Позволь мне остаться

Я совсем не помню, как здесь оказалась. Все в той же футболке, укутанная теплым одеялом и объятиями. Он перенес? По груди разливается благородное тепло. Не знаю, как на это реагировать, и просто застываю в одной позе, чтобы случайно не коснуться и не разбудить Мирона.

Не замечаю, как снова засыпаю. И второй раз открываю глаза от ощущения горячего дыхания прямо в районе своего лица. Из груди рвется немой крик. Я подскакиваю на кровати, прижимая к себе одеяло, и, запыхавшись, в ужасе смотрю в наглые карие глаза…

Глава 8

Мирон

Спускаюсь на первый этаж. Хард нетерпеливо перебирает лапами, цокая когтями по плитке.

– Дружище, – присаживаюсь на корточки и треплю по мощной шее. – Не пугай девочку, ладно?

Ведет ушами. Мечет взгляд в сторону лестницы и обратно на меня. Умный, чертяка, но тот еще плут.

– Да-да, ты все правильно понял, – смеюсь и иду на кухню.

Накладываю корм в миску и меняю воду.

– Прости, брат, сегодня я уже набегался. – Пес виляет обрубком хвоста. – Утром погуляем, ладно?

У Харда есть свободный выход на улицу через заднюю дверь. Территорию он охраняет сам. Натасканный на защитку и охрану зверь гораздо эффективнее любой сигнализации. Тем более моего дома нет на картах. Его вообще не существует. Он стоит чуть в отдалении от жилого массива, а до ближайшего поселка несколько километров. Ни души вокруг. Мне нравится мое одиночество, в нем есть своя прелесть.

Поднимаюсь на второй этаж, пес неслышно крадется за мной.

– Хард, место. – Он обиженно опускает голову и плетется обратно.

Наглеет без нагрузки. Завтра надо его погонять как следует, а то совсем распоясается.

Прежде чем уйти к себе, останавливаюсь у гостевой спальни. Хочется пойти проверить, как там Лия, но не решаюсь тревожить ее. Пусть отдыхает.

Устал, как черт, но заснуть не получается. Не идет из головы вся эта история с похищением и ошейником. Кто такое мог сотворить с девочкой? Дите же. Интересно, сколько ей лет? Навскидку не больше восемнадцати. Малышка совсем… Проматываю еще раз все произошедшее, как в замедленной съемке. У меня складывается лишь одна версия, но она мне совсем не нравится.

Ладно, все завтра. Организму нужен отдых. Прикрываю глаза и слышу движение за дверью, набираю в легкие воздуха, чтобы рявкнуть на непослушного пса, но дверь тихо открывается. Застываю и не реагирую. Прислушиваюсь к тихому шороху и, кажется, не дышу. Тишина, но я чувствую присутствие Лии в комнате. Осторожно поворачиваю голову и приоткрываю глаза. Девочка сидит на полу у моей кровати, уткнувшись в колени. Обалдела, что ли?

– Лия, – тихо зову, но она никак не реагирует.

Вот же дурочка… Вскакиваю на ноги и иду к ней. Присаживаюсь на корточки и провожу ладонью по ее волосам. Не дергается. Уснула вроде. Подхватываю на руки, совсем ничего не весит. Пушинка. Чуть сильнее прижимаю к груди и касаюсь губами макушки. Все инстинкты мгновенно обостряются, а внутри проносится ураган незнакомых мне эмоций.

«Что же ты со мной творишь, девочка?!» – рычу про себя и от греха подальше кладу свою ношу на кровать. Укутываю одеялом, а сам ложусь на противоположный край.

Смотрю на растрепавшиеся по подушке волосы и едва не вою от желания прикоснуться. Помешательство какое-то. Тело сходит с ума, требуя близости. За что мне это все? Отворачиваюсь к окну и закрываю глаза, на сон нет и намека. Может, в душ сходить?

«Ты еще поотжимайся», – издевается внутренний голос.

Прислушиваюсь к тишине. Тихое дыхание неожиданно успокаивает, веки тяжелеют. Все-таки засыпаю. Но сны мои далеки от безмятежных. Горячие и страстные, в главной роли все с той же белокурой трусишкой.

Еще не до конца проснувшись, чувствую напряжение во всем теле. Едва уловимый аромат проникает в меня вместе с воздухом, а упругая попка прижимается к паху, генерируя самые откровенные фантазии.

Вау… Вот это запрещенный прием.

Открываю глаза и медленно осмысливаю происходящее. Каким-то образом за ночь я оказался в опасной близости к своему искушению. Обнимаю девочку за талию, а она жмется ко мне, как испуганный котенок. Вот же засада.

Нервно сглатываю и стараюсь не шевелиться. Но кровь все равно приливает в пах, член болезненно пульсирует, упрашивая дать ему свободу. А девчонка так сладко пахнет. Чистотой и свежестью.

«Да пиздец! Я как озабоченный подросток!» – улыбаюсь и осторожно поднимаюсь с кровати, чтобы не разбудить Лию и ухожу в душ.

Прохладные струи беспощадно лупят по коже, но тело не желает расслабляться, а член стоит колом. Требует награду за мучения. Может, Гуле позвонить? Пересечемся вечером, проведем время.

Ага, а Лия будет ждать в соседней комнате, пока ты натрахаешься.

В чем, собственно, проблема?

В том, что я не трахаться я хочу, а Лию. Пиздец!

Нельзя о ней думать. И присваивать тоже нельзя! Это не моя девочка и никогда ей не будет.

Но перед глазами она обнаженная и такая сексуальная. Моя ладонь инстинктивно обхватывает ствол и проводит вверх-вниз. Несколько фрикций, и я с глухим рыком кончаю. Прикрываю глаза и упираюсь лбом в стену. Как пацан, блядь! Дожил почти до сорока лет, чтобы дрочить в ванной.

Шумно выдыхаю и включаю воду теплее. Ну вот, хоть мозг прояснился. Смываю с себя следы «преступления» и выключаю воду. Вытираюсь, повязываю полотенце на бедра и выхожу из ванной.

Картина маслом. Лия забилась к стене, а Хард пытается ее достать. Тянет морду, но лапы на кровать поставить не решается. Больше похож на тюленя, чем на собаку. Вот же засранец.

– Хард, твою мать! – рявкаю я, он мгновенно бросает все и бежит ко мне. – Ты же видишь, девочка тебя боится, – отчитываю строго.

Он нетерпеливо скулит, а я глажу по короткой шерсти. Сгребаю за шкирку и чуть приподнимаю.

– Нельзя, – указываю на Лию. Он уши прижимает и смотрит так виновато. – Давай на место. Я скоро спущусь

Плетется к двери и оглядывается в надежде, что я передумаю.

– Быстро! – срывается с места, словно получил ускорение. Только и слышно топот лап по лестнице.

Лия смотрит на меня огромными глазами и едва не плачет. Меня сносит от ее беззащитности. Какая трепетная и нежная девочка. Только ошейник портит всю красоту.

– Испугалась? – Голос предательски проседает. Лия робко кивает. – Иди сюда.

Нерешительно подходит. На ней моя футболка висит, как балахон, но совершенно не скрывает изящные женские изгибы. Убираю волосы ей за уши и за подбородок поднимаю голову, чтобы смотрела мне в глаза.

– В этом доме не бывает посторонних. Только близкие мне люди, – стараюсь говорить тихо и спокойно. – И так уж вышло, что сейчас ты входишь в их число. – Взгляд рефлекторно спускается к ее губам.

Лия словно специально облизывает их, приглашая меня, но я не сдаюсь. Выпускаю ее из своих рук и отхожу на безопасное расстояние.

– Хард выглядит сурово, но никогда тебя не обидит. Он молодой и дурной еще, энергия через край. Играть хочет. А еще ревнует. Но, повторю, не обидит.

Лия хлопает своими длинными пушистыми ресницами и от волнения снова кусает губки.

– Я понимаю, тебе сложно, но постарайся дать ему шанс, ладно? – нервно сглатываю, ощущая, как внутри поднимается волна жара. – Ты не можешь говорить, но он, в отличие от меня, прекрасно понимает жесты. Я научу тебя. Пойдем с нами гулять?

Она в страхе распахивает глаза.

– Во дворе тихо и спокойно. И совсем никого нет. Мы одни на несколько километров. Веришь мне? – протягиваю руку.

Лия кивает и с готовностью вкладывает свою ладошку.

– Ну и отлично. – Поддавшись порыву нежно глажу прохладные пальчики. – Приводи себя в порядок и спускайся на кухню. Позавтракаем и выйдем из дома.

Одеваюсь и оставляю девочку в растерянности одну. Пока спускаюсь по лестнице, листаю ленту в телефоне. Пропущенный от Гульнары. Что за дура? Не собираюсь перезванивать. Стираю. Я же тысячу раз говорил, что мне не надо звонить. Когда понадобится, сам наберу.

Хард прибегает с мячом в зубах. Готов к прогулке.

– Подожди, дружище, девочку надо покормить. – Пес кидает мяч на пол и поворачивает голову набок. – Она смотри какая худенькая. Не то что ты, здоровяк, – треплю его по бокам, а он радостно виляет обрубком хвоста.

Открываю холодильник и застываю в нерешительности. И чем таких нежных фиалок обычно кормят?

Глава 9

Лия

Бесшумно, босиком спускаюсь на первый этаж, украдкой улыбаясь тому, как меня уложили на кровать и даже укрыли одеялом. Его тепло до сих пор окутывает меня мягким облаком, а прохлада ступеней мурашками разбегается по ногам.

Такая тишина кругом. Замираю на середине лестницы и смотрю в огромное окно, упирающееся одним краем в пол, другим в потолок. А за идеально прозрачным стеклом умиротворение, проникающее в душу по капле вместо горького лекарства. Время будто встало на паузу, чтобы я могла сделать вдох и найти в себе силы для принятия каких-то решений.

Высокие деревья подпирают макушками хмурое весеннее небо средней полосы. То ли снег пойдет, то ли все же выглянет солнце, пока неясно. Мне все равно, если честно. Солнце ассоциируется с домом Хозяина. Там его много, даже зимой, но оно давно не приносит радости. Только глупо ненавидеть солнце за то, что человек, к которому я попала, мразь. Поэтому пока держу нейтралитет, договариваясь со своим разумом даже о таких мелочах, как восприятие погоды.

Пальцы скользят по металлу перил. Спускаясь еще на несколько ступеней, замечаю больше деталей в доме подполковника. Дерево, стекло, камень. Сдержанные тона. В доме воздуха не меньше, чем на улице. Дышится полной грудью, если бы я так умела, но каждый мой вдох – это примерно половина от нормального. Перманентный страх камнем лежит на груди, и поднимать его с каждым разом все сложнее. Но я борюсь, иначе он проломит мне ребра и превратит легкие в месиво. А я должна жить. Должна…

Еще пара ступеней вниз. Вздрагиваю от лая, эхом долетевшего до меня из того самого коридорчика, по которому мы ходили на кухню.

«Эта собака тебя не тронет, Лия», – завожу мысленный диалог с собой.

«А если Мирон отвернется и она кинется?»

«Тогда он уже сделал бы это, пока ты спала».

Что делать дальше?

Словно споткнувшись на этом вопросе, останавливаюсь посреди просторной гостиной с погашенным камином.

Он будет спрашивать. Обязательно будет. Что можно ему сказать, чтобы никому не навредить? А если он тоже опасен, а сейчас просто умело играет, чтобы притупить мою бдительность? Я же кукла. Мы предназначены для мужских игр, утоления потребностей и желаний.

Тогда зачем ему обо мне заботиться? Дом, постель, завтрак…

«Боже, Лия, ты никогда не была в мужской постели?»

«Было не так. Он отдал рубашку, спасал, спрятал, не приставал. Смотрел жадно, но не трогал. Хотя хотел, я видела…»

«Я не понимаю!»

Сама попросила о помощи, но инстинкты требуют сомневаться. Во всем. Даже в том, что этот дом настоящий. Вдруг это тоже игра?

Нет! Чушь! Он хороший. Он поможет. Уже помогает! Мои мысли превращаются в крик, но тоже только в голове.

Сжав ее ладонями, чувствую, как дрожат губы. Необходимо успокоиться. Я чувствую себя сумасшедшей. Меня швыряет то в жар, то в холод. И хочется просто отдаться кому-нибудь в руки, чтобы пожалели и спасли от всего и сразу, но вместе с этим хочется убежать. Просто убежать от всех и попытаться жить…

– Лия? – Подполковник вырастает прямо передо мной. Задираю голову, чтобы посмотреть на высокого, крупного мужчину, покрытого татуировками. – Тебе плохо? – отрицательно кручу головой в ответ. – Бледная, – сообщает он. – Надо поесть. Тебе нужны силы.

Оглядываюсь в поисках блокнота, ручки. Не помню, где вчера все оставила. Ночь прошла как в тумане. И я до сих пор до конца из него не вышла.

– Сейчас. – Подполковник уходит вглубь гостиной и возвращается ко мне с письменными принадлежностями. – Держи.

Благодарно кивнув, открываю новенький блокнот со страницами в крупную клетку.

«Ты правда мне поможешь?»

Глупо, знаю, но мне важно это слышать, и я готова повторять этот вопрос несколько раз в день.

Развернув блокнот к Мирону, показываю то, что написала.

– Я уже помогаю, – спокойно и уверенно отвечает он, вторя моим собственным недавним мыслям. – У тебя есть аллергия на что-нибудь?

На секс, особенно анальный. На боль. На электрический ток. На ошейник на моей шее. На грубые мужские руки. На голодные мужские взгляды. На кружевное белье. На свист плети в воздухе. На поводок. На запах члена. На его вкус. Этот список можно продолжать бесконечно.

Но вместо этого я пишу ему в блокноте короткое: «Нет».

– Тогда пойдем завтракать. У меня все практически готово.

И я послушно иду за ним на кухню. Жду разрешения сесть на табуретку. На это у меня тоже аллергия. Ненавижу! И, пересилив себя, делаю последний шаг, осторожно присаживаясь на край.

Мирон ставит передо мной тарелку с пышным омлетом, украшенным сыром и зеленью. Тысячу лет не ела подобной красоты. Выглядит очень аппетитно, а пахнет как… Рот неконтролируемо наполняется слюной, а желудок неэстетично громко урчит.

– Ешь. Приятного аппетита. – Подполковник кладет передо мной вилку, в центр стола ставит тарелку с нарезанным хлебом и садится напротив со своей порцией.

Чувствую на себе его внимательный взгляд и очень стараюсь есть красиво, но получается все равно быстро. Настолько я голодная. Настолько вкусно. Омлет нежнейший, как суфле, и буквально тает во рту. Никогда не ела подобного.

– Добавки? – увидев, что я закончила, интересуется Мирон.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, потому что правда не хочешь? Или потому, что боишься попросить? – склонив голову к плечу, смотрит мне в глаза.

Прислушиваюсь к себе, искренне ища ответ на его вопрос, и робко улыбаюсь, понимая, что в меня действительно больше не влезет.

– На-е-лась, – произношу и показываю жестами. – Вкус-но. Спа-си-бо.

– За еду спасибо не говорят, – отвечает он и качает головой.

Беру блокнот и быстро пишу: «Ты так говорил про лекарства».

– Еда, вода, лекарства – то, что спасает жизнь. Это базовая необходимость для любого человека, – объясняет Мирон, доедая свою порцию. – Ты же не говоришь «спасибо» за то, что дышишь воздухом?

«Если бы ты меня не спас, я могла бы больше никогда не дышать» – пишу ему.

– Не совсем про это, Лий. Про ежедневные, ежесекундные вдохи и выдохи. Понимаешь? – киваю. – Вот и еда, лекарства, вода стоят на одном уровне с кислородом. Особенно когда идет война. Это не ради благодарности, а чтобы просто жить или кто-то выжил. Вот и все. Такая у меня философия.

«Сейчас война?» – вывожу новую строчку в блокноте.

– В какой-то степени она всегда, – невесело улыбается подполковник. – Не забивай голову, девочка. Это мои профессиональные заморочки.

У него звонит телефон. Очень настойчиво. Мирон смотрит на экран, и выражение его лица стремительно меняется. На него словно ложится тень. Взгляд становится жестким, царапающим. Губы превращаются в плотно сжатую полоску, а челюсти сжимаются до скрипа зубов.

И я вместе с ними, с этими мощными челюстями, опять сжимаюсь, ожидая на всякий случай самого страшного.

– Сейчас вернусь. Можешь пока чай сделать… – внимательно смотрит на меня. – Нет. Я сам сделаю.

Это, наверное, после картошки, которую я испортила, перепачкав ему кухню.

Мирон выходит в гостиную, его голос иногда становится совершенно глухим, как из бочки, и я не могу разобрать ни слова, а иногда он приближается, и я слышу настоящее рычание и такой мат, что и правда хочется на всякий случай забраться под стол.

Он вот такой настоящий? Или настоящий тот, кто укутывал и кормил?

В моем воспаленном мозгу снова генерируются и размножаются тонны вопросов и вариантов дальнейшего развития событий. Но все, что происходит: Мирон возвращается, с грохотом швыряет телефон на стол и щелкает кнопкой чайника.

Он наливает мне чай, а себе кофе. Подставляет сахар и какие-то печеньки. Нервно сглатываю и кошусь на него. Хозяин не разрешал мне даже смотреть на сладкое, ведь от него «растет жопа».

– Не любишь? – и снова этот пронзительный взгляд.

Он словно сканирует меня и видит насквозь. Обмануть язык не поворачивается, и я тянусь дрожащей рукой за кубиком сахара. Беру сразу два и кидаю в чай.

– Бери с собой и выходи. Хард уже заждался.

Словно в подтверждение его словам этот черный конь начинает скакать и нетерпеливо скулить у двери.

Согласно киваю, быстро одеваюсь во вчерашнюю одежду и выхожу к Мирону. Он ждет меня на крыльце, а Хард уже вовсю носится по территории.

Наблюдаю за ним и не могу сдержать улыбки, столько в нем красоты и грации. Очень красивый пес.

– Не холодно? – заботливо интересуется Мирон.

Отрицательно кручу головой и прячу смущенную улыбку в чашке с чаем. Я не привыкла к такому вниманию к себе. К человеческому отношению.

– Давай сюда, – кричит подполковник, и Хард летит к нему. Громко фыркает и отдает мяч прямо в ладонь. – Апорт! – командует Мирон и запускает мячик далеко вглубь двора, а пес срывается его догонять.

Как ребенок завороженно наблюдаю за их игрой и едва не хлопаю в ладоши. Так это все здорово и прекрасно.

– Лия, иди к нам, – зовет Мирон и треплет добермана по шее. – Иди-иди, не бойся.

Нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Хочется, но все же страшновато. Решаюсь, оставляю чашку на перилах и спускаюсь к ним. Хард бежит ко мне, я застываю в страхе, но он лишь утыкается носом мне в бедро, оббегает меня по кругу и возвращается к хозяину. Меня немного отпускает.

– Держи. – Мирон вытирает о свои штаны мяч и протягивает мне. —Кидай как можно дальше.

Хард присаживается, нетерпеливо виляет обрубком хвоста и гипнотизирует взглядом мяч в моей руке. Размахиваюсь и запускаю мяч. Далеко не получается, но пес все равно бежит за ним и возвращается, неся добычу в зубах. Доли секунды колеблется и все же отдает мяч мне в руку. Вау, у меня внутри аж все замирает от счастья. А улыбка сама по себе появляется на губах.

Осторожно глажу Харда между ушами и вновь кидаю ему мяч.

– Молодец, – хвалит Мирон, поднимаю глаза и понимаю, что это он мне. – А ты боялась. Все получилось.

Мои щеки вспыхивают предательским румянцем. Не знаю, куда себя деть от смущения.

Телефон в его руке вибрирует, отвлекая Мирона от меня. Он отходит на пару шагов, жестом разрешая нам с Хардом продолжить игру.

– Подполковник Авдеев, слушаю, – долетает до меня его напряженный голос. – Да, Стас. Че за номер? У меня не определился. Все хреново?

Глава 10

Мирон

Стас вкратце пересказывает, чем вчера кончилось дело. В моей квартире устроили легкий обыск, но ничего не нашли. Как и меня. Эта жилплощадь официально никак со мной не пересекается. Всех задержанных к утру отпустили, не найдя состава преступления. Надавили сверху.

– Георгий Ивлев лично был вчера у тебя в гостях, – поясняет Стас.

Никаких пересечений не возникает в мозгу.

– Ни о чем не говорит.

– Это правая рука Анзора Ба́лашева.

Яснее не становится, и это мне совсем не нравится.

– Издеваешься? – криво усмехаюсь. – Кто эти бессмертные?

– Понятия не имею, – хмыкает Волков. – Единственное, что удалось выяснить оперативно, – эти люди из Сочи. Серьезные люди. Бизнес у них какой-то. Чистый, как слеза младенца. И крыша внушительная здесь. Дальше мне аккуратно намекнули, что лучше не копать…

Даже так. Ну нихрена себе борзота какая понаехала! Ну ничего, и не таких обламывали.

– Я понял. Спасибо.

– Все, что нашел, у тебя на почте. – Голос Стаса становится глуше. – Осторожнее, мутная какая-то история…

И я с ним совершенно согласен. Не бывает идеальных. Скидываю звонок и исподлобья смотрю на Лию. Ну что, девочка, пора поговорить.

Подхожу ближе, она кидает на меня робкий взгляд и тут же отводит в сторону. Заметно нервничает. Даже руки, сжимающие мяч, мелко дрожат. Тянуть дальше некуда.

– Анзор Балашев тот, кого ты называешь Хозяин? – спрашиваю прямо.

Лия вздрагивает, мячик падает из ее рук и катится по дорожке. Обнимаю за плечи и несильно встряхиваю, заставляя смотреть в глаза. Она растерянно хлопает ресницами и кусает губы.

– Просто «да» или «нет».

Все же кивает и как-то съеживается. Уже хоть что-то…

– Иди в дом, я сейчас подойду, – легонько подталкиваю ее. Лия не спорит и не возражает. Послушно идет по дорожке. Беспрекословное подчинение слегка раздражает. – Хард, домой! – рефлекторно срываюсь на него. Пулей несется к дому, обгоняя девочку перед самым крыльцом. Вот же засранец.

Набираю номер молодого, но очень толкового айтишника. Трубку берет не сразу и громко зевает. Он, по большей части, ведет ночной образ жизни.

– Ига, ты мне нужен, – взбадриваю его.

– Я готов.

– Сейчас пришлю тебе данные. Нужно найти максимум на обоих. Не официально.

– Срок?

– Вчера…

– Я понял, товарищ подполковник, все будет в лучшем виде, – обещает Игнат.

Хороший парень. Я помог ему однажды, теперь он меня иногда выручает.

Вхожу в дом, Лия ждет меня в коридоре. Сидит на пуфике и смотрит своими огромными кофейными глазами. Почти так же, как Хард иногда.

Недовольно хмурюсь. Это сравнение неприятно дергает внутри.

– Возьми блокнот и напиши все, что сможешь вспомнить про Анзора и его помощника. Любую деталь. Поняла?

Лия неуверенно кивает и уходит на кухню. Провожаю взглядом и качаю головой. Как же ее оживить-то? Все это ненормально.

Прохожу в гостиную и по дороге набираю Ворона. Кто, если не он, сможет мне помочь разобраться в этой запутанной истории. Он спец по разгребанию разного рода геморроя.

– Так я и знал, что ты позвонишь, – смеется друг, только мне совсем не весело.

– Занят? – сразу уточняю, прекрасно понимая, насколько не вовремя звоню.

– Ну как тебе сказать… – загадочно хмыкает Ворон. – Я вчера женился.

– Поздравляю, – расплываюсь в улыбке. – Но надо встретиться.

– Так приезжай.

– Домой не поеду, – перехожу к делу. – Не хочу подставлять твоих.

– Оу. – Он понимает все правильно. – Тогда давай на базу. Через пару часов.

– Отлично.

Сбрасываю и иду на поиски своего перепуганного олененка. Надеюсь, она порадует меня новой информацией.

– Написала?

Лия слышит меня и резко выпрямляет спину. Ловит мой взгляд и кивает.

Забираю блокнот. Несколько предложений ровным красивым почерком:

«Мне нужны были деньги. Знакомая девочка подсказала, как можно заработать быстро и много. Я сначала не хотела, но потом согласилась. Не думала, что попаду в рабство к Хозяину. Он не отпускал просто так, и пришлось сбежать».

Перечитываю несколько раз и никак не могу уложить в голове. Все это настолько нереально и глупо, что становится смешно. Бред сивой кобылы, совершенно нескладный. Девочка решила меня наебать? Серьезно? Не на того напала!

– Что это за херня? – небрежно швыряю блокнот на стол.

Лия дрожит и вжимает голову в плечи. Боится меня? Сука-а… Да что ж с ней делать-то?

– Лия, послушай меня, – терпеливо прошу. Кладу ладони на стол и чуть подаюсь вперед, чтобы видеть ее глаза. – Ты просишь помощи, но не даешь информации. Я не могу помочь, когда не знаю как. – Она снова кусает свои пухлые губки. – Я не буду подставляться просто так, понимаешь? Это напрасный и неоправданный риск.

Девочка судорожно вздыхает и кивает. А затем придвигает блокнот обратно и пишет:

«Можно я уйду?»

Чего, блядь? Охренела, что ли? Куда ж я тебя такую отпущу? По внутренностям пробегает холодок, но мгновенно сгорает в пламени бессильной ярости. Хочется наорать и выкинуть к херам этот стол и другую мебель. Но я усиленно сдерживаюсь. Девочка и так напугана. Она не виновата, что я не могу найти к ней подход. Просто не привык общаться с такими хрупкими, как она.

– Куда? – выдавливаю из себя и глубоко дышу, изо всех сил пытаясь поймать дзен и не дать волю эмоциям.

Лия равнодушно пожимает плечами и пишет снова:

«Пожалуйста, дай мне уйти».

Внутри меня взрывается очередная атомная бомба, но внешне я остаюсь спокойным. Только уверенность, что девочка просто напугана и не может здраво оценивать ситуацию, дает мне силы держаться. Но что делать, если она и правда захочет уйти? Не могу же я тоже посадить ее на цепь? Хотя уже не уверен… Мои демоны будто взбесились и требуют абсолютно противоположного.

– Какая ты непостоянная, – цежу сквозь зубы и сверлю ее взглядом. – То позволь остаться, то дай уйти…

Лия жалобно всхлипывает и прячет лицо в ладонях, а меня выкручивает от ее слез. Это пиздец какой-то! Не девчонка, а набор инквизитора! Но нет, я так просто не отступлю. Не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды.

– Со мной поедешь, – зло рявкнув, звучно припечатываю ладонь к столешнице. – Потом решу, что с тобой делать!