Власть пустоты

Мужчина помотал головой.

– Давай-ка начни сначала, поскольку в моих мозгах плотными рядами лежит брус и паллеты с кирпичами. А также всякая мелочь вроде крепежа и цемента. Так у кого, говоришь, любовь?

Димка открыл рот. Снова закрыл и немного повертелся на сидении, ругая себя за неслыханную болтливость. Но, с другой стороны, если не сказать об этом сейчас, Олег все узнает сам. Но, как всегда, слишком поздно. И какое решение он примет, если злость на подростков и собственная неуверенность пеленой закроют его глаза?

– Я жду. – Напомнил сидящий за рулем мужчина.

– Э… тогда снизьте немного скорость.

Увидев прижатую к груди сумку и приподнятые колени мальчишки, Олег рассмеялся.

– Не бойся. Машину я чувствую и понимаю гораздо лучше, чем вас. Так что там происходит с весенними настроениями, залетевшими сюда с юга поздней осенью?

– Ну-у… Вы купили сестре дорогую куртку, обувь, всякие вещи… Когда человек перестает выглядеть смешно, он становится красивым. Наши парни, я говорю о старшеклассниках, вдруг Таню «увидели». Теперь к ней подкатывает безмозглый придурок Литвинов, а остальные ждут, чем все закончится, чтобы встать в очередь. И еще… Любовь Николаевна, наша математичка, хотела вытрясти из меня номер Вашего телефона.

– И как сильно трясла? Надеюсь, во время этого процесса у тебя ничего не отвалилось? Знания не просыпались?

– Ей не дали завершить начатое. Получается, вы раньше были знакомы?

– Угу. – Подтвердил Олег. – В одном классе учились.

– И на какой иерархической ступени стояли? – Серые глаза с голубоватыми искорками теперь смотрели мужчине в лицо. – Я не про нее, про Вас.

Мужчина громко засмеялся.

– Наверно, на той же, что Литвинов. Безмозглый гладкомордый подросток с кипящей гормонами кровью. С моей будущей женой мы познакомились в первом классе, а подружились как раз в десятом. Нет, секса между нами не было до самого окончания школы, поскольку иногда мы отвлекались на кого-то еще, старше и опытней. Некоторые девушки бегали за нами с Сашкой прилипчивыми хвостиками, а некоторые… тихо вздыхали, глядя вслед сквозь очки. Сейчас, глядя на угрюмого мужика, что везет тебя домой, ни за что не догадаешься о его бурном прошлом. – Олег оторвался от дороги, чтобы посмотреть на Димку. – Или тебе пока о таком даже думать рано?

– Об отношениях между мужчиной и женщиной я знал, пожалуй, лет с пяти. Отец просветил. Рассказал, откуда берутся дети, показал документальный фильм о родах… Может, если бы я увидел на экране только секс, все сложилось бы иначе. Но папа был хирургом-практиком, считавшим, что ребенок должен быть не только ко всему готовым, но и с юных лет нести ответственность за свои поступки. Короче, в том фильме было столько боли… И, как мне кажется, сожаления.

– Гм… я считал, что ты все же помладше меня.

– За Вашими плечами – свой жизненный опыт. За моими – мой. И так у всех людей. Но они как-то находят между своими мирами точки соприкосновения. В общем, насчет Любови Николаевны я все понял. Что будем делать с парнями?

– Может, ничего? – Грустно улыбнулся Олег. – Рано или поздно они все равно появятся, а девушки-подростки только и мечтают, что о любви.

– Перестаньте! – Резко бросил Димка. – Как Вы не понимаете, что эти глупые дети не нужны ей ни оптом, ни в розницу? Мы выросли в таких условиях, что теперь хочется только двух вещей: побыстрее вырасти и иметь свой дом. Не с нарисованным, как в каморке папы Карло очагом, а настоящим.

– Снова про любовь? – Спросил Олег, выезжая на знакомую улицу с кленами.

– Нет. – Насупился мальчишка. – Про тепло, которое греет сердце. Вам, наверно, трудно такое понять.

– Отчего же…

Черный фольксваген въехал во двор и встал на свое место напротив подъезда. Димка отстегнул ремень и открыл дверь, вдыхая холодный, пропахший помойкой и гниющими листьями, воздух своего двора. А спрыгнув с высокой подножки вниз, подхватил стоящую на сиденье сумку.

– Спасибо, что встретили! – Помахал он рукой Олегу. Но тот, неожиданно для парня, тоже вышел и закрыл машину на сигнализацию.

– Вроде Вы торопились… – Парень уже сделал к дому несколько шагов, но остановился, разглядывая хмурое лицо мужчины.

– А как же твоя сестра? – Поднял тот холодные серые глаза. – Разве ты не пойдешь ее встречать?

– Обязательно пойду. – Мальчишка закинул на плечо неудобный баул. – Но последний урок заканчивается только через десять минут, и я хотел забросить вещи домой.

– Мне бегать с тобой туда-сюда некогда. – Олег подошел к нему и спокойно развернул лицом к школе. – Идем прямо сейчас!

Димка поджал губы, чтобы не улыбнуться.

– Значит, объявляем им войну?

– Нет. – Улыбка Олега пробежала по его губам, словно солнечный луч. – Очерчиваем границы.

– Карандашом?

– Плугом, парень. Чтобы посягнувшие сто раз подумали, а стоит ли лезть туда, откуда выберешься если не в грязи, то с душевными травмами.

– А Любовь Николаевна? Тоже плугом?

– Надеюсь на ее благоразумие или страх запачкать туфли.

И мужчина с мальчиком, неторопливо разговаривая о возвышенном, отправились к пешеходному переходу, за которым открытыми настежь стояли школьные ворота.

Когда из распахнутых дверей повалили закончившие занятия старшеклассники, Димка не сразу разглядел склонившую голову сестру, за плечом которой шагал довольный собой Литвинов в сопровождении двух друзей. С другого Таниного бока, пытаясь попасть рукой в рукав куртки, топала и скалила зубы Валя, слушавшая рассуждения парней. Но вот, почти поравнявшись с деревьями, за которыми стояли Олег и Дима, девушка внезапно остановилась, и ее голос стал слышен сквозь чужую болтовню.

– Литвинов, я не хочу в кино, не хочу в кафе. Мне не интересна субботняя вечеринка у тебя дома в отсутствии уехавших на дачу родителей. Даже если ты купишь чипсы и до ушей зальешь своих гостей пивом.

– Тогда лимонад? А хочешь, шампанское! – Искушающе произнес парень. – Бокальчик. Или два?

– Отстань!

Таня снова шагнула вперед.

– А если нет?

Глаза девушки метнули молнии, а коса хлестнула по спине плеткой, когда она резко развернулась к однокласснику.

– Неужели пожалуешься мамочке? – Состроил грустную мину парень. – Или, может, братику? Конечно, голова у него соображает, но для защитника мелковат…

– Жаловаться она не станет. – Олег вышел из-за дерева, а за ним – Димка. – Но… какая неприятность: я, ее опекун, уже здесь и все понял. Значит, послушай меня внимательно, юный господин Литвинов. Ничуть не угрожая, хочу дать дружеский совет: если желаешь произвести впечатление на девушку, сначала узнай, что интересно именно ей, а не тебе. И тогда, исходя из полученных знаний, начинай действовать. Если процесс покажется утомительным, найди более доступный объект. Понятно?

– Да мы просто разговаривали! – Развел руками в стороны молодой человек. Друзья, как болванчики, закивали головами.

– Однако если до тебя не дошло, – Олег улыбнулся блеснувшим голубым счастьем Таниным глазам, – я начну угрожать. Итак: если что-то случится помимо воли моей подопечной, знай – разбираться буду не с тобой, а с твоими родителями. Но ты же не хочешь, чтобы из-за твоего либидо папа лишился хлебного места в одной из жилищных контор нашего города, а его сын – карманных расходов? Вот и я думаю, что нет. Так что не нарывайся. Тем более, чуть поодаль стоит и смотрит на тебя девушка, видимо готовая и в кино, и домой…

– А я, может, ничего такого и не думал! – Внезапно покраснел Литвинов. – Просто хотелось посмотреть в приятной компании фильм!

– Тогда возвращаемся к той части разговора, где я не угрожал, а дружески советовал узнать вкусы той, с кем ты так настойчиво хочешь встретиться вне школьных стен. – Олег положил парню на плечо руку. – Скажу по секрету, у нее на жизнь пока другие планы.

Улыбнувшись подростку, мужчина хлопнул его по плечу и, отвернувшись, пошел догонять брата и сестру Шиловых, уже стоявших у перехода.

– Подождите! – Вдруг крикнул Литвинов, сорвавшись за ним следом. – Правда, Вы все не так поняли! Вы же Танин дядя? Ну… она мне… нравится. По-честному. По-хорошему. И я никогда ее не обижу.

– Я рад. – Искривил губы Олег. – Тогда научись говорить так, чтобы девушка это тоже поняла. Прощай!

– До свидания… Я научусь! – Тихо, но твердо сказал парень.

Дождавшись Олега, брат с сестрой перешли вместе с ним улицу, а потом Димка сунул свою сумку в руки растерявшемуся от его нахальства мужчине.

– Я – в магазин. – Сказал мальчишка. – Только куплю хлеб.

И дернул со всех ног, пока никто не успел остановить.

– Я понесу. – Уцепилась за ручку Таня. – Вот же вредина! Не мог дождаться, чтобы сходить вместе!

– Вообще-то, в холодильнике лежат два батона. – Олег осторожно отвел ее пальцы в сторону и задержал их в своей руке немного дольше нужного.

– Тогда почему? – Наморщила девушка лоб.

– Боюсь, он не хочет при мне делиться подробностями своей поездки. – На ходу придумал оправдание Димке мужчина.

– Считаете, он попал в очередную неприятность? – Танин ноготь оказался крепко прикушен зубами.

– Не знаю, но ты с ним поговори. – Олег улыбнулся, останавливаясь рядом со своим фургоном. – Мне пора ехать.

– Олег Владимирович… – Глаза девушки уставились в асфальт, а румянец залил даже уши. – Наверно, Вы на меня сердитесь… ну… из-за этих дураков.

– Сержусь. – Он сказал это слово с такой странной интонацией, что Таня тут же вскинула голову и облегченно вздохнула, увидев на его лице улыбку. – А еще на мир, который никак не хочет ответить согласием на наши желания, подкидывая очередные заковыристые задачки и кучу препятствий. Поэтому поговорите с Димой, подумайте о том, на какие цели обратить внимание, а что просто отсечь. Мы живем не в вакууме. Хотя и там, увидев твое личико, с орбиты одной из планет обязательно примчится гуманоид, чтобы подарить тебе сердце и жилой отсек своего космического корабля.

Таня фыркнула, а потом повернула голову к школе.

– Говорить нам с Димкой не о чем. Вы знаете, как я хочу крепко встать на свои ноги. За моей спиной нет папочки и мамочки. Только брат и… Вы. Просто помните об этом.

Легонько коснувшись его руки пальцами, она взяла Димкину сумку и пошла к подъезду. Обычная девочка-подросток с длинными ногами в клетчатой форменной юбке и серых сапожках. Олег улыбнулся и прижал кнопку сигнализации, на что машина ответила громким гудком. И тут Таня обернулась. На порозовевшем лице сияла улыбка. Она была не только на губах, но в глазах, снова блеснувших синевой, и даже в прядях выбившихся из прически волос, развевавшихся на ветру. «До встречи», – скорее понял, чем услышал он тихий шепот, затерявшийся в шагах прохожих и шорохе шин, в криках ребят, игравших в песочнице, и чириканье пролетавших мимо воробьев. В то короткое мгновенье ему показалось, будто с затянутых серой мутью небес вдруг выглянуло летнее солнце.

– Конечно, до встречи. – Сказал он и сел в машину. Выезжая со двора, он мельком заметил Димкину куртку, маячившую за углом. – И во что я, старый дурень, ввязался? – Задал мужчина пространству вопрос, на который, в любом случае, придется искать ответ самому. – Конечно, они – дети. Но, блин, настолько прекрасные и умные, что хочется наслаждаться не только одними разговорами. Еще – обнимать, говорить всякие глупые пустяки… Черт! Неужели такая побитая жизнью псина, как я, снова возмечтала о семье? Идиот… Один раз уже дали по носу. Два раза идиот: они для тебя – чужие. Уедут учиться – поминай, как звали… Может, покончить со слабой пока зависимостью первым? – Посмотрев на водителя стоявшей рядом с ним на светофоре машины, он покачал головой. Тот испуганно посмотрел в зеркала заднего вида. Олег утешающе ему улыбнулся. Как только загорелся зеленый свет, нервный мужичок рванул так, что взвизгнули шины. – Если откажусь, сам себя назову слабовольным трусом. В конце концов, чего я переживаю? – Повернув направо, Олег двинулся по шоссе, неподалеку от которого, в излучине реки, они возводили почти дворец одному из московских чиновников. Материалы все-таки привезли, так что на объекте работали сразу две бригады каменщиков. – А испугался я, как бы ни смешно это звучало, снова остаться наедине с собой. Таня подрастет и выйдет замуж. Дима… если не собьется с пути, будет врачом. С его развитым умом и целеустремленностью – выдающимся. И зачем им я, обычный, ничем не примечательный человек? Разве что сейчас поддержать их материально? Но если Семен выбьет пенсию… Да что за чушь я порю! – Вдруг ударил он ладонью по рулю. – Если ищешь оправдание, чтобы уйти – просто уйди. Или… чтобы остаться и греться теплом юных душ? Тогда борись за эту честь. Ведь все эти мальчики и даже их учительница, вспомнившая в своей рутинной жизни о первой любви – обычное испытание судьбы на крепость характера, на решимость следовать новым путем. Именно так! – Олег с другим, более свободным чувством оглядел дорогу и еловый лесок, теснившийся на пригорке. – Да, однажды они уйдут. Но до этого момента моя жизнь будет измеряться не только цементом, песком, кирпичами и легким сексом раз в два месяца во время пьянки. В нее войдут улыбки, веселый смех, прогулки и множество иных забот. Честное слово, мне это нравится! – Сказал он открытым настежь воротам охраняемого коттеджного поселка, где у него был подряд на строительство сразу нескольких домов. – Пожалуй, летом возьму отпуск и свожу ребят на Адриатику.

– Привет! – Появившийся в квартире Димка сбросил на вешалку куртку и прижался к обнявшей его сестре.

– Как ты? – Таня нагнула голову, всматриваясь в серую глубину глаз младшего братишки. – Тебя не обижали? Задание сделал?

– М-да… – Парнишка отстранился и хитро взглянул на сестру. – Оказывается, стоимость одежды напрямую влияет на комплексную оценку человека соплеменниками. Ты тут учишься, стараешься… А надо всего лишь обрядиться в модные тряпочки!

– Перестань говорить глупости! – Притворно нахмурилась Таня. – Переодевайся, мой руки и приходи на кухню. Буду кормить изголодавшийся детский организм домашним обедом.

В перерыве между борщом и картошкой парень быстро пересказал сестре события насыщенных всяческими страстями суток, сделав основной упор на огромное желание математички узнать телефон Олега. Он надеялся увидеть в лице девушки озабоченность, но она весело рассмеялась:

– Надеюсь, ты был достаточно смел, чтобы оградить нашего опекуна от домогательств этой настойчивой дамы? Мы и так приносим ему слишком много проблем…

– А мальчишки тебя не волнуют?

– Не-а… Глупые они. Хотят казаться взрослыми, а сами похожи на щенков, которые рычат вместо того, чтобы подставить ушки. А… ты Олегу Владимировичу о Любови Николаевне рассказал?

– Ага. – Ответил Димка и наклонился над чашкой, втягивая губами сладкий изюм.

– И… что?

Со стуком поставив чашку на стол, сытый парень потянулся.

– Так что? – Уже с нетерпением повторила сестра.

– Отмахнулся и пошел вытаскивать тебя из щенячьих лап.

– Ты – балбес! – Улыбнувшись, Таня бросила на стол тряпку и встала. – Допьешь компот, помой за собой посуду.

Когда Димка вернулся в комнату, то увидел сестру, отчаянно морщившую лоб над раскрытым задачником химии.

– Не получается? – Участливо поинтересовался он.

Та кивнула.

– И кто тогда из нас балбес? – Димка постучал по ее голове согнутым пальцем и не успел отпрыгнуть, как она вскочила и, прижав брата к себе одной рукой, другой начала щекотать.

– За что… – Еле смог он сказать сквозь хохот и тщетные порывы выбраться на волю.

– Олег нас не бросит, Дим. – Таня выпустила жертву из рук и пригладила растрепавшиеся волосы. – Только я все равно боюсь, что однажды он не сможет нас защитить.

– Для этого, – Димка заправил майку в шорты, – я уеду в училище, а ты – в колледж. Но нам надо достать свидетельства. Помнишь?

– Слушай… – Таня снова схватила руку брата. – Давай я завтра прогуляю! Все равно контрольную не напишу. Зато схожу к матери…

– Не прогуляешь. И напишешь. А с последней спаренной физ. подготовки отпросишься. Кстати, завтра я дома, поскольку маленького и слабого мальчика после колоссальной умственной нагрузки освободили от занятий. Я тебя встречу и пойдем. Потом, пока Олег занят, съездим в тот район, где живут родители нашего отца. Раз через полгода уезжать, надо заполнить белое пятно в истории рода.

– Ты поможешь с химией?

– Угу. И остальное проверю тоже. Так в чем ты там застряла?

На этот раз Таня вышла из школы вместе с пятиклашками. Стоявший за воротами Димка увидел ее и помахал рукой. Закинув рюкзак на плечо, девушка быстро обогнала толкающихся малышей и подошла к брату.

– Как прошел день? – Улыбнулся он. – Математичка не приставала? А мальчики? Контрольную написала?

Таня фыркнула и рассмеялась.

– Любашу не видела, а Литвинов, мило краснея, подарил диск Риханны. Ручек не тянул, домой на посиделки не приглашал. Химию… – она тяжело вздохнула, – написала. Правда, насколько верно, не знаю. Но Валька, которая теперь сидит впереди, сдувала все подряд. Вдруг подумают, что это я у нее? Из-за одинаковых ошибок?

– Твое дело – знать и выходить к доске, а не жаться носом к парте, создавая видимость пустого места. Ну что, топаем в родное гнездо?

– Топаем. – Согласилась Таня и взяла брата за руку, которую он попытался забрать обратно.

– Я уже большой, и не надо меня держать так, словно я могу выскочить под колеса троллейбуса!

– Ты уже чуть не выскочил с балкона шестнадцатого этажа. И что тогда было в твоей глупой башке? Что было бы со мной, если бы тебя не стало?

– Судьба, несмотря на мое величайшее желание узнать, каково это – быть птицей, решила, что всякой твари – свое место. Теперь мы живем у Олега и уже через три часа снова поедем в Новые Овсянки! Здорово, Тань! – Димка подпрыгнул, чтобы заглянуть сестре в глаза, но вместо улыбки увидел в них слезы. – Ты чего, плачешь?

– Прости… – Она смахнула с темных ресниц влагу. – Просто контраст между прошлым и настоящим так велик… Мне до сих пор жизнь в чужой квартире кажется сном. Утром открываю глаза и боюсь увидеть знакомые до тошноты стены. Но мы справимся. Да, Дим?

– Конечно. – Брат сам сжал ладошку старшей сестры. – Мы стали взрослей. И Олега одного не бросим.

– Он – взрослый и самостоятельный. Вдруг ему однажды надоест с нами возиться?

– Скорее всего, не надоест. Но я также уверен, что просто счастливым ему жить не дадут. Увидишь. Но мы будем за него бороться!

– Будем, если он захочет. А если нет?

– Значит, поможем преодолеть кризис. Но, пока он не наступил, идем грабить нашу старую квартиру!

Ребята свернули за угол дома и посмотрели на соседские окна.

– Шторы открыты. – Прислонилась к водосточной трубе плечом Таня. – Старушенция баба Шура до сих пор дома… Интересно, у нее что, поясницу схватило, или деньги кончились? Где похвальная тяга к распродажам и яростным схваткам за банку просроченной икры? Что-то она нынче припозднилась!

– Злая ты. – В свою очередь посмотрел на окна Димка. – Межу прочим, пока я не уехал к деду, пару раз прятался от Славика в ее квартире.

– После чего она рассказывала об этом матери, убеждая, что без надлежащего воспитания дети так и будут бегать по чужим квартирам, вырастая ворами и проходимцами.

– Старая сука. – Подумав, сказал Димка. – А я ведь в благодарность мыл загаженные ее котом полы, вытирал пыль и вытряхивал с балкона поросшие серой шерстью дорожки. Смотри! – Он вышел из-за угла и кивнул на окна, теперь затянутые синими, в полосочку, занавесками.

– Ку-уда собрался! – Таня, в свою очередь взглянув вверх, утащила его назад. – Пойдем за бойлерную. Оттуда хорошо видно и подъезд, и как далеко она направится.

Спрятавшись за тихо гудевшей насосами будкой, они принялись ждать. Минуты через две из двери, в стареньком затертом пальтишке, сапогах «прощай молодость» и малиновой беретке, косо пристроенной к пучку, вышла с тележкой в руке соседка и заторопилась, меленько перебирая ногами, в сторону остановки. При этом ее голова постоянно крутилась, а глаза прирожденной хищницы видели любую мелочь, происходившую во дворе. Шуганув палкой прыгающую у тропинки ворону, она вдруг заметила подъезжающий к остановке автобус.

– Вот это спринт! – Восхищенно ухмыльнулся Димка, когда старушка влетела в уже закрывающуюся дверь. – И почему для пенсионеров нашей страны не проводят олимпиаду? К примеру… заплыв за лососем с последующим вручением рыбины в качестве трофея. Или марафон за ежемесячной прибавкой к пенсии… Знаешь, вышли бы, наверно, все. Даже те, что лежат под капельницами.

– Как тебе не совестно так говорить! – Дернула его за руку Таня. – Они и так получают совсем мало! И за тухлятиной гоняются не от хорошей жизни!

– А на фига она надела эту рвань? У нее шкаф от хороших вещей ломится! Видела бы ты ее норковую шубу! Спорим, ни разу не видела? Да ее скорее сожрет моль, чем наша вечно плачущаяся старушенция выйдет в ней во двор!

– Перестань. У многих старых людей – свои причуды, и не нам их осуждать. Надеюсь, ты помнишь, зачем мы сюда пришли?

– Воровать.

– Забрать то, что принадлежит по праву. Давай бегом в подъезд!

Остановившись на лестнице и сморщив нос от вездесущего кошачьего запаха, пропитавшего даже потолок, Димка шепнул:

– Открывай дверь и, если никого нет, спокойно заходи. Я буду караулить снаружи.

– Боишься? – Таня тоже перешла на шепот.

– Нет. Но если кто войдет в подъезд, позову. Не хочу, чтобы мы вдруг оказались в ловушке за закрытыми дверями.

– Хорошо!

Взбежав на несколько ступеней, девушка привычно открыла замок и посмотрела внутрь.

– Вроде тихо. – Шепнула она, открывая створку шире. – Я пошла.

Димка кивнул и встал в дверях, чутко прислушиваясь к подъездным шорохам. Его сердце билось громче, чем обычно, но страха в душе не было. Просто здесь, в этом месте, над ними, маленькими детьми, проводили свои эксперименты несчастливые, но амбициозные люди, желавшие через них реализовать собственные мечты. Потом один из них был убит, а вторая… до сих пор думала лишь о себе.

Но вот по коридору на цыпочках прошла Таня, сжимая в пальцах тоненькую коричневую книжечку. На ее лице сияла улыбка.

– Оно? – Негромко поинтересовался парень.

Девушка кивнула.

Когда она заперла дверь и со вздохом облегчения потянула брата вниз, то сказала:

– Мать, похоже, совсем сошла с ума. Представь, разложила по полу рубахи Славика и располосовала каждую ножом! Даже лезвие сломала.

– Надо деду позвонить. Вдруг на самом деле от горя на кого-нибудь бросится?

Выйдя из подъезда, брат с сестрой вздохнули с облегчением, чуть ли не всем телом осязая чистый осенний воздух. С мокрого черного клена прямо в руки Тане спланировал последний завядший лист.

– Как думаешь, его можно считать букетом? – Рассмеялась девушка.

– Нет, скорее, знаком судьбы, что мы – на верном пути, пусть даже таком неприглядном. Тань, если мы прямо сейчас повторим героический забег соседки, пожалуй, успеем на тот автобус.