скачать книгу бесплатно
Я белокурый пастушок,
Услада юных берендеек,
Рожок, зовущий на лужок
К проказам летних переделок.
Я – голубой световорот,
Что кличут рогом изобилья,
И даже страж глубинных вод
Не зачеркнет мои усилья.
И если с синей высоты
Вдруг устремишься в омут нежный,
О, Навна, свежие цветы
Не посрамят твои одежды.
«Оказывается, и настоящие стихи могу сочинять, – уже устал удивляться себе Андрей, – или это чьи-то, которые я забыл и вдруг вспомнил? А может это Пушкина стихи? Или Лермонтова… или Некрасова?»
Почему-то фамилии других хрестоматийных поэтов не шли Андрею в голову, хотя, казалось, это было самое легкое, что он ухитрился вспомнить, никогда ранее не зная, в это утро. Но хотя на другие фамилии русской поэтической классики у Андрея возник непредвиденный ступор, тем не менее, он был почему-то уверен, что стихи эти именно его, им сочиненные, хоть и сделал он это так, словно не сочинял, а просто вспомнил. Но и на этом чудеса не закончились: величественная фигура, доселе самозабвенно игравшая на свирели и, казалось, не замечавшая всякой утренней суеты многочисленных, ранее неведомых Андрею обитателей сада, вдруг прервала свое выступление и с удивлением глянула вниз, затем почтительно склонила голову и, явно обращаясь к Андрею, произнесла (Андрей снова не мог понять, слышит ли он эти звуки ушами, или они звучат прямо в его сознании):
– Приветствую тебя, повелитель стихиалей!
– Я повелитель? – удивился Андрей, никогда ранее не встречавший слова «стихиаль», теперь же прекрасно знавший его значение. Теперь же выяснилось, что он еще и повелевает ими. – Да я просто мальчик, каких миллионы!» – Вообще-то он теперь уже знал, что, таких как он отнюдь не миллионы, возможно он единственный в своем роде, но к этому новому амплуа он еще не успел привыкнуть, к тому же, подтвердить свою уникальность казалось ему нескромным, ведь мама с раннего детства ругала его за хвастовство. Кстати, единственным в своем роде он не мог быть уже потому, что существовала еще девочка Аня, правда, сопоставить ее и свои, внезапно открывшиеся возможности он пока не мог.
– Ну, конечно, повелитель! – приложил руку к сердцу пригожий Лель (Андрей тут же узнал, что имена и образы фольклорных героев иногда совпадают с именами природных стихиалей, правда, не всегда), – ты же произнес пароль-вызов стихиали, какой же ты обычный мальчик! Да обычных мальчиков я почти никогда и не вижу, разве что блеклые тени! У тебя же светимость совсем иная, так светятся шаманы-заклинатели погоды и маги высокого посвящения. И потом, где ты слышал, чтобы обычный мальчик со стихиалью разговаривал? Ты произнес вызов, на который я вынужден был сразу отозваться, даже если бы сейчас какая-то другая стихиаль царствовала. А так, поскольку я, Лель, и так в настоящее время нахожусь у штурвала местной погоды, то все, что мне оставалось сделать – это заговорить с тобой.
– Что ж, получается, – сказал Андрей, – если бы, допустим, сейчас здесь царствовала другая погодная стихиаль и, соответственно ей, была бы другая погода, и если бы я тебя вызвал, прочитав соответствующий вызов-пароль, то и погода бы изменилась?
– Конечно, – пожал плечами пригожий Лель.
– Но ведь это невозможно! – («Почему, невозможно, еще как возможно!» – мелькнуло в сознании Андрея).
– Каждая погодная стихиаль, мой собрат, имеет свою частотную метку, – сказал Лель, – и если вызов будет резонировать с этой меткой, стихиаль проявится в Энрофе, в месте вызова. Так делают настоящие шаманы и некоторые продвинутые экстрасенсы.
– И что, все они должны определенные стихи прочитать? – засомневался Андрей, ему вдруг показалось обидным, что стихи, которые он только что сочинил, оказывается, может произнести кто-то еще.
– Совсем не обязательно, – ответил Лель, – важно воспроизвести частотный информопакет. Это так же, как один и тот же предмет на разных языках по-разному называется. Ты воспроизвел информопакет, который зацепил за мою метку точно подобранными стихотворными созвучиями и образами. То же самое можно сделать с помощью шаманского камлания и других обрядно-словесных действий. Важно только какая энергия за этим стоит, остальное – лишь внешнее проявление.
– Поразительно! – для проформы удивился Андрей, – но что ж получается, если я вызову какую-то зимнюю стихиаль, – (Андрей уже знал что тремя главными зимними погодными стихиалями, отражающими разные аспекты зимней энергетики являются Нивенна, Затлун и Затумок), – допустим Нивенну, так что же, зима в этом саду наступит?
– Обязательно наступит, – констатировал Лель, – разумеется, не в ту же секунду, физическая материя достаточно инертна, тем не менее, в течение получаса – с гарантией. Вот только, какое время ее продержать удастся – другой вопрос. При подобной магии сильно Равновесие расшатывается, Нивенне сейчас царствовать не положено, да и вообще, Бог знает, какие последствия после подобного вызова могут произойти. Поэтому, удерживать ее придется только за счет личной силы и, соответственно, чем ее больше, тем дольше стихиаль можно удержать. Весь вопрос – зачем? Стоит ли так напрягаться, если от этого никому никакой пользы, только всю зелень поморозишь, она к подобным перепадам не готова. Кстати, этот процесс в сказке «Двенадцать месяцев» весьма наглядно описан. Да ты что, сам этого не знаешь? Ты, с такой светимостью, должен все это сам прекрасно знать, а, как известно, «знание – сила», если знаешь, то и пробовал наверняка!
– Тут не все так просто, – смутился Андрей, – дело в том, что до сегодняшнего утра я был обычным человеком, но сегодня ночью что-то произошло, я и сам не понимаю, что именно. В общем, я сегодня проснулся с таким чувством, что в меня нечто неведомое вставили, – кто вставил – тоже не известно – и из-за этой самой вставки я стал мир совершенно по-другому видеть и ощущать. Перед этим, правда, немало странных событий произошло, но о подобном эффекте меня никто не предупреждал! Может, ты объяснишь?
– Увы, – развел руками Лель, – это не в моей компетенции. Мир людей вообще знаком нам, стихиалям, в основном лишь эмоциональной составляющей. Другие же уголки вашей души для нас закрыты. Тут как раз все наоборот: имея доступ, ты, при желании, смог бы узнать о нас несравненно больше, чем мы знаем о вас, людях, которых мы толком и разглядеть-то возможности, не имеем…
В этот момент Андрей почувствовал чье-то новое присутствие на физическом плане, поэтому он поспешно сдвинул точку сборки в зону восприятия обычных человеческих чувств, которая до сего дня была для него единственным источником информации о внешнем мире. Андрей удивленно похлопал глазами: мир вновь вернулся к своим знакомым параметрам, все многочисленные живые существа еще недавно населявшие сад в мгновение ока исчезли, а в дверях соседского дома стояла Аня и как-то странно глядела на Андрея.
– Ты сам вступил в контакт с живым миром, – удивленно и, как показалось Андрею, растерянно произнесла она, вместо положенного в таких случаях приветствия.
– А откуда ты знаешь? – спросил Андрей, но сразу же понял, что зря задал этот вопрос. Слегка сместив точку сборки, он увидел Анин энергетический кокон или, как сказал Лель, светимость, и по его цвету, форме и величине сразу понял, что Аня так же свободно перемещает свою точку сборки, как он сам, таким образом имея возможность наблюдать и вступать в контакт с разночастотными слоями многоуровневой реальности. – А впрочем, – добавил он, как бы констатируя, что сам ответил на свой вопрос, – я знаю, как ты это увидела. Но разве то, что произошло со мной ночью и происходит сейчас – не твоя работа? Ты же сама говорила, что каким-то образом собираешься меня изменить.
Аня внимательно глядела на Андрея, совершая плавные колебательные движения головой, при этом тот сознавал, что смотрит она на него не глазами, а тем самым инструментом восприятия, который этим утром он выявил у себя.
– Смотря, что ты имеешь в виду, – сказала она со странным выражением лица.
«Начну по порядку, – подумал Андрей, – как бы так фразу построить, чтобы она не догадалась, в чем именно я ее подозреваю, иначе это будет не достоверная информация».
– Ты, кстати, сказала вчера, – сделал он вид, что переключился на другую тему, – что покажешь мне одно место, а когда вечером я зашел за тобой, твоя мама сказала, что по вечерам ты выполняешь дополнительные задания, по которым в году не успеваешь, следовательно, встретиться со мной не можешь. Если же ты знала, что будешь заниматься, зачем говорила мне о каком-то месте?
Аня уперла кулачки в бок:
– Мне кажется, что ты ваяешь дурака, – сказала она с уверенностью, – разве я его тебе не показала? Разве мы не встретились в том самом месте? Тем более, я хорошо помню, что у моря Вечности все тебе объяснила!
– Ты хочешь сказать, – осторожно начал Андрей – («собственно, чего я действительно дурака валяю, теперь-то я точно знаю, что она приходила в мой сон», – пронеслось в его сознании), – что видела некоторый сон?
– По-моему можно сказать гораздо конкретнее: что приходила в твой сон, и что мы встречались, и беседовали с тобой у моря Вечности, а потом ты перенесся в альтернативный поток событий… но туда я уже не могла за тобой последовать по ряду причин, я тебе на них намекала. Так ты видел его?
«Ладно, – подумал Андрей, – все совпадает, последние сомнения развеяны, наверное, можно переходить на ее язык», – теперь он был уверен, что сможет разговаривать с ней на равных, и эта мысль наполнила его небывалой гордостью: уж теперь он не будет мучиться чувством собственной неполноценности.
– Значит, ты видела то же, что и я, – закончил Андрей свой тест на достоверность информации, – прости, я под дурачка работал, чтобы убедиться, что ты ничего не выдумываешь. Да, я понимаю, о чем ты, его я видел, ты, конечно, имеешь в виду моего двойника, только взрослого?
– Ну, конечно, его.
– Видел, и не могу сказать, что его вид меня порадовал. Он лежал на больничной койке, худой, небритый и спал или был без сознания. Зачем я оказался рядом с ним, я так и не понял, прямо тебе скажу, зрелище не из приятных.
– Я это знаю, – вздохнула Аня, – возможно, ты не все понял из объяснений Варфуши, но в том параллельном потоке, в который ты попал, и в том времени он пребывает в летаргическом сне. Возможно, именно благодаря этому, хотя я точно не знаю, он сумел освободить мою знающую половинку, правда, поскольку добро и зло порой перемешиваются в причудливых пропорциях, и одно часто оборачивается своей противоположностью, в летаргии он очутился в результате трагических обстоятельств, о которых я не могу тебе рассказать. Твое личное будущее не может быть для тебя раскрытым. Тем не менее, на твоего двойника возложена важнейшая миссия, и мне хотелось бы вывести его из того плачевного состояния, в котором он очутился. Он вернул мне мою знающую половинку, теперь мой долг – пробудить его ото сна.
– Что ж, получается, – пришла в голову Андрею догадка, – если он мой двойник, я тоже в его возрасте засну на много лет? Знаешь, меня эта перспектива не очень радует! Ты намекала на то, что его – то есть, в некотором роде меня, к летаргии привели определенные обстоятельства, и раньше говорила о его ошибках. Мне кажется, ты просто обязана мне о них сообщить, чтобы, когда придет это время, я не сделал того, что приведет меня к летаргии.
– Не все так просто, – сказала Аня, отведя глаза в сторону, – ты не представляешь, в какой сложный узел причин и следствий завязаны потоки параллельных и альтернативных событий, и к каким последствиям приведет простое знание будущего, и даже просто некоторые слова и действия. Я не смогу тебе ничего сказать, даже если буду очень хотеть этого, поскольку, как только я раскрою рот для того, чтобы пересказать тебе эти события, я, возможно, перестану быть той, чем я являюсь сейчас: чаша весов Равновесия качнется, и все изменится. Я даже не могу тебе сказать, знаю ли я о той цепи событий или нет.
«Все верно, – подумал ставший поразительно прозорливым Андрей, – если не будет летаргии Андрея Данилова, то знающая половинка Ани не будет освобождена, а значит – и знания никакого не будет – таким образом я так или иначе не получу ответа на свой вопрос».
– Тем не менее, – продолжала Аня, – что-то менять категорически нельзя, но что-то можно и поменять в строго ограниченных рамках, поэтому-то я и хочу каким-то образом разбудить спящего Андрея, правда, каким, я пока не знаю. Знаю только, что из этого потока пересечься с ним в том потоке, где он спит, я не смогу – как удалось тебе. На это наложены определенные ограничения, подробнее я не могу сказать. Дело в том, что в недалеком будущем Провиденциальными силами предусмотрены чрезвычайно важные события. Чтобы они произошли, необходимо, чтобы я и ты встретились не только здесь и сейчас, но и в магистральном потоке взрослыми. И не только встретились. Произойти это должно скоро… точнее не могу сказать, хотя слово «скоро» тут не совсем правомерно, поскольку во всех затрагивающих нас потоках-отражениях существует определенный временной сдвиг, причем где-то больший, где-то меньший. Как ты понял, в магистральном потоке тебе сейчас больше двадцати лет, но реверс возможен и больший, шкала реверса – продолжительность твоей конкретной жизни в данном воплощении. Фактически вся твоя жизнь от рождения до смерти в разных вариантах расписана по потокам. Поэтому, говоря «скоро» в абсолютном смысле, я имею в виду некую усредненно-интегральную точку…
– В общем, – закончил за Аню Андрей, быстро включающийся в ситуацию, которая еще вчера была для него совершенной загадкой, – необходимо его каким-то образом разбудить, чтобы взрослые Андрей и Аня в магистральном потоке встретились на физическом плане, как мы с тобой и – тут его осенило окончательно, – у них должен родиться ребенок, и этот ребенок…
– Стоп, ни слова больше! – положила Аня палец на губы Андрея, – я сама не знаю, какие ключевые понятия произносить можно, а какие нельзя. Мы касаемся сокровенного, и грань очень тонка. Дело в том, что определенные силы очень заинтересованы в том, чтобы эта встреча не произошла, они очень успешно мешали ее осуществлению до сей поры, и сделают все возможное, чтобы встреча взрослых Ани и Андрея в Энрофе никогда не случилось. Поэтому то событие, которое так легко сорвалось с твоих губ, на самом деле чрезвычайно сложно осуществить.
– Но ведь мы-то с тобой здесь встретились, – с некоторым сомнением произнес Андрей, – и никто нам не помешал.
– Дело в том, – сказала Аня, что если бы все зависело только от воли темных, то этого бы никогда не произошло, но противостояние света и тьмы предполагает некое равновесие, некое условное соглашение, поэтому блокировка возможна лишь частичная. Светлые силы крайне заинтересованы в нашей встрече, и в данном событийном потоке это произошло вопреки усилиям темных. К сожалению, мы сейчас находимся в неком периферийном отражении, необходимо же, чтобы все осуществилось в магистральном потоке, где все лучи сходятся как в линзе (там ты некоторое время назад побывал), и встреча должна осуществиться в некоторый определенный временной промежуток, иначе, Провиденциальные планы в эту эпоху не свершатся. На этом моменте сходятся уникальные зодиакальные астрологические и кармические совпадения. В этот момент «Ч» все энергии света сходятся на нас в одной пространственной и временной точке, это должен быть особый метафизический момент, иначе, если встреча произойдет позже она уже не буде иметь столь глобального значения: будет обычная преемственность линии Меровингов, которая то оживляется, то затухает уже в течении двух тысяч лет, но Звента Свентана в эту эпоху не родится. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Спросила Аня серьезно, – мне кажется, ты должен это понять, ведь с тобой произошло нечто… хотя, честно признаюсь, причина столь глобальных изменений мне не понятна.
– Как непонятна? – посмотрел на нее Андрей с удивлением, – а разве та вставка, с которой я сегодня проснулся и благодаря которой я стал видеть и знать то, что раньше не видел и не знал, это не твоя работа? Разве не для этого мы встретились на берегу моря Вечности? Разве не для этого ты отправляла меня в магистральный поток для встречи с взрослым Андреем Даниловым?
– Расскажи, что произошло после того, как тебя затянуло в двери замка Вечности, – сказала Аня.
– А разве ты сама не знаешь? – Посмотрел на нее Андрей с сомнением.
– А ты знаешь, что происходило со мной, после того как меня вслед за тобой затянуло в те же двери?
– Нет, но я думал… ты же сама сказала, что я должен был отправиться на встречу с двойником! Я туда и отправился. – И Андрей рассказал обо всем, что произошло в темном коридоре замка Вечности, а затем в больничной палате. – Я считал, что это все ты устроила, как устроила мою первую беседу с грушей, – сказал он после того, как закончил свой рассказ, ты же сама говорила, что я должен туда попасть.
– Я только пришла в твой сон и рассказала все, что должна была рассказать, – покачала головой Аня, – все остальное сделал ты сам, я же понятия не имела, в какой именно поток альтернативных событий, и в какой именно момент жизни своего двойника ты попадешь, но, кажется, сюжет разворачивался по желательному сценарию. Андрюша, то, что произошло с тобой утром, для меня такая же неожиданность, как и для тебя, наша встреча у моря Вечности не имеет к этому отношения. Я, по крайней мере, такой связи не вижу.
– Но ты же сама вчера несколько раз говорила, что намерена как-то изменить мое сознание и все переживала, что нам мало времени отвели.
– Я действительно намеревалась несколько приоткрыть твои духовные центры, но в таком масштабе… о таком я даже не могла предполагать, даже Варфуша работал со мной около двух лет, чтобы хотя бы частично разбудить мою душу, а ведь его возможности несоизмеримы с моими. Кстати, он всегда предостерегал меня от слишком быстрого пробуждения, это может иметь самые губительные последствия. То, что произошло с твоим духовным коконом… на это не способна ни я, ни Варфуша, это слишком грандиозно, о возможности подобной трансформы я даже не подозревала, и теперь не знаю, как к этому относиться. Все, на что я рассчитывала в эти две недели – это запустить процесс, и сколько в этом случае потребовалось для полного раскрытия – понятия не имею. Я предполагала, что запущенное духовное делание позволит направить события в нужное русло, и мы бы получили шанс видеться еще и еще. Только тогда можно было бы задуматься о той основной задаче, которая на нас возложена. А сейчас я даже не знаю, что думать, такое впечатление, что ты полностью разбужен. У меня даже возникла невозможная мысль, а не попробовать ли… – Аня замолчала и прикусила губу.
– Что именно? – поднял на нее глаза Андрей.
– Да так, я еще не уверена, эта мысль явно ниспослана. Она возникла внезапно и слишком неожиданна, поэтому ничего не могу сказать. Это касается другого полюса проблемы осуществления провиденциального плана раздемонизации.
– Хорошо, – пожал плечами Андрей, – скажешь, когда сможешь; мне пока твои вселенские замыслы не очень понятны. Возможно, я еще не привык к своему новому состоянию и не знаю, надолго ли это. А вдруг все закончится так же неожиданно, как пришло и я вновь стану обычным пятиклассником Андрюшей Даниловым. Пока что я не понимаю, какое отношение имею к этому самому провиденциальному плану, о котором ты говоришь все время. Я очень много удивительного узнал и увидел за сегодняшнее утро, но никакой информации по этому поводу из моей загадочной вставки не приходило. Пока меня больше интересует вопрос, что же такое эта вставка и кто ее вставил. Я думал, это ты сделала, но ты утверждаешь, что непричем здесь.
Аня продолжала сверлить Андрея своим межбровьем, затем сказала:
– Это какой-то информопакет, но раскрыть его я не имею возможности, поэтому не ясны масштабы его содержания и главное, изначально какого качества эта энергия, Логоса или князя мира сего.… Ну, а получил ты его от своего двойника, наверное, в тот момент, когда соединился с ним в зеркале, в палате. Правда, это только мое предположение.
– Или когда два дня назад двойник соединился со мной в саду, – продолжил ее предположения Андрей, – ведь с этого момента все и началось. Отражение в больничном зеркале и вставка – это итог. Кстати, что ты подразумеваешь под информопакетом? У меня возникло определение, но возможно ты имеешь в виду нечто другое.
– В условиях существования в физическом теле информопакет – крайне редкое явление, – сказала Аня, – а вот при общении душ и даже более плотных астральных сущностей, это довольно распространенный способ передачи информации и до некоторой степени – умений. Это некая система полевых частотных кодов, которая передается от души к душе как бы в свернутом виде. Потом душа, получившая этот свернутый пакет, может развернуть его и высвободить содержимое – чаще всего маленькими порциями, иначе, развернув сразу, душа может не справится со всем объемом информации и потерять ее.… Более детально это трудно передать словами, но можно почувствовать, находясь в определенном внетелесном состоянии.
– Ну да, нечто подобное я себе и представлял, – кивнул головой Андрей, – это действительно похоже на мою «вставку», правда, когда ее в меня вставили, я так и не отследил. Одно лишь удивляет: если это действительно работа двойника, который является как бы мной в будущем, то откуда у него такие возможности?
– Границ его возможностей я не знаю, – развела руками Аня, – мне тоже казалось, что тот Андрей не настолько продвинут, чтобы совершать такие сложные магические действа. Я в лице моей знающей половинки не имела возможности отследить многие этапы его пути, наши контакты были фрагментарны, но мне всегда казалось, что я более древняя монада и душа моя пробудилась гораздо раньше. Я всегда считала себя чем-то вроде его астральной наставницы, но сейчас даже не знаю, что и думать, возможно, я заблуждалась. Могу сказать только, что качественных информопакетов мне никогда не удавалось посылать, тот же пакет, который ты называешь «вставкой», не совсем такой, с какими я сталкивалась раньше. Это какая-то другая информоэнергия, возможно и содержание его иное, чем в тех пакетах, которые я посылала и получала ранее. Дело в том, что этот пакет преобразил тебя кардинально, с таким я еще не сталкивалась и считала подобное невозможным.
– Ладно, – сказал Андрей, как бы со стороны наблюдая за тем, как легко и естественно он воспринимает содержание беседы, которая бы еще позавчера показалась бы ему заумной абракадаброй, – разумеется, все это очень интересно, но чем мы сегодня заниматься будем?
– Теперь я даже не знаю, надо подумать, – сказала Аня напряженно. – Те две недели, которые тебе здесь остались, я собиралась обучать тебя науке живого мира, как это делал со мной Варфуша, а далее – в зависимости от тех результатов, которые бы у нас получились, но не уверена, что ты бы был за эти две недели готов разбудить своего двойника в ином измерении, тем более на данный момент я плохо себе представляю, как это можно сделать, но знаю наверняка, что сделать это можешь только ты сам. Я не говорю уже о другой, более важной задаче, ее я пока воздержусь сообщать. Внешне все это выглядело бы как обычные прогулки по окрестностям (разумеется, без наших мам), иногда, как совместные медитации, но так чтобы никто ничего не видел, мы не должны озадачивать наших родительниц, они абсолютно невежественны и ничего не поймут. Реальная же суть наших занятий… да что я тебе говорю, мы с тобой уже приступили к первым шагам, и нечто подобное происходило бы и в дальнейшем. Возможно, во время этих занятий ко мне пришло бы решение, как можно разбудить Андрея в магистральном потоке. Но теперь все это уже не имеет смысла, ты сам каким-то чудесным образом в одночасье превратился в адепта… поэтому мне не совсем понятно, что делать теперь, я к этому была не готова. Очевидно, для начала надо посоветоваться в Варфушей. Я думаю, после завтрака нам стоит сходить туда, где мы его видели вчера, он сам сказал, что теперь я не могу вызвать его, где и когда захочу, как это делала раньше, теперь надо идти на перекресток двух дорог, туда, где мы вчера были. А по пути, возможно, придут новые мысли, новые решения.
– Знаешь, – сказал Андрей, слушая ее не очень внимательно. Все утро он постоянно прислушивался к своим новым ощущениям, которые были настолько необычными, что просто переворачивали его сложившиеся представления о себе самом, – а ты йогой не занималась?
(Неожиданно он вдруг обнаружил, что не только знает это слово, его он слышал и раньше, – но и хорошо знает суть этого метафизического направления, названия разнообразных школ, а так же многие виды практик, которые эти школы применяли). Мало того, он даже знал специфику йоги, которую задолго до появления человеческой арийской цивилизации практиковали наши предшественники – атланты, секретами которой с человечеством поделился около 20 тысяч лет назад атлант, образ которого дошел до современников под именем Бонпо-Будда).
– Йогой? Смотря, что ты понимаешь под этим словом, – удивленно посмотрела на него Аня. – В индийских традициях – нет, но наука Живого мира, которой обучал меня Варфуша, тоже в каком-то смысле можно назвать йогой.
– Нет, – покачал головой Андрей, – я имею в виду хатха-йогу, то чем ты занималась с Варфушей – это нечто синтетическое, использующее методики и Раджа, и Кундалини, и Сахаджа, и Крийя, и Лайя йоги, – в общем, все то, что охватывается четырьмя верхними ступенями восьмеричной йоги Патанджали: Пратьяхара, Дхьяна, Самадхи, – Андрей сам удивлялся тому, что говорил.
Девочка покачала головой:
– Никакой физической йогой мы с Варфушей не занимались, Варфуша вообще не говорил ни о какой йоге.
– Так вот, – продолжил свою мысль Андрей, – все это я сказал тебе не для красного словца, чтобы похвастаться своими новыми знаниями. Я понимаю, что получил их неведомо откуда, и возможно и не заслужил этого дара, ведь люди постигают какую-то науку годами, изучая литературу и ставя всякие эксперименты. Тем не менее, в какой-то степени мое преображение можно объяснить феноменом информопакета, который я непонятным образом получил: просто кто-то могущественный передал мне, таким образом, свои знания и все. В этом случае нет ничего удивительного в том, что мне кажется, будто я занимался йогой, хотя на самом деле никогда ей не занимался. Это-то хоть как-то гипотетически можно объяснить, но как объяснить это…
И тут Андрей с необъяснимой уверенностью завязался в такую асану самой высокой категории сложности, что ему бы позавидовала любая цирковая актриса, выполняющая номер «женщина-змея», и наверняка если бы начать освоение этого трюка с раннего детства, когда связки наиболее эластичны, все равно на освоение такой позы потребовалось бы несколько лет ежедневных многочасовых тренировок, которых, разумеется, не было. Через полминуты Андрей развязался, встал на ноги и, хоть и растеряно, но с некоторым торжеством посмотрел на девочку.
– Как такое могло произойти? – спросил он слегка прерывающимся от напряжения голосом.
Казалось, и Аня была крайне удивлена увиденным, хотя до сегодняшнего утра казалось, что удивлять – это исключительно ее прерогатива. Она в крайнем замешательстве покачала головой.
– О таких вещах я не слышала, – сказала она растеряно, – по-видимому, это действительно необычный информопакет. Дело в том, что я не знаю, как овладение наукой живого мира происходит у других людей, я никогда не занималась в группе, и ты первый с кем начала заниматься я сама, но элементарный здравый смысл указывает на то, что феномен, произошедший с тобой совершенно уникален. Очевидно, остается предположить, что в том информопакете, который ты получил, содержатся не только знания; содержание его трансформировало не только твои органы чувств и тонкие оболочки, но и твою физическую природу. Пока даже не предполагаю, до какой степени. В любом случае нам надо сходить на перекресток двух дорог в поле и посоветоваться с Варфушей.
На этом ребята расстались и разошлись по своим комнатам завтракать, договорившись встретиться через час.
«Вот это да, – думал Андрей, возвращаясь, домой, – вчера я только и думал о том, какая эта Аня удивительная девочка, теперь пусть же она сама думает о том, какой удивительный парень этот Андрюша Данилов».
На какой-то момент в его сознании заворочалась провокационная мыслишка, что может быть он не достоин того дара, который неведомым образом получил и Бог знает, как за это в дальнейшем придется расплачиваться, но тут же подавил ее в себе, чтобы не омрачать своего настроения, которое можно было охарактеризовать, как «клокочущее торжество».
ГЛАВА 2. Сидхи
Когда Андрей зашел в свой летний домик, мама уже проснулась и хлопотала на маленькой кухоньке.
– А, сынок, – сказала она приветливо, – что-то с тобой непонятное творится. Раньше тебя утром не растолкать было, а тут второй день просыпаешься ни свет ни заря. Зарядку что ли начал делать или утреннюю пробежку? Что-то не похоже на тебя, ты на этот счет раньше только прожекты строил, а как до дела – лень одолевала. Или с новой соседкой свидание? Так вроде – раннее утро, неподходящее время.
– Да никакое не свидание, – смутился Андрей, в мгновение ока перестав ощущать себя могущественным сверхчеловеком и вновь превращаясь в десятилетнего мальчишку, комплексующего от недвусмысленных намеков, – мы с ней случайно встретились… ну и разговорились, у нас теперь есть о чем поговорить, – добавил он таинственно, – она не такая, как все… «и я теперь не такой как все», – чуть не вырвалось у него помимо воли, однако, в последний момент он сдержался, поскольку даже не представлял, каким образом можно сообщить маме все то, что обрушилось на него сегодня утром. Трудно даже вообразить ее реакцию, да и как может отреагировать обычная здравомыслящая женщина, если вдруг узнает о том, что ее сын на самом деле не ее сын, а какой-нибудь инопланетянин – другой пример как-то не шел ему в голову.
– Ну, конечно же, не такая, – лукаво улыбнулась ему мама, – каждый человек однажды встречает другого человека, который ему кажется не таким как все. Один – раньше, другой – позже, ну а в детстве это особенно ярко переживается, пока сравнивать не с чем. Я помню, примерно в твоем возрасте тоже в пионерлагере в одного мальчика влюбилась, так совсем голову потеряла, ни о чем другом думать не могла, считала, что это на всю жизнь, ну и…
– Да что ты, мама! – прервал ее Андрей, испугавшись откровений, которые слушать от мамы ему всегда было дискомфортно. – «Какую же она, порой, несусветную глупость несет, – подумал он с раздражением, – и главное все настолько банально, можно заранее предсказать, что она ляпнет. А впрочем, чего от нее ждать, она же обычный человек».
При этих мыслях Андрей как-то непроизвольно сдвинул тот самый внутренний тумблер, который он столь чудесным образом обнаружил сегодня утром, и в тот же момент совершенно отчетливо увидел, о чем думает мама. Это было что-то вроде зависших в воздухе образов, которые динамично сменяли друг друга, плавая в непрерывно сменяющихся и переливающихся потоках-протуберанцах маминой розово-оранжевой ауры. Да собственно, они и лепились из этих струек и динамичных переливов. Андрей сразу невольно увидел истории маминого так и не состоявшегося пионерлагерного романа. Сценка эта сопровождалась всякими милыми подробностями, каких любой человек немало сможет вспомнить из своего детства, которые, тем не менее, для каждого несут с собой атмосферу трогательного наивного утраченного, хотя наверняка имей они возможность быть подсмотренными со стороны, то не произвели бы никакого впечатления на постороннего наблюдателя. Поэтому Андрей с удивлением наблюдал за не очень отчетливой, но все-таки довольно вразумительной сценой о том, как мама в спортивном зале в числе болельщиков смотрит баскетбольный матч двух лагерных команд и взгляд ее в основном прикован к высокому, стройному голубоглазому блондину, лет пятнадцати, напоминающему юного Олега Видова, явно из старшей группы, который кладет в баскетбольную корзинку мяч за мячом. И тут Андрей испытал неприятное чувство, словно подсмотрел что-то нехорошее и переставил свое восприятие в прежнее русло, не допускающее чтение чужих мыслей и мыслеобразов.
Все вышеописанное длилось буквально несколько секунд (хоть и описание получилось затянувшимся), Андрей испугался, что мама вдруг начнет по ассоциации вспоминать свои иже более поздние, зрелые увлечения и сравнивать одно с другим, сожалея, что случилось так а не эдак, это было видно по ее затуманившемуся взору и некоторому столбняку, который находил на нее в подобные минуты, поэтому наш герой постарался вывести маму из нахлынувшей на нее лирической волны и громко закончил зависшую в воздухе фразу:
– При чем здесь любовь! У нас просто оказалось много общих интересов, она очень много фантастики читала – и Сругацких, и Лема, и Бредбери – и разбирается в этом, как редкий мальчишка разбирается! Ну и у нас на эту тему как бы такая игра с продолжением возникла: сначала она кусочек выдумает, затем я – и так все дальше и дальше, очень интересно получается. А то я здесь месяц проторчал, и даже не с кем было на интересные темы поговорить, а мне уже надоело самому играть.
«Господи, – мелькнуло в голове Андрея, – что я как маленький мальчик разговариваю, это же не я, это „он“ разговаривает! А собственно, чего это я так возмущаюсь, я и должен говорить с ней, как раньше, ни к чему нам подозрения, а то еще потащит к врачу. Пусть себе думает, что я то же дите, что и раньше. Хотя, с другой стороны, что значит „он“ или „я“? Я – по-прежнему я, только содержание поменялось».
– Так что, – закончил Андрей, – мы с ней всякие истории выдумываем, нам интересно и вовсе не до глупостей.
– Ну, не до глупостей, так не до глупостей, – спустилась на землю мама, – это я так, чтобы тебя подзадорить, все же ты первый раз сам с девочкой познакомился, я и подумала, что ты… ладно, не буду, не буду! Я очень рада, что у тебя хоть под конец отдыха появился товарищ, тем более с такой же богатой фантазией, как у тебя, и если тебе, в конце концов, не важно, девочка это или мальчик, то тем лучше. Ладно, это лирика, а проза заключается в том, что мы нормально позавтракать сегодня не сможем, разве что могли бы бутербродами, но для бутербродов я как-то ничего вчера не купила. Ну, можно еще вареные яйца с помощью кипятильника сообразить, а обедать придется в столовую пойти. Дело в том, что в нашем газовом баллоне газ закончился! Я хотела у хозяйки электроплитку попросить, но та сказала, что лишнюю электроплитку новым жильцам отдала, а у самой газовал плита совершенно занята, да и не удобно, мы же не платили за плиту в хозяйском доме. Сказала, что ближе к вечеру ее родственник на самосвале должен подъехать, баллон забрать, ну а зарядить его только завтра после работы сможет. Так что домашняя кухня временно отменяется.
Мысль о том, что сейчас придется давиться яйцами вкрутую или всмятку, которые он терпеть не мог, не показалась Андрею очень удачной, тем более идти в местную столовую! Наш герой, выросший на бабушкиной рафинированной кухне, даже и мамину, весьма похожую, воспринимал с трудом, а уж есть общепитовские котлеты с мерзкого вида подливой и серыми слипшимися макаронами! От одной мысли об этом у Андрея подкатился к горлу ком тошноты. Избалованный бабушкой, он был чрезвычайно привередлив в вопросах питания, многие продукты не ел вообще, а малейшие вкусовые отклонения в потребляемом рационе воспринимал почти как трагедию, тем более, напомним, что в те далекие годы столовское меню, особенно в провинциальных городках разительно отличалось от домашней кухни. Конечно, произойди все это еще вчера, он бы чуть-чуть поворчал, покапризничал, но, безусловно, смирился с существующим положением вещей. Еще вчера, но не сегодня! В сознании Андрея неожиданно родилось совершенно фантастическое решение проблемы – и это были не какие-то там маниловские фантазии, а совершенно четкое знание, что он способен разрешить возникшую проблему самым фантастическим способом.
– Может, – для вида начал канючить Андрей, – ты что-нибудь не так крутила в плите, может там газа еще есть немного!
– Да какое там, – махнула рукой мама, – я вчера-то еле-еле картошку успела поджарить, а сегодня огонь даже вспыхивать не желает.
Чтобы Андрей удостоверился, мама включила конфорку на полную – привычного шипения при этом не прозвучало – и поднесла (чтобы уже окончательно развеять последние иллюзии) зажженную спичку к конфорке, что, естественно, не возымело никакого действия.
