скачать книгу бесплатно
– Ты знаешь, сколько лет учатся наши некроманты?
– Горан говорил, что полный цикл обучения длится десять лет. Но я так думаю, что магии учатся всю жизнь, сэр.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнул маг. – Поэтому работа предстоит большая. Легко не будет.
– А вы хотели быть некромантом, сэр?
– Это не вопрос выбора, – ответил ?т Хоофт. – Я родился некромантом, мое желание при этом не учитывалось.
– Но вы ведь могли отказаться колдовать.
– Как ты? – он строго посмотрел на нее, и Тайра опустила взгляд. Ей показалось, что он уличил ее в слабости. – Мы не простые маги, Тайра. Даже если ты сознательно откажешься от использования магии, ты все равно будешь жить на двух планах: в мире живых и в мире мертвых. Обычные маги живут лишь в одном мире, мы же балансируем на Грани, и от того, насколько хорошо мы соблюдаем этот баланс, зависит спокойствие и неизменность обоих миров. Ты можешь умирать на время, выходить за Грань в своем теле или без него, воскрешать людей, можешь перемещать души из тела в тело или даже в предметы. Существует соблазн почувствовать себя богом.
– Поэтому Горан говорит, что нормальных некромантов практически нет?
– Вероятно, хотя я судить об этом не берусь.
– Почему, сэр?
– Мы все больны гордыней, особенно ишанкарские некроманты. Мы гораздо сильнее других, у нас система обучения Темным Наукам не прерывалась больше двух тысяч лет. Мы можем гораздо больше и поэтому иногда думаем, что мы боги. Я сам одно время думал, что всесилен. Был глупцом, признаю.
– Сэл всегда говорил, что такие, как мы – избранные.
– Такие, как мы, самые несчастные люди на свете, – без улыбки сказал хет Хоофт. – Так что если смотреть на это с той точки зрения, что мы избраны, чтобы быть несчастными, то Сэл прав.
– Почему вы так говорите, сэр?
– Потому что для того, чтобы родиться некромантом, надо основательно напакостить Богу в прошлой жизни, – маг усмехнулся. – А чтобы родиться некромантессой – и подавно.
– Вы верите в прошлые жизни? – удивилась Тайра.
– Я христианин, – сообщил Йен, – так что я не должен верить в перерождение. Но я некромант, и видел много того, что в концепцию христианства не укладывается, так что, вполне возможно, ортодоксы неправы, и перерождение существует.
– А это правда, что мы прокляты?
– Ересь, – с абсолютной уверенностью сказал маг. – Не забивай себе голову тем, о чем ты не узнаешь до того, как окончательно умрешь. Я понимаю, быть магом – не самая лучшая участь, но что делать. Такова воля Бога. Сложность заключается не в том, чтобы быть магом, а в том, чтобы оставаться при этом человеком. Не смешивать добро и зло.
– Горан говорит то же самое.
– Поэтому он сможет быть Ректором, – так же уверенно сказал ?т Хоофт.
Какое-то время они шли в молчании. Тайре сложно было поверить, что рядом с ней находится человек, которого боится весь магический мир. Она испытывала к нему уважение, хотя знала его только по рассказам Горана, но никакого страха не было и близко.
– Сэр хет Хоофт, Горан говорит, что вас все боятся. И что меня будут бояться.
– Люди боятся плана смерти, – пояснил он. – Это подсознательный страх, так что управлять им простому человеку достаточно сложно. А некроманты, образно выражаясь, одной ногой всегда в другом мире. Люди чувствуют это, хотя объяснить не могут, поэтому возникает страх. Вообще, некроманты очень хорошо управляют своими чувствами и эмоциями. Чем опытнее некромант, тем лучше у него это получается. Ты можешь заставить радоваться, умирать от тоски или бежать в страхе целую толпу.
– Но это же ужасно, когда тебя постоянно все боятся!
– Согласен, – подтвердил маг. – Поэтому мы опять возвращаемся к самоконтролю. Нас учат блокировкам, чтобы наша суть не травмировала других людей, так что в обычное время мы обычные люди, но иногда обстоятельства заставляют раскрываться, как магическим потокам, так и эмоционально. Ты хорошо себя контролируешь, тут Сэлу надо отдать должное, научил, как следует, но этого недостаточно.
– Почему?
– Потому что ты будешь развиваться, способности будут расти. Должна увеличиваться и степень контроля над своей силой.
– Но вы ведь закрыты, сэр, а все равно ваша мощь поражает.
– В определенный момент некромант достигает порога, после которого закрываться бессмысленно. Можно только держать внутренний баланс и контролировать внешний поток. Это общая некромантская особенность. Но тебе придется держать блокировки всю жизнь, особенно когда ты станешь старше. Ты слишком сильна для этого мира.
– Я этого не чувствую.
– Я это чувствую, – криво улыбнулся ?т Хоофт. – И ты почувствуешь, когда вселенная начнет отвечать тебе откатами, соответствующими твоему вмешательству.
– И почему же вы улыбаетесь?
– Пока можно, улыбаюсь, – усмехнулся маг. – Думаю, недолго осталось.
– А Горан говорил, что ни разу не видел, как вы улыбаетесь.
Йен задумался.
– Наверное, действительно, не видел, – пришлось ему согласиться. – Мы с ним общались ровно столько, сколько было необходимо, и всегда по делу, а в делах я серьезен, как и любой другой человек. – Он помолчал и добавил: – Сказать честно, мало, кто видел, как я улыбаюсь. Служба у меня не такая, чтобы улыбаться. Уж какой есть.
– А в нормальной жизни, сэр?
– Что – в нормальной жизни? – переспросил маг.
– В Ишанкаре вы Некромант, а кто вы в нормальной жизни? Какая у вас профессия?
– В Ишанкаре я еще и преподаватель, – ухмыльнулся ?т Хоофт. – Спасибо господину Ректору, веду только две дисциплины, а то бедные студенты давно бы повесились от моих требований. А в нормальной жизни я был патологоанатомом. Там тот же препарат, в общем-то… Но я давно не работаю в полиции. Только Ишанкар. Слишком сложно совмещать службу и нормальную человеческую работу, так что когда меня спрашивают, кто я по профессии, я говорю «патологоанатом-реаниматолог».
– А что такое препарат, сэр?
– Это особенности терминологии. Мы не говорим «труп» или «тело» о рабочем материале, мы говорим «препарат». Терминология важна, потому что она определяет мышление. Если перед словом «труп» человек испытывает страх, то «препарат» в целом безобиден. Ты привыкнешь.
– К трупам?
– К терминологии, – с укоризной сказал ?т Хоофт. – Но и к трупам тоже.
Тайра вздохнула. Об этой части некромантии она старалась не думать, но маг сразу же расставил приоритеты. С физическим планом смерти ей предстояло работать так же, как и с нефизическим.
– А правда, что вы будете учить меня раскапывать могилы и поднимать мертвых?
– Правда. Но не сразу. Сначала я буду учить тебя думать.
– Я умею думать, – обиделась Тайра.
– Думать, как Некромант Ишанкара, не умеешь. Этому придется долго и мучительно учиться, – он даже не усмехнулся. – Если человек с такой силой, как у нас с тобой, не будет думать перед тем, как свою силу применить, случится катастрофа. Большую часть конфликтов магического мира можно решить интеллектуальным противостоянием. Магия – только приложение.
– И когда мы начнем заниматься, сэр?
– Уже начали. Но я должен уладить кое-какие трудности и познакомить тебя с Ишанкаром и некоторыми знаковыми фигурами, от которых многое будет зависеть. Ишанкар ведь не ограничивается сэром Ректором и сэром Будущим Ректором.
– А у вас есть Башня? – Тайра наконец задала вопрос, который интересовал ее больше остальных.
– Есть. Это традиция такая, что у мага обязательно должна быть магическая Башня. В Ишанкаре Башня есть только у нас, но тебе вход туда пока заказан. Рано.
– Понятно, сэр, – грустно согласилась Тайра. А ей так хотелось посмотреть, что же собой представляет настоящая Башня мага!
Йен уловил ее настроение и, словно желая утешить, сказал:
– Если узнать все сразу, жить будет неинтересно. Башня все равно будет твоей, так что хватит печалиться ни о чем.
– Вы в этом уверены, сэр? Что я доживу до этого времени?
– Открою тебе один секрет, – сказал хет Хоофт. – Меня этот факт не радует, но так уж есть. Я еще хуже Сэла. Я согласился на Ученицу не для того, чтобы опустить руки в сложный момент, а их у нас с тобой будет предостаточно. Но я не намерен сдаваться, так что Башня будет твоей, а до этого я основательно попорчу тебе жизнь.
Тайра с сомнением взглянула на мага. Она не могла понять, шутит он или нет – он оставался абсолютно серьезным. ?Т Хоофт какое-то время наблюдал за ней, а потом улыбнулся во все лицо – морщинки лучиками разошлись от уголков его глаз.
– Да, я такой. Ишанкарский монстр.
– Я думала, ишанкарский монстр – это я, сэр.
– Пока нет, но обязательно им станешь. Хотя, у тебя есть свой титул – Ишанкарская Ведьма. Достался тебе по наследству от наших предыдущих дам. Не хуже моего, как мне кажется.
Когда они перестали смеяться, ?т Хоофт остановился и снова взглянул на нее так, словно смотрел в душу.
– Я думаю, на первый раз общения достаточно, – сказал он. – Я сообщу, когда мы увидимся в следующий раз. Полагаю, это будет недели через две-три, не раньше.
– Как скажете, сэр, – Тайра снова согласно кивнула. – А можно вас попросить?
– Я скажу Горану, чтобы он к тебе заглянул, – сказал маг, предугадывая ее просьбу, и Тайра почувствовала, что ее щеки покрываются румянцем.
– До встречи, Ученица, – сказал ?т Хоофт, и Тайра опять увидела едва заметную улыбку на его лице.
Она прижала руку к груди и поклонилась. Теперь этот ритуал стал для нее обязательным.
Когда она выпрямилась, ?т Хоофта нигде не было.
Йен поднялся в свой рабочий кабинет на предпоследнем этаже Башни и выставил основательную защиту, к которой не прибегал вот уже без малого шесть лет. Теперь никто не смог бы подойти к Башне незамеченным ближе, чем на сотню метров, а войти не смог бы абсолютно никто и ничто ни из этого, ни из какого-либо другого мира, кроме того, кого он сам не соизволил бы позвать.
?Т Хоофт не горел желанием общаться с Сэлом, но ему было необходимо, чтобы Сэл ответил ему на один вопрос. Правда, Сэл мог и солгать, и основательно запутать, мог и вообще не ответить, состроить царственную мину и удалиться восвояси, но Йен знал, что поговорить надо. Нужно было только найти в себе силы и вспомнить, как они общались до того дня, который окончательно изменил их отношения в худшую сторону.
Он занял одно из двух кресел, еще раз подумал о том, что к разговору с Сэлом следует относиться как к неприятной необходимости, и послал ему зов.
Долго ждать не пришлось. Они оба хорошо знали свои роли: Йен не стал звать дважды, а Сэл не стал приходить сразу, как зов услышал. Можно было сказать, что пока все было нормально.
Сэл сел на диван напротив ?т Хоофта, все-таки состроил царственную мину – Йен решил не обращать на это внимания, так как именно это и предполагал, – и улыбнулся своей фирменной хищной улыбкой.
– Ну наконец-то Йен хет Хоофт поумнел, – ехидно начал Сэл.
– И тебе долгих лет жизни, – съязвил ?т Хоофт.
– Поражаюсь, как мало вам надо, чтобы вы всем Ишанкаром одновременно поумнели! – Сэл сделал вид, что не заметил, как ?т Хоофт только что мягко его проклял. – Одна маленькая девчонка, а какой катализатор! А если бы я вам ее не подсунул, так и продолжали бы держать нейтралитет и сидеть за высокими стенами?
– Если ты помнишь, эти правила придумал ты. Ишанкар – магический заповедник по твоей воле.
– Йен, я мертв уже не одну тысячу лет, – с укоризной, но не переставая хищно улыбаться, сказал Сэл. – Если бы вам это не нравилось, вы давно бы уже поменяли порядки и вышли в свет.
– Скажи это господину Хранителю.
– Убили бы господина Хранителя и вышли в свет. Ты хочешь поговорить на философские темы?
– Я, как ты знаешь, вообще не хочу с тобой разговаривать. И видеть, впрочем, тоже.
– Я уже давно все забыл, – примирительно сказал Сэл. – Почему бы тебе не последовать моему примеру?
– В последний раз, когда я это делал, все закончилось плохо, поэтому с тех пор я следую только своему примеру.
– Вот так у ишанкарских некросов вырабатывается свой собственный стиль! – Сэл довольно рассмеялся. – Нет худа без добра.
– Какой у нее постэффект? – спросил ?т Хоофт, и улыбка моментально сползла с лица Сэла.
– Как бы тебе сказать…
?Т Хоофт терпеливо ждал. Когда Сэл понял, что Йен ничего выпытывать не станет, с абсолютной уверенностью ответил:
– У нее нет постэффекта.
– Этого не может быть, – возразил ?т Хоофт. – У всех некромантесс есть постэффект.
– У нее постэффекта нет.
– Ересь.
– Я наблюдаю за ней с трех лет, и ни разу не заметил никакого постэффекта.
– В том-то и дело. Не заметил.
– Йен, дорогой, – ?т Хоофт понял, что Сэл начинает злиться. – Я, в отличие от тебя, видел не одну некромантессу, и потому с определенной долей уверенности могу утверждать, что разбираюсь в постэффектах. По крайней мере, способен постэффект усмотреть. У Тайры нет постэффекта, и этим она и уникальна.
– Я не верю.
– Не удивлен, – ничуть не обиделся Сэл. – Я привык, что мне не верят.
– Я сейчас не о тебе, – признался Йен. – Я о природе. Постэффект у некромантесс – это фундаментальный закон, исключений из которого нет, быть не может и не должно. Если ты за все эти годы не заметил у нее постэффекта, это не значит, что его нет.
– Если допустить на мгновение, что прав ты, а не я, то что, по-твоему, это значит?
