Перед грозой так пахнут розы

– Мой бывший одноклассник в институте на иглу подсел, – честно ответил я, – пропал летом ноль второго года, отправившись за дозой в Георгиевку, чтобы купить подешевле. Мы с ребятами искали его тогда, и общались с такими же торчками, чтобы выйти на его след. Как оказалось позже, он попал под машину и погиб. Может, помните – Ваня Коваленко.

– Я помню, как его хоронили, – растерянно пробормотала учительница, – но не знала подробностей. Надо же, в школе такой хороший парень был.

Отец, знавший, что Наташа по работе связана с рок-музыкантами, которые часто бывают под веществами, задал нескромный вопрос в лоб:

– А в вашей нынешней компании, случайно, нет таких корешей?

Наталья ответила за меня:

– В вену, слава Богу, никто не употребляет. Травку многие покуривают, в свободное от работы время. Я и сама когда-то из любопытства… ой, спалилась!

– Не так важно, что у человека в прошлом, – примирительно заметила мама, – как важно, что он в настоящем представляет из себя. Сынок, ты со мной согласен?

– Конечно, да, – ответил я, и напряжение разрядилось.

* * *

Мы ухитрились всеми правдами и неправдами втиснуться в жуткую очередь в ЗАГС – день свадьбы назначили всего через 32 дня после подачи заявления, хотя там в порядке вещей период ожидания раза в два больше. Спешка была вызвана желанием совместить гражданскую регистрацию и венчание в один день до великого поста. По правде, мы прохладно относились к юридическим формальностям, и нам хватило бы одного венчания. Гражданскую регистрацию мы между собой называли не иначе как «легализация секса». Но даже если священник – двоюродный брат жениха, он – человек подчинённый и против канонов не пойдёт, не станет брать на себя ответственность за венчание незарегистрированной пары.

Катилась в тартарары страна, мнившая себя великой, но мы ничего вокруг не замечали, с головой окунувшись в радостные хлопоты. Период, оставшийся для подготовки к самому светлому дню жизни, и впрямь был маловат. Но молодым карьеристам не привыкать торопиться. И рискованные решения принимать тоже не впервой. А ведь был риск, что работодатель навстречу не пойдёт, с отгулом в день «Икс» и отпуском на медовый месяц. Но мы рискнули и выиграли. Мы хотели взять полный годовой отпуск, 28 календарных дней. Начальство хотело ограничить нас двумя неделями. В результате пришли к разумному компромиссу – три недели. Узнав от Натальи по телефону, что её руководство согласилось на те же условия, я развернул машину на ближайшем перекрёстке, и поехал не домой, а в турагентство, чтобы заказать отдых в Италии. На все три недели.

Торжественный день был распланирован довольно жёстко. Даже географические координаты мест, что нужно было посетить, выбирались из расчёта сокращения времени.

Например, ЗАГС выбрали не в черте столицы, а в Червонохрамске, чтобы к храму отца Виктора поближе. И не надо было лезть в столичные пробки, а можно было от ЗАГСа до храма дойти пешком.

С рестораном получилось сложнее. Центр отпадал – там Майдан. Впрочем, мы туда не особенно и рвались. После непродолжительных раздумий выбрали тот же молодёжный дискотечный клуб на окраине, где и отрывались на новогоднем корпоративе. Что важно, там была сцена, на которую у нас были свои виды. Если бы дело было летом, я бы выбрал кафешку на берегу Днепра, чтобы арендовать моторную лодку и эффектно подкатить туда за штурвалом, прямо к прогулочному пирсу. Но в феврале это было неосуществимо – река замёрзла. А так, он был достаточно близко к кольцевой дороге, чтобы удобно проехать на шоссе и сразу рвануть в Борисполь, на вечерний самолёт Киев-Рим.

Утром вставать пришлось ни свет, ни заря. Особенно невесте – пока наденет платье, пока накрасится. Хотя, я тоже подзадержался с выездом из дома. Мне приходилось повязывать галстук всего пару раз в год, и я довольно долго матерился перед зеркалом, пока не победил непослушную тряпку.

Но уже часов в восемь утра я подъезжал к дому невесты, где должны были устроить первую часть торжества – выкуп. Ха-ха, я им устрою выкуп.

Подъезжал я не на специально арендованном для нас BMW 760Li – эта тачка уже стояла у подъезда. Я катил на японской автовышке с правым рулём. Оставив кожаное пальто в кабине, я прямо в фирменном костюме забрался в люльку, которую чем только не испачкали рабочие, и водитель уверенно повёл ручки регулировки вверх, отчего пошла вверх и люлька.

Поравнявшись с седьмым этажом, я гаркнул во всё горло:

– Выходи на балкон, посмотри – это он, твой идальго, твой дон!

И она тут же выбежала, наспех нацепив пальто поверх платья.

– Пальто сымай, оно тебе не понадобится, – произнёс я таким уверенным тоном, что она подчинилась, ничего не спрашивая, а я подумал, что доверие между мужем и женой с полуслова – это очень хорошо.

Платье, к счастью, было не разрекламированного фасона «баба на чайнике», а больше похоже на одеяния греческих статуй, так что движения особо не стесняло. Шпильки, увеличивающие риск подвернуть ногу, тоже отсутствовали. Нет, конечно, она была не в кроссовках – предпочла золотую середину, каблучок средних размеров. Водитель автовышки сработал, как ювелир, остановив люльку буквально в трёх сантиметрах от подоконника остеклённой лоджии. Я ловко перекинул Нату через перила люльки, и стрела пошла в сторону, противоположную от балкона.

Машина была добротной, но очень старой и ушатанной. Чтобы опуститься на землю, стрела должна была описать почти что полный круг, и сначала пошла вверх. Восьмой этаж, девятый, вот уже и крышу видно сверху вниз – дух захватывает. И тут левый гидроцилиндр подъёмного механизма брызнул маслом на головы гостей, рассматривавших зрелище, и люлька качнулась резко вниз, потом не менее резко выпрямилась. От встряски я упал на перила, а Наталья на меня сверху. И оба заорали, как резаные. Но испытание ужасом продолжалось недолго, и пока стрела плавно проделала дальнейший путь до земли, мы успели отойти от потрясения, и улыбались от осознания того, что после падения оказались перед камерой видеооператора в интересной позе.

Выбравшись из люльки, я забрал из кабины свою верхнюю одежду и ещё один свёрток – свадебный подарок для Натки, который я развернул и заставил её надеть прямо там. Это была шуба, тайно купленная в бутике на днях.

Я отворил перед невестой дверцу нашего авто, она на секунду задержалась с посадкой, чтобы крикнуть гостям: «По машинам!», и бэха резво покатила к выезду в сторону кольцевой дороги. У нас был небольшой кортеж – арендовали BMW 760Li для себя, BMW 735i для родителей и два микроавтобуса Мерседес «Спринтер» для гостей со стороны жениха и невесты. Но все четыре машины украсили, не жалея материалов, так что, это смотрелось довольно эффектно – как четыре нарядные машины, летящие во весь дух, разгоняют сиренами зазевавшихся других водителей потока.

В одной и той же машине ехали родители жениха и невесты. Поначалу мы переживали, правильно ли мы сэкономили, посадив рядом родителей Натальи, которые через столько лет после развода уже не враждовали, но лучше было не лезть на рожон. Мы нашли компромисс – Степан Сергеевич сел на заднее сиденье, вместе с моими родителями, а Людмила Петровна – не переднее сиденье. Впрочем, опасения оказались напрасны – они совсем не горели желанием вспоминать былые семейные ссоры.

К ЗАГСу, открывающемуся в 10 часов, мы прибыли почти что минута в минуту.

Во время скучной формальной процедуры мы явочным порядком зевали. Оживились, только когда регистратор сказала: «Можете поцеловать невесту». Тут уж мы дали жару, так что родственникам пришлось нас разнимать, напоминая, что есть риск опоздать на венчание.

На приходе отца Виктора литургия служилась только по субботам, воскресеньям и двунадесятым праздникам, поэтому нам не пришлось ждать её окончания. К полудню мы были мужем и женой во всех смыслах.

Из «обязательной программы» оставалась только фотосессия у Золотых Ворот (всё-таки, один раз в неспокойный центр города сунуться придётся), а дальше «произвольная программа» в ресторане.

Музей был закрыт и оцеплен милицией по соображениям безопасности, но охранявшие его бойцы для молодожёнов сделали исключение. Добавив присказку «У молодых всё ветер в голове», а супруга шепнула мне в ответ: «Хай завидують».

На открытой смотровой площадке сверху мела позёмка. А мы оставили верхнюю одежду в машине, чтобы фото красивей получились. Разве можно замёрзнуть, когда обдувает жаркий ветер любви?

На востоке грохотало. Со смотровой площадки отчётливо были видны взрывы и выстрелы в нескольких дворах от нас. Что вызывали у Наташи страх, а у меня, кроме него, ещё и дикую звериную ненависть.

Я решил утешить её шуткой. Правда, юмор у моей выдумки оказался чёрным. Я достал полученный от неё в подарок на день рождения сувенир, что предусмотрительно заначил во внутреннем кармане пиджака. Это был пистолет – точная копия Макарова. Но стреляет он не пулями, а по нажатию курка выбрасывает из ствола маленький складной флажок с изображением сердца и надписью “Make love, not war10”. И демонстративно изобразил стрельбу по беснующейся толпе на Майдане.

А Ната в это время теребила обручальное кольцо, как бы ища у него защиты, и приговаривала: «С тобой я ничего не боюсь». А я стеснялся признаться, что рыцарь без страха и упрёка, на самом деле, очень даже подвержен страху.

Фотограф предостерёг меня, что снимки даже ненастоящей стрельбы в «Небесную сотню» могут выйти боком. Видать, знал больше нашего. Или интуитивно догадывался, к чему идёт дело. Вообще-то, мы с ним познакомились в первые дни моего пребывания в Киеве – тот самый, что прыжок с парашютом осенью снимал. И до недавнего времени были с ним в хороших отношениях. Пока он не стал активно поддерживать Майдан, из-за чего мы часто переругивались, и вообще, отдалились друг от друга. И в этот раз я сорвался на мат и высказал фразу примерно такого содержания, в цензурном переводе, что именно эти снимки я обязательно хочу видеть в свадебном альбоме. В последние дни я часто их рассматриваю, сожалея, что тогда у меня не было пистолета, заряженного настоящими пулями. Как эти снимки ко мне попали – это отдельная история.

Но хватит о грустном. Его мы ещё хлебнём сверху меры на вершок. А пока едем в ресторан.

Есть такая традиция, что молодожёны исполняют танец, чаще всего вальс. Но мы устроили гостям красиво объявленный тамадой сюрприз и исполнили дуэтом песню. Итальянскую, с намёком на то, что между нами итальянская страсть. Репетировать пришлось не один раз, порядком прожужжав уши этой мелодией соседям. А что делать? Итальянского мы оба не знали, и непривычные слова приходилось тупо зазубривать. А петь “Stumblin in” на английском было бы несколько банально. Сначала мы замахнулись на песню Альбано и Ромины Пауэр “Che angelo sei”, с текстом, наиболее соответствующим моменту, но довольно быстро поняли, что своими голосами не вытянем ноты в нужной тональности. У Альбано тенор, а у меня баритон с уклоном в бас. Впрочем, у их же песни “Ci sara” тоже текст довольно идейный. От этих слов сглаживался страх перед будущим, висевший в последние недели дамокловым мечом над всеми гражданами Украины. Её название так и переводится, «Будет». И мы вещали в микрофон, разгоняя сгущающуюся тьму:

Будет

История любви и лучший мир

Будет

Более яркая синева и более необъятное небо

Будет

Твоя тень рядом со мной, одетая в белое

Будет

Также более человечный способ сказать себе, что я люблю тебя ещё больше

Кстати, традиционный танец мы потом тоже исполнили. Помесь вальса с рок-н-роллом. Напомнив, как наш роман начинался, когда мы жили в разных областях. И как я по-детски чуть-чуть ревновал, когда она смотрела свой любимый клип 1974 года, восхищаясь внешностью Нодди Холдера, который молодым нравился ей, как мужчина, чуть ли не больше меня.

Every day when I'm away

I'm thinking of you

Everyone can carry on

Except for we two.

And you know that our love

And you know that I

And you know that our love won't die11.

С музыкой на банкете у нас вообще проблем не было. Ведь фирма Натальи по роду деятельности тесно пересекалась с музыкантами, и в её коллективе существовала своя полупрофессиональная рок-группа, что отложив политические и религиозные противоречия, согласилась выступить на свадьбе сотрудницы живьём. А тамадой и ди-джеем, направлявшим музыкантов в нужное русло, был упомянутый в первом эпизоде рассказа мой сотрудник и приятель Антон.

Кроме прочих друзей и родственников, присутствовал принадлежащий и к тем, и к другим, отец Виктор, который нас чуть раньше и обвенчал. Присутствие священника диктовало условие оставаться хотя бы относительно в рамках приличия. Откровенной пошлости не было. Но весёлые песни и танцы были. И он, хоть сам и не плясал, но молчаливо одобрял их улыбкой.

Точнее, сначала были конкурсы. Я сразу предупредил Антона, чтобы никаких там продеваний кольца через штаны и прочей пошлятины. Не столько из-за присутствия батюшки, сколько из-за собственной неприязни к туалетному юмору.

И он справился с задачей, придумав, как повеселить публику по-настоящему остроумно. Например, предлагал гостям угадать подробности нашей биографии, заранее сообщённые ему. Когда родственники ошибались конкретно, это выглядело довольно смешно. А ещё предложил нескольким добровольцам, включая молодожёнов, описать в стихах своё имя и профессию. Экспромтом.

Ната, чуть смущаясь, выпалила:

Я – Наталка, быдлокодер.

Иногда не прочь нашкодить.

А я не придумал ничего лучшего, как срифмовать не по-русски, не по-украински, а по-английски:

I am Andrew, sysadmin –

You know, what I mean12.

А уже после всего этого начались танцы.

Когда провозгласили тост за родителей, музыканты, как бы невзначай, заиграли ту самую песню «Битлз», под которую познакомились мои отец и мать. Ну и память у Антошки – я, помнится, обмолвился об этом факте при нём всего один раз.

Мама не танцевала – последние пару лет у неё начали болеть ноги. Всё-таки, уже 60. А вот папа, которому в начале месяца исполнилось 66, был в ударе. Даже пытался угнаться в быстром танце за свидетельницей, которая его более чем вдвое моложе и более чем впятеро энергичнее.

Давно я не видел таким бодрым своего старика. Даже удивился:

– Батя, ты чё, у тебя же сердце больное.

А тот ответил, растроганно хлопая меня по плечу:

– Сегодня моё сердце болит только от радости за тебя.

А когда бросали букет невесты, его, под дружный хохот собравшихся, поймала 15-летняя Даша. Это была сводная сестра Натальи по отцу. Из-за этого ребёнка от другой женщины Людмила Петровна и развелась со Степаном Сергеевичем.

Раньше бы Людмила Петровна устроила бывшему мужу скандал, если бы он появился в её присутствии с дочерью от другой женщины. Но в этот день давний конфликт волшебным образом прекратился. Бывшие супруги сидели рядом и общались, как ни в чём ни бывало. Он даже начал её по старой памяти снова Люськой называть.

Мы с Натой были счастливы, что нам удалось примирить людей, казавшихся непримиримыми. А отец Виктор заметил на это: «Блаженны миротворцы».

За окнами стемнело. Приближалось время отправления самолёта в Рим. Но рок-музыканты не были бы рок-музыкантами, если бы не хлопнули громко дверью. Когда все уже думали, что ничего интересного не произойдёт, и после отъезда молодожёнов продолжение свадьбы превратится в банальную пьянку, они, по договорённости с тамадой, преподнесли нам дополнительные сюрпризы.

Лидер и вокалист группы объявил:

– Следующая композиция посвящается жениху.

Я разом подобрался и превратился в слух.

С первыми аккордами я узнал давно мне известный мотив песни о мальчике Бобби из засмотренного мной до дыр перестроечного мультика «Остров сокровищ». Но текст был переписан.

С рожденья Андрюха весёленьким был.

Имел парень хобби – он девок любил.

Любил и шалил.

Наташу он в Киеве раз повстречал –

Влюбиться успел, где живёт, не узнал.

Такой был завал.

Все дети, как дети, живут без забот,

А он на диете – не ест, только пьёт.

Любимую ждёт.

В это время, в это время,

Позабыв про всё вокруг,

Кушал водку, кушал водку

Наш влюблённый юный друг.

Случалось, он поздно домой приходил –

На всех обижался, соседям грубил,

Как злой крокодил.

Но время проходит, и он не один,

А с той, кого страстно и пылко любил –

Любил, не забыл.

В это время, в это время,

Позабыв про всё вокруг,

Дружит с Натой, любит Нату

Наш отчаянный юный друг.

Я ржал так, что стены дрожали. Для пущего эффекта, я, как Билли Бонс в мультике, кинул апельсином в соло-гитариста, который он отбил гитарой и угодил прямо в салат с майонезом, перепачкав наши торжественные одеяния. Но мы были неформалами и по поводу одежды не расстроились. Утёрлись салфетками и дальше продолжили праздновать и веселиться. Праздник по-украински «весiлля». Оно там и было, во всех смыслах.

Но песенка из мультика с самопальным текстом – это ещё что, по сравнению с тем, что невесте посвятили песню панк-группы «Бригадный подряд» с оригинальным текстом, начинающимся словами «Зачем я, зачем я полюбила идиота?»

На что она не обиделась, а наоборот, ринулась скакать в ритме панк-рока. И даже пыталась взобраться на стол, с которого я успел её снять до того, как она бы разбила хоть что-нибудь из посуды.

И попросил видеооператора обязательно передать нам вместе с эпизодом на автовышке и этот эпизод, как жених сдёргивает со стола брыкающуюся невесту, а вокруг играет песня:

Я распускалася весной и цвела, словно роза,

А теперь я лечусь у врача от невроза –

Ну, зачем я, зачем полюбила его?

Но и это, к удивлению гостей, оказалось не всё.

Последний сюрприз вечеринки устроили мы сами.

Тамада так и объявил:

– Уважаемые гости, не расходитесь, сейчас будет сюрприз от молодожёнов.

А самих молодожёнов в это время видно не было. Мы скрылись за кулисами и объясняли музыкантам, чего от них хотим. Но не уехали совсем по-английски, как показалось некоторым гостям, а чуть позже вышли на сцену, продолжая оставаться в подвенечных нарядах, к которым прибавились любезно одолженные у музыкантов инструменты. Я театрально прикрикнул на музыкантов: «Банду геть!», и rock-n-roll band поспешно удалился со сцены, оставив нас с Натой на ней вдвоём. Я больше играл на акустической гитаре, чем на электрической, поэтому взял себе ритм-гитару. Наталье пришлось взять бас-гитару, на которой играется более сложная партия. С ней она ещё сильнее напоминала мне молодую Сюзи Кватро, которая тоже играла на басу и при этом была очень уж небольшого роста для такого большого инструмента. Но моя благоверная управлялась с тяжёлым басом не менее виртуозно, чем “grandmother of motorcycle music”.

Мы исполняли в качестве финальной песни композицию группы “Guns’n’roses” из прошибавшей нас обоих на слезу трагикомедии «Достучаться до небес», где она тоже была финальной.

Поначалу гости просто слушали, но вскоре начали подтягиваться к сцене, чтобы вместе с нами петь и танцевать. И, пока мы тянули время, многократно повторяя припев, толпа на сцене собралась довольно внушительная. Чуть ли не половина всех присутствующих. Даже не знавшие фильма и песни стареющие отцы жениха и невесты, на ходу выучив фразу-припев, нестройно подпевали:

Knock, knock, knocking on heaven’s door,

Knock, knock, knocking on heaven’s door.

Наконец, когда мы уже утомились играть и петь, да и времени до вылета оставалось далеко не куча, мы рубанули могучий финальный аккорд и сняли гитары с плеч.

Я помог Наталье надеть шубу, которую подарил сегодня утром, и уже на выходе обернулся и напомнил ей:

– Не забудь ключи от хаты на Троенщине. Они нам понадобятся сразу после возвращения.

Она вернулась в зал, чтобы положить ключи в свою сумочку, и, увидев рядом свою мать, напоследок поцеловала её в обе щеки. Больше Ната не видела маму никогда.

Глава 6. Падение.

Таксист, стоявший с включенным двигателем, резво рванул с места и, времени не тратя даром, по окраинным улицам столицы вынырнул прямо на широченное Бориспольское шоссе. Но, несмотря на расторопность водителя, в аэропорт мы прибыли поздновато и переживали, как бы не опоздать к регистрации.

Однако, пассажиры, стоявшие в очереди, увидев молодожёнов, улыбчиво расступились. Всё-таки, двадцать лет европеизации ещё не окончательно вытравили из украинцев славянские добродетели сочувствия и взаимопомощи.

Когда мы отдышались после посадки в самолёт, я первым делом вытащил ноутбук.

Я ещё шутил в ресторане, когда меня спрашивали, зачем я его взял: «Какой же я на фиг айтишник без ноутбука?» А теперь продемонстрировал, зачем я взял его в полёт.

Самолёт ещё не набрал высоту, и экипаж предупреждал пассажиров о запрете пользоваться электроникой, но я стал показывать Натке ещё не обработанные фрагменты съёмок торжества, которые в последний момент выцыганил у видеооператора.

Увидев со стороны, как мы едва не загремели с вышки, она воскликнула, невольно заставив обернуться соседей по салону:

– У тебя, наверно, вместо нервов медный кабель! Даже не испугался почти. А я чуть не описалась.

– Ты слишком хорошего мнения обо мне, – улыбнулся я в ответ, – не такой уж я и смелый. Когда нас мотыляло между седьмым и восьмым этажом, у меня тоже очко жим-жим.

– Второй раз за полгода заглянули в глаза смерти, – заметила она уже спокойнее, – после того, как случайно влезли в чернобыльскую зону.

– Дай Бог, последний, – устало заметил я.

– В полётах не говорят «последний», говорят «крайний», – поправила она явно не к месту.

– Нет уж, пусть такой прецедент будет уж точно последним! – в свою очередь повысил голос я сам.

И мы стали рассматривать более весёлые эпизоды, такие как вдохновенное собственное пение и неудавшийся танец на столе.

От непрерывного просмотра видео аккумулятор ноутбука сдох всего за час, и дальше мы были вынуждены вглядываться в темень за бортом, рассматривая огни городов и весей. За этот час лайнер прошёл через Западенщину, как горячий нож сквозь масло, войдя в воздушное пространство Венгрии над какой-то русинской деревенькой чуть южнее Мукачево. Первым городом, на который мы обратили внимание, был оставшийся далеко у северного горизонта громадный Будапешт. Затем с юга сверкнул вблизи разноцветным сиянием Белград, за 15 лет восстановившийся после американских бомбардировок. А после раскинулось безлюдное Адриатическое море, где сплошная темнота лишь изредка прерывалась маленькими огоньками редких пароходов.

И наконец, вот она – цель нашего прибытия, «Вечный город». Точнее ещё не он сам, а аэропорт имени Леонардо да Винчи.

Когда я складывал в салон оплаченного турфирмой такси наши дорожные сумки, вместе со ставшими ненужными в субтропиках кожаным пальто и меховой шубой, ярко светящиеся часы на приборной панели машины показывали, что в Италии 22 часа 55 минут. Получается, что киевское время – без пяти минут полночь. Последний мирный день на Украине заканчивался.

Говорят, что даже приятные впечатления могут вымотать, если их слишком много. И мы после того дня, наполненного впечатлениями, как ни один день нашей жизни до этого, чувствовали себя выжатыми, как лимоны.

Уладив формальности при заселении в отель и развесив свадебные наряды по вешалкам в шкафу, мы легли на общую кровать номера для новобрачных, но, вопреки утренним планам, отрубились уже в час ночи.

* * *

Вы не поверите, но всё было именно так. Первую брачную ночь мы дрыхли чуть ли не до обеда.

То, что обычно происходит в первую брачную ночь, было между нами во второй половине следующего дня, в субботу. И на следующий день, в воскресенье тоже было. Да и в понедельник, если честно.

В апартаментах люкс четырёхзвёздочного отеля, где нас поселили, которые так и назывались, «номер для новобрачных», кроме живописных видов на развалины античных строений, была ещё одна очень приятная особенность. Как потолки в большой комнате были 2,75 метра, так и кровать посреди комнаты представляла собой квадрат со стороной 2,75 метра. Наверно, это для весьма страстных итальянских молодожёнов, чтоб уж наверняка с такого аэродрома не упали. Но страстные украинские молодожёны иногда и с неё умудрялись падать.