Девочка Да Винчи

Почему я была уверена, что он ни с кем не встречается? Видела, что Аделина пытается к нему подкатить, но он её отшивает. Отшучивается, говоря, что ему не до девчонок. У него экзамены на носу, студия, качалка, еще и группа какая-то, которую он с одноклассниками организовал.

Мне казалось, что и со мной Даня не общается не потому, что меня вообще многие стали игнорировать, а потому, что на самом деле он занят. По крайней мере очень хотелось так думать.

Было очень стыдно, когда он меня не узнал. Этот момент я тоже часто вспоминала.

Драила аудиторию в толстовке, капюшон на голову натянула. Мне тогда еще стыдно было, что меня узнают. Я не слышала, как он зашёл – в наушниках была. Повернулась, только когда он, мимо проходя задел меня. И усмехаясь сказал, что грязь можно и после занятий разводить, а сейчас не надо мешать. А потом осёкся… узнал.

У него было такое лицо…

– А ты что тут делаешь, Красотка?

Я промолчала. Чтобы не разреветься.

– Прости… тебе помочь?

Головой покачала, продолжила яростно тереть пол. Так же молча закончила и вышла.

Потом мы пару раз пересекались в коридорах. Занятия я старалась выбирать так, чтобы не пересекаться с ним.

На самом деле, я ведь уже не должна была заниматься в студии. Школу я окончила, мои одногруппники поступали в художественные или архитектурные ВУЗы. Кто-то успешно, кто-то не очень. Некоторые возвращались в студию на дополнительные, и занимались вместе с старшими группами. Старших было две. Та, в которой занималась Аделина и та, в которую ходил Да Винчи.

Аделина была меня младше на год, как и Даня. Но мы с ней подружились даже несмотря на то, что она занималась в другое время. Часто ходили вместе на общие классы, на семинары, на пленэр. Это сейчас я понимаю, что она подружилась со мной потому, что моя бабушка была художественным руководителем студии. Ада исчезла с горизонта еще тогда, когда бабушка заболела. Как-то я обратилась к ней за помощью – нужны были лекарства, но Аделаида пожала плечами, сказала, что я не по адресу. Было дико обидно. Я всегда ей помогала! И бабушка… старалась помочь ей, давала индивидуальные уроки, бесплатно…

Лучше не вспоминать.

Это я для себя уже поняла. Вспоминать нужно только хорошее и светлое. Тогда чуть-чуть легче живётся.

Что поделаешь, если Даня влюблен в Варвару Михайловну? Сердцу же не прикажешь? Это я тоже очень хорошо знаю.

Он тогда сильно переживал. Разыскал меня на следующий день, принёс шоколадку. Убил своим вопросом.

– Ты же никому не расскажешь?

Я улыбалась глупо, а сама не могла понять – он реально думает, что я буду «стучать»? Или сплетничать? О нём?

Я не взяла бы шоколад. Не опустилась бы до такого. Но плитка была дорогая, бельгийская, я подумала, что Аришка обрадуется и взяла.

Лучше бы я его выбросила. Или бросила ему в лицо…

Подумать, что я его предала! Как он мог?

Всё, Соня, всё! Успокойся. Это всё не важно.

И вообще… нужно перестать думать о Дане. Вообще. Он… Ему просто нет места в моей жизни. Надо думать о себе и о сестре. Надо взять себя в руки и бороться за квартиру! Нужно заново готовиться к экзаменам, чтобы пересдать ЕГЭ нормально, попробовать поступить в институт.

И еще… Еще обязательно нужно поучаствовать в конкурсе. Вдруг мне повезет, и я выиграю? Тогда у меня будет грант. Я смогу учиться в институте без экзаменов. Получу диплом, вернусь сюда преподавать, а еще… еще буду писать картины, может быть иллюстрировать книги, мне хотелось бы сделать визуализации ко многим детским сказкам, и я уже начала. Мы с Аринкой много читаем, но читаем в основном в сети, там с картинками не густо. Поэтому я рисую ей героев сама, так как видим их мы. По-моему, получается здорово.

Вспоминаю о предложении Да Винчи. Портфолио, фотосъемки. Это, конечно, здорово, и я бы, наверное, хотела, но… Сложно. После его сегодняшних слов очень сложно будет принять помощь.

Или, может, мне стоит относиться ко всему проще?

Постараться забыть его?

Быть сильной.

Мне не нужен Да Винчи. Мне никто не нужен.

Только я! Мне нужна я!

Глава 21

«Я передумала, Да Винчи».

Значит, всё вот так просто для неё?

Передумала? Злюсь на себя, потому что реально – мой косяк. Да.

Я понимаю, то, что с Сонькой произошло – ситуация за гранью. Бросить я её не мог. Но… я же мужчина?

Отец всегда повторяет, что если мужчина выбирает женщину, то он берет на себя ответственность за эту женщину. Она для него всегда должна быть в приоритете. И выстраивать свою жизнь он должен так, чтобы эта женщина получала его внимание, помощь, любовь.

Получается, я облажался.

«Я считала, что и у тебя всерьёз, а ты…»

Фразы Вари били больно, хлестали по щекам, отрезвляли.

Она была права. Да, абсолютно. Но в то же время…

Чёрт, это же Сонька! Сонька, у которой за год вся жизнь под откос. Которая из домашней, интеллигентной девочки, за плечами которой была семья, которая полжизни занималась только учебой и рисованием, которая тяжелее кисточки в руках ничего не держала, превратилась в поломойку… А еще раньше в няньку. Когда умерла её мать. А потом в сиделку, когда заболела бабушка.

И всё это для такой девочки- одуванчика…

Мне казалось, Варвара должна понять! Ведь она знает историю Сони.

А она…

«Бросил меня ради какой-то… девчонки».

Да не бросал я! Я помог один раз!

Надо же было Соне устроить эти разборки с Аделиной именно в этот день! Блин…

Я зол, на себя, на весь мир, на Соню… Нет, на Соню – нет. При чём тут Соня? Это был мой выбор – помочь ей. Это я облажался.

А Варвара… Нет, я её тоже понимаю, и очень хорошо. Ради меня она рискнула всем, а я…

Я хочу исправить ситуацию. Очень хочу.

Утром еду к ней, с утра пораньше, с букетом. Жду у подъезда, чтобы сюрприз устроить. Знаю, во сколько она выходит, когда у неё занятия. По утрам она работает не в студии, в какой-то школе.

Варвары нет. Битый час жду. Пишу. Звоню. Я в игноре. В черном списке. Что ж, весело!

Еду к этой школе. Пытаюсь узнать, где она – оказывается, занятия отменили.

В студии она тоже не появляется. Взяла больничный.

Чёрт.

Снова еду к её дому. Захожу в магазин, покупаю фрукты, горький шоколад, марципан – она любит.

Звоню в домофон.

– Кто?

– Варя, открой, это я.

– Уходи, Дань.

– Открой, я только передам тебе фрукты. Лекарства нужно купить?

– Ничего не нужно, всё есть. Уходи.

– Варя…

– Уходи.

Отбой. Да что ж такое! Трезвонить в домофон, раздражать её, больную, понятное дело, не стоит. Но и оставлять всё вот так не могу. Жду, пока кто-то не выйдет. Везет мне довольно скоро – пожилая мадам выходит собачку выгулять, смотрит на меня подозрительно, но мне пофигу.

Вызываю лифт, поднимаюсь на пятый этаж.

Нет, у Вари в гостях я еще не был ни разу, просто знаю. Знаю номер квартиры, этаж, знаю, где её окна. Провожал не раз. Даже как-то целовались на лестнице, хотя она этого не любит.

Живёт она одна, квартирка скромная от прабабушки осталась.

Звоню в дверь.

– Даня, я сказала, мне ничего от тебя не надо, уходи.

– Варя, открой.

– Нет. Уходи.

– Варя, просто возьми пакет и всё.

Молчит. Мне кажется, или она плачет?

– Варя, не плачь, пожалуйста… Прости меня. Я… я дурак, это не повторится больше. Я…

Ключ в двери поворачивает, открывает. В темном коридоре блестят огромные глаза.

– Варя…

– Не заходи, у меня ангина, заражу.

– Зараза к заразе не пристаёт. – шагаю в квартиру, дверь закрывая, чтобы ей не дуло, – Лекарства нужны? Я сбегаю.

– Не надо, мне принесут.

– Кто? – мгновенно ревность вспыхивает. Она же несерьёзно про мужика, с которым познакомилась? Я ведь тогда всё-таки успел к финалу спектакля, она же одна была?

– Подруга приедет после обеда.

– После обеда поздно будет. Давай список, что в аптеке купить.

– Ты школу прогулял?

– Не важно, список давай. И вот, возьми, тут мандарины, клубника, шоколад.

– Спасибо, не стоило. – Такой маленькой кажется, хрупкой, совсем девчонка.

– Варя, давай без глупостей. Список. И что еще в магазине нужно?

– У меня всё есть. Не беспокойся.

– Не беспокоиться? Конечно. Ты на себя в зеркало посмотри.

Не выдерживаю, двигаюсь ближе. Плевать мне на ангину, и на все остальное.

– Даня, не надо, заразишься.

– Плевать.

Обнимаю, прижимая к себе.

– Даня…

– Глупая, я же люблю тебя.

– Меня? А Соню?

Ревнует? Это же хорошо, да?

– Варя, ну какая Соня? Я просто ей помог, мы когда-то дружили, вот и всё. Ей… ей сейчас реал нужна помощь, там полный треш. В её квартире какие-то упыри ремонт делают, продавать собираются.

– А ты откуда знаешь?

Чёрт, зря я проболтался, но врать не собираюсь.

– Я туда заходил, решил посмотреть, почему они живут в студии.

– Зачем? Даня! Зачем ты лезешь не в свое дело? Мало ли кто там? Они еще тебя покалечат! Я уверена, Соне есть кому помочь. В конце концов, есть полиция, органы опеки, прокуратура – пусть этим и занимаются!

– Варя, я не лезу, и никто меня не покалечит. Она сама не справляется.

– Я запрещаю тебе лезть туда! Если ты хочешь быть со мной, то…

– Хорошо, хорошо… я всё понял. Я не буду.

Сам про себя думаю – как-нибудь разберусь, не афишируя.

– Я не хочу, чтобы ты… Соня в тебя влюблена, она на тебя такими глазами смотрит.

Она серьёзно? Или просто ревность опять?

– Глупости, она просто… просто друг.

Друг, который кинулся меня целовать? Неужели… А если правда, влюблена? Но я же сказал ей, что у меня есть Варя?

Ладно, не важно, разберусь.

– Ты помогаешь ей, и даешь ложную надежду. Ей кажется, что ты помогаешь не потому, что ты друг, а потому… потому что тоже…

– Я не люблю Соню, я люблю тебя. Если хочешь – больше я к ней не подойду.

– Хочу.

– Ревнивая, да? Такая классная, когда ревнуешь…

– Не надо, Дань, заразишься, не целуй меня.

– Очень хочется.

– Не надо…

Мне всё-таки удается урвать один, короткий.

Потом бегу за лекарствами. Хочу остаться у неё, помочь, но меня прогоняют, обещаю прийти завтра.

Езжу к Варе несколько дней после школы, на студию забил. Потом меня тоже накрывает вирус. Приходится неделю отлеживаться.

Выздоравливаю. Возвращаюсь к учёбе. Парни мои, Тор и Коршун, волнуются – скоро у нас новогодняя вечеринка, мы выступаем, надо репетировать. У меня все так невовремя.

Мы выходим из школы, собираясь ехать к Тору – репетировать в его домашней студии. Почти к машине друга подходим, когда меня окликает тоненький девичий голос.

– Да Винчи! Да Винчи!

Оборачиваюсь, и застываю в шоке.

Глава 22

Кто бы знал, что одно, казалось бы, не самое грандиозное событие повлечет за собой целую цепь других?

Я понимала, что всё это просто так не закончится.

Всё-таки то, что Аринку вот так вот выманили с площадки и куда-то увезли – совсем не рядовая история. Не понимаю, на что они рассчитывали?

И, конечно, я несмотря ни на что удивлена, что именно Аделина причастна. Почему? Что я ей такого сделала?

Ревность из-за Дани? Но… он на меня никакого внимания не обращал! До недавнего времени мы вообще не пересекались.

Я старалась не попадаться ему на глаза. Да, мне было неловко. Неловко от самой себя. Та я, которой была раньше, конечно, ему подходила. И то, он прекратил отношения, которые даже не начались! Та я, которой стала теперь – зачем ему такая? Одни проблемы. А кто любит проблемы? Никто. Да и… внешний мой вид мало соответствовал статусу Данилы. Мальчик мажор и сирота. Это только в сказках бывает, когда принц влюбляется в Золушку. И то! Он в неё влюбляется, когда на балу видит! В роскошном платье и хрустальных башмачках! А если бы он увидел её в доме мачехи, в фартуке, всю золой перепачканную… Взгляда бы не задержал.

Вот и на мне его не задерживают. Да я и не стремлюсь.

Утром мы с сестрёнкой вновь в центре внимания.

На Аделину и её помощников, тех, кто увез Аришку в машине, завели дело. Ко мне приходит мама бывшей подруги, просит прощения, предлагает помощь. Мама, кстати, у Ады очень хорошая. Добрая. Но я от помощи отказываюсь. Не потому, что мне так хочется, чтобы Аделина ответила за свои поступки. Мне объясняют, что тут от меня ничего не зависит. Ей все равно придется ответить. Просто не хочу этой помощи и все.

Я привыкаю справляться своими силами.

Мне самой это нужно. Ищу в интернете информацию о квартирах. О долях, собственниках. По всему выходит, что мой козырь – сестра. Она несовершеннолетняя. Её долю в квартире продать просто так нельзя. Ей обязаны предоставить жильё не хуже и не меньше того, которое продаётся. Как решит эту проблему так называемый дядя я не знаю.

Тут, мне, конечно, без помощи не обойтись, но помощь нужна квалифицированная. Для начала мне нужно подать заявление на сайте госуслуг, что любые сделки с недвижимостью не могут проходить без моего личного присутствия. Для этого мне еще надо узнать в Росреестре кадастровый номер объекта недвижимости, то есть квартиры. Для меня всё это, конечно, тёмный лес. Но я справлюсь. Надо еще узнать у Ирины Вениаминовны, или у кого-то из ребят в студии, может быть есть знакомый толковый юрист. Желательно, конечно, не сильно дорогой.

С Данилой я не пересекаюсь. Ничего о нём не знаю.

Кажется, он заболел. Варвара Михайловна точно была на больничном неделю, значит и он.

Не важно. Я справлялась без него, справлюсь и сейчас.

Через несколько дней опять приезжает Надежда, с коллегой. Их тоже интересует моя ситуация с квартирой. Они готовы помогать. Хотя я волнуюсь. Мне страшно, вдруг вся эта история выйдет мне боком? Не хочу потерять сестру.

– Соня, а где папа Арины? Это ведь был не ваш отец, да?

Увы, мой папа умер, когда мне было двенадцать, сердечный приступ. Сердце у его давно побаливало, но он все отмахивался, говорил, что это банальная невралгия. Мама дико переживала, это и на её здоровье сказалось сильно. Когда через два года она мне сообщила, что ждёт ребенка я была, конечно, в шоке. Я даже не знала, что она с кем-то встречается. Но она и не встречалась. Сказала только, что это старая школьная любовь. Он, естественно, был женат, разбивать семью моя мама оказалась не готова. Этот мужчина не знал, что она родила ребёнка. Она ему не сказала. Ну, собственно, я думаю, захотел бы – узнал, ведь так? Значит, не захотел. После смерти мамы бабушка думала его найти. А я испугалась. Представила, что он заберет Аришку. В общем, я поступила эгоистично. Потребовала, чтобы бабушка отказалась от идеи его найти. Бабушке в то время было, собственно, уже не до поисков.

– У Арины нет отца. Прочерк в свидетельстве.

– Это мы знаем, но… ты же сама понимаешь, так не бывает? Где-то же он, физически, есть?

– Нет. Нигде нет. Мама не говорила кто это. Так что…

– Может, осталась какая-то её переписка в соцсетях? Письма? Сообщения?

Я пожимаю плечами. Мне это неинтересно. Мама для него была мимолетным увлечением. И вообще, не считаю его достойным. Если он при жене завел роман на стороне – грош ему цена. И как мужчине и как отцу.

Да, это юношеский максимализм, я понимаю. Но искать этого человека я не готова. Когда Арина подрастёт – спрошу у неё. Вернее… я уже спрашивала. Она тоже испугалась, что её заберут от меня и сказала, что никакой папа ей не нужен.

Варвара Михайловна выходит на работу. Снежная королева, как всегда. Хорошо, что мне не надо с ней пересекаться и даже Аришка занимается у другого педагога.

Никаких санкций после слов Аделины для Варвары не последовало. Да Винчи я рядом с ней не вижу, ну это и понятно.

Но я не вижу его вообще.

А спросить, где он и что с ним – не решаюсь. У кого? И написать ему не могу. Хотя в какой-то момент очень хочется.

Дней через десять после той истории ко мне подходит одногруппница Дарина Зверева, та, которая меня защищала.

– Сонь, тут такое дело. Я занимаюсь в студии фотографии, и мне нужны модели для съемки, ты и Арина подходите идеально, ты не могла бы мне помочь? Я заплачу.

– Зачем платить? Я помогу и так. Когда нужно?

– В идеале завтра, если вы с Ариной можете.

– Можем. Только скажи, что нужно, наверное, какая-то одежда?

– Там всё будет. Несколько образов. Одежда, макияж – все сделаем. Нужны только вы.

– Отлично. Мы согласны!

Иду в детский сад за Ариной, по дороге покупаю ей «киндер», хочу обрадовать.

В саду кипиш, все на ушах. Когда я слышу – ребёнок пропал – холодею.

Нет, пожалуйста! Только не это!

– Соня… Арина…

Ушла примерно полчаса назад, во время прогулки. Жесть… Мне звонили, но у меня телефон в последнее время совсем стал чудить, и зарядка садится быстро, и звонки не всегда принимает.

– Да что ж за напасть такая с этой сироткой, вечно от неё одни проблемы, то дерется, то над детьми насмехается! Еще и сбежать вздумала! За что такой подарок в нашу группу! Теперь еще воспитателю прилетит из-за этой «звезды»! Там явно диагноз, её лечить надо!

Выслушиваю причитания одной из мамаш в группе, не выдерживаю.

– Это вас надо лечить! Вы о ребенке такие вещи говорите! Она не виновата, что она сирота! И по всем показателям в группе она лидер! А если бы воспитатель за вашим сыном не уследил?

– А мой не убегает!

– Ясно, ваш лет до сорока будет у вашей юбки сидеть, как привязанный.

– Ах ты… хамка малолетняя… невоспитанная дрянь!

– На себя посмотрите! Кто еще дрянь.

Поворачиваюсь к заведующей садом.

– Когда она ушла? Как? С ней кто-то был? У вас же тут камеры, охрана?

Отвечает воспитательница. Она у нас новая, молодая, и мне её по-своему жаль, Аришка о ней хорошо отзывалась, и будет беда, конечно, если её уволят.

– Ариша нашла лазейку в заборе. Узкая, но как-то протиснулась.

– Полицию вызвали?

– Едут.

Сажусь на лавочку. Слез нет. Сил нет.

Что делать? Куда она могла сбежать?

Господи, когда всё это кончится?

Глава 23

– Арина? Ты что тут делаешь? Ты одна?

– Данечка, я соскучилась.

Девчушка подбегает ко мне, тянет ручки, я машинально, как делаю с сестрами, наклоняюсь и вот уже маленькая обезьянка обнимает меня за шею, обхватывая ногами торс.

– О! Да Винчи! Мы чего-то о тебе не знали? – Коршун ёрничает, я шикаю на него, отваливаю подальше от друзей. Впрочем, Тор уже спешит к своей Лерке, а Стас тормозит недалеко от меня, мы хотели выпить кофе.

– Ты ледяная вся, давно тут сидишь?

– Давно. Я в школу боялась зайти. Ты нас совсем бросил, да?

– С ума сошла? – улыбаюсь, а сам с досадой думаю, ведь и правда, бросил! Обещал помогать и…

Понимаю, что Варвара на меня надавила, я пошёл у неё на поводу, потом эта болезнь. А ведь я обещал, обещал Соне… Да, чёрт возьми, я себе обещал, что буду рядом с ними пока я им нужен. А я нужен. Это я понимаю, взглянув на Аринку.

– Соня знает, что ты тут? – глупый вопрос, конечно же нет!

Она опускает глазёнки, машинально палец в рот тянет – ясно всё.

– Ариш? Не бойся, я ругать не буду…

– Даня, прости, я из сада сбежала. Очень, очень хотела к тебе.

– Как ты меня нашла? – вот этот вопрос меня сильно удивляет. Правда, студия не так далеко, всего-то пара автобусных остановок от нашей гимназии, и садик Арины где-то рядом.

– Нашла. Нас водили сюда на спектакли, я тебя видела.

Да, у нас в гимназии своя театральная студия, ставят спектакли, приглашают детей и детских садов, которые рядом. Ничего себе. Смышленая какая, запомнила же все!

– Надо позвонить Соне. Я тебя отвезу.

– Ты вернёшься же к нам в студию? – смотрит так жалобно, губки дрожат.

– Конечно вернусь, я просто болел. – немного лукавлю, мысль была бросить. Художником я не стану. Фотографом, режиссёром, продюсером – возможно. Но писать картины…

Это такое дело. Тут надо быть или Ван Гогом, или Дали, или Кандинским, или Суриковым, или не начинать вообще. Да, я хороший ремесленник. Я могу много. Но… до той же Сони с её красками, игрой света и тени, да, просто идеей картины мне далеко. Кстати, надо убедить её, что ей как раз стоит продолжать.

Скоро студия примет участие в большом конкурсе, победители получают гранты на обучение. Сонька должна участвовать.

– Даня, а ты правда любишь Варьку?

Так, стоп… а это чудо-юдо откуда всё знает? Слышала? В принципе, могла. Хотя мы с Соней тогда в коридоре говорили довольно тихо. Ну… не сестра же с не обсуждала? Почему-то не верится, что Соня могла.

– Арин, не Варьку, а Варвару Михайловну.

– Варьку. Она злая. Все девочки из её группы говорят. Они сказали, что ты в неё влюбился.

Дети! Как у них все просто. Зато и прозрачно, сразу ясно, откуда ветер дует.

– Малыш, так нельзя говорить. Варя хорошая, просто… строгая.

– Злая! Строгая наша Мария Степановна, она нас может ругать, но никогда не скажет, что мы… эти… как.. без…бездури.

Бездари… Интересно. Да, моя Варвара бывает категоричной. Она и меня пару раз прикладывала так, что… Нет, я с ней согласен. Она права. Если нет таланта… А его нет. Есть ремесло. Вот у Сони…

Хотя Варвара и по Сониным работам пару раз проехалась капитально, но тут уж я с ней был не согласен. Варвара не любит, когда с ней спорят, но в этот раз я тоже проявил категоричность. Может поэтому она слегка и невзлюбила Соню? Это не ревность, нет, другое. А может и ревность.

Так, слишком много мыслей, Да Винчи! А с тобой холодный и голодный ребёнок!

– Есть хочешь?

– Ага, очень!

– Тогда быстро заскочим в кафе, Коршун! – окликаю друга, – подкинешь до «Угла»?

Углом мы называли ближайшую кофейню, которая и находилась на углу здания, и называлась « На Углу».

Пока едем набираю Соню. Недоступна. Чёрт, что за напасть. Наверняка же в саду переполох!

Ищу в поисковике номер сада. Телефон.

– Алло, детский сад? Ребёнка не теряли? Да. Нашлась. А сестра её рядом? Я её друг. Данила Виноградов. Передайте, все хорошо с Ариной, я её нашел. Пусть перезвонит. Телефон мой? Ну, запишите.

Не думаю, что у меня будут какие-то проблемы. Я же не сам Арину украл, правильно? Она пришла. Вот то, что проблемы могут быть у Сони – это да. Скорее всего.

Чёрт, да что ж ты такая проблемная-то, Красотка?

– Даня, у Сони телефон старый, почти не работает.

– Что ж ты, Да Винчи, девушке своей не можешь телефон купить? – Коршун издевается, ухмыляется в зеркало заднего вида, на нас глядя.

– На дорогу смотри, баран.

Подмигивает Арине, а она… ну, тут все просто – язык ему показывает, и рожицу корчит.

– Она не его девушка! Это я его девушка. Девочка.

– Ясно, значит, девочка Да Винчи? – Коршун опять смеется, а я…

А меня почему-то пробивает.

Я представляю её, свою девочку. В образе Моны Лизы. Спокойную. Строгую. Такую, которая, кажется, что-то знает о жизни такое, чего не знаешь ты и не знает больше никто.

И эта девочка не Варвара.

Это Соня.

Маленькая, мудрая девочка. Которую нужно защищать. И любить.

Но я не могу любить Соню, ведь так? У меня… У меня Варвара и статус «всё сложно» – как у не самой умной «инста-няшки». Да уж. Дожили, Да Винчи…

Телефон взрывается диким саундом – это я установил мелодию из нашего последнего альбома. Аринка вздрагивает.

– Соня, да… Она со мной. Как? Сама пришла. – вижу, как сжимается Арина, только сейчас, видимо, понимающая, что подставила сестру, и, возможно, получит хороший нагоняй. – Ты… не ругай её сильно. Я её привезу. Ну… мы сейчас заскочим в кафе. – Ого, Красовицкая так умеет? – Не кричи, спокойно. Она со мной. Она в порядке. Ну, замерзла только. Её надо согреть и накормить. Мы недалеко от студии. Ну, относительно. Кафе «На Углу» знаешь? Если хочешь, приходи.

Теперь Коршун смотрит еще более заинтересовано.

– Ху из Соня?

– Это моя сестра. Соня. И она меня наругает.

– Не будет она тебя ругать. Не бойся. Я возьму огонь на себя.

Паркуемся у кафе. Заходим. Я вижу глаза Аришки, ротик приоткрылся.

– Что ты хочешь? – по взгляду вижу – хочет всё.

– А можно?

– Можно. Но не много. А то живот заболит. Но я могу купить тебе еще с собой.

– Спасибо.

Коршун ухмыляется, заказывает себе американо с молоком, а не модный раф, ну и сэндвич. Я беру два лавандовых рафа, уверен, что малышке понравится, мои сестрицы его с удовольствием пьют. Арина сосредоточенно выбирает пирожные. Смотрит на меня такими умильными глазенками. Ну, конечно, красивая корзиночка с малиной, и еще Павлова, там тоже ягоды.