Венец демона

Кэт тихонько ахнула, Монк присвистнул.

– Янтарь, – сказал доктор. – Тутвсё в янтаре.

Шокированные таким зрелищем, они направили свет на свод и другие стены: повсюду камень отражал лучи огненным сиянием.

– Мы как будто внутри огромного драгоценного камня, – прошептала Элена.

– Может, так оно и есть. – Сласки провел рукой по янтарю. – Какой гладкий…

– Словно растаял, а потом затвердел, – согласилась Элена.

– Вот именно. Янтарь становится пластичным при ста пятидесяти градусах по Цельсию. На предприятиях нагревают небольшие кусочки, чтобы затем под высоким давлением переплавить в крупные камни.

– Тут произошло то же самое? – спросила Кэт, рассматривая бескрайние запасы янтаря.

– Только в более серьезных масштабах, – с трепетом произнес Сласки. – Если артефакт мистера Смитсона и вправду из этой пещеры, то возраст залежей можно оценить в сотни миллионов лет. Они сформировались еще до того, как тектонические силы сдвинули континенты в их нынешнее положение. В то время здесь находилось заросшее соснами побережье древнего моря Тетис. От жара и давления янтарь расплавился и растекся по всему берегу, а под действием газа образовался пузырь в виде пещеры.

– Это все замечательно, – сказала Кэт, – но если Джеймс Смитсон добыл свой образец тут, то где именно?

Клара посветила на дальнюю часть пещеры: вся стена там была раздроблена. Из пепла торчали железные колеса тележек и наконечники мотыг. Брошенные инструменты горели, пока от них не остались лишь металлические скелеты.

Сэм и Сласки продолжили исследовать стену. Судя по всему, в пещере сохранились и более древние останки.

Шаги Сэма замерли. Он практически прижал фонарик к янтарю, подсвечивая камень.

– Господи, кажется, это нетронутый экземплярCyllonium…

Члены группы облепили находку. В янтаре сохранилось крылатое насекомое размером с кулак.

– Гигантская цикада, – пояснил Сэм. – Из раннего мелового периода.

Не успели они рассмотреть существо, как энтомолог бросился дальше.

– А тут, смотрите! Целый выводокAustroraphidia, ископаемого хищного насекомого под названием верблюдка, из того же периода.

Существа в янтаре выглядели так, будто застыли в полете. Каждое было длиной в пять дюймов с крыльями в два раза больше.

Сэм лихорадочно перебегал от одного насекомого к другому.

–Kararhynchus, вид жуков из позднего юрского… Eolepidopterix, огромный вымерший мотылек… Protolepis, одна из первых настоящих бабочек…

Он как будто вел их через доисторический террариум, застывший в янтаре: тут были и ряды огромных муравьев, и многоножка длиной с руку Элены, и гигантский паук, словно вышедший из фильма ужасов. Среди вымерших жуков, мух и мотыльков попадались и фрагменты древних деревьев, например веточки, примитивные шишки, широкие листья. Элена обратила внимание на большой цветок, чьи белоснежные лепестки сохранились в неизменном виде с того самого дня, как раскрылся бутон.

И это было еще не все.

Кэт посветила фонариком на кожистый череп размером с шар для боулинга. Из продолговатой, как у крокодила, челюсти торчали акульи зубы.

– Ископаемый ящер, – прошептала она.

Монк кивнул.

– Такое впечатление, что кто-то выхватил историю юрского периода по частям и сохранил в янтаре.

– И все это относится к тому же времени, что и артефакт Смитсона, – добавила Кэт.

– Идите сюда, – уже не таким радостным голосом позвал Сэм.

Его фонарик был направлен в самую глубь куска янтаря, где скрывалось нечто ужасное: плотный рой черно-красных существ знакомой формы.

Осы-солдаты.

– Одокуро, – сказал Беннет. – Они здесь.

06 часов 04 минуты

Значит, это то самое место.

К облегчению Кэт примешивался ужас. Последние три минуты она шла вдоль изгибающейся стены, в которой обнаруживались все новые виды дьявольских существ, от крошечных трутней до огромных производителей. Постепенно количество видов-соперников сокращалось, и дальше в янтаре были лишь застывшие одокуро.

И неудивительно.

– Фу. – Элена отвернулась от небольшой ящерицы со вспоротым животом, из которого торчала куча ос. Одокуро буквально выжгли доисторическое создание изнутри, поглотив его биомассу.

Сласки и Клара не интересовались пугающим зрелищем и пошли вперед, однако директор музея вдруг замер и опустился на колено. Кэт услышала, как он сердито ругается, обращаясь на польском к Кларе.

– В чем дело? – спросила Кэт.

Сласки встал, взяв себя в руки, и показал на дальнее пространство стены, где было наспех вырезано несколько каменных блоков, чтобы добраться до более светлого янтаря под слоем почерневшего.

– Воришки постарались, – объяснил Сласки.

Кэт поняла, что он имел в виду. После того как все сгорело, кто-то сюда наведывался. Авантюристы, прознавшие о бесценных залежах, рискнули тайком проникнуть в пещеру.

– Черные копатели, – печальным тоном добавила Клара и посмотрела в сторону выхода. – Может, поэтому шахту пытались надежно закупорить.

– Теперь понятно, как Джеймс Смитсон добыл свой артефакт, – сказал Монк, наклонившись к Кэт. – Наверное, купил у одного из таких копателей.

Кэт кивнула.

Тогда Смитсон узнал о трагедии из того же источника.

Страшно было представить, какой ужас постиг шахтеров, когда они наткнулись на доисторические кости в янтаре и выпустили наружу цисты в состоянии криптобиоза. Цисты попадали внутрь рабочих, выводились личинки, и люди умирали мучительной смертью, а их уничтоженные изнутри тела взрывались фонтаном взрослых ос.

Пока Кэт рассматривала изрезанную стену, Сэм пошел дальше. Краем глаза она заметила, как энтомолог остановился и приник к янтарю, после чего позвал остальных.

– Ребята, тут… тут что-то не так.

Что еще?

Его беспокойство привлекло внимание всей группы. Яркий свет нескольких фонариков выхватил из темноты кусок янтаря со множеством одокуро во всех их ужасающих формах.

Кэт нахмурилась, не понимая, что так встревожило энтомолога.

Сэм приблизился к стене, внимательно разглядывая несколько экземпляров ос.

– Думаю, они были уже мертвы, когда их залило янтарем.

– Почему? – спросила Кэт.

– Если присмотреться, можно заметить, что они деформированы. Вот, гляньте на этого солдата: его оболочка треснула, и янтарь вокруг потемнел.

Кэт прищурилась, а Элена надела очки.

Он прав.

Оса казаласьпридавленной. Рядом с ней в камне остался темноватый завиток, будто душа насекомого покинула мертвое тело.

– По-моему, это кровь, – сказал Сэм. – Оса истекла кровью, перед тем как умереть.

Монк тоже внимательно посмотрел на создание.

– Ее могло раздавить давлением, когда формировался этот пещерный пузырь внутри янтарной массы?

– Нет. – Сэм сделал шаг назад. – У всех ос на этом отрезке стены одинаковые повреждения, другие же виды насекомых –Palaeolepidopterix и Tektonargus — совершенно не тронуты. Что-то убило одокуро до того, как их тела окутал янтарь.

Кэт медленно кивнула, раздумывая над его словами.

– Если мы найдем, что именно…

Зачем утверждать очевидное? В этом и заключалась цель поездки: узнать, что остановило распространение этого хищника высшего порядка в доисторическом мире.

Дальше двинулись сплоченной группой; даже Сласки и Клара не отставали, встревоженные беспокойством напарников.

В свете фонариков появлялись очередные одокуро. Смерть не пощадила никого: ни разведчиков, ни солдат, ни жнецов…

Какова причина таких повреждений?

Взгляд Кэт остановился на чем-то ярком.

На земле лежало тело – но не обгоревшего шахтера.

Одежда была цела, кожа обвисла и выглядела неестественно белой на фоне черных волос и бороды. На лице застыло выражение страха и ужаса, навеки сохранившееся в атмосфере с высоким содержанием натрия. Рядом валялась кирка, хотя вряд ли бедняга сумел бы воспользоваться инструментом – его руки были связаны веревкой.

Определить причину смерти не составило труда: перерезано горло. Повод для убийства нашелся поблизости – глыба янтаря высотой по пояс, вырезанная из стены. В те времена за нее дали бы целое состояние.

– Вот и один из черных копателей, – промолвил Сласки.

Клара удрученно покачала головой.

– Расплата за такие деяния была жестокой.

Сэм изучал поврежденную часть стены, откуда вы́резали глыбу янтаря. Энтомолог поставил фонарик сверху на глыбу и начал опускаться на корточки, затем вдруг вскрикнул и отшатнулся.

Подсвеченная глыба сияла, как лампа. Внутри ее находилось сокровище. Теперь понятно, зачем копатель вырезал такой громадный кусок янтаря. А как же иначе?

Сэм встал на колени, не сводя глаз с увиденного.

– Профессор Мацуи ошибался… все ошибались.

Его слова были полны отчаяния.

Глава 36

9 мая, 13 часов 05 минут по японскому времени

Фудзикавагутико, Япония

– Мы спустились намного ниже, чем на один этаж, – сказал Кен. За минуту, что лифт ехал с четвертого на пятый подуровень, у него заложило уши. Даже температура здесь была ощутимо ниже.

Он выглянул в небольшой коридор, ведущий к раздвижным дверям из стали, и поманил Сейхан за собой. Одетая в хирургический халат и маску, она резко толкнула вперед доктора Хамаду.

– Какая тут глубина? – спросила она у пленного.

– Семь… семьдесят метров, – запинаясь, ответил Хамада.

Кен мысленно вздрогнул: этот уровень уходил под землю на высоту двадцатиэтажного дома.

– Почему так глубоко?

– Чтобы проводить секретные исследования. Это настоящий бункер, он может выдержать ядерный удар. К тому же уникальное геологическое строение местности служит естественной изоляцией.

– О чем это вы? – Судя по вспотевшему лбу Сейхан, она испытывала мучительную боль, хотя личинки внутри нее на время затихли.

– Сами увидите по пути к аварийному выходу. – Хамада махнул в сторону раздвижных дверей.

За ними оказалась круглая лаборатория такого же размера, что и наверху. Все сотрудники уже эвакуировались, а мигающая зеленая стрелочка указывала на другой выход – хорошо бы тот самый, к которому обещал привести Хамада.

Кен успел осмотреться: справа и слева к лаборатории прилегали кабинеты с подопытным крысами и кроликами в клетках. На рабочих станциях в центре помещения стояли центрифуги, термоциклеры и автоклавы. Полки были заставлены разнообразными стеклянными емкостями, пипетками и бутылочками с молекулярными энзимами, реагентами и буферными растворами.

На глаза Кену попались две важные этикетки:Cas9 и tracrRNA plasmid.

– О, вы тут занимаетесь методикамиCRISPR-Cas[6], – обратился Кен к Хамаде.

Доктор пожал плечами.

Сейхан бросила на Кена вопросительный взгляд.

– Это методика тончайшей генной инженерии. С таким оборудованием можно без лишних усилий разделять и сращивать ДНК.

– Что за эксперименты вы ставите? – Сейхан резко остановилась. Ее глаза загорелись надеждой, что это как-то связано с лекарством.

– Мы детально изучаем генетику ос, – сказал Хамада. – Хотим узнать секрет их поразительного долголетия.

По телу Кена пробежал холодок.

– То есть вы проводите опыты с той частью ДНК ос, которую они позаимствовали после заражения у микроорганизмов Лазаря?

– Именно так. За последние десять лет нам удалось тщательно исследовать заимствованные фрагменты ДНК – и обнаружить, что одокуро используют их совершенно уникальным образом. Наше многообещающее открытие, вероятно, не только поможет продлевать жизнь, но и воскрешать умерших.

– Вы сумасшедший. – Кен сурово посмотрел на доктора.

– Скорее уж прогрессивно мыслящий, – возразил Хамада. – К сожалению, нельзя приступить к клиническим испытаниям, пока не разработаны продвинутые генетические инструменты вроде методикиCRISPR-Cas.

Хамада кивнул на ряд темных окон рядом с выходом. Сейхан толкнула его вперед. Кену не хотелось смотреть, но он не удержался. Края стекла были покрыты инеем, как будто температура в соседнем помещении поддерживалась на уровне нуля или ниже. В приглушенном свете виднелся длинный ряд больничных коек, на которых лежали пациенты, мужчины и женщины, разного возраста, от подростков до стариков. Безжизненные на вид тела соединялись с аппаратурой для наблюдения за мозговой активностью. Даже из-за окон было видно, что она отсутствует.

– Все они находятся в искусственной коме, – подтвердил Хамада. – Не подумайте, что мы чудовища – нормативы по уровню боли и стресса пациентов строго соблюдаются.

Кен хотел поспорить со словами доктора, однако не мог выговорить ни слова.

На каждом теле имелись следы жестокого обращения. У одного мужчины обгорели обе руки, кожа почернела и растрескалась; из вскрытого живота другого торчали высушенные, как вяленое мясо, внутренности. Ближайшая к окну женщина была по пояс вморожена в глыбу льда. На этом кошмары не заканчивались: Кен увидел сочащиеся нарывы, содранную кожу, ожоги от радиации.

Однажды он читал про японские лагеря в Китае, где во время Второй мировой войны ученые ставили ужасающие биологические эксперименты на заключенных и местных жителях. Кто-то явно решил продолжить подобные исследования уже в новом тысячелетии.

Хамада оправдывался, но говорил с запинкой, что выдавало его стыд.

– Мы проводим испытания стрессом – на тканях, на органах. Устанавливаем критерии для дальнейшего тестирования генов Лазаря и их возможности восстанавливать изувеченные тела.

Сейхан увидела достаточно. Ее лицо превратилось в маску ярости. Сюда Хамада и собирался отправить ее, чтобы проводить опыты на ребенке в утробе.

Японец вскрикнул, когда Сейхан ткнула его скальпелем, подталкивая к выходу.

Лабиринт коридоров тянулся через кабинеты и небольшие лаборатории. Становилось все холоднее, и с каждым поворотом они прибавляли ходу, чувствуя, что время истекает.

Наконец ближе к очередным красным дверям на них дохнуло морозным воздухом.

Они поспешили выйти – и оказались на какой-то старой станции метро. Узкая платформа вела к семи белым вытянутым вагонам, с крошечными окошками, за которыми толпились люди.

Наверное, последняя группа сотрудников, эвакуирующаяся с этого уровня.

Кен заметил и вооруженных мужчин с винтовками. Направляясь к вагонам, он опустил голову и отвел глаза. Сейхан последовала его примеру и крепче схватила доктора сзади за хирургический халат.

Головной вагон вдруг тронулся и тихо помчал в мрачный туннель. Он работал от электричества, однако ехал не по рельсам, а по льду. Его приводили в движение маленькие шипованные шасси, крупные полозья сверху и снизу стабилизировали процесс. Так вот что имел в виду Хамада, когда говорил о «уникальном геологическом строении местности»…

Теперь все стало ясно.

Они попали в одну из лавовых труб Фудзиямы. Коллеги из лаборатории в Киото показывали Кену фотографии из ледяных пещер в Нарусаве, где с потолка свисают прозрачные сталактиты. Говорят, что внутри горы полно проходов с вечной мерзлотой.

Компания «Фениккусу лабораториз» воспользовалась природными свойствами горы с уже готовым туннелем, чтобы построить тайный путь эвакуации. Тот первый вагон сейчас, возможно, проезжает под озером Кавагути, направляясь в безопасное место.

Вот бы и нам туда попасть…

Когда они подошли к последнему вагону, двери открылись. Половина мест была свободна, так что трое «отставших» вполне могли уместиться. Только вот другие пассажиры оказались вооружены, а возглавлял их вышедший навстречу знакомый человек.

Валя Михайлова.

В белой куртке с откинутым капюшоном она выглядела королевой этой ледяной станции – лицо бледное, волосы будто из снега, высокомерный вид дополняла надменная улыбка.

Сейхан прикрылась доктором, как живым щитом.

– Прячься. – Она показала Кену, чтобы тот встал сзади, однако Мацуи не сдвинулся с места.

За Валей стояла целая группа суровых вооруженных бойцов, мужчин и женщин. Некоторых Кен помнил по атоллу Икикауо. Она лично отбирала в свою команду преданных и беспощадных солдат.

Кен увидел еще одно знакомое лицо. Держа огромный пистолет в одной руке, другой Валя прижимала к себе пожилую женщину в синей хирургической форме – ту самую медсестру, сбежавшую из операционной. Видимо, она успела кого-то предупредить.

Под звук приглушенной сирены уехал еще один вагон.

Обернувшись, Кен заметил, что мигающие стрелочки сменили цвет с зеленого на красный.

Валя проследила за его взглядом.

– Полагаю, наш выдающийся предводитель отдал последний приказ – уничтожить эту посвященную науке пагоду. – Она наставила на них пистолет. – Хотя нам уже все равно.

Михайлова прицелилась и выстрелила.

13 часов 11 минут

Плохой знак.

Грей стремительно преодолевал бесконечные ступени, ведя за собой остальных.

Когда Хога с Эндо взорвали красные двери на площадке четвертого уровня, они обнаружили казалось бы нескончаемый спуск. Пирс насчитал с десяток пролетов к тому моменту, как зеленые стрелки на указателях стали сердито-красными и зазвучала сирена.

– Быстрее! – подгонял всех Грей. Он перескакивал через ступени и налетал на стены на поворотах.

Айко была самой шустрой, за ней бежали Хога и Эндо. Палу тащился позади – придерживая крепкой рукой за талию, он еще тянул за собой перепуганного пленника, доктора Оширо.

Раздался ожидаемый взрыв… целая серия взрывов.

Основание башни затряслось, и на следующей лестничной площадке Грей упал. Палу помчался вниз по лестнице головой вперед; он сумел удержаться, схватившись за перила, однако упустил доктора. Оширо сидел на ступеньке и широко раскрытыми глазами смотрел на свои руки, медленно осознавая, что он свободен.

– Даже не вздумай! – предупредил его Грей.

Оширо вскочил на ноги, помчался вверх по лестнице и быстро исчез из виду.

Палу встал, готовый броситься в погоню.

– Забудь, – показал вниз Пирс. – Нет времени.

Вопль Оширо, отразившийся эхом от лестничной шахты, подтвердил его слова. Грей почувствовал, как закладывает уши.

– Бежим!

Они прибавили скорости, перепрыгивая с одной площадки на другую. Воздух становился жарче и плотнее, каждый вздох обжигал. Позади раздался звук, похожий на рев дракона.

Грей представил, как их накрывает волной пламени.

Наконец-то оказавшись внизу, группа выбила двери, ведущие в небольшой коридор.

– Не останавливаемся! – крикнул коммандер.

Они бежали, не отставая друг от друга. Стальные двери разъехались в стороны, будто приглашая в безопасное место. Команда ворвалась в лабораторию, и тут Пирс обратил внимание на шипящий звук.

Дракон нагнал их.

Круглое помещение обдало жаром. Члены группы кинулись врассыпную, а закрывшиеся двери отрезали путь пламени. Адский огонь остался снаружи, из разбрызгивателей на потолке полетели струйки воды.

Грей собрал всех в круг и сказал:

– Нам надо…

За выходом у дальней стены лаборатории послышалась огнестрельная очередь. У Грея сжало грудь.

Не дожидаясь его приказа, все побежали к двери.

С каждым их шагом звуки стрельбы приближались.

13 часов 15 минут

Борись или умри.

С такими словами Валя вложила «ЗИГ-Зауэр» в руку Сейхан, которая не могла понять, что происходит.

Пару секунд назад Михайлова выстрелила. Первая пуля угодила в грудь Хамаде. Сейхан подхватила мертвого доктора, чтобы прикрыть себя. Вторым выстрелом Валя снесла половину черепа изумленной медсестре. Отбросив тело, она показала дымящимся пистолетом на последний вагон.

– Вперед.

Пораженная Сейхан была слишком одурманена болью, чтобы сдвинуться с места.

Из дверей стоящих впереди вагонов высыпали два десятка вооруженных человек. Сбитые с толку охранники, чьей задачей, скорее всего, было защищать основных членов исследовательской команды, бездумно толпились на платформе. Бойцы Вали воспользовались ситуацией и открыли огонь, убив половину противников. Во время перестрелки Михайлова, схватив Кена, толкнула его в вагон и сунула Сейхан пистолет.

Та присела на корточки рядом с Валей в открытых дверях последнего вагона. Вместе они расстреляли оставшихся охранников. Четверо из команды Вали погибли, еще четыре ее напарника спрятались за столбами на платформе, пытаясь атаковать врага с фланга.

Каждый выстрел Вали сопровождался ругательством.

Сейхан чувствовала запах пота и пороха. Видимо, русская недооценила мощь местной охраны. Это стоило жизни ее бойцам и подвергало опасности их всех.

Один из ее людей решил перебежать к другому столбу, но не успел сделать и пары шагов, упал как подстреленный.

Валя заворчала от досады: ситуация становилась безвыходной, а времени было в обрез.

Между двумя группами противников вдруг появилась третья.

Сейхан замерла, не веря своим глазам. Грей и Палу в компании еще троих в масках стали стрелять в вооруженных стражей.

– Сюда! – крикнула Валя своим напарникам, пока вновь прибывшие их прикрывали.

Они послушно забежали внутрь.

Михайлова убила еще одного охранника. Не отставала от нее и Сейхан. Через мгновение ожесточенная битва закончилась.

Будто по сигналу, первый вагон тронулся по льду на острых полозьях, за ним следующий.

Грей с командой побежал к вагону, размахивая оружием. Он обрадовался, увидев Сейхан, но не сводил глаз с альбиноски. Прицелился в Валю, однако Сейхан заслонила ее.

– Отойди, – прошипел Пирс, полный злости.

– Не спеши, – сказала Сейхан.

13 часов 18 минут

Грей нахмурился – он не ожидал такой реакции от Сейхан. Ворвавшись на станцию, коммандер увидел, как они вдвоем обороняются от нападения общего врага. Да, подобная ситуация временно объединяет противников; однако теперь схватка окончена.

Соратники Грея наставили пистолеты на людей внутри вагона: кто-то из них был ранен, кто-то обезоружен. Враг целился в ответ.

Что тут, черт возьми, происходит?

Валя спрятала пистолет в кобуру и с преувеличенной осторожностью достала из кармана небольшую флешку. Бросила ее Грею, и тот поймал накопитель одной рукой, не опуская оружия.

– Что это? – спросил он, сжимая флешку в ладони.

– Билет на волю для меня и моей команды. Там указано местоположение склада с канистрами газа.

– Какого газа?

– Инсектицида, разработанного «Фениккусу лабораториз». Это эффективное средство против ос, однако с высокой степенью канцерогенности и ядовитое для многих других видов. Природа серьезно пострадает, зато с заразой будет покончено. – Валя посмотрела на Айко. – Компания планировала использовать этот запас для собственной защиты в ближайшие месяцы и годы.

«Хорошо, что я не пристрелил ее сразу», – подумал Пирс, особенно учитывая следующие слова Вали.

– На флешке квантовый шифр, и она самоуничтожится, если ее взломать. Я вышлю код, если вы дадите нам спокойно уйти.

– С чего вдруг мы должны тебе верить? Может, на флешке вообще ничего нет.

– Конец света не вписывается в мои планы на будущее; я тоже хочу, чтобывы спасли мир.

Грей все понял.

Хитрая сука намерена использовать нас для воплощения в жизнь своих амбициозных замыслов.

Он хорошо изучил Валю; такое же хладнокровное выражение иногда мелькало и на лице Сейхан. Бывшие члены Гильдии. Чтобы выжить при зачистке организации, надо быть ее смертельно опасным ядром.

Во главе с женщиной, чье сердце такое же ледяное, как и ее кожа.

Как я позволю им уйти? Ведь станет только хуже.

Он вздохнул, зная ответ.

Но это будет завтра…

Грей опустил пистолет.

Губы Вали изогнулись в довольной ухмылке.

– В качестве жеста доброй воли я уже отправила сигнал саморазрушения всем самолетам, которые взлетают с островов и направляются к большим городам со своим убийственным грузом.

Грей представил, как три беспилотных «Сессны» летят к побережью Мауи.

– Как видишь, я позаботилась об этом, – добавила Михайлова, – чтобы вы могли сосредоточиться на гавайской проблеме. – Она повела плечами, глянув на Сейхан. – К сожалению, на зараженных пестицид не действует.

Этого Грей и боялся. Он взял Сейхан за руку. Ее ладонь была горячей.

– А значит, инфекция на Гавайях будет возникать снова и снова. Понадобится непрерывная обработка газом, что грозит серьезным ущербом окружающей среде, а также изоляция, чтобы уберечь население остального мира.

Лицо Палу стало мертвенно-бледным. Решение не из лучших, однако другого у них не было.

Уехали еще три вагона, остался лишь последний. Понимая, что надо идти на сотрудничество, Грей дал сигнал своей команде зайти внутрь.

– Чуть не забыла. У меня есть еще один прощальный подарок, – сказала Валя, как только закрылись двери.