Деревня Тюмарково

На другом конце повесили трубку. Если честно, я не расстроилась: разум твердил, что проблем с этой недвижимостью будет больше, чем радости от обладания. Сын, прослушав информацию, оставил мне немытую кастрюлю и умыкнулся к другу играть в очередную стрелялку. Мы же с Маней снова залегли на диван. Телевизор привычно радовал нас звездунами российской эстрады, поэтому я взяла книжку. Но перед глазами все стояли заснеженные красоты забытой богом деревеньки и две бабушки, желающие нам счастливого пути со скорейшим возвращением. Может, мой ребенок прав, и мне стоило купить этот дом?

На следующий день меня ждала работа…

Прошло дней десять, как вдруг на моем телефоне определился незнакомый номер чужого региона. Ухмыльнувшись, я нажала на прием.

– Здравствуйте! – Голосок девушки-риелтора был исполнен очарования. – Вас все еще интересует дом в деревне?

– В какой? – Поинтересовалась я.

– Вы смотрели…

– Я много где была и что смотрела. – Отрезала я, но отбой не нажала, заинтересованно продолжая слушать.

– Ну вот там… Деревня Тюмарково, щитовой дом. Вы сказали, что не видели участок. Хотите, я вышлю фото на почтовый адрес?

– Хорошо. – «Вспомнила» я. – А как насчет двадцати тысяч?

– Я говорила с хозяйкой… Она согласна, если расходы по оформлению понесете Вы.

– Угу. – Мой голос был преисполнен печали, но в душе почему-то зачирикали снегири. – Где и когда состоится оформление сделки?

– В райцентре, у нотариуса. В субботу, если Вам удобно.

– Час дня и без очереди. – Предупредила ее. – Приеду сразу туда.

– А…

– Девушка! На сумму процента, что Вы получите, можно на такси доехать до Новосибирска. Поэтому, простите, но катать я Вас не буду.

– Хорошо. – Согласилась она. – Тогда до встречи?

– Надеюсь, что не опоздаете. – Проворчала я, нажимая отбой.

***

Вечером мы с Сережкой, сидя перед телевизором на диване, рассуждали о судьбе.

– Вот он, – мой парень кивнул на известного исполнителя в прозрачной рубашечке с блестками, – как думаешь, случайно попал в топ, или его привели туда за ручку богатые родители?

– Не дает покоя чужая слава? – Глотнув горячий чай, посмотрела на сына.

– Не-не-не! – Вытаращил он глаза. – Нафиг надо вот так выделываться, чтобы за глаза звали… чудаком.

– Поэтому ты здесь, а он – там. Может, человек родился, чтобы развлекать публику?

– Тогда ты родилась… чтобы поехать в Тюмарково! – Засмеялся сын.

– Посмотрим. – Улыбнулась я. – Иногда желанная игрушка быстро надоедает.

– Спорим, тебе там не надоест? – Азартно сказал он. – Тишина… Утренний туман… Сосновый лес и… клещи! Не забудь купить спрей.

– Ага, прямо сейчас и побегу. Спрысну машине колеса.

Мы долго смеялись, представляя, как я ремонтирую гнилые ступени, в то время как Манька гоняет соседских кур, а бабушки носятся за этим кудахчущим клубком с метлами. Тогда, зимой и в уютной теплой квартире, я не могла предположить, насколько наши фантазии были не только близки к истине, но даже превосходили мой самый страшный кошмар! Именно там я научилась не бояться высоты, ремонтируя крышу без страховки на уровне третьего этажа городского дома… Еще – ориентироваться без компаса в незнакомом огромном лесу, где вокруг – ни единой тропинки. Клещи… Ха! Уже через год с Маньки и себя я обирала их совершенно спокойно. Вот только змеи… От них хотелось сбежать как можно дальше.

Получив от риелтора готовый пакет документов и выслушав скомканные поздравления, я криво улыбалась: кажется, мой неугомонный характер втянул меня в еще одну авантюру. Но… если для каждого человека существует судьба, значит, так тому и быть. Деревня Тюмарково! Помнишь меня? Я иду к тебе. Что ли здравствуй!

***

Рассказ второй. Путь в неизвестность

***

За работой, учебой и какими-то совершенно ненужными, но, тем не менее, важными хлопотами мы не заметили, как в наш край с горячего юга наползло теплое дождливое лето.

– Ма-ам! – Отсыпающийся после окончания занятий сын неожиданно проснулся рано и застал меня на варкой каши и одновременной покраской ресниц. Бросив полный тоски взгляд на исходящую паром овсянку, он поморщился и плюхнулся на стул, наливая в чашку холодный кофе. Отхлебнув глоток, взглядом поискал сгущенку. Нащупав среди крышек, тарелок и салфеток ложку, довольно поковырял ей в банке, облизнул и только после этого продолжил разговор. – Вчера звонил папа.

– Чего хотел? – Я достала из холодильника варенье, а сгущенку убрала от сластены подальше. Плюхнув в тарелку половник каши, поставила ее перед сыном. – Ешь, пока я вижу, как ты это делаешь.

– Заче-ем?! – Выдохнул он с досадой.

– Затем, что я замучилась чистить присохшие хлопья под ободком унитаза. Еще раз найду, туалет помоешь сам. Заодно ванную и кухню. А, брось, пожалуйста, в стиралку белье. – Напяливая в комнате джинсы и пытаясь накрасить без зеркала губы, вспомнила о словах сына и снова появилась на кухне. – Так зачем тебе звонил отец?

– Со своей… большой любовью он летит в Италию и приглашает меня отправиться с ними. – Описывая размер чувства немолодого мужчины, сын вытянул руку далеко вперед и поводил пальцами.

– Э-э-э… – Кажется, мои глаза стали выразительными и без макияжа.

– От тебя требуется какое-то согласие и оформление документов.

– И ты готов с ними лететь?

– Твоя рубашка неправильно застегнута. – Измазанная в каше ложка ткнулась в мою сторону.

– Не меняй тему. – Строго сказала я. – Ты готов?

Манька, растянувшаяся под нашими ногами, переводила глаза с меня на сына и обратно, чувствуя застывшее в воздухе напряжение.

– И что такого? – Пожал плечами Сережка. – В Италии тоже живут. Кстати, лучше, чем здесь.

– Ты этого не знаешь. – Я переступила через собачий хвост и налила себе воды. – Всегда лучше там, где нас нет.

– Понятно, что не знаю. Но, если поеду, обязательно поделюсь впечатлениями. Говорят, там жарко. И апельсины на улицах растут. Между прочим, все куда-то ездят. И только мы сидим, словно приклеенные! Ой, прости, прости… Забыл про экскурсии на рабские плантации, засаженные огурцами.

– Всего-то пара теплиц… – Задумчиво поправила я. – Значит, хочется взглянуть на чужую жизнь?

– Угу. – Ложка шлепнулась в недоеденную кашу. – А ты, пока меня нет, можешь прокатиться в Тюмарково и как следует познакомиться с этим невероятно живописным местом.

– М-да… Папина нынешняя ухихикается.

– Да ладно… Может, от смеха лопнет и перестанет напоминать привязанные друг к другу воздушные шарики. И вообще: радуйся, что один из твоих детей сядет на шею папе, а второго, даже не уговаривая, легко можно взять с собой туда, где интернет похож на сказку: все слышали, но никто не видел. Между прочим, вы обе мечтали о травке, комарах, коровьих лепешках и прочих прелестях сельской жизни! Маня! В деревню поедешь?

Посмотрев в собачьи глаза, я медленно кивнула головой.

– Заметано. Пусть папа перезвонит и сообщит, какие справки надо собрать и прививки сделать. Вот, к примеру, отправляющимся в Индию колют комплексную сыворотку: кажется, от чумы, бешенства, лихорадки, столбняка и сибирской язвы.

– Сама ты язва! – Хмыкнул сын. – Училась бы у нынешней: сюси-пуси, все лапуси… Папа ее с ног до головы золотом обвесил!

– Вот и я удивляюсь прочности ее шеи. Как и объему отцовского кошелька.

– А я о чем! – Тарелка с недоеденной кашей нырнула в мойку. – Ванька говорил, на море есть такие крутые водные горки… И остального тоже… много.

Я усмехнулась и потрепала его по волосам:

– Не переусердствуй. Одно дело – женщина, другое…

– Я – единственный сын!

Рассмеявшись, я чмокнула его в макушку.

– Ночную бабочку рассвет не испугает. А денег я тебе с собой дам.

– Мама! Не увлекайся! Еще минута – и ты опоздаешь на работу!

– Помой посуду! – Крикнула я, уже вылетая из дома. И только в лифте, бегло себя оглядев, поняла, что пуговицы я так и не перестегнула.

***

Однако накручивала я себя зря: в кратчайшие сроки решив дело с загранпаспортом и визами, мой прекрасный, но, увы, бывший мужчина пятничным вечером приехал за Серенькой.

– Готов? – Спросил он парня, зайдя в двери квартиры.

– Да. – Кивнул тот и показал на спортивную сумку, в которой носил хоккейную форму.

– Тогда идем. – Отец протянул руку к ее ремню, но Сергей улыбнулся и мягко отвел его ладонь.

– Я сам.

– Но… – Мужчина, наконец, посмотрел на меня.

– Мы меняемся, а он – просто растет. – Улыбнулась я и пожала плечами.

– Только давай без ценных указаний! – Тут же завелся он.

– Не буду. – Рассмеявшись, я погладила сыну плечо.

– Идем, пап. То, что она мне сказала, я тебе перескажу по дороге. – Хитрющий Серенькин глаз покосился в мою сторону. – Думаю, этого хватит, чтобы занять себя не только вечером, но и в полете. Ты на нее не обижайся… Бабушкина генетика!

Кажется, плечи бывшего мужа дернулись.

– Легкого перелета и хорошего отдыха! – Пожелала я, закрывая дверь и чудом удерживая себя от соблазна еще раз стребовать обещание по поводу звонков, внимания, питания, купания… Рот пришлось закрыть рукой, уже тянувшейся к телефону.

Но спасла меня от этой глупости моя Маня – второй любимый ребенок, вовремя углядев в окне наглого толстого голубя. Услышав лай и тупой удар носом в стекло, я побежала на кухню. Пока мы вдвоем гоняли расхаживающую по карнизу птицу, машина уехала. А я даже не помахала им вслед…

Налив себе в чашку холодного зеленого чая, машинально вытянула из раскрытой пачки печенюшку. И тут же когтистая лапа требовательно царапнула мою ногу.

– Приятного аппетита! – Пожелала я собаке, смачно хряпнувшей лакомство. Когда последние крошки были подлизаны, Маня вздохнула и положила мне на колени свою ушастую голову.

– Что, моя хорошая? – Спросила ее. – А ведь у нас с тобой появилась уникальная возможность побывать в тех краях, где мы побывали зимой. Как считаешь, стоит туда ехать? Время у меня есть… – Продолжила я, глядя в висящий на стене календарь. – Ключи от дома – тоже. Лес, прогулка, речка…

Заветное слово «гулять» понимает каждая собака. Поднявшись на задних лапах, Маня вытянула передние поперек моих коленей и завиляла хвостом.

– Тогда – решено! Завтра собираемся, послезавтра едем в Тюмарково. Интересно, хозяева оставили в доме хоть одну кровать или стоит закинуть в багажник надувной матрас?

***

Июньское раннее утро уже красило нежным светом зубчатые стены древних кремлей и монастырей центральной части России, когда мы с Маней, покинув вечно суетный город, выехали на трассу. Машин было мало, поэтому мое рассеянное внимание реагировало исключительно на пешеходные переходы и ограничительные скоростные знаки. Не хотелось в первый же день путешествия попасть под камеру в какой-нибудь деревеньке, выпустившей из ночных объятий сараев толстых глупых кур, так и норовящих самоубиться о проезжающий мимо транспорт. Понятно, что птичек жалко… Но еще жальче было себя: тормозной путь с месивом под колесами становился непредсказуемым и опасным. Так что в населенных пунктах каждый куст казался потенциальным местом засады. Однако к моей радости штакетник и слеги сельских заборов приказали долго жить, сменившись непробиваемым металлопрофилем.

Пока Манька, недовольная ранним пробуждением, досыпала на заднем сидении в окружении сумок, я любовалась окрестными пейзажами, наслаждаясь хорошей видимостью и идеальным асфальтовым покрытием. Деревеньки, с их прудиками, ивами и растяжками «собственные яйца дешево» убегали назад, меняясь березовыми рощицами с молодой листвой и сосновыми перелесками, вытягивающими толстые желтые ветви навстречу солнцу. А каким же красивым было небо, меняющее смущенный заспанный румянец на элегантный светло-голубой макияж! Сережка, несмотря на небольшое чувство обиды, сидящее в моем сердце, был прав: я безумно засиделась на одном месте и стала неинтересной даже себе самой, а не только собственному сыну. Да, в сравнении с Италией глухая деревенька среди бывших колхозных полей, а ныне – бурьяна, выглядела мелкой лужей, не знающей о прелестях моря, но… После расставания с бывшим мужем я впервые куда-то ехала. Вдобавок, совершенно одна. И если Серега был уверен в том, что его ждет отель с уверенным интернетом, я не была уверена ни в чем. Даже в наличии кровати, которую просила оставить в комнате. А еще я предусмотрительно взяла с собой надувной матрас, чайник, миски, ложки, еду на четыре дня, лопату и канистру, которую рассчитывала залить в последнем перед поворотом на районную трассу городке. М-да… Перед внутренним взором до сих пор вставала усыпанная сверкающим снегом дорога и красная полоса индикации остатков горючего в баке. Правда, сейчас участь замерзнуть мне не грозила, однако добраться до купленного впопыхах и толком не рассмотренного дома хотелось хотя бы к вечеру.

Заправившись и посетив в милом городке, больше похожем на большое село с лабазами и высокими кирпичными трубами, совершенно недорогой магазин с местной продукцией, я снова забралась в машину. И тут же сглотнула слюну: от пакетов пахло настолько натурально, что сразу захотелось сделать и съесть толстый нескончаемый бутерброд.

– Маня! – Строго посмотрела на принюхивающийся к сумке собачий нос. – Терпи. Нам осталось всего ничего: через километр – поворот, там еще двадцать кэмэ, еще поворот… Ладно… – Кусок сыра был развернут и порезан на неровные кубики. – Это – тебе, а это – мне. М-м-м… Не знала, что сыр пахнет молоком. Вернее, позабыла. А вкусно-то как!

Те, кто смеется, задавая вопросы типа «а есть ли жизнь за границами мегаполисов», зря считают себя умными. Жизнь есть. Пусть без ночных клубов, борделей, концертов и выставок, но зато с маслом из сливок, молоком из коров, а не из Китая, своими помидорами, арбузами и даже виноградом. А еще – мерзкими дорогами, которые ремонтируются армянскими подрядчиками по принципу «один километр – одна заплата». И пока подобное безобразие не всплывет на центральном телевидении в репортаже о бедном шоумэне, пробившем колеса дорогого джипа, ни один из местных начальников не задумается о том, что откат должен быть меньше, а асфальта на дороге – больше. Хотя искать виноватых в нашей стране – гиблое дело. Любой, пробившийся во власть, старается, прежде всего, набить свой карман, заодно обогащая выходцев из бывших союзных республик, хищными пираньями плавающих в мутных водах современной России.

Все эти весьма печальные мысли пронеслись в моей голове, едва колеса моей машины проехали первые сто метров трассы районного значения и уперлись в разнокалиберные ямы, щерившиеся острыми краями асфальтовых сколов. Посмотрев на просвистевшую мимо по укатанной обочине семерку, я вздохнула и медленно поехала следом. Вот она, отнюдь не показушная Россия: в первом же селе, которое мне довелось проехать, я насчитала десять заколоченных домов. Двухэтажки, возведенные еще в советские времена колхозами, выглядели так, словно их облили кислотой. Автобусная остановка из кирпича казалась погрызенной, а сам автобус… Удивительно, как это ржавое недоразумение, окрашенное снизу обычной малярной краской, не только не развалилось среди бесконечных ям, но и лихо поскакало вперед, презрительно плюнув нам в лицо едким солярным выхлопом. Вот и бывшее здание школы… Когда-то здесь было много ребятишек. Теперь парадная дверь заколочена, а в разбитых окнах гуляет ветер. Зато церковь порадовала новыми зелеными куполами, золотыми крестами и стоящими рядом с ней блатными номерами московских джипов. Не иначе, как чиновники свои грехи замаливают. От наблюдательных глаз журналистов подальше. Осторожно опустив колесо в очередную яму, почему-то подумалось о карме… И не только этих господ. Спрашивается, почему я, обычная бухгалтерша, выросшая в городе, сюда попала?! И, как ни обидно было так о себе любимой думать, похоже, что за глупость. Зачем я купила тут дом? Не иначе, как хотела сбежать от бесконечных требований матери и доказать бывшему мужу, что в моей жизни тоже есть место подвигу. Короче, я, взрослый человек, до сих пор продолжаю сражаться со своими детскими страхами, в которых присутствовали насмешки старших детишек и равнодушное «разбирайся сама» взрослых.

– Мань, – спросила я собаку, – как считаешь, некрасивый и нелюбимый ребенок – мой жизненный сценарий, из которого я не смогу выбраться до старости? Даже сын, несмотря на все уделяемое ему мной внимание, чуть что, сразу бежит к отцу или бабке! Ну да… Они дают ему деньги, дарят подарки, а я постоянно чего-то требую: хорошо учись, не бегай за плохими парнями, не глазей на доступных девушек, когда уже хочется не только глазеть… Делать-то мне что? Блин!

Я чуть не прикусила язык, свалившись колесом в незамеченную яму. А мимо, хлопая ржавыми крыльями, пролетел еще один автобус.

***

За полтора часа преодолев «асфальтовое покрытие», я свернула на щебеночную дорогу, и дело пошло немного веселей. От скорости пешехода мы перешли к скорости велосипедиста, и в раскрытые окна стали попадать не только оводы, но и приятный прохладный ветерок. Однако расслабившись, я недооценила коварство рассыпанных по дороге камней, легко отправляющихся в полет из-под колес встречного транспорта. Побледнев, я с ужасом смотрела на плюхнувшийся в соседнее кресло булыжник: такой штукой легко можно не только проломить, но и снести голову! Поэтому, закрыв с одной стороны окна, мы начали шарахаться от приближающихся к нам машин чуть ли не в кусты. К тому же мы с Маней устали. Было жарко… А той самой деревеньки все никак не было. Да и указателей с названиями населенных пунктов у этих самых пунктов тоже не было. И вот мы въехали в лес… Антеннка на телефоне, немного поморгав, испарилась. Сосны увеличились, а лужи, непонятно откуда взявшиеся, притягивали взгляд не только возможной глубиной, но и уже выросшей в них зеленой плесенью. Где-то далеко, заглушая гул мотора, слышалось пение птиц. Маня встала и осторожно перебралась на переднее сидение. А потом и вовсе поставила лапы на торпеду, упираясь носом в стекло.

– Нравится? – Спросила я ее. – А мне уже чего-то хочется полежать… на кроватке, перед телевизором. Пусть даже с новостями или дурацким шоу о жизни звезд. И еще мне кажется, что пальцы от руля придется отдирать.

Разжатая рука болела, и я ей потрясла.

– Может, остановимся? – Предложила я собаке. – Смотри, там – полянка. Водички попьем, отдохнем…

Манька высунула язык и радостно посмотрела мне в глаза.

– Да! – Кивнула я, выруливая к краю дороги и прижимая тормоз. И тут наши с ней глаза округлились: прямо из тех кустов, рядом с которыми мы хотели встать, на дорогу вышел молодой лось. Неуклюже переступая длинными ногами и оглядываясь на машину, он двинулся вперед и скрылся за поваленным деревом. А за ним, поведя мордой, словно королева на приеме, выплыла взрослая лосиха.

– Мама дорогая… – Чуть не подавилась я набранной в рот водой. – Маня! Куда мы попали? Этот танк запросто сомнет нас в металлолом, и ему за это ничего не будет!

– Гаф! – Подтвердила собака, высунув морду из окна.

Похоже, животные понимают друг друга больше, чем люди. Лосиха опустила уши, втянула голову в плечи, сделала прыжок и тут же скрылась на другой стороне дороги.

– Поехали! – Крикнула я и нажала на газ. Уже через полчаса мы вползли на холм, где была установлена металлическая, выкрашенная по ржавчине белым, тренога с гордой косой надписью «cool village», за которой среди яблоневых деревьев виднелись серые шиферные крыши.

«Мы приехали?» – Манькин взгляд, устремленный на нежелавших уходить с дороги кур, был полон азарта.

– Нет. Судя по карте, нам осталось еще шесть километров.

И тут, словно в насмешку над моей доверчивостью, под колесами оказалась ровная асфальтовая дорога.

***

Преодолев подъем, спуск, стоячую лужу, я, наконец, покинула заросли. За ними, радуя глаз, во всю ширь распахнулось залитое полуденными лучами пространство. И там, среди огромных плакучих ив, стояли запомнившиеся еще с зимы домики. Первый был ярко-голубым. Второй – серым. А мой шел под номером три. Маня вскочила и, часто дыша, снова уперлась носом в лобовое стекло. Ведь впереди, на зеленой экологичной травке, паслись рыжие куры с черным петухом. А еще – бычок и несколько коз.

– Хана твоей свободе. – Скосила я на нее глаза. – Заборов тут, похоже, еще не придумали, а собак видели только на картинках.

Лихо съехав по обочине прямо к дому, чья дверь была заперта на огромный амбарный замок, я остановила машину и решительно распахнула водительскую дверь… О чем сразу пожалела, поскольку оказалась втоптанной резвыми собачьими ногами в сиденье. А далекий заливистый лай заставлял задуматься не только о характере бабушек, но также их родственников, поскольку собачьему голосу вторил разъяренный мужской.

Взвившись с насиженного места так, словно до этого отдыхала, а не тряслась по ухабам, я подхватила поводок и рванула за соседский дом, готовая как сражаться, так и пасть смертью храбрых от рук разгневанного аборигена.

– Извините! – С ходу выпалила я, вылетая на предполагаемое поле битвы, и тут же резко затормозила. Раскрыв от изумления рот, я смотрела, как моя недоверчивая к людям собака с удовольствием подставляла уши под почесывающую их руку мужчины приблизительно моего возраста. Услышав мой голос, Маня отступила на пару шагов, делая вид, что мне все померещилось, а мужчина, улыбнувшись, поднялся. Подтянув старые треники, он подошел ко мне.

– Здрасьте! – Первой сказала я, изображая искреннюю приязнь. – Я – ваша новая соседка!

– Та, которая из …? – Смущенный мужчина провел пятерней по русым волосам. – Круто! И рулили тоже сами?

– Да! Меня зовут Катя. А Вас?

– Толя. – Представился он. – Вот… Приехал к маме траву покосить.

– А я – на дом посмотреть и еще раз убедиться в том, что надо быть на всю голову чокнутой, чтобы потратить на поездку пять часов. – Теперь в волосы полезла я.

Одновременно сморщив носы, мы улыбнулись.

– Наверно, моя собака напугала ваших кур? – Осторожно поинтересовалась у него, глядя, как столпившиеся за ступенями крыльца несушки пялятся на лежащую в траве Маню, в свою очередь изредка косившуюся на них. – Она не кусается. – Заверила я хозяина. – Просто куры для нее – такие же птички, как голуби…

Услышав кодовое слово «птички» Маня вскочила на ноги. Куры охнули и присели. Самая трусливая, хлопая крыльями, понеслась в сарай.

– Фу-у! – Скроила я зверскую рожу. – Нельзя!

Собака посмотрела на меня так, словно я сказала нечто неприличное, и снова легла в траву, изображая пай-девочку.

– А Вы… надолго? – Мужчина, похоже, все-таки забеспокоился.

– Пока на четыре дня. – Пожала я плечами. – Надо осмотреться. Может, мне все настолько не понравится, что снова выставлю дом на продажу.

– А… – Кажется, он хотел что-то сказать, но откуда-то со стороны огорода, шлепая разношенными розовыми калошами, к нам торопилась Серафима Александровна.

– Все-таки приехали! – Довольно сказала она, раскидывая в стороны руки и, судя по всему, намереваясь припасть к моей груди. Облачко вчерашнего перегара легко пролетело мимо, краем коснувшись моего носа. Я приподняла брови и приготовилась ловить в свои объятья старушку, но… Мане обнимашки с посторонними показались слишком странными. Мне тоже, но я, как человек воспитанный, смолчала. Зато у собаки – что на уме, то и на языке. Вскочив на ноги, она громко высказала свое мнение. Серафима, незнакомая с собачьей речью, подпрыгнула и привычно вжалась в стену дома. У Мани заблестели глазки: похоже, она только что изобрела новую игру.

– Ой, простите! – Запричитала я. – Собака не кусается! Просто здоровается!

Слава всем Богам, что Толя, стараясь показать матери свою власть над посторонними животными, хлопнул себя по ноге. Маня, понятливо высунув язык, подошла к нему и села рядом. Он довольно потрепал ее черные уши.

– О-ох… – Отклеилась от стены соседка. – Я-то напугалась!

Забыв про обнимашки, она тоже поинтересовалась сроком моего пребывания в деревне.

– Четыре дня. – Развела я руками. – А может, неделю.

– Так привяжешь собаку-то? – Серафима нервно потерла руки.

– А нечем. – Моя улыбка была сочувствующей, но твердой. – Будет надоедать, скажите «нельзя». Она поймет. М-м-м… – Я помолчала. – Только не замахивайтесь. Все-таки, овчарка. У них в крови бросаться на атакующие жесты. А теперь извините… Пойдем смотреть хозяйство.

– С приездом! – Слова старой женщины, полетевшие мне в спину, были весьма задумчивы. Однако, мне страшно хотелось пить, есть и, наконец, взглянуть на принадлежавшую мне недвижимость.

***

Несмотря на устрашающие размеры и преклонный возраст (на ключе было написано, что его делали в СССР), замок легко открылся и грузно свалился мне в руки. Подхватив изделие страны, в которой металла было больше, чем гламура, я взялась за ручку и дернула дверь. К нашему с Маней удивлению, моим усилиям она не поддалась. Похоже, затяжные дожди пропитали дерево влагой, раздвинув его в стороны до упора. Обернувшись на соседский дом, с другой стороны которого сгребал траву сильный мужчина, я печально вздохнула: кроме него, там гуляли куры. Но еще раз пугать не привыкшей к большим птичкам собакой их, наверное, не стоило.