Перед грозой так пахнут розы

В этот раз мы перед долгим расставанием засиделись особенно долго. И особенно тщательно подбирали репертуар, исполняемый друг другу под гитару. Я спел самую чувственную балладу, которую знаю – песню Чижа «Полонез». Она заканчивается словами: «А потом ты научишь меня танцевать полонез, и мы взлетим». Но она станцевала не полонез, а регги. Когда играешь песню группы Alai Oli, ноги сами пускаются пританцовывать, насколько это возможно, когда в руках музыкальный инструмент.

Там такой припев, который она смогла исполнить своим голосом настолько мелодично, что заткнула за пояс оригинальную певицу:

Я думаю, ну что за подстава,

Солнце ночью прячется в скалы,

До свидания, солнце, зайди утром,

Стучи бам бам бам бам бам бам в окна.

Я пообещал обязательно подъехать утром на вокзал и постучать в окно её купе перед отправлением поезда.

И настал момент, о котором не хотелось думать – пришла пора прощаться.

Мы смотрели друг другу в глаза при свете фонаря и молчали в нерешительности.

Наконец, она первой сдвинулась с места, улыбнулась и прошептала:

– Ну, давай…

И громче:

– Донецкие хлопцы все такие застенчивые?

– Я не донецкий, а луганский. А примерно полжизни назад, когда я только начинал ухаживать за девушками, мать рассказала, как она году примерно в 72-м сбежала в ужасе от ухажёра оттого, что тот целоваться полез, когда они были знакомы всего неделю.

Ната, приобняв меня, сразу опровергла мои сомнения логикой:

– С учётом концерта в Киеве мы знакомы уже почти год. Так что, не стесняйся.

И я не стеснялся, приобняв её плотнее.

Дома я лёг спать с открытой форточкой, потому что ночи были уже довольно тёплые. Звёзды весело мне подмигивали, морской прибой шептал стихи, что я сочинил Нате сегодня утром, а соловьи в кустах напевали Alai Oli, но до моей возлюбленной их голоса, конечно, не дотягивали.

Я хоть и сильный пол, но не железный.

С понедельника по пятницу я спал не более четырёх часов в сутки, и утром в субботу проспал. Несмотря на то, что будильник на телефоне во всю дурь верещал пауэр-метал.

Теперь я сам понял, как можно проходить горные серпантины на машине со скоростью 80 километров в час. Хорошо, что машина немецкая. Как татары умудряются так лихачить на «Газелях», я так и не понял.

Я поставил самую быструю любовную песню, что имел в фонотеке, чтобы с помощью магнитолы задать ритм, и всё-таки успел прибежать на перрон, когда до отправления поезда оставалось всего пять минут.

В присутствии наташиной мамы, наши объятия были, естественно, намного скромнее, чем вчера вечером. Но я всё-таки прозевал момент, когда поезд тронулся, и пришлось выпрыгивать из тамбура на малом ходу. Который постепенно всё ускорялся и ускорялся.

Любимая махала мне рукой из окна, а я пытался бежать следом за уходящим составом, остановившись только после того, как он окончательно скрылся за горой. Отдышаться удалось, только дойдя до парковки.

Если с утра я рисковал разбиться о скалы из-за превышения скорости, то на обратном пути я мог погибнуть, от недосыпа заснув за рулём. Но я не боялся этого. Ибо верил, что Бог и ангел-хранитель не допустят моей бесславной гибели, когда я едва почувствовал себя счастливым.

Какая смерть, о чём вы?

Я молод, я влюблён.

Глава 5. Взлёт.

Теперь целью моей жизни стало намерение жить и работать в Киеве.

Ещё в середине прошлого месяца я с облегчением вздыхал, что наконец-то обрёл постоянное место жительства, с отличным климатом, прекрасными видами и перспективной работой.

Теперь я снова стал мечтать о переезде.

Но мне было страшно бросать работу и срываться в никуда, потому что на шее камнем висел кредит за машину.

Поэтому пришлось ограничиться тем, что я посылал дальней возлюбленной через фейсбук картинки с надписями типа «Расстояние любви не помеха», получая за это неизменные лайки.

Забыл упомянуть: в этот раз свою страницу в фейсбуке она мне всё-таки открыла. И в контакте тоже. Да уж, в её сутках, наверное, 36 часов вместо 24. Ведёт два аккаунта в социальных сетях. Мне на один фейсбук времени едва хватает. При том, что на работе у неё побольше занятость, чем у меня. А ещё она по-любительски занимается танцами, хоть и скромничала, будто бы не танцует самбу. И волонтёрством на церковном приходе занимается иногда. И всё успевает. Даже со мной потрепаться. Какой-то просто Максим Каммерер в юбке.

Наши беседы в скайпе иногда затягивались до двух-трёх часов ночи, а в выходные и дольше. Помню, я пожелал ей спокойной ночи, а она посмотрела на те же часы, по которым сверяла расписание автобусов в Крыму, и поправила:

– Спокойного утра.

И, как это ни странно, я неделями жил в таком ритме и не выдыхался. Производительность труда даже повысилась. Впрочем, ничего странного. Иногда у человека вырастают крылья.

* * *

В следующий раз я увидел её в январе. За время чуть больше недели я описал по железной дороге треугольник с длиной стороны немногим менее тысячи километров. Новый год встретил в родительском доме, а на Рождество поехал, как нетрудно догадаться, в Киев.

Судьба не уставала подбрасывать мне сюрпризы. Поехал к любимой женщине, а познакомился с весьма интересной личностью мужского пола. Случайно.

Мы стояли в Анно-Зачатьевской церкви Киево-Печерской Лавры и слушали протяжное пение монастырского хора. Вообще-то, мы собирались в храм святого князя Владимира на набережной (не путать с раскольничьим Владимирским собором на бульваре Тараса Шевченко). Но он был переполнен, и милиция оставляла большинство пытавшихся войти прихожан на морозе на неопределённый срок.

Решив, что просто так бродить по улицам мы сможем и в любой другой день, мы отправились искать другой православный храм в окрестностях. Ближайшим оказался монастырь, мимо которого мы только что проходили к Владимирскому храму от метро. Причём не какой-нибудь, а Киево-Печерская Лавра, главная святыня Украины. Мы вошли в храм незадолго до полуночи. Но не знали особенности монастырских богослужений.

Монастырская служба на Рождество и Пасху начинается в полночь и продолжается до утра. Часа через два – два с половиной я почувствовал усталость. Особенно в ногах. Метро по случаю праздника работало до трёх часов, и Наталья в последний момент могла уехать домой, но решительно заявила, что если она живёт не совсем по-христиански все остальные дни года, то хочет хотя бы одну ночь побыть настоящей христианкой и, пойдя на принцип, выстоять длиннющую службу до конца. Я тоже пошёл на принцип. Мне-то вообще было 15 минут пешком до гостиницы. Я остановился в центре столицы, в каком-нибудь километре от правительственного квартала, чтобы было легче добираться до городских достопримечательностей. Но разве мог мужчина показать слабость перед своей возлюбленной? Да и перед Богом стыдно за уход из храма до окончания богослужения. Я христианин не для галочки, а по убеждению.

Около пяти утра наконец-то закончилось монотонное чтение псалмов, вызывавшее у меня неотвратимое желание опереться плечами о несущую колонну и задремать. Началась литургия, порядок которой я хорошо знал. Я вздохнул с облегчением: после литургии будет проповедь, а потом мы всё-таки успеем разойтись по домам до рассвета.

А усталость всё накапливалась и накапливалась. Перед самым началом литургии моё состояние можно было охарактеризовать фразой «Я не сплю, но я вижу сны». Не понимаю, как монахи умудряются сохранять концентрацию внимания на чтении и пении до 10-15 часов подряд, как на Афоне. Я уже на четвёртом часу чтения псалмов и пения хора грешным делом стал поглядывать на ту, что затащила меня сюда. Она пожаловалась на то, что в храме слишком жарко натоплено, и передала зимнюю куртку мне на руки, оставшись в свитере, юбке и косынке. Монастырский кочегар и вправду перестарался, но мне некуда было деть куртку из толстой кожи с меховой подстёжкой, намного тяжелее, чем пуховик подруги.

И чтобы придать себе бодрости, я прокручивал перед глазами самое приятное, что мог вспомнить. И это было не что-то давнее, а события текущего дня. Как мы с Натали бросали друг на друга влюблённые взгляды в метро. Особенно мне нравилось стоять с ней на эскалаторе, развернувшись лицом друг к другу. Идиллия в полном смысле этого слова. Так хотелось задержать этот миг подольше. К счастью, станция Арсенальная – самая глубокая в Киеве, да и в Европе, пожалуй. На ней даже двухсекционный эскалатор – в 1960 году строить односекционные эскалаторы длиной 105 метров ещё не умели.

Между тем, народ причащался. Мы из рук вон плохо соблюдали пост, поэтому не дерзнули и пережидали в дальнем углу храма.

Когда прихожане, включая нас, поцеловали крест, священник вышел читать проповедь.

А моя усталость к той минуте стала запредельной.

Единственной мыслью было (естественно, не озвученной вслух):

– Батюшка, пожалуйста, покороче, а то я позорнейшим образом рухну на пол.

Но только он заговорил, я со стыдом прогнал от себя эту мысль и вслушивался в каждое слово.

Двухметровый широкоплечий иеромонах Илия и голос имел под стать фигуре.

С такими могучими голосами редко рукополагают в священники – как правило, оставляют дьяконами на веки вечные.

Иные священники хорошие и правильные вещи говорят. Но не цепляет.

А отец Илия определённо имел ораторский талант от Бога. Ибо мог не иллюзорно зажечь народ призывом о любви к Богу, христианским ценностям и людям, которых нам послал Господь.

Проповедь явно была экспромтом, потому что батюшка запинался и часто переходил между русским и украинским языками.

Через два дня я у него исповедался, и мы обменялись контактными данными.

Ну а пока мы с Натой, выйдя из храма, фотографировались на фоне ночной лавры. Рассвет ещё и не думал начинаться, и так контрастировали чёрное звёздное небо над Днепром и ярко освещённая территория монастыря. У меня появилась мысль, что было бы неплохо снять с вертолёта чёрную реку, полутёмные переулки и монастырь за стеной, весь в огнях. И подписать фотографию: «Бог есть свет, и в Нём нет никакой тьмы».

А наснимавшись по одному, просили случайных прохожих снять нас вдвоём у памятных мест обители. На лицах сияли улыбки победителей. «Мы сделали это». А у Наташи даже китайский пуховик не мог испортить фигуру. Даже с усталым и не накрашенным лицом она выглядела прекрасно.

Я не так воспитан, чтобы размещать фотографии других людей на общедоступных ресурсах без их согласия, но Ната тоже была почти стопроцентным экстравертом и с радостью позволила мне это сделать. Мол, пусть завидуют, какие у нас счастливые лица.

На работе в Ялте эти фото на моей странице восприняли неоднозначно. Водитель, татарин Мустафа, аж цокнул языком от удовольствия:

– Вай, какой у тэбя красивий женщин!

А зам главного бухгалтера, тётя Галя, горько вздохнула оттого, что не удастся женить меня на одной из двух её дочек. Не понимая, что даже когда я был свободен, мне эти гламурные чиксы были на фиг не нужны.

* * *

Весной, как и ожидалось, Наташа получила отпуск, чтобы приехать в Крым и отпраздновать свой день рождения с мамой, мой день рождения со мной, а потом и Пасху.

Уж я-то не упустил возможность посетить Владимирский кафедральный собор Севастополя в величайший христианский праздник, а заодно и побыть лишний раз со своей пассией.

Мы стояли рядом, и на ней была уже не та косынка, что на Рождество, а новый платок ярко синего цвета.

Я в очередной раз отвлёкся от богослужения, вспомнил песню Отечественной Войны и подумал:

– За такой синий платочек можно и повоевать.

О, если б я знал, как обернутся мои слова в таком уже недалёком будущем. Если б я знал!

Но тогда ещё ничто не предвещало беды. Мы развлекались и отдыхали.

Пасху мы провели благочестиво – за просмотром телеканала «Союз» через спутниковую антенну, которую я установил прошлым летом.

А на следующий день предались любимому занятию моих друзей – нежиться на пляже с купленным у частников домашним вином. Благо, я выбил у начальства отгулы за сверхурочную работу, и был свободен, как птица. Может быть, даже сокол. Нет, для сокола я слишком низко летал. Мы только один раз за эти дни поднимались на Ай-Петри, и то не дошли до конца. А нам и внизу у моря было хорошо.

В этот день я впервые увидел, как выглядит моя любимая в купальнике. Теперь-то я видел её и в купальнике, и без оного, а тогда опьянел от эстетического наслаждения, будто бы залпом хлопнул стакан.

Мою же фигуру нельзя было назвать идеальной, но тенденция к улучшению определённо намечалась.

А ведь именно она и подвигла меня записаться в тренажёрный зал.

Когда год назад она впервые обняла меня, то назвала то, что в подростковом возрасте было талией, унизительным словом «мамон». Это был вызов.

А ещё, когда я в те дни впервые взял её на руки, то она, увидев, как мне тяжело её поднимать, пошутила:

– А давай я тебя возьму на руки?

И, несмотря на мои возражения, мол, надорвёшься, обхватила меня вокруг и резко дёрнула вверх. При этом сумев не только оторвать меня от земли, но и поднять едва ли не выше колен.

Сейчас я вешу около 80 килограмм, а тогда тянул на все 90.

Сильная женщина во всех смыслах.

И я решил, что и сам должен быть сильным.

Со временем тренировки стали постепенно приносить плоды. К моменту следующих совместных прогулок по Крыму мне стало носить её на руках значительно легче.

Но подшучивать надо мной она не перестала – не может хохотушка без юмора.

Если раньше подкалывала «мамоном», то после ликвидации пуза рассказывает, что Кощей Бессмертный переводится на украинский как Чахлiк Невмiрущiй.

И я придумал способ доказать ей, что не такой уж я и чахлый. Перед тем как пляж переходит в совсем высокие горы, есть крутые песчаные склоны высотой метров примерно шестьдесят. И я не упустил возможности покрасоваться, вбежав на её глазах на самую его вершину, откуда призывно махал рукой – типа, снимай, это надо запечатлеть на фото. Потом меня за это фото с поднятой рукой подкалывали, потому что на «Хайль Гитлер» похоже. Но мне было всё равно. Главное, что я смог забраться на вершину, и это видела она.

Подобным образом я развлекался ещё много лет назад, только на Донбассе приходилось залезать на терриконы. В 99-м году я взбирался на самый верх, а в 2007-м не смог. И вот, теперь я снова в форме.

А потом мы нашли на этих песчаных склонах откос – невысокий, метров восемь. И, как дети, с громкими криками сигали с него на лежащие внизу кучи песка, проваливаясь в них по пояс. Я подумал, что было бы неплохо прыгнуть и с намного большей высоты – с парашютом. В идеале, вдвоём на тандеме. Всё-таки, птичья фамилия накладывала определённый отпечаток на мою душу – я часто летал во сне и очень хотел летать наяву.

Мы набегались от души, мои ноги гудели как трансформатор, но я не отстал от неё на горных тропах, по которым она семенила проворно, как лань. Спортивные тренировки укрепляют не только тело, но и волю.

Но я не мог понять, откуда в таком маленьком тельце столько кипучей энергии. Видать, у неё не только огонь на голове, но и внутри какой-то огонёк паровую турбину вращает. И что же это, интересно, за огонь – небесный, подземный или термоядерное горючее со звёзд полыхает?

* * *

Прошла весна, настало лето. Чуть было не написал «Спасибо партии за это». Нет, я не симпатизировал никакой партии. Если в Белоруссии имеет власть только один политик, то на Украине политические телепередачи напоминают комедийный боевик. Который куча народа смотрит с искренним увлечением. Но не я. И Наташе было глубоко чуждо смакование грызни в Верховной Раде. Мы были весёлые аполитичные рокеры.

* * *

Седьмого июня я полностью выплатил кредит за Мерседес. И начал задумываться о смене работы. С одной стороны, я уже больше года рвался в столицу. Но с другой, не хотелось оставлять перспективную должность в крупной корпорации. В головном же офисе все места в отделе системного администрирования были крепко заняты, и никто уходить из такого тёпленького местечка не собирался. Как говорится, «Нема дурных».

Засыпая, я обдумывал перспективы в своей корпорации. А потом видел волнующие сердце сны о возлюбленной.

Говорят, беда не приходит одна. В чём я потом имел возможность убедиться, и не раз. Но в тот момент ко мне пришла двойная удача.

Много сплетен ходит про нашего брата-айтишника. Отчасти правдивые, по большей части – нет.

То, что некоторые из моих коллег употребляют вещества, изменяющие сознание – это факт. Начальство закрывало глаза уже не первый год на то, что начальник отдела системного администрирования в Киеве иногда балуется ими.

Вообще, генеральному по барабану, кто что пьёт, кто что курит – лишь бы выполняли поставленные задачи точно и в срок. И в этом плане жаловаться на админов ему было грех. Но, сколько верёвочке не виться…

Для начальника отдела развязка наступила в предпоследний день июня на перроне железнодорожной станции Фастов.

Добираясь на какую-то тусовку в области, он неудачно попал так, что пришлось долго ждать пересадку между двумя электричками.

И он от скуки прямо на станции, при всём честном народе закурил… марихуану!

Как говорится, на грех вилы стреляют. И этот идиот как раз угодил в профилактический рейд милиции. Сначала его приняли за пьяного, а потом при обыске обнаружили в сумке пакет конопли.

Хоть и говорят, что наглость – второе счастье, но этот принцип срабатывает не всегда и не везде. И он не отмазался – до сих пор сидит.

Конечно, это не по-христиански, злорадствовать, что неприятности с кем-либо оказались мне на руку. Но это не я его подсидел, а он сам виноват.

В понедельник, осознав, что ценного сотрудника не вытащить из тюрьмы даже с учётом украинской коррупции, генеральный кинул клич по филиалам, кто бы мог его заменить.

Третьего числа устроили конкурс на замещение вакантной должности, в котором победил ваш покорный слуга.

Мне дали две недели, чтобы найти себе замену в крымском подразделении и передать дела. А на 18 июля назначили первый рабочий день в Киеве.

Прощайте, Мустафа, тётя Галя и уютный домик у Чёрного моря! Да здравствуют трёхмиллионный мегаполис, брендовые сервера и милая Натали!

Я часто ездил на машине по 100-200 километров в день по Крыму, но 16 июля впервые проехал за один день более 900 километров – от Ялты до самого Киева. Мне было, куда ехать – я снял заочно по безналу квартиру на синей ветке метро. Чтобы было удобнее добираться и до Троенщины, и до офиса, если не удастся воспользоваться машиной.

Ната пыталась меня уговорить, что в её квартире две комнаты, и она могла бы поделить их между нами. Но мне не понравилась такая перспектива – слишком много соблазнов, уж лучше переплатить. Во-первых, я помнил, как засматривался на её женственные формы взглядом похотливым. И если мы будем ночевать под одной крышей, добрачные связи неизбежны. А во-вторых, бабульки у подъезда будут сплетничать, мол, у Наталки с седьмого этажа появился хахель. Нет уж, честь любимой дороже любых денег.

Я думал об этом половину пути за рулём, утром. А вторую половину пути, вечером, я думал, как бы не клюнуть носом в руль. А то, в европейских автомобилях всё предусмотрено для комфорта водителей – не пройдёт и секунды, как заснёшь за рулём, а твоя голова уже на подушке.

В общем, как только я добрался по адресу съёмной квартиры в Киеве, без задних ног уснул, не раздеваясь.

А к моменту пробуждения на телефоне уже мигал значок получения СМС. Посмотрел, от кого – точно, она. «Приезжай ко мне в офис, тебя ждёт сюрприз». Мне не терпелось узнать, что же именно такое меня ждёт, но сначала нужно было заехать в свой новый офис, оформить документы.

Я всегда хотел, чтобы из моих окон был красивый вид из окна. И сравнивал место жительства и работы с домиком на горе, что ради них покинул.

У Натальи квартира была на седьмом этаже, а я забрался выше – снял на восьмом.

Не говоря уже о месте работы.

Фирма, разрабатывавшая музыкальные сайты, довольствовалась третьим и четвёртым этажом в старинном здании в исторической части города, неподалёку от единственного в мегаполисе железнодорожного вокзала.

Наш же системный интегратор занимал восемнадцатый и девятнадцатый этаж 20-этажного новостроя, бизнес-центра «Солнечная Украина». И не на низком левом берегу Днепра, а на высоком правом.

Когда мне показали столовую с панорамным видом из широченных окон, мои глаза заблестели – весь город, как на ладони. Особенно впечатлил вид на корабль-ресторан, стоящий на Днепре посреди городских кварталов. Возле этого корабля такая густая застройка, что часть реки за домами не видно, и кажется, будто бы пароход стоит прямо на городской улице, на асфальте. Я немедленно сфотографировал это зрелище на телефон, чтобы показать кое-кому.

Проталкиваясь через пробки в центре, я вскоре приехал к этому самому кое-кому. Точнее, к этой самой.

И обалдел, узнав, что она имела ввиду за сюрприз. Два билета на концерт Дэвида Боуи на стадионе «Динамо» сегодня вечером.

– Ты с ума сошла, – прошептал я так ласково, как только мог, – Это же три тысячи гривен.

– Это, прежде всего, Дэвид Боуи, – пожала она плечами.

И, как ни в чём ни бывало, пошла дальше работать.

А я поехал по ювелирным магазинам, смотреть, как можно достойно её отблагодарить.

Старина Дэвид, как и ожидалось, завёл весь стадион с пол-оборота.

Мы покачивались в такт музыке, держась за руки, и я щупал колечко, которое купил несколько часов назад. Пока ещё не обручальное, а просто белое золото с фианитом. На средний палец подошло, и я пошутил, что это для того, чтобы отшивать пикаперов, показывая его. У неё очень тонкие пальцы, и мне стоило приличных усилий подобрать ей кольцо по размеру. Но, чем труднее добывался подарок, тем он ценнее.

Между тем, мы прекрасно поняли содержание исполняемой песни на слух:

I

I can remember

Standing by the wall

And the guns

Shot above our heads

And we kissed

As though

Nothing could fall

And the shame

Was on the other side

We can beat them

Forever and ever

We can be heroes

Just for one day

We can be us

Just for one day7

Ната посмотрела мне в глаза и задумчиво произнесла:

– Даже представить себе не могу, как так может быть. Роман прямо на линии фронта.

А я спокойно ответил:

– Вряд ли на наших глазах произойдёт нечто подобное. Жизнь при Януковиче, конечно, не сахар, но не настолько ужасна, чтобы народ выбрал братоубийственную бойню. Наше поколение не увидит гражданской войны.

* * *

На следующий день мне пришлось с места в карьер втыкаться в ситуацию на серверах. Без предшественника, сидящего в тюрьме. Кое-что пояснили коллеги, ибо он был в отделе не один, но по большей части приходилось доходить самому. Так что, первые недели я фактически дневал и ночевал на работе. Благо, генеральный платил подчинённым по закону, и за эти переработки меня ожидали неплохие деньги.

Но факт остаётся фактом – первые недели возможности видеться с Натой были сильно ограничены. По крайней мере, в реале. Приходилось общаться через фейсбук и скайп, как в Крыму, хотя расстояние между нами было на два порядка меньше.

Из того, что я хотел сделать для себя, я позволял только воскресные поездки в Лавру, на исповедь и беседу к отцу Илии. Как говорили Святые Отцы, «Если Бог в вашей жизни будет на первом месте, то всё остальное будет на своём».

А наташин коллектив жил полной жизнью. Последний день лета в том году приходился на субботу, и начальник охраны решил организовать проводы лета, вывезя коллектив на шашлыки. Любой сотрудник мог привести с собой кого угодно – увеличение количества участников всячески приветствовалось, лишь бы они скидывались.

Конечно же, она застолбила мне место в автобусе, заказанном директором, даже не спросив меня, позволяют ли мне мои планы участвовать. Планы были, но ради неё я их все отменил. И, в обмен на любезное приглашение, набрал провизии больше, чем остальные – почти полный рюкзак выпивки и мяса.

Мы ехали без ночёвки, а путь был неблизкий. Поэтому отъезжали от её офиса довольно рано. Но по киевскому времени солнце всходит ещё раньше, и уже было совсем светло и тепло, хоть на траве ещё и не сошла роса.

В ожидании автобуса, при ярком солнечном свете мы заметили, что за это тёплое лето так и не загорели. Ни я, ни она. У меня типично славянский тип внешности, за что меня иногда подкалывали: «Истинный ариец должен быть высок, строен и белокур». А у неё вообще кельтский тип – наследство маманькино. Белоснежная кожа, рыжие волосы и голубые глаза больше характерные для ирландцев.