Отель Диабло

       Юна смотрела, как Медик исчезает во тьме, ступенька за ступенькой. Он растворялся в чернильной пустоте, и каждый его шаг эхом отзывался в животе. И вдруг она взвизгнула. Что-то тёплое коснулось её руки. Она отдёрнула её, готовая бежать – но тут же поняла: это Дэни.

– Прости, не хотел пугать, – сказал он и протянул руку. – Я думаю… там ничего страшного. Доверься мне.

 Она посмотрела на него. Его голос был неуверенным, но тёплым. Она взяла его за руку. И они пошли вниз. Сердце Дэни забилось быстрее. Её ладонь была такой нежной, хрупкой, живой. Вот бы никогда её не отпускать. Он посмотрел на неё, улыбнулся.

– Что?.. – насторожилась она. – Да мне до чёртиков страшно в темноте! Даже не думай шутить об этом!

– Я и не собирался, – тихо ответил он. Но внутри его распирало от совсем других чувств.

 Внезапно по стенам туннеля вспыхнули лампы. Тёплый, медовый свет стал освещать путь вниз. На дне лестницы, у металлического щитка, копошился Бэлл. Он что-то ковырял в проводке, попутно споря с Медиком:

– Я не хочу, чтобы меня сокращённо называли “Мэд”! – возмущался тот. – С английского это значит “безумный”.

– А кто сказал, что ты не безумный? – парировал Бэлл. – Может, ты в своё время развлекался, кормя людей таблетками? Да и звучит же лучше – Мэд. Сочно.

– Лучше практикуй прозвища на своём подопытном. Почему ты Дэни назвал Мышкой?

– Ты бы видел, как он метался по бару от Лиссы, – усмехнулся Бэлл. – Проворнее любого мышонка. Оттуда и кличка.

 Он резко захлопнул щиток, и позади него открылась дверь, как в старом лифте. – Прошу, к моему скромному шалашу.

 Они вошли. И будто шагнули в другой мир. Просторная студия озарялась мягким, тёплым светом. Стены – из гладкого, серого гранита, с позолоченными белыми плинтусами. Пол тёплый, словно дерево. Воздух – чистый, пахнущий свечами и яблоками. Первое, что бросалось в глаза – белоснежное фортепиано, стоящее в полутьме. В углу – аккуратная кухня с матовыми панелями, стол со стульями, белыми с золотыми вставками. Всё выглядело так, будто дизайнер из высших сфер подбирал детали для вкуса бессмертного. На стене – виолончель и скрипка. Над диваном – огромная картина. На ней была изображена женщина. Белоснежные, вьющиеся волосы. Тонкие черты. Глаза – кристально-голубые, с лёгкой грустью. Неестественная красота. Боль в идеале. Рядом – Бэлл. Только другой. Опрятный, в чёрном костюме, красной рубашке и галстуке. Серьёзный, даже угрожающий. Глаза – цвета крови. Взгляд – в душу. Следующий персонаж на картине – в белом костюме. Лицо его измазано краской, часть холста разорвана, фигура будто стёрта временем. И последний – болезненно бледный блондин. Худой, почти анорексичный. Черты лица – острые, почти скелетные. Он словно рожден был… неживым, но нарисованным с живым вниманием. У дальней стены – огромный чёрный шкаф. Он не вписывался в интерьер. Будто инородное тело, как заноза в идеально гладкой коже комнаты.

       Юна оглянулась. – Боже… Эту комнату будто вырвали из рая и забросили в ад.

 Она медленно прошлась, почти не веря, что всё это реально.

– Есть тут душ? И можно ли постирать вещи?.. – спросила она.

 Бэлл протянул, не открывая глаз: – Ад или рай – какая разница. Души одинаковы. Меняются только хозяева.

 Все переглянулись – никто не понял, что он хотел сказать. Но следующее прозвучало уже яснее:

– Вещи… выбрасывай. Залезь в чёрный шкаф, нащупай одежду. Он повторит то, что на тебе, но уже чистое, выглаженное.

 Он зевнул и завалился на диван.

– Это магия?.. – спросил Медик.

– Это закон этого места. Здесь работают разломы, способные материализовать пустоту. Нужен лишь импульс желания, и немного силы ауры.

– Я сдохну с голода, – простонал Дэни, подходя к холодильнику. С ним всё как со шкафом?

– Да, – лениво отозвался Бэлл, наблюдая, как Юна роется в шкафу, а Дэни достаёт громадный бургер и ест, издавая счастливые звуки.

– Только знай: ты не насытишься. Это – вкус без пищи. Иллюзия. Память твоего мозга говорит, что ты голоден. Со временем… отпустит.

 Дэни глотал и жевал, в одной руке уже держал торт, в другой – газировку.

– Знаешь, если забыть про всех этих чудовищ… это же идеальный мир!

Можно есть сколько угодно, и не толстеть. Я не уйду отсюда никогда.

– Ты весь в соусе. – Медик закатил глаза. И всё, что ты ешь, – ненастоящее.

– Мы на конкурсе зануд? Или признаем тебя победителем и поедим спокойно? – буркнул Дэни, не прекращая жевать.

Юна, между тем, билась с тёмным шкафом. Водила рукой, но ничего не находила. – Ну где эта чёртова одежда?! Меня всё бесит: этот мир, эта погода, эти твари, эта грязь!

 И только она закончила фразу, как рука её нащупала мягкий, аккуратный свёрток. Она вытянула его. Щёки тут же стали румяными – она смутилась от того, что сорвалась при всех.

– Юна, тебе в белую дверь. Справа от шкафа. Там душ, – сказал Бэлл.

– Ты издеваешься? – усмехнулся Медик. – Она сейчас будет час искать дверь, которой нет.

 Юна обернулась. И правда – чуть дальше шкафа, в стене, была дверь в тон облицовки. Почти невидимая.

– Но… её не было!

– Иногда мы не видим нужных людей, даже когда они перед глазами. Так и с вещами. Ищи внимательнее. – философски отозвался Бэлл. Он подошёл к холодильнику, достал бутылку “Макаллана”. – Кто-нибудь хочет?

– Дай одну, – кивнул Медик.

 Бэлл кинул ему бутылку, взял вторую, плюхнулся на диван. Открыл, сделал глоток прямо из горлышка. – Ты хоть на ногах устоишь?

– Во-первых, я уже на диване. Во-вторых – алкоголь тут не пьянит. Всё иллюзия. Но вкус – прекрасный.

 Юна ушла в душ. А парни – затеяли пир из стейков. Прямо из холодильника вытаскивали мясо разной прожарки. Оно обжигало язык – как будто горячее из духовки. Никто уже не думал о рваной одежде или грязи. Они умылись в раковине. И впервые за долгое время – наслаждались. Когда тишина немного осела, Медик, жуя мясо средней прожарки, поставил тарелку и сказал:

– Бэлл…

Когда Дэни был при смерти – его тело менялось. Появлялись рога, нимб… Что это вообще было?

 Бэлл не ответил сразу. Он отрезал кусок стейка, налил в бокал яблочный сок с виски. Смешал. Сделал глоток. Закусил. Закрыл глаза. На выдохе – сказал:

– Эмоции. Аура. Душевное состояние. В этом мире они значат больше, чем твоя плоть.

 Он поставил бокал и посмотрел на них:

– Вы привыкли делить всё на добро и зло. У вас есть рай и ад, Бог и Дьявол, свет и тьма. Но тут, в Лимбо… Чёрное и белое – это просто отсутствие оттенков. Хороший поступок скорее будет плохим, если камеру навести под другим ракурсом.

 Он провёл пальцем по краю тарелки. – Когда вы влили в него ту кровь… Вы не просто лечили. Вы нарушили структуру.

– Но… он ведь выжил, – тихо сказал Медик.

– Да. Но по всем законам – он должен был умереть. Ты залил в него чистую кровь высшего. Это яд. Это сила. Это… чужой код.

Бэлл встал, прошёлся по комнате. Говорил спокойно, как будто читал лекцию для мёртвых:

– Демоническая кровь… Когда течёт по ранам – она восстанавливает. Неважно, твоя ли плоть, или чужая. Но есть нюанс: – Если демон слаб – то для регенерации нужно много крови. И она испаряется – почти мгновенно. Оставляя ожоги, боль и пепел. Он поднял указательный палец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.