скачать книгу бесплатно
АННА: Кто?
ГЛАФИРА: Привычка?
АННА: Местами… (Пауза). И эта беда с Сёмой, она же счастьем для меня обернулась. Сёма – он такой хороший. Правильный. И одинокий. Был. А ты большая уже.
ГЛАФИРА: На мужа – насрать! На дочь – насрать! Буду пить кофе в постели!
АННА: А вот так всё и устроено, доча. Вот там всё – шампанское брют, икра, вода горячая и ляжки тебе массируют. А здесь – крысы, говно и поезда грохочут. Нравится телячье дерьмо нюхать? Нюхай и пой им дальше!
СЕМЁН: Аня! Тебе нельзя волноваться!
ГЛАФИРА: Спасибо тебе, мамочка! Низкий поклон! (Кланяется в пояс).
СЕМЁН: Девушки, давайте сбавим обороты! Глафира, у вас ведь тоже может всё измениться. Стоит только захотеть.
ГЛАФИРА: Можно в небо полететь?
Открывается дверь, входит НАФИК с пакетом в руках.
НАФИК: Я хлеба свежего купил. Лаваша не было… (Видит АННУ с СЕМЁНОМ). Суки… (Проходит в комнату, вкладывает хлеб из пакета). Цены подняли опять. На два рубля за булку. Да, хрен с ними с двумя рублями. Суки… Но ведь третий раз за год уже. (Сворачивает пакет). А пакет-то забыл опять. А пакет-то уже семь рублей стоит. (Убирает свёрнутый пакет в карман). Суки… (ГЛАФИРЕ). В морозилку водку не забудь положить. Три бутылки положи.
ГЛАФИРА: Говорил – две.
НАФИК(смотрит на СЕМЁНА): Две мало будет.
НАФИК хочет уйти. АННА встаёт перед ним, преграждает дорогу. НАФИК смотрит ей в глаза, затем взгляд спускается на живот.
НАФИК: Ну, с деньгами-то всё можно. А ты вот без денег попробуй…
АННА: Здравствуй, Нафик.
НАФИК: Не дождётесь. Так у вас говорят?
ГЛАФИРА: Я – на кухню. Скоро Мотя приедет.
АННА: Я помогу тебе, дочь.
ГЛАФИРА: Я ведь большая уже.
АННА: Вдвоём быстрее.
АННА и ГЛАФИРА уходят на кухню. Мужчины долго смотрят друг на друга молча.
НАФИК: И хера ли вы припёрлись.
СЕМЁН: Нафик Радикович…
НАФИК: Да, брось ты! Радикович! Мы ж с тобой молочные братья, практически!
СЕМЁН: Ибо натрий.
НАФИК: Ну, а как? Одну сиську… так сказать…
СЕМЁН: Грубо, Нафик, грубо!
НАФИК: И ведь я сам, главное, Аньку к тебе подослал. Думал, ухаживать будет за тобой в больнице. То да сё. Ты заяву заберёшь. Мотьку не посадят.
СЕМЁН: Старосельцев не потерпел.
НАФИК: Понимаю: холопа его покоцали. Надо наказать, престижу ради. Сбежать втихаря тоже депутат сказал?
СЕМЁН: Я виноват. Но дело прошлое. Уже – всё! Что ты как собака на сене? Дай развод Анне. Дай развод, третий год прошу. Ей рожать скоро, мы бы расписаться успели.
НАФИК: А чё, Сёма, в Израиль не расписанных не пускают?
СЕМЁН: Какой Израиль? Ей рожать. А у меня выборы на носу.
НАФИК: А-а… Вон оно чё. Выборы.
СЕМЁН: Старосельцев – в Москве, а я, вместо него, в облдуму избираюсь.
НАФИК: Избираешься. И чужую бабу обрюхатил. Не выберут. Жениться надо, да?
СЕМЁН: Не в Советском Союзе живём.
НАФИК: Всё равно: мутишь ты чё-то!
СЕМЁН: Ты ж молодой мужик! Пойми, Анна не вернётся. Всё! Дочь взрослая. Живи для себя. Получаешь нормально. Новую жену найди, молодую. Сына родит тебе. Плохо что ли?
НАФИК: Следишь за мной?
СЕМЁН: Ибонатрий.
НАФИК: Больно складно трындишь.
СЕМЁН: Обычная логика. Ведь это же логично: такое развитие событий?
НАФИК: Это всё ваши еврейские штучки! Говорила мне мать!
СЕМЁН: Да, какая вообще разница? Мы в России живём, все мы – русские.
НАФИК: Ага, щас!
СЕМЁН: Вот ты, когда молотком по пальцу долбанёшь, на каком языке материшься?
НАФИК Ну, дык… Мать его!
СЕМЁН: Значит, ты – русский!
НАФИК: Русский?
СЕМЁН: Русский! Хоть и татарин.
НАФИК: А если чернокожий, то русский негр!
СЕМЁН: Ну, это уж перебор, конечно!
НАФИК: Умеешь ты заболтать! Но вот как тебе Анну отдать? Как? У вас всё: семья, дети. Муж депутат. Пальмы в Израиле. А я тут по шпалам да по шпалам! Да? Разрушил ты семью, Сёма. Крепкую ячейку общества, основу государства. А, значит, ты – вредитель, а не депутат! Подрываешь основы Великой России! Пока такие люди, как я, днём и ночью, за гроши, здоровье своё гробим на благо родины. Такие как ты! Ты! Да, вы прощение вымаливать должны! Простого человека обидеть может каждый! Обокрасть! Развод вы просите?! А разве так просят?
Раздаётся звонок в дверь. ГЛАФИРА выскакивает из кухни. Открывает дверь, впускает в комнату КАТЮХУ. АННА тоже выходит ко всем. За окнами маневровый даёт гудок.
АННА(глядя на живот КАТЮХИ): Вот ты простихульда!
КАТЮХА: На себя посмотри!
СЕМЁН показывает на живот КАТЮХИ, смотрит на НАФИКА:
СЕМЁН: По шпалам да по шпалам?
ГЛАФИРА: Папа?!
КАТЮХА: Вот.
ГЛАФИРА смотрит на живот АННЫ, потом на живот КАТЮХИ.
ГЛАФИРА: Охренеть, дайте две.
Все молчат, по кругу смотрят друг на друга.
НАФИК: Ну… Развод так развод.
Из блога ГЛАФИРЫ
@Gla_Best_Fira
«Человек рождается – в пелёнках лежит. Потом пополз, потом – на четвереньках. Потом – пошёл, а то и побежал. И каждый человек в один момент оказывается на перекрёстке: направо пойдёшь – одно, налево – другое. Как тот богатырь сказочный. И как выбрать правильно?
Пойдёшь не туда: блудишь-блудишь, и ладно если обратно на перекрёсток выйдешь. А если болото? А если тупик?
Как правильно-то?
Почему так? Одним – всё, другим – ничего. Почему одни рождаются в городе со всеми удобствами, а другие – ну, вот как здесь. Что за судьба такая? Или это прятки какие-то. Нашёл правильную дорогу, вырвался – молодец… Не нашёл: ну, не судьба, значит. А то может и не искал даже. Прятки. Кто их придумал? Судьба? Господь Бог? Что за бог такой жестокий?
Хорошо, если ты родился сразу в семье какого-то актера или певицы. Помогут, вытолкнут на ровный путь. А если ты рождён на полустанке? Не у всех же сил хватает, как Ломоносов – из ебеней и с рыбным обозом.
Умом-то я понимаю, что надо уезжать. Но есть ещё совесть у человека. А как же папа тут один? А Мотя вернётся: он как без меня? Вот и рвёшься, терзаешь себя.
И ещё. Одно знаю точно. Никому нельзя рассказывать о своей мечте. Если и сбудется, то не так, и кайфа не будет того, что возможен. Не нахлынет волна, не обрушится!
Все знают мою мечту, и что? Ржут только. Певица вся в навозе!
Уехать? Можно и с Мотей уехать. Что ему делать здесь? А папа?!
#моймотя #любовьнавсегда #мечта».
Сцена 4-ая
Комната ГЛАФИРЫ. АННА сидит, ГЛАФИРА и СЕМЁН накрывают на стол. Слышно, что на кухне говорят НАФИК и КАТЮХА, но слов не разобрать.
ГЛАФИРА: А тёть Катя она несчастная. Два мужа было. Один по пьянке утонул, через неделю после свадьбы. А другой в город уехал на заработки и там новую семью себе завёл. Год только вместе и прожили.
АННА: Да, какой год? Он через месяц, как поженились, уехал. Через год вернулся за разводом. Городские бабы – они такие.
ГЛАФИРА: Ты теперь городская?
АННА: С Нафиком они лет восемь назад сошлись. На дне Колхозника.
СЕМЁН: Правильно говорить – «День работника сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности».
