Укрощая хаос

– Что еще ты утаил от меня? Что еще, кроме твоей неосторожности, угрожает нашему договору?

– Ничего, будущая императрица, – быстро и четко ответил Темса.

– Тогда на этом мы пока закончим. Можешь разобраться с этой Хорикс, но я желаю при этом присутствовать. – Сизин с удовольствием увидела, как Темса стиснул зубы. – Чтобы обеспечить императорский надзор и проследить за тем, чтобы ты снова не подвел меня. А когда я получу монету Келтро, ты удалишь еще одного серека из его башни.

– И кто же это?

– Серек Бун. Он должен превратиться в облачко дыма – и как можно скорее.

Темса с важным видом кивнул.

– Разумеется, ваше высочество. Я непременно с ним разберусь, сразу после Хорикс.

– До завтра.

Взлетели шелка, зазвенела кольчуга. Сизин двинулась к выходу, но не сводила глаз с Темсы. Лишь когда дверь захлопнулась, она перестала смотреть на него.

Еще не стихло эхо, и Сизин еще не пошла вниз по лестнице, но она уже приняла решение. Ей захотелось поделиться им с Итейном. Решения обретают плоть и кровь, если высказать их вслух.

– Время этого человека подходит к концу.

* * *

ТЕМСА ОТОДВИНУЛСЯ ОТ стола, глядя на свалявшиеся, покрытые кровью волосы на голове Финела. Чтобы чем-то занять себя, он принялся отрывать кусочки загрубевшей кожи с кончиков пальцев.

Пока он раздумывал, Ани пошла прочь, что-то бормоча себе под нос. Несколько телохранителей, сбитые с толку, двинулись за ней.

– И куда это ты собралась, дорогая? – окликнул ее Темса.

– Посмотреть на добычу, – ответила она, не оборачиваясь. – Колдуны жалуются, что вода из Никса заканчивается.

Темса вскочил, царапая ногтями мраморный стол.

– Ани, смотри мне в лицо, когда разговариваешь со мной!

Ани повернулась, но не сбавила шаг.

– Я тебя предупреждала. Я говорила – не стоит служить культу и императрице одновременно, – сдавленным голосом сказала она. – Было время, когда ты никому не подчинялся. А теперь у тебя два босса, которым нужно угождать. Вы, аркийцы, правду говорите: чем выше гора, тем она коварнее.

– А ну стой!

Пропустив его приказ мимо ушей, Ани исчезла на лестнице еще до того, как Темса выбрался из-за стола.

После его крика в зале повисло неловкое молчание. Несколько солдат откашлялись, а раскрасневшийся Темса тем временем, дрожа, глядел на дверь. Он далеко не сразу заметил, что Даниб смотрит на него.

– Не смей с ней соглашаться, – сказал Темса призраку, прежде чем направиться к выходу. Из-под его когтей полетели искры. – Не смей с ней соглашаться, мать твою!

Темса вышел из зала; его наемники вздохнули и закачали головами.

* * *

– ЧТО ЗНАЧИТ «УХОДИТ»?

– Она уходит! Взгляните сами, полковник.

Солдат смотрел в подзорную трубу так долго, что у него под глазом появился глубокий красный круг.

Калид схватил подзорную трубу и, кряхтя, присел рядом с дымоходом. С крыши невысокого дома он видел улицу и мог заглянуть во двор дома, где раньше жил судья Гхор. Солдат не соврал: свита Сизин действительно выходила из башни. Полковник Калид напрягся. Через затуманенное стекло он не видел ни окровавленного оружия, ни ран. Люди Темсы даже поклонились вслед будущей императрице.

– Твою мать!

Калид швырнул подзорную трубу на крышу, и треснувшие линзы запрыгали по белым камням. Два часа он и его лучшие бойцы следили за башней. Два часа его солдаты провели в переулках и в комнатах этого дома, готовясь обагрить свои клинки кровью. Буря стихла, и ей на смену прилетел слабый ветерок. Темса, этот проныра, должно быть, отвел от себя грозу – или, быть может, заключил сделку. Калид встревожился. Далеко не каждому удавалось так ловко уклониться от императорского гнева. Действия Темсы – если бы Калид посмел подумать об этом – почти поразили его.

Полковник прислушался к еле слышному звяканью и посмотрел на то, как сверкающая процессия движется к бронированному экипажу.

– Назад, в башню! – гневно рявкнул он.

– Но почему?!

– Здесь ничего не происходит! Сладкие речи взяли верх над сталью! – крикнул полковник Калид и повел своих людей вниз.

Топая по ступенькам с такой силой, словно хотел наказать их, он еле слышно ворчал. Вдова будет очень недовольна.

Глава 6

Холодный прием

Аракс не всегда был таким могущественным, как сейчас. В древности это была просто горстка небольших городов, разбросанных между Дюнными равнинами и Беспокойным морем. Фары – повелители землепашцев и рыбаков – сражались между собой за власть. Нарменес, дед императора Фаэры, объединил их для борьбы с пиратами Разбросанных островов, и так на свет появилась Аркийская империя. Как жаль, что мы можем объединиться только для борьбы с врагом, который сильнее нас.

ИЗ СОЧИНЕНИЙ ФИЛОСОФА ТЕМЕТА* * *

КОГДА НИЛИТ НАКОНЕЦ собралась с силами и приоткрыла глаза, ее встретил пасмурный день. Один из редких шквалов налетел с Беспокойного моря на Аракс, чтобы смыть кровь с города. Темные тучи уже покончили с центральными районами и двинулись к Просторам. Синее небо превратилось в серый потолок, и редкие заплатки легкого дождя уже начали превращать песок в ил и грязь.

Помимо мрака и дождя, были и другие отличия, которые заставляли нахмуриться, и каждое из них было не более радостным, чем приближающий ливень. С тех пор как день назад повозка свернула в Просторы, глинобитные хижины и нищета встали на ноги, отряхнулись и создали некое подобие порядка. Улицы и дороги начали оживать.

Тюремщик Нилит – ненавистный преследователь Джоби – выбирал узкие улицы, держался подальше от рынков и часто накрывал слазергаста куском ткани, чтобы спрятать его от посторонних глаз. Внимание горожан привлекала только вонь, исходящая от тела Фаразара, которая от сырости еще больше усилилась. Призрак Фаразара полдня ругал Джоби за дерзость и пару раз был близок к тому, чтобы назвать свое имя. Он бы так и сделал, но Нилит успела пнуть решетку, заставив слазергаста щелкнуть зубами, и тем самым напугать его. Фаразар был близок к отчаянию и от этого становился еще опаснее, чем раньше.

Сон к ней не шел. Нилит во всем винила сырой холод, который проникал в ее левую руку, из-за чего ее плечо ныло, словно на нем лежал слой льда. Поэтому она развлекала себя, разглядывая медленно проплывавшие мимо них улицы. Нилит слишком много ночей провела в пустыне, мечтая вернуться в город, и теперь, когда она здесь оказалась, ей хотелось впитать в себя все эти картины, несмотря на жуткую ситуацию, несмотря на городскую мерзость.

Если в центре Аракса царила атмосфера опасности и угрозы, то на Просторах она сгущалась в плотный смог.

Группы людей в капюшонах стояли в дверных проемах, прячась от дождя; тела многих были покрыты татуировками, некоторые были одеты в кожаные или кольчужные доспехи. На их поясах висели дубинки и кинжалы, и даже некоторые наемники обходили их стороной. Под навесами таверн и борделей модно одетые молодые люди дожидались, когда очередной пьяный глупец упадет в канаву или когда его тело – с уже перерезанной глоткой – вытолкнут из окна на верхнем этаже. Рядом с игорными домами и курильнями кружили раздетые до пояса юноши и женщины с лицами, покрытыми сверкающей пудрой; они заманивали людей в маленькие, темные, сомнительного вида подвалы. Завидев одетого в шелка Джоби, возвышающегося на своей повозке, некоторые из них свистели, но преследователь даже глазом не моргнул.

На улицах пошире, где в ряд выстраивались купцы, действовали воры. На каждые два крика, возвещавших о скидках, был один «Держи его!» или «Вор!» Наемная уличная стража, похоже, выполняла свои обязанности только тогда, когда ее это устраивало; солдаты вразвалочку ходили только мимо тех таверн и лавок, хозяева которых им платили. На людей, спешащих мимо, укрываясь под зонтиками из кожи или утиных перьев, они смотрели как на отбросы.

Толпы наполовину состояли из путешественников, а наполовину – из неопрятных живых и дешевых мертвецов. На большинстве теней, которых видела Нилит, были жуткие раны, и на рынке за них едва бы дали пару серебряных монет. То здесь, то там виднелись разрезанные животы, из которых торчали сияющие внутренности. Другие тени лишились челюстей или глаз или были жестоко изуродованы. По мокрому песку ползли несколько безногих призраков; они тащили какие-то товары, привязанные к их спинам. Фаразар тоже обратил на них внимание. Нилит надеялась, что он понимает, насколько нежно она его зарезала. Это напомнило ей о ее собственной судьбе, скрытой под тряпками, в которые была завернута ее левая рука, и Нилит пришлось отвести взгляд. Она отказывалась признать, что в ней яд слазергаста.

Нилит казалось, что она уже познала всю глубину порочности этого города, но, видя то, что творится на улицах, то, к чему подталкивали жителей догматы и кодекс, она поняла, что моральное разложение не имеет границ. Уже не в первый раз за последние дни Нилит задумалась о том, зачем она вообще отправилась в это путешествие. Связанные с ним трудности и потери были настолько велики, что перевешивали выгоды от него.

Мысль об этом разжигала в ней мощный огонь праведного гнева – а он пробуждал в ней желание раз десять приложить Фаразара головой об решетку, хотя это и было совершенно бесполезно. Поэтому она хранила гнев в себе, взращивала его и пыталась превратить во что-то полезное – в то, что поднимет ей настроение и убедит в том, что ее усилия не были напрасными.

На улице поднялся шум: из переулка выскочил лысый мужчина, который катил большую бочку, покрытую черными пятнами. На его губах выступила пена, а в глазах горел безумный огонь. Он едва уклонился от столкновения с жуком, перевозившим мешок с шерстью, и бросился в противоположный переулок. Не успела Нилит подумать о том, что происходит, как появилась небольшая толпа. Люди обоих полов бежали вслед за лысым мужчиной, крича во все горло. Несколько прохожих присоединились к ним – и, конечно, не потому, что хотели исполнить свой гражданский долг: Нилит была уверена, что бочка наполнена водой из Никса.

– Нехватка в самом деле существует? – спросила она у преследователя.

Джоби просто приказал ей и Фаразару молчать. Ему уже надоело, что они перешептываются, словно заговорщики. Они ничего не замышляли, но вполголоса болтали о ерунде, чтобы отвлечь его внимание. Аноиш, сам того не подозревая, тоже играл свою роль. В городе было множество вещей, которые пугали коня из пустыни – толпы мертвецов, огромные многоножки и скарабеи, стук кузнечных молотов, частые вопли. Джоби не раз приходилось останавливать повозку и успокаивать его. К счастью для Аноиша, его крепкие ноги и тело стоили того, чтобы позаботиться о нем, и поэтому Джоби не брал в руки арбалет.

Безел пока что появился дважды, и каждый раз его вид невероятно утешал Нилит. Прошлой ночью он завис в небе на фоне луны, а на следующее утро сел на веревку, где сушилось белье, и своим криком распугивал голубей и попугаев. Если Джоби что-то заподозрил, то Нилит этого не заметила. Она была готова спорить, что Безел – не единственный сокол в великом городе Аракс. Просто самый сквернословящий.

Нилит поискала взглядом птицу, но вместо него увидела горящие глаза худых мальчиков и юношей самого разного возраста – от сопляков до тех, у кого уже появился пушок на подбородке. Под лохмотьями у них была светлая кожа жителей пещер Эда, но она столько раз обгорела под аркийским солнцем, что на ней появились язвы, похожие на оспины. Мальчики так крепко жались друг к другу в темной дренажной трубе, что были похожи на голову паука-альбиноса с множеством глаз, которые мигают независимо друг от друга. Увидев кремовые шелка и золотые цепи Джоби, мальчики вышли на улицу и двинулись за повозкой, шустро передвигая тощими ногами. Нилит следила за тем, как они, словно голодные коты, петляют, обходя тачки и пешеходов. Не успели они подойти поближе, как резкий свист, который донесся откуда-то сверху, заставил их остановиться. Опустив головы и ссутулившись, они вернулись в трубу. На балконе четвертого этажа одного из зданий полная женщина, белая, словно молоко, сидела, закутавшись в одеяла и держа в руках подзорную трубу.

– Что в тебе такого, преследователь Джоби? Почему тебя не грабят, как любого другого беднягу в шелках и золоте, попавшего на Просторы?

Джоби не сразу заглотил наживку, но случай похвастаться своими достижениями и своим Консорциумом был слишком сочным червяком, и он не мог его упустить. Большим пальцем он поднял одну из цепей, висевших на шее, и показал Нилит символ, выгравированный на золотой пластине.

– Обещания. Услуги. Называйте их, как хотите, но у Консорциума много связей на Просторах.

– Вот как? – задумчиво протянула Нилит. – Тебя послушать, выходит, что Консорциум – такой же, как никситы или Палата Кодекса.

– Для многих это так и есть. Королевская семья считает, что город заканчивается на границе центральных районов, и на Просторах дознаватели Палаты Кодекса – это почти сказочные существа. Но те, кто имеет влияние, прекрасно знают, что такое Консорциум, и понимают, что ссориться с ним не стоит. Поэтому этот символ делает дорогу менее опасной, – сказал Джоби и повернулся к Нилит. – Только глупцы и непосвященные станут нападать на агента Консорциума.

– Если честно, то я не понимаю, зачем Консорциуму заботиться о таком жалком мальчике на побегушках, как ты. Будь я разбойником или душекрадом, то без колебаний всадила бы тебе нож в хребет.

– Я же говорю – только глупцы, – ответил Джоби. – Но это меня не удивляет. Вы похожи на образованную, благородную женщину, однако морали в вас, очевидно, не больше, чем во всех остальных людях на этих улицах.

– На что ты намекаешь?

– На то, что вы – убийца, – сказал Джоби, кивая на молчаливого и мрачного Фаразара. – Нет? Я не прав? Меня редко интересуют подробности жизни тех, кого я преследую и ловлю, но вы, госпожа, разожгли во мне любопытство. Кто он вам, этот призрак? Как вы его добыли?

– Не твое дело, – отрезала Нилит. – Он получил по заслугам – как и все, кто встает у меня на пути.

Джоби фыркнул. Он уже собирался заговорить, когда сзади снова донеслось испуганное конское ржание. Нилит быстро щелкнула по руке Фаразара, и он с отвращением отшатнулся. «Помоги мне», – беззвучно, одними губами произнесла она.

– Проклятый конь! – завопил Джоби.

Он остановил лошадей и спрыгнул в грязь. Хотя сердце Нилит снова заколотилось, арбалет и на этот раз остался на сиденье. Сдувая с губ дождевую воду, Джоби прошел мимо повозки, с подозрением поглядывая на своих пленников.

– Нам нужно убираться отсюда. Этот Консорциум может быть прямо за поворотом, – прошептала Нилит.

Фаразар притворился, что она ничего не сказала, и гордо вздернул голову.

– Ты не обманешь меня, муж. Я знаю, ты не меньше, чем я, хочешь выбраться из клетки – возможно, по другой причине, но у нас обоих на пути стоит этот говнюк. Давай объединим усилия – как тогда, в Абатве. – Она кивнула на преследователя, который все еще пытался успокоить Аноиша. – Фаразар…

– Нет! – сердито рявкнул призрак и еще больше отвернулся от нее. – Я отказываюсь тебе помогать. Ты это начала, вот сама и заканчивай.

– Я вижу, что в дюнах ты нашел пару яиц.

От злости Нилит впилась ногтями в дно повозки и случайно отколола толстую щепку. Нилит сжала ее в ладони, повернувшись спиной к слазергасту. Почему-то она знала, что он наблюдает за ней – всегда наблюдает. Нилит сдвинулась в сторону, чтобы животное не видело, как она берет в руки замок, висевший на клетке. Щепка была прочной, и, поковыряв ей в замочной скважине, Нилит услышала, как щелкают сувальды.

– Ты шутишь, – буркнул Фаразар.

Нет. Нилит поняла, что она настроена серьезно. Замок был громоздким кубом из кованого железа, и она почувствовала, что в замочной скважине великое множество разных зубцов.

– У тебя знакомые взломщики есть? – спросила она.

Фаразар вздохнул.

Не глядя на замок, Нилит не могла понять, что делает щепка – и делает ли что-нибудь вообще. Фаразар с интересом следил за ее работой, и с каждой секундой презрительное выражение на его лице усиливалось. Аноиш никак не мог знать, что они задумали, но тем не менее он им помог, испугавшись каменщиков, которые с грохотом дробили камень неподалеку. Несколько стражников обратили внимание на повозку; происходящее, похоже, их совсем не радовало.

– Спокойно, конь! – крикнул Джоби, наматывая недоуздок Аноиша на руку.

Щепка сломалась, и ее острый край вонзился в палец Нилит. Она выругалась.

– Это безнадежно.

Фаразар фыркнул.

– Столько усилий! Столько дней, недель, проведенных в пустыне. И ради чего? Чтобы оказаться в клетке, чтобы тебя навечно отправили работать в какой-то шахте. Я рад, что увижу твое лицо, когда ты наконец-то поймешь, что проиграла. И, судя по твоей руке, долго ждать не придется.

Нилит стиснула зубы и решила, что любой ценой сохранит хладнокровие. Однако глаза предали ее: взгляд Нилит скользнул к рваному краю куртки. В прорехах потемневшей от дождя ткани виднелось слабое сияние, похожее на свет накрытого колпаком фонаря. Сияние уже достигло ее локтя. Нилит содрогнулась, словно кто-то провел холодной рукой по ее груди. Она услышала какой-то хлюпающий звук и краем глаза увидела, как слазергаст облизывает зубы. Она показала ему неприличный жест.

– Ну а ты, Фаразар? – спросила она. – Какая вечность ждет тебя? Уверена, ты проведешь ее в той же шахте. Проиграю я, проиграешь и ты. Или ты забыл?

– Тьфу! – Когда Фаразару напомнили о том, что теперь их судьбы переплетены, призрак потерял самообладание. Он попытался плюнуть в нее, забыв о том, что он уже не человек, а полужизнь. – Я вообще не оказался бы в этой клетке, если бы ты просто оставила меня в покое!

Нилит уже не могла сдерживать в себе гнев.

– Вот оно, знаменитое себялюбие Талин-Ренала! Тебе всегда было насрать как на город, так и на его жителей, и даже сейчас, когда он прямо перед твоей уродливой мордой, ты слеп, словно младенец. Просто посмотри вокруг! Посмотри, к чему привело твое бездействие. Нехватка воды из Никса, Консорциум… Кто знает, сколько душ эти люди утащили за сомнительные долги? Сколько империй усилились прямо у тебя под носом? Подумай хоть раз об этом, а не о твоих собственных пара́х. Это все твоя вина, и когда я выберусь из клетки, я покажу тебе, что такое – править, а не просто быть монархом, – с ненавистью выпалила она. – Крассы давно этому научились.

Глаза Фаразара превратились в сияющие белые щели.

– Ах да! Тот великий урок праведной жизни, ради которого ты пересекла половину Дальних Краев. Как же я забыл? Ну, жена, я все еще жду. Пока что никаких откровений я не услышал.

Нилит холодно улыбнулась.

– Урок еще не окончен.

Она стиснула зубы. Угроза прозвучала далеко не так мощно, как ей бы хотелось.

– Какая ты жалкая, жена! – воскликнул Фаразар, забыв об осторожности.

– Согласен, – сказал голос Джоби – хриплый и неожиданно близкий. Преследователь незаметно вернулся к повозке и теперь стоял рядом с клеткой, сжав подбородок большим и указательным пальцами.

– Весь этот шепот, все эти ссоры выглядят довольно жалко. Муж и жена, да? – Он наклонил голову набок. – Какая неожиданность. Не заметно, чтобы вас связывали теплые отношения.

Увидев исполненные ненависти взгляды Нилит и Фаразара, Джоби потянул за свой воротник.

– Скоро приедем, госпожа и тень.

Нилит следила за действиями преследователя, приберегая для него свою самую кислую мину, как вдруг заметила, что позади него в канаве, среди разнообразного мусора, лежит гора промокших насквозь тряпок. Она не сразу поняла, что это человек. Фигура привалилась к кирпичной стене полуразрушенного дома; ее руки и ноги были скрыты под грязными тряпками. Через щель в обмотках смотрели два почерневших глаза; когда с переломанной черепицы на них падали капли, они моргали. Их взгляд был устремлен на Нилит и на прикованного рядом с ней призрака; глаза смотрели с живостью, необычной для нищего. В них не было пьяного тумана или страха, а лишь интерес – хотя, возможно, он объяснялся тем, что за спиной Нилит в воздухе повисли ряды светящихся зубов.

Когда преследователь Джоби вернулся на свое место и повозка покатилась вперед, глаза человека смотрели вслед Нилит до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Нилит разглядывала каждое кривое покосившееся здание так, словно оно – цель их поездки. А когда она оглянулась, нищего уже не было видно.

Фаразар сжал прутья решетки, не обращая внимания на то, что его пары белеют там, где прикасаются к металлу.

– Ты лжешь, – прошипел он. – Все это ты затеяла, чтобы отнять у меня монеты и трон. И ты подтвердишь это при всех, прежде чем тебя прикончат.

Прошел еще один мучительный час, но Нилит держала рот на замке; каждый раз, когда они сворачивали на новую улицу, ей казалось, что поездка подошла к концу. Ливень усилился. Джоби раскрыл маленький зонтик и сидел под ним неподвижно, словно статуя. Нилит подняла лицо к небу и напилась дождевой воды; преследователь, похоже, не собирался давать ей воду сегодня, но теперь у него не было выбора. Тучи приходили в Аракс всего несколько раз в год, но каждая из них усердно поливала город дождем. Вода текла по клетке потоками; на полу клетки натекла глубокая лужа. Нилит почувствовала, как кренится повозка; грязь на улицах окончательно превратилось в топкое болото. По нему повозка уже не могла ехать так же быстро, как и раньше, и за это Нилит была благодарна судьбе.

Но удача быстро отвернулась от нее. Когда они свернули в узкую улицу, навстречу им проехала повозка, которую тянул мускулистый бык. На повозке стояла пустая клетка, очень похожая на ту, к решетке которой сейчас прижалась Нилит. Повозкой управлял мужчина в промокшей шелковой одежде; на его шее висели золотые ожерелья. Джоби наклонил зонтик в его сторону, и они быстро кивнули друг другу. Они не произнесли ни слова, но Нилит все поняла.

– Скоро приедем, – выдохнула Нилит. – Последний шанс, муж.

Фаразар просто хмыкнул. Он все еще злился, но она увидела на его лице тревогу.

– Надеюсь, твоя смерть будет медленной и мучительной, – ответил он, и его голос был холоднее, чем сам призрак.

Нилит задрожала. Она устала – о, как же невероятно она устала. Устала сражаться, устала идти. Устала от этой беспокойной жизни, которую сама для себя создала. Нилит почувствовала, что из нее рвутся слова, наполненные ненавистью и ядом. Но она промолчала и схватила решетку обеими руками – голубой и загорелой – давая боли и холоду пройти сквозь нее.

– На самом деле, Фаразар, я должна тебя поблагодарить, – с еле заметной улыбкой сказала Нилит.

– Что?

– Я должна тебя поблагодарить. Я уже почти сдалась, почти забыла, почему я вообще покинула Аракс. Но ты, муж, великодушно напомнил мне, за что я сражалась.

Из нее вырвался смех, который заставил преследователя Джоби оглянуться.

– А ну тихо там! – крикнул он.

– Я сражалась за него, – громко сказала Нилит, обводя рукой город, укутанный в пелену туч и дождя.

– Я сказал – ТИХО!

– Любая участь лучше этой! А-А-А! – С воплем, похожим на боевой клич, Нилит ударила плечом решетку – один раз, второй, третий. Наконец к клетке подошел преследователь; в одной руке он сжимал зонтик, а в другой – трость.

– Вы не могли бы подождать всего пару минут? – рявкнул он, явно потеряв терпение.

Несмотря на усиливающуюся боль в плече, Нилит толкнула клетку снова. На этот раз ее вознаградил скрежет железа по дереву. Это был не замок и не дверная петля, а сама клетка.

– Прекратите! – Джоби ударил Нилит тростью, но она отскочила от ее черепа и прутьев решетки. Поэтому он принялся бить Фаразара.

– Бей ее, не меня! – заревел Фаразар, словно осел.

Снова раздался скрежет, и Фаразара столкнули с края повозки; этим он ненадолго отвлек Джоби, который старался поймать его за ноги. Во все стороны полетела грязь.

Слазергаст почувствовал, что его жертва ускользает, и сам начал биться о решетку, мечтая добраться до Нилит. На самом деле тем самым глупое существо помогло Нилит, и вскоре клетка уже закачалась на краю повозки.

Джоби навалился на нее всем своим весом, но слазергаст уже слишком разгорячился. Нилит прижалась к решетке, силой воли заставляя клетку упасть. Вдруг лязг железа и щелканье челюстей заглушил свист: Джоби подул в золотую вещицу, которая висела на одном из его ожерелий. Свист был таким оглушительным, что на миг он остановил и слазергаста, и бешено размахивавшего всеми конечностями Фаразара.

В последовавшей за этим паузе, которую наполнил стук дождя, Нилит услышала, как кто-то свистит в ответ. Она поняла, что это дурной знак.

Взревев, Нилит в последний раз бросилась на прутья решетки. Слазергаст ухватил ее за волосы, но она столкнулась с железом, и ее мир накренился. Мгновение спустя раздался треск: клетка врезалась в размокшую землю. Ей в лицо полетели грязь и песок, и она чуть не задохнулась. Заметив, что синие челюсти пролезли через трещину в решетке, Нилит прижалась к земле.