобы на нас прекратили смотреть. И чтобы Ледень заткнулся, понося меня такими высказываниями, что хотелось его придушить, плевав на то, что я в своей жизни и мухи не обидела. Хотя… Лучше не вспоминать ту ночь в доме Вейки.

Рюен, видимо, подумал о чём-то подобном. Он что-то шепнул Рябинке. А та, недолго думая, заехала брату по щеке со всей дурной силы, что в ней была. Князь Грябор и Параскева Студёновна кинулись разнимать дерущихся брата и сестру, так и не увидевших понурого Эртине, покидающего зал.