Дакия в огне. Часть третья. Под небом Перуна

***

Что такое высокогорье?

О-о, это ни на что не похожий мир, и оно имеет не мало особенностей. Если высокогорье совсем близко подбирается к небу, то в нём тогда редко кто появляется. Даже горные козлы здесь бывают уже не частыми гостями. Только орлы в эти края залетают, да и то, лишь изредка.

И потому поместье Орудава производило впечатление совершенно вымершего места. Но сейчас в этом поместье стало шумно, так как людей в нём прибавилось, и добавилось их весьма значительно.

Квиет, оставляя Цельзия в этом поместье, велел ему не спускать глаз с родителей супруги дакийского царя. Это, конечно же, была очень ценная добыча, и этих ближайших царских родственников следовало по возможности сохранить для Траяна, и доставить их к принцепсу уже в целостности и сохранности, и тогда, когда это станет уже возможным.

Ну а пока что…

Пока же у Квиета для этого не было лишних людей.

Цельзию в Орудаве было скучно, однако он крепился и какое-то время всё же как-то, но держался. Впрочем, делать ему было нечего, и вскоре, найдя в подвалах поместья несколько объёмных амфор с вином, закопанных на половину в землю, префект алы этому несказанно обрадовался, и сорвался в запой. Уж вино-то он любил, и тем более с выдержкой и неразбавленное. А тут над Цельзием сверху никого не было, и никто его не мог удержать…

И вот, на седьмой день его затянувшегося запоя, случилось непредвиденное. Три сотни дакийских всадников, которых возглавил лично вождь Пируст, ранним утром подобрались скрытно к Орудаве и напали на неё с разных сторон.

***

Три десятка нумидийцев, мавретанцев и негров Цельзия не представляли для нескольких сотен даков какого-либо серьёзного препятствия, и, к тому же, их командир был в безсознательном состоянии, и потому они не смогли долго сопротивляться и вскоре все полегли под мечами и стрелами нападавших.

Самого же Цельзия, который в это время даже не очухался и был по-прежнему вдрызг пьян, нашли в винном подвале и приволокли к вождю Северных дайесов.

Пируст брезгливо осмотрел мало что соображавшего римлянина, и велел его облить холодной водой.

Только с третьего раза Цельзий немного очухался и приоткрыл глаза.

Пируст подозвал к себе дака, который понимал немного латынь, и велел ему спросить у пленного:

– Какого племени вы, пришельцы? И сколько вас?

Дак перевёл слова вождя.

Цельзий удивлённо уставился на Пируста:

– А-а-а… а ты кто? – произнёс не очухавшийся ещё до конца Цельзий. – Ты мне не привиделся, дак? Мо-ожет ты… может ты – оборотень?! И-и-или… и-или призрак?

– Нет, я не привиделся тебе! И я не оборотень! – брезгливо усмехнулся Пируст. И тут же он добавил: – Ты спрашиваешь: кто я? Я – дак! И мы все здесь – даки! И это наша земля! Понимаешь, наша! А вот вы то, что здесь делаете? Вы что у нас потеряли, проклятые чужеземцы? И кто вас сюда звал?! Вы без спросу вломились к нам!

Пируст велел ещё окатить холодной водой Цельзия. И только после этого тот пришёл в себя окончательно. И уже не на шутку перепугался.

Узнав от Цельзия, что когорта трибуна Квиета в количестве тысячи всадников, перекрыла перевал Орлиный и готовится не пропустить в Дакийское царство армию союзников Децебала, Пируст велел сбросить префекта Цельзия со скалы.

Когда префекта два дака схватили и поволокли к скале, он всё понял и от страха начал кричать и молить о пощаде.

Но Пируст не пожелал захваченному воину Траяна даровать жизнь.

Так бесславно закончил свои дни старый товарищ Квиета. Тот самый, которого в когорте привыкли все снисходительно и чуть насмешливо звать Дедом или же Стариной Цельзием.

***

А тем временем VIII Ульпиева когорта основательно готовилась к защите перевала, называвшегося у праславян и у их соседей даков Орлиным (как я ранее отмечал, ныне этот перевал называют Яблонецким).

Но на перевале Орлином пока что было тихо. И только по утрам его обычно обвалакивал туман.

Впрочем, несмотря ни на что, а каждый день Квиет проверял, что сделали его воины, и ждал. Он понимал, что со дня на день отряды северных племён должны были появиться на подступах к Орлиному.

И вот, на четырнадцатый день, после того, как когорта Квиета подошла к перевалу, на подступах к нему появились первые разведывательные разъезды, состоявшие из северных варваров. Эти варвары, почти совсем голые или облачённые в шкуры, для римлян казались ещё более дикими, чем даже зарейнские германцы или бриты.

О приближении северных варваров трибуну незамедлительно доложили.

Перед трибуном Квиетом появился командир разведчиков Гиемпсал. Они с Квиетом отошли в сторону, чтобы их разговор никто не услышал, и нумидиец произнёс:

– Через день-два на перевале должны появиться отряды союзников царя Децебала. В каком количестве они будут, можно только предполагать. Мои люди за ними наблюдают издали, и с их слов, армия северных варваров не маленькая…

– Так сколько же северных варваров в ней?

– Их армия явно в несколько десятков тысяч воинов…

– О-о-ого-о! – Квиет невольно свёл брови. – Это точно?

–Точно, трибун!

– Значит их ещё больше, чем мы предполагали… Ну что же, этого и следовало ожидать… – вздохнул Квиет. – Всё только-только у нас начинается… Э-э-эх, и надолго ли нам удастся на этом перевале продержаться?.. Хотя о чём я?! Это только одним небожителям-Олимпийцам известно… – уже как бы сам с собой разговаривая, произнёс Лузий Квиет.

И дальше о чём-либо говорить он не захотел. Он явно занервничал.

Теперь он и вся его когорта были во власти переменчивой богини Фортуны. Им предстояло биться за этот перевал не на жизнь, а на смерть!

И другого развития событий у них не предвиделось.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Драговит пользовался заслуженным авторитетом не только среди карпов, но и у других северных племён, и поэтому их вожди не пожелали оспаривать у него общее командование и передали его с охотой и вполне добровольно. Ну а в Тамасидаве он за себя оставил Воислава, и поручил старшему сыну с семью тысячами воев и частью дружины охранять рубежи карпского союза.

Однако, после того, как Драговит с Фарзоном породнились, князь уже не сильно беспокоился за роксоланскую границу. Всё-таки любимица Фарзона, единственная дочь его, своенравная Савлея вышла замуж за старшего сына князя и теперь они с Верховным вождём роксоланов получается стали родственниками, причём довольно-таки близкими.

Многотысячная армия северных племён, в которую входили не только пешие и конные воины, но и обоз, растянулась на пол дня пути, однако до перевала Орлиного она продвигалась ускоренным маршем, не делая никаких продолжительных остановок. Следовало торопиться. Час развязки в противоборстве даков с Траяном неминуемо приближался.

И вот, армия северян, преодолев несколько водных преград, уже оказалась на подступах к этому перевалу. И там действительно дальнейшее её продвижение преграждали откуда-то взявшиеся странные римляне. Когорта очень необычных темнокожих римских воинов, которая основательно укрепилась на перевале, причём в самом его узком месте.

***

В этом месте была выстроена стена высотою примерно в полтора человеческих роста. Она была устроена из сосновых брёвен. Справа эта стена упиралась в скалу, а слева граничила с отвесной пропастью, и это укрепление никак нельзя было обойти, разве что перелететь через него можно было на крыльях.

Впрочем, предусмотрительному Квиету этого показалось недостаточно, и он приказал своим воинам воздвигнуть на некотором удаление ещё одну стену, и эта вторая стена уже прикрывала когорту с юга, со стороны даков. А с южной, дакийской стороны, тоже могло последовать нападение. Трибун Квиет этого не исключал, потому что даки уже знали о VIII отдельной номерной когорте, которая произвела дерзкий рейд по высокогорью и оказалась у них в глубоком тылу.

В этой импровизированной крепости, которую римляне создали за считанные дни, была воздвигнута даже башня, на которой теперь постоянно находились дозорные.

Когда армия северных племён подошла к расположению римской когорты, то она не стала окапываться, а решила с ходу прорвать оборонительные укрепления воинов Траяна. Драговит послал вперёд конников бастарнов из племени пиквинов во главе с их вождём, медвежеподобным увальнем Клондиком.

По обыкновению, к атаке бастарны начали готовиться заранее. Они нанесли на свои лица боевую раскраску и стали настраивать себя на воинственный лад. Как я уже отмечал, бастарны хотя и являлись кельтами, но у них не мало имелось и германской крови, и особенно это проявлялось, когда они выступали в поход и сражались с кем-либо. Вот и сейчас они, как бы разогревая себя, начали исполнять бардит.

Что такое бардит?

О-о, римляне, прослужившие на Германском лимесе, хорошо знали, что это!

Это была германская воинственная песня, переходившая постепенно в невообразимые вопли и устрашающий вой. И она должна была ещё до столкновения сломить волю врага и привести его в смятение и ужас.

Бастарны стали раскачиваться и потрясать своими секирами, которыми они орудовали с необыкновенной ловкостью. У Клондика была самая большая секира, тяжёлая, обоюдоострая, и он первым прервал бардит и по-звериному зарычал, а затем вскочил на ноги и истошно на всю округу завопил:

– С нами Один! Он смотрит на нас!!! О-о-оди-ин!!! Он жаждет крови!!!

– О-оди-ин!!!

– О-о-оди-и-ин!!!

– Пи-и-икви-и-ины-ы, в атаку!!!

– Над нами уже витают прекрасные девы-валькирии!!! И они призывают к себе всех храбрых воинов!!!

– Вальхалла ждёт нас!!!

– Сме-е-ерть нашим врагам!!!

Поддержали вождя Клондика остальные всадники бастарны из племени пиквинов, и они тут же разом сорвались с места.

Конная лава бастарнов-пиквинов стремительно сближалась с укреплением римской когорты.

Квиет приказал своим воинам приготовить луки и лишь только по его команде стрелять.

***

Уже вскоре конные бастарны совсем приблизились, и Лузий Квиет что есть мочи отрывисто прокричал:

– Внимание!!! Натянуть тетивы луков!!! Приготовиться! Стре-е-еляйте только по моей команде!!!

Нумидийцы, мавретанцы и негры произвели залп из луков и пращей, и около двух десятков бастарнов слетели со своих коней. Некоторые из них тут же отправились на свидание с небесными валькириями. Остальные же всадники спешились и продолжая взывать к богу войны Одину, бросились стремглав вперёд.

Вот бастарны достигли укрепления и стали через его стену перепрыгивать. Что для этого они проделывали? А им не понадобились лестницы или ещё какие-нибудь дополнительные приспособления. Они быстро изловчились. Так они вскакивали на подставленные щиты товарищей, и уже с них прыгали внутрь римского укрепления. Вскоре за стеной оказалось больше пяти десятков бастарнов и они, орудуя секирами, начали оттеснять воинов Квиета от бревенчатой стены.

Квиет увидел это и сразу понял, что начала назревать чрезвычайно опасная ситуация, и тогда он призвал на помощь своих самых близких друзей.

Квиет что есть мочи закричал:

– Ква-арт! Ша-а-адар! Вы где-е-е?!

– Мы здесь! – откликнулись оба ближайших друга Квиета.

– Ко мне! Вспомним, как мы сражались в цирке Флавиев против разъярённых германцев! Когда мы были в меньшинстве!!! Мы же – по-прежнему с вами кто? Вы не забыли?

– Не забыли!!!

– Мы же – гладиаторы, Лузий!!! Разве не так?!

– Верно, Лузий! – откликнулись друзья трибуна.

– Ты прав, мы по-прежнему с тобой!!! Как и тогда, в Риме, на арене цирка!!! – повторно прокричал уже Шадар, и ударил себя кулаком в грудь, и тут же опустил забрало шлёма.

– Один за всех! И все – за одного! Мы – гладиаторы!!! – поддержали одновременно своего друга Кварт и Шадар.

И в едином порыве они бросились вслед за Квиетом на бастарнов.

***

Ярость бывших гладиаторов оказалась неукротима.

Три могучих и прекрасно орудовавших мечами негра, бывшие гладиаторы и одни из лучших тогдашних бойцов Рима, да и, пожалуй, всей Италии, быстро сумели выправить положение.

Часть бастарнов были повержены, а другая часть попятилась.

Квиет начал искать глазами предводителя бастарнов и, увидев Клондика, сошёлся с ним в поединке.

В три прыжка он прорвался к медвежеподобному увальню Клондику, по ходу раскидав и опрокинув нескольких нападавших бастарнов.

Вождь бастарнов сразу понял, что римский трибун был серьёзным противником. Клондик сделал ложный замах своей секирой, но Квиет не поддался на его уловку, затем он увернулся от двух выпадов бастарна, а на третий перехватил его руку и занёс свой меч над Клондиком. Но тут кто-то отбил меч трибуна.

Клондик с огромным трудом вырвался из рук Квиета.

Бастарны из племени пиквинов вынужденно отступили, побросав своих раненых и убитых.

И в итоге армии северных племён с ходу не удалось прорваться через перевал Орлиный.

***

После первого и не очень удачного штурма Драговит вынужден был собрать уже Военный совет.

На нём присутствовали все вожди союзной армии. И старейшина Бужан Градибор, который вызвался участвовать в этом походе, и Клондик, и тоже бастарн, но уже вождь костобоков Делдон, и вождь склавинов Божен, ну и, конечно же, карпский воевода Ратибор.

Драговит спросил у собравшихся:

– Что будем делать, други? Очень жаль, но у нас с ходу прорваться так и не получилось…