Власть пустоты

Таня снова вздохнула: пусть Димка говорит умные вещи, только все равно не может почувствовать ту бездну пустоты, которая поселилась в ее душе наверно с тех пор, как любимый папа увидел в маленьком братике гения. Вся забота, все внимание отца с тех самых пор принадлежали Диме. Даже мать начала ревновать сына к мужу, называя ребенка идиотом и «бездарным проектом несостоявшегося ученого». Наверно, родители были слишком амбициозны, слишком увлечены каждый своей игрой, подчас не замечая печальные глаза тех, кого в эти игры втянули. Матери нравилось быть красивой и привлекательной. Косметические салоны, рестораны, модные показы и тусовки занимали почти все ее свободное время. Отец, не спрашивая зачем, давал ей деньги. А еще их тайком совала дочери приезжавшая к ним бабушка. Мать уходила, а пожилая женщина посвящала себя детям. Кажется, она любила Таню. Собирая малышку в детский сад, всегда с удовольствием расчесывала ее густые светлые волосы. «Вырастешь – не стриги косы». – Говорила она. – «Красота и сила в них женская скрыта. Да не земная, а колдовская!» Таня смеялась и просила рассказать про колдовство. Бабушка обещала. А когда оставалась в их доме на ночь, обязательно рассказывала придуманную для Тани сказку. Но неожиданно вернувшийся из очередной горячей точки отец, обнаружив дома вместо жены тещу, со скандалом ее прогнал. Димка этого совсем не помнил. Но Тане тогда пришлось несладко. Мать и отец начали выяснять отношения, иногда, в пылу ссоры, забывая о них с братом. Димка есть никогда не просил, но от голода сразу замыкался в себе. А ночью, в страшной темноте детской спальни, дергался, стонал и даже падал на пол. Вот тогда девочка поняла, что даже маленький гений, отнявший у нее отца, не особенно ему нужен. Каждый из взрослых жил в своем мире, где дети служили средством для достижения определенных целей: отец пичкал голову мальчика головоломными текстами и вычислениями, а мать, словно соревнуясь с собственным мужем, решила сделать из дочери юную модель.

Бабушка оказалась права: ее взяли именно из-за косы. Льняные волосы и голубые глаза под густыми каштановыми ресницами произвели на владельцев агентства хорошее впечатление. Для того чтобы услышать в свой адрес похвалу матери, девочка старалась изо всех сил: терпела навязанную фирмой диету, неприятный грим и терпкие духи, поздние вечеринки, иногда продолжавшиеся до утра… чужие влажные руки, пачкающие кожу, а еще – запах перегара, от которого ее тошнило. Мать добилась того, чего так хотела. Внимание состоятельных, приезжавших в дорогих машинах на съемки мужчин ей было обеспечено. Они расточали женщине комплименты и были безукоризненно-вежливы. Но на самом деле их интересовала хорошенькая беленькая девочка.

Таня сжала кулаки так, что коротко стриженные ногти впились в ладонь. Все могло случиться намного раньше, не вмешайся снова появившаяся в жизни детей бабушка. Увидев похудевшую внучку с темными полукружьями под глазами, она устроила зятю и дочери выволочку. Таня хорошо помнила этот момент. Мать рыдала и говорила о контрактах. Бабушка велела ей заткнуться и пообещала отцу, что если это не прекратится, она напишет о царящем в семье безобразии его начальству. Маленький Димка стоял в углу, огромными глазами глядел на ссору и часто икал. Тогда Таня, видя, что взрослым не до них, потащила мальчишку к холодильнику. Кажется, они выгребли из него все, что можно было съесть не разогревая, и заползли под Танину кровать. Молоко шло вперемешку с сосисками и бананами. А еще невероятно вкусным хлебом! Димка так и заснул с сосиской во рту. Когда о них вспомнили и нашли, бабушка закатила новый скандал.

Потом в ее жизни появилась школа. Ей нравилась молодая учительница и новая подружка Валька. Нравились Валькины родители, принимавшие девочку у себя и иногда кормившие ее обедами. Мать, осознав, что теперь ребенок занят, перестала лелеять безумные планы и вернулась к барам, ресторанам и привозящим ее домой посреди ночи мужчинам. Ведь их с Димкой отца вновь отправили в длительную командировку… Бабушка, к тому времени заболевшая какой-то болезнью, отнимавшей все силы, приезжала к детям редко. Тогда Тане пришлось научиться стирать и готовить. Димка по сравнению с ней был совсем малышом: их разделяли целых три года! К тому же, в детском саду, куда мать отдала его в отсутствие отца, воспитатели постоянно жаловались на его замкнутый нрав. А потом, без ее ведома, сводили к психиатру. В итоге матери выдали справку, что ее сын – аутист, и порекомендовали отдать его в психоневрологический интернат. Любительница светских мероприятий на законных основаниях избавилась от сына, а Дима провел в казенном аду почти полгода. Когда отец привез его домой, он был похож на куклу: бледная кожа, выступающие ключицы и блестящие плоские глаза без признаков разума. Он не слышал обращенную к нему речь, не мог самостоятельно есть и даже разговаривать. Отец снова сел за книги. Мать сказала, что не хочет видеть этого идиота, поскольку его место там, откуда взяли. И только Таня думала, что ее братика заколдовала злая колдунья. А еще она верила в то, что однажды сможет его расколдовать. Ночами девочка ложилась к нему в кроватку. Обнимая, согревала холодное напряженное тело и шептала, как сильно его любит. Через десять дней мальчик сам подошел к ней и обнял, уткнувшись носом в шею. Отец был на седьмом небе от счастья: опыт над собственным ребенком по обретению им гениальности можно было продолжить! Только оба родителя не знали, что каждую ночь брат с сестрой, крепко сцепившись руками, спят вместе.

Таня подняла глаза и посмотрела в посеревшее окно. Страшные призраки прошлого постепенно тускнели и прятались, уступая место реалиям нового дня. Сейчас нужно было встать, умыться, снять с балкона чистое белье и приготовить завтрак, поскольку звонивший вчера Олег Владимирович напомнил о том, что приедет утром. Кажется, он хотел повезти их в магазин…

Девушка легко поднялась. Подойдя к окну и отодвинув штору, посмотрела в утреннюю мглу, разлегшуюся туманной моросью по крышам пятиэтажек. Фонари, моргнув, погасли. Даже вороны, обычно копошащиеся у помойки, сегодня не каркали. И только внизу одинокий сгорбившийся собачник дымил сигаретой, глядя, как его пес метит детскую горку.

– Тань… – Димка приподнялся на локте. – Ты чего вскочила в такую рань?

– Надо прибраться. – Девушка отпустила занавеску и потерла почему-то замерзшие ладони. – Если наши разбросанные вещи увидит Олег Владимирович… думаю, он огорчится.

– Пожалеет, что разрешил нам тут жить?

– Ну да. Все-таки, он любил своих стариков, раз не выбросил древнюю мебель на помойку.

– Тогда я тоже встаю. – Димка вытянул худые ноги поперек дивана. – Но делать из дома музей тоже глупо.

– У нас никогда не было дома, в который хотелось бы возвращаться. – Тихо сказала Таня. – Пусть даже экскурсантами.

– Значит, будет. – Парень поднялся и натянул майку с шортами. – Ты иди, занимайся завтраком. А я все уберу: диван, книжки, пол…

– Ладно. – Таня вышла, а Димка посмотрел ей вслед. Он всегда считал сестру сильной. Но теперь, в зыбком свете рождающегося дня она показалась ему такой маленькой и грустной… Ему снова захотелось почувствовать ее тепло, вдохнуть знакомый запах.

– Тань… – Он вышел на кухню и встал с ней рядом у плиты.

– Что случилось? – Ее ладонь коснулась щеки, а потемневшие глаза тревожно всмотрелись ему в лицо. – Снова боишься?

– Нет, все хорошо. – Облегченно улыбнулся Димка: пальцы сестры были теплыми. – Ты не знаешь, во сколько мы освободимся?

– Не имею понятия. – Сестра подошла к крану и наполнила старый чайник водой. – Ближе к вечеру, наверно. Знаешь, хочу пригласить Олега Владимировича тут переночевать. Мне кажется, ему в большом и пустом доме совсем неуютно!

– А на раскладушке уютно? – Хмыкнул Димка.

– Зато мы поделимся с ним вкусным обедом. А еще – разговором. Только прошу… не говори ничего из того, что вбил тебе в голову наш папочка. Иногда мне кажется, что в нашей семье он был самым…

– Неадекватным? – Димка взял стоявший под мойкой веник с совком. – Прямо, как я. Ладно, ладно! – воскликнул он, увидев нахмуренные Танины брови. – Бегу наводить лоск!

Олег приехал к десяти утра и уже у дверей квартиры почувствовал запах свежих пирогов. Улыбнувшись, он вытащил из кармана связку ключей и хотел сам открыть замок, но в последний момент передумал и придавил кнопку звонка. Где-то внутри послышалась знакомая с детства трель, и легкий топот пацаньих ног пробежал по старым доскам коридора.

– Доброе утро! – Сказал он распахнувшему створку Димке. – Какой запах!

– Здравствуйте, Олег Владимирович! – Церемонно поздоровался мальчишка, одетый в домашние полосатые шорты и безразмерную майку. Ноги, как и думал мужчина, оказались босыми. – Заходите, раздевайтесь!

Олег повесил куртку на вешалку, снял ботинки и еще раз повел носом, глядя в сторону кухни.

– А Таня Вас ждет. – Продолжил Димка. – Поднялась ни свет, ни заря и печет пироги. Правда, скорые… Но тоже вкусные. Я попробовал.

– Не сомневаюсь. – Еще раз улыбнувшись, Олег направился на кухню. – Доброе утро, Таня! А у тебя тут жарко!

– Ой… – Таня, занятая пирогами, не слышала звонка. – Вы уже приехали! Здравствуйте!

И снова Олег отметил, как хороша эта юная девушка в завитках светлых волос, выбившихся из-под косынки. Кажется, его лицо тоже покраснело.

Но Таня, не заметив смущения, тут же пригласила его присесть и, наливая в кружку чай, заговорила о погоде:

– У нас утром был такой сильный туман… Крыши плавали в нем, как листья кувшинки в молочной реке! А ветки деревьев торчали оттуда, словно стебли камыша. Но потом подул ветер, и все как-то разъяснилось… У Вас, за городом, наверное, вообще ничего не было видно? А река рядом с Вашим домом есть? А лес? – Она поставила на стол корзинку с теплыми пирожками. – Ешьте! Тут с капустой, а еще – с рисом и яйцом. Мы с Димой думали, что они придутся Вам по вкусу!

Олег, обхватив пальцами кружку, любовался Таниной улыбкой, глазами, светлой косой и хрупкой, еще не оформившейся фигуркой. И в глубине души обзывал себя… А Таня вдруг заметила его замешательство, хлопнула ресницами и отвернулась к плите.

– Простите… – Тихо сказала она. – Наверно, Вы жалеете, что пустили нас с братом в свой дом. Я понимаю… все-таки мы еще дети, и у Вас могут быть неприятности.

– Да, точно! – Рассмеялся Олег, отбросив недавние мысли. – Действительно. Только я не забыл. Дима! – Крикнул он в коридор. – Оторвись от своих книжек и подойди, пожалуйста, сюда!

Димка, простучав босыми пятками по паркету, возник на пороге и вопросительно посмотрел на Олега. А Таня, вытащив последний противень с пирогами, повернулась к ним лицом.

– Вчера я снова заезжал к вашему деду. – Олег осторожно поставил кружку с чаем на стол. – Мы говорили с ним о вашем прошлом и будущем.

Покраснев, Таня встала к мужчине боком и начала выкладывать пироги на полотенце. Но тот, словно не замечая волнения девушки, продолжил разговор.

– Ваш дед признал, что существование в одном пространстве с матерью не принесет Вам ничего хорошего. Также он согласился со мной в том, что ваше проживание в моей квартире нужно узаконить. Поэтому мы подписали с ним договор найма сроком на год с пролонгацией, если ни одна из сторон не пожелает досрочного расторжения этого договора.

– Значит, теперь мы тут живем на законном основании? – Прищурился Димка.

– Не совсем. – Потер нос Олег. – Вы оба – несовершеннолетние, и вашим опекуном является мать. Если она обратится в надзорные органы, вас в принудительном порядке вернут домой. Однако, мы можем выдвинуть определенные обоснования с указанием причин, по которым проживание с ней травмирует детскую психику…

– Чушь. – Равнодушно сказал Димка. – Дед париться не станет, а Вы для нас – никто. Если с нее снимут опеку, мы попадем в интернат. Но все равно спасибо!

– В любом случае, мы будем защищаться! По крайней мере, первый шаг нами сделан. – Олег достал из сумочки вложенный в прозрачный файлик лист и, развернув его, протянул Тане. Она молча взяла, пробежала глазами и передала Диме.

– Ого! – Воскликнул пацан. – Даже заверили у нотариуса!

– Да. – Кивнул мужчина. – Пусть экземпляр лежит у вас. Вдруг меня в нужный момент не окажется. Но все же: если такой момент наступит, звоните. Я брошу все и приеду. Таня! Пироги очень вкусные! Давно таких не ел!

– Ой… – Девушка снова порозовела. На этот раз – от удовольствия. – Я рада, что Вам понравилось. А на обед у нас борщ и курочка с рисом и овощами!

– Чудесно. – Мужчина поднялся. – Но между завтраком и обедом нам предстоит много дел. Так что заканчивай с готовкой и собирайся. Помнишь, мы хотели поехать по магазинам. – Олег посмотрел на Димку и подмигнул. – А то твой брат выглядит форменным босяком!

Оставив Таню на кухне, мальчик и мужчина вернулись в комнату.

– Ого, какая чистота! – Сказал мальчишке Олег и подошел к письменному столу, на котором лежала книга. – Инглиш? Это Танин учебник?

– Ну да. – Кивнул парень. – Транскрипций нет, грамматика – через пень колоду…

– Стоп… – Олег нахмурил брови. – Это – твое личное мнение, или так говорит Таня?

– Тане нужно готовиться к экзаменам и поступлению в колледж. Звезд с неба она не хватает, поэтому прежде чем объяснять ей принципы решения неравенств или применение паст пёфект тенс в разговорной речи, мне самому приходится в этом разбираться. А у меня нет хороших пособий. Ну… вот только в Вашем шкафу математику нашел.

– Вот как… – Задумался Олег. – Значит, у Тани проблемы?

– Ну да. – Кивнул Димка. – Меня два года рядом не было. А мать трепала ей нервы, заставляя стирать, готовить и обслуживать не только ее, но и бойфрендов. Когда было учиться-то?

– А куда она хочет поступать?

– Не знаю. – Пожал плечами Димка. – Пока не говорит. Но, как закончит девятилетку, уедет туда, где мать ее не найдет. Утром будет заниматься, вечером – подрабатывать.

– Я понял… – Мужчина задумчиво потер подбородок.

– Вы не поняли. – Улыбнулся парень. – Может, у Вас еще где-то книжки завалялись?

Когда ребята устроились в фургоне, с высоты сидений разглядывая свой двор, Олег завел двигатель и объявил:

– На южном направлении построили здоровый торговый центр. Я там был и с уверенностью могу сказать, что видел многое из того, что вам обязательно пригодится! Ну что, едем туда?

Таня порозовела и посмотрела на брата. Тот дернул плечами:

– Спорю, книг там нет. Одни шмотки.

Девушка взяла его за руку.

– На подошве твоих кед уже появилась дырка для вентиляции пальцев!

– Так в школе меня заставляют играть в баскетбол. Я не виноват. – Хлопнул ресницами Димка.

Олег рассмеялся и прижал педаль газа.

– Решено. Едем! А насчет книжек есть у меня одна идея. Думаю, парень, она тебе понравится.

– Ну если только Вы переселите меня в библиотеку. – Серьезно ответил Дима и вытащил свою ладонь из сестринской руки.

– А я в тех краях никогда не была! – Таня восторженным взглядом смотрела на рыжие листья, падающие с кленов прямо на лобовое стекло.

В душе Олега шевельнулась жалость: в сравнении с его детьми эта парочка походила на бледные побеги сорной травы, вопреки здравому смыслу пробившиеся сквозь трещины в городском асфальте. Наверное, если бы позволил закон, он усыновил бы обоих, несмотря на определенную «взрослость» девочки и странные заявления белобрысого мальчишки с чересчур серьезными глазами. Только при живой матери и дедушке ему этого никто сделать не даст.

– На юг, – Олег посмотрел на Танины ресницы, – отсюда ведут два пути. Один – по объездной дороге мимо деревенек с их старыми тополями, заброшенными полями и разрушенными фермами. В отличие от городского, асфальт там свежий. Второй путь пролегает через исторический центр нашего города. Если вы там давно не были, можем полюбоваться парочкой монастырей семнадцатого века, торговыми рядами и ветшающими домами некогда очень богатых людей. Впрочем, современный новодел там тоже имеется. Ну как?

Танины ресницы дрогнули, а глаза ясно посмотрели Олегу в лицо. Они были такими чистыми, словно в тяжелых осенних тучах показался кусочек неба. «Как можно обидеть подобное чудо?» – Снова подумал он.

– Ну… наш город, каким бы он ни был, мне никогда не нравился. – Кончики белых зубов вынырнули из ее улыбки подобно засиявшему под солнечным светом жемчугу. – Дим… может, поедем в объезд?

– Она хочет сказать, что дома веками хранят страсти живших когда-то в них людей. – Откликнулся Димка. – Драмы, радости, смерти и рождения. Она устала от эмоций.

– Понял. – Олег свернул на улицу, ведущую к окружной дороге. – Тогда будем любоваться пейзажами.

Между тем Таня осторожно просунула пальцы под локоть брату и сильно их сжала. Парень дернул рукой и тихо зашипел.

– Что? – Тут же услышал Олег.

– Ничего плохого я не сказал. – Парень потер оцарапанную кожу и отвернулся от сестры к окну. – Ладно… Буду молчать.

– Почему? – Поинтересовался мужчина, через зеркало глянув на заостренное мальчишечье ухо.

– Она считает, что я Вас пугаю. – Димка вовремя выставил руку, чтобы блокировать Танин удар. – Слабачка!

– Вот как… Чего ты боишься, Таня?

Ресницы снова дрогнули, а обращенная к Олегу щека окрасилась розовым румянцем. Девушка склонила голову, но потом искоса посмотрела на мужчину. И он снова поразился красоте ее глаз: в них плавал лазоревый отблеск осеннего неба.

– Дима, – осторожно начала она, – уже был в интернате для умственно неполноценных. Потом, когда его оттуда забрал отец, он не мог ничего. Даже пользоваться ложкой.

– И ты считаешь, что я каким-то образом могу запрятать его в подобное заведение? – Приподнял Олег бровь.

– Нет, но таких, как он, никто не любит.

– Таня говорит, что я – ненормальный. – Так и не повернувшись, сообщил Димка.

Олег снова посмотрел на мальчишку через зеркало. Тот, свободно откинувшись на спинку кресла, глядел на расстилающийся за дорогой травяной беспредел с редкими вкраплениями кустарника и щеткой леса у горизонта.

– Знаешь, что скажу… – Медленно сказал Олег, подбирая слова. – Все мы, люди, очень разные. У каждого из нас – свой внутренний мир, прячущий искру личности среди туманов печалей и грез. Мы стараемся никому его не показывать. Если только малую часть, способную контактировать с социумом. Почему, спросите вы… Думаю, ответ знаете сами: когда малыш, совсем кроха, пытается заявить о себе, рядом оказываются родственники, которым это проявление самости обычно не нравится. Причина? Она может быть любой: от банальной усталости до имеющегося в сознании поведенческого стереотипа. И вот взрослые люди начинают подобные «вольности» пресекать. К моменту физиологического созревания человеческое дитя окружено настолько тесной стеной запретов, что пробиться сквозь нее можно только одним путем: противопоставить свое живое «Я» всем людям, которые хотят видеть в подростке послушный их воле механизм. Обычно это происходит в возрасте четырнадцати – двадцати лет, когда человек осознает, что в беспокойном житейском море теперь может плыть сам. Только всю оставшуюся жизнь он будет скрывать цветок своей души, так равнодушно затоптанный в детстве. Вот отсюда, – Олег, поглядев по сторонам, проехал круговой перекресток, – мы снова возвращаемся к тебе, Дима.

– Чего ко мне возвращаться, если я тут? – Буркнул парень.

– С того, что твое сознание не понимает, что двери души нужно держать прикрытыми. Каждый раз, вступая с кем-то в контакт, ты, не притворяясь, демонстрируешь черты своей личности. Кто-то, сравнивая тебя с собой, ужасается собственной обычности и с удовольствием объявляет тебя «не таким», не похожим на него самого ни помыслами, ни делами. Так как люди – существа стайные, (это осталось в нас от далеких предков), то и принципы нашего общежития напоминают иерархию: во главе – вожак, затем те, кто сумел занять рядом с ним хлебное место. Потом – все остальные, на них равняющиеся и не теряющие надежды прорваться по ступеням вверх. Что в такой системе является основополагающим принципом? Правильно: подчиняясь, не выделяться. Кстати, на самой низшей ступени всегда находятся дети, обучающиеся на примере взрослых определенным навыкам выживания. И тут ты… ломающий всю систему. Понятно, что ненамеренно. Но, если оставить тебя в живых, какой пример ты можешь подать остальным? Вдруг, глядя на тебя, никто не захочет слушать своего вожака?

Димка хмыкнул.

– Ты не смейся. – Спокойно заметил Олег. – Учись приспосабливаться. Вот Таня правильно тебе говорит: чтобы добиться внимания, с человеком нужно разговаривать на уровне его ожидания.

– Вы тоже так? – Парень заинтересованно повернул к мужчине голову. – Знаете свое место?

– Мое место – совладелец небольшой, но надежной строительной фирмы. Участок с домом «под ключ» – голубая мечта каждого, кто хочет жить на своей земле. И мы осуществляем подобные мечты. Остальное заказчику не интересно. И если бы я, к примеру, начал учить его хорошим манерам, он объявил бы меня психом и сбежал к конкуренту. Понимаешь, о чем речь?

– Кажется, да. – Кивнул Дима. – Каждый человек слушает только себя. Даже общаясь с другими, он ищет подтверждение собственным убеждениям.

– Молодец. – Согласился Олег.

– Следовательно, если не хочешь кого-то от себя оттолкнуть, сначала нужно стать зеркалом и только потом, когда к тебе привыкнут, пропустить сквозь него тонкий луч своих желаний. Так?

– Не считая всяческих нюансов. – Подтвердил мужчина. – Мы почти приехали.

– Ну а как же… любовь? – Вдруг спросила Таня и покраснела. Димка фыркнул, а Олег задумчиво почесал висок.

– Глобальная тема. – Ответил он. – Может, оставим ее рассмотрение на вечер? А прямо сейчас поищем место на стоянке поближе к дверям и попробуем разобраться совсем в иных вопросах!

Несмотря на утренний час, в огромном помещении торгового центра сновали люди. Кто-то приехал сюда за покупками издалека и сразу за многим. Кто-то шел наверх в кафе или спускался вниз покатать шары в боулинге. А некоторые молодые родители, перед тем, как отправиться в долгое путешествие по этажам, останавливались у игровой площадки посмотреть на собственное чадо, с восторгом ныряющее в бассейн с мягким цветным наполнителем. Взглянув на суматоху, Димка сморщил нос. Памятуя о разговоре, он даже отвернулся в сторону, но Таня все равно почувствовала его настроение. Дернув брата за руку, она прошептала ему в ухо:

– Тебя на физ-ре парни в раздевалке за дырявые труселя не дразнят?

– Нет! – Округлил мальчишка глаза.

– Все потому, что я их зашила. – Хитро улыбнулась сестра и посмотрела на Олега, обратившего внимание на их перешептывания.

– Я вел машину… – Сказал мужчина, когда ребята дружно посмотрели ему в лицо. – Теперь, Таня, твоя очередь командовать. Куда пойдем?

– Тебя сделали вожаком стаи! – Заметил Дима и тут же словил по носу щелбан.

– Сначала – обувь. – Посмотрела Таня на висящий прямо у дверей поэтажный список магазинов. – У этого молодого человека ноги растут, словно у тюленя – ласты!

– А ты мне лыжи купи. – Приподнял брови и похлопал глазами Димка. – Надолго хватит: всего-то надо расставить крепления! Ай!

В этот раз волосы на его макушке взъерошил подзатыльник.

– Зимние ботинки, туфли и кроссовки вам обоим. – Сказал Олег, увлекая их по лестнице вверх. – Свитера, куртки, брюки, колготки, юбки, носки и нижнее белье. А также рубахи, шапки, канцтовары.

– Как только пойду работать, обязательно с Вами рассчитаюсь! – Таня догнала Олега и пошла рядом с ним.

– Даже не сомневаюсь. – Ответил тот. – А вот тут продаются крепкие мужские ботинки…

– Дима! – Сестра крепко ухватила руку брата. – Нам сюда!

За три с лишним часа хождения с этажа на этаж, бесконечных примерок и нетерпеливых вопросов Тани, Димка устал, вспотел и проголодался. Зато в их с Олегом руках были бесконечные сумки, пакеты и пакетики.

– Может, хватит? – Тоскливо посмотрел парень в сторону выхода.

– Угу. – Согласилась сестра, со вздохом снимая с собственной головы голубую шапку с синим помпоном. Посмотрев на ценник, она положила ее на полку и пошла к дверям. Но Олег, стоявший у нее за спиной, перехватил пакеты одной рукой и, забрав шапку, молча пошел на кассу.

– Не расплатимся. – Кивнул сестре из коридора на стеклянные двери магазина Димка.

– Как только сдам экзамены, устроюсь на летнюю подработку. – Твердо сказала Таня.

– Не устроишься. – Димка, как и Олег, попытался взять пакеты одной рукой. Однако они перевесили, уронив покачнувшегося парня на корточки. – Какие тяжелые!

– Дай мне! – Таня ухватилась за ручки.

– Вот еще! – Брат сильно сжал девичью ладонь. – Когда замуж выйдешь, тогда и понесешь! А пока тебе по статусу не положено ни сумки носить, ни работать!

– Деретесь? – Из дверей вышел Олег.

– Ей не нравятся мои черные майки и полосатые боксеры. – Димка поднялся и разобрал пакеты на две кучки. – Пока Вас не было, хотела побежать и сдать их обратно.