скачать книгу бесплатно
– И чьи же это владения?
– Нарьевича. Он мне пожертвовал это поместье вместе с водителем, садовниками, поварами и официантами в пользование, а платит сам, – тихо пояснял епископ. – Был ещё красивенький пентхаус в Монако от одного украинского олигарха. Я принял, конечно, чего от такого отказываться? Но продал потом, а на деньги строю монастырь в Тверской области…
– А в коррупции всё равно меня обвиняете! – усмехнулась Орлова.
– Это нормальная практика, – неторопливо ответил Евгений. – Как в анекдоте – приходит в храм мужчина бандитской наружности, спрашивает: «Поп, гарантируешь мне спасение, если пожертвую двадцать тысяч долларов?» Священник обводит его взглядом и, прищурившись, отвечает: «Спасения не гарантирую, но попробовать определённо стоит».
Елизавета Николаевна меланхолически усмехнулась.
– Вот так и я. Жертвы принимаю, направляя их на благо Церкви, а спасение уже от жизни самого благотворителя зависит… Этот дом мне нужен не как монаху – я вполне доволен своей квартирой—студией в Париже, напротив епархиального управления Европейского экзархата… Но должность викарного епископа по связям с Евросоюзом обязывает общаться с разными людьми из политической тусовки.
– Очень полезная должность, Бийон в вашем доме меня удивил и обрадовал…
– Да… Возможно, будущий премьер—министр Франции. Но и как еврокомиссар вполне выгоден…
– А сколько вам лет? – задала Орлова самый интересующий её вопрос.
– Почти тридцать, – ответил епископ с лёгким блеском в глазах.
– Не молоды для таких должностей?
– Честно говоря, я не поддерживаю омолаживание Церкви. Служители в ней должны быть с опытом… Впрочем, талантливые, без лишней скромности, люди имеют право на успех. Мне, конечно, во многом помогло знакомство с Патриархом, во время защиты моей дипломной работы… Но и мой личный проект общецерковного фонда – я говорю о «Благословении» – сильно повлиял на мою успешность…
– Фонд прекрасная идея, хочу вам сказать. Конечно, во власти многие со скепсисом восприняли создание церковного банка, но бесплатная юридическая помощь, денежные пособия, психологическая и медицинская поддержка, что ещё?..
– Помощь в трудоустройстве, предоставление жилья, образовательные гранты, – быстро дополнил Евгений.
– Да… Это вызывает уважение у многих политиков.
– Зря, – к удивлению Орловой ответил епископ. – Таким образом Церковь уходит из—под контроля государства и в некотором смысле в перспективе становится политическим игроком… Как «менеджер» Церкви не могу говорить, что это плохо. Но то, что власть не видит кризиса, наводит на мысль о её некомпетентности…
– Вы жестоки к нам! – засмеялась она.
– Я жесток к людям, которые тянутся к Церкви, зная, что теперь она в состоянии решать мирские проблемы. Всё больше мы доходим до состояния, когда отношения человека с Богом строятся в рабочем формате. Как с «генеральным директором Вселенной»: молитвы услышал, помог – держи свечку; не помог – ну, значит Тебя и нет. Печально как-то.
Епископ немного помолчал, выдерживая внутри себя какой—то вопрос. Собака, чувствуя это, спрыгнула с его колен, подсказывая правильные действия.
– А я вот спросить у вас хочу, – решился Евгений. – Вы почему так свободно говорили в этой компании на темы, о которых вам говорить и не положено вовсе?
Елизавета Николаевна посмотрела в его глаза, обдумывая ответ.
– Ну, формально, я с этими людьми встречаться вообще не должна, впрочем, как и они со мной. Только, если во Франции узнают о встрече Бийона и Лимазо с членом Администрации русского президента, у них будет скандал и увольнение. А я, как русский чиновник, сама сформирую нужную реакцию людей через свои ресурсы… Поэтому я могла хоть дух Ленина и революции призывать там, но никто бы об этом не стал распространяться за пределами этого дома… Понимаете?
– Конечно, – кивнул епископ.
– Но если б в таком интересном разговоре о государственном устройстве участвовал Божесов… О, он бы вёл трансляцию у себя в инстаграме!
– Вам он правда нравится, как политик? – мягко спросил Евгений.
– Ну, в первую очередь, он мой бывший муж, который хотел стать президентом в 2024 году… Конечно, он нужный для страны политик. И уверяю вас, он борется за власть, – она махнула большими ресницами, подтверждая свои слова. – Я увидела, Ваше преосвященство, что вы разделяете некоторые его взгляды… Даже как-то жаль, что вы не пошли в политику.
– Я с ним встречался, – произнёс епископ.
– Да? – удивилась Орлова. – Впрочем, он встречался с духовенством часто…
– Нет, нет. Мы встречались в Лимске во время выпускного. Он приехал в город и устроил большой фестиваль для одиннадцатиклассников. А я был в Школьном парламента Лимска, да и просто выпускался.
– Вы разве из Лимска? – снова удивилась Орлова. – Вы с ним земляки?
– Да, да, конечно. В тот день парламентарии даже говорили с ним, правда речи были формальными… Мне он показался очень достойным премьером, и, кстати, он бесподобно одевается.
– Хм, удивительные вещи происходят… Я же говорила, что он франт. Любит одежду. Особенно обожает запонки с собачками такой породы, как ваша.
– Моя? Длинноухие—то? – переспросил Евгений.
– Да, да! Любит длинноухих собак. Сразу, как из комы вышел после выстрела, так и началось у него. Даже теорию разработал политическую… «Франчизмом» назвал.
– Франчизмом? – епископ погладил свою собаку по кличке Франя. – И в чём же суть?
– Примерно в том, о чём мы сегодня говорили за столом. Социально—справедливая диктатура, функционирование демократических институтов и, разумеется, переворот сознания… Он ведь диктатор, Ваше преосвященство, – сказала Орлова без оценки своего отношения к этому факту.
– Диктатура – это очень хорошо.
Елизавета Николаевна посмотрела на него. Епископ улыбнулся, понимая всю противоречивость своего образа, который она для себя составила. При этом он думал и о словах Артемия об Инге, чётко понимая, что Орлова находится на стороне Божесова, против которого, по словам Клёнова, ведётся борьба. Значит, Елизавета Николаевна может помочь…
– Вы когда в Москву? – спросил он с небольшой неуверенностью.
– Завтра ночью вылетаю. Дела, работа, страна, СМИ…
– Приходите вечером на службу в Николаевском соборе Ниццы. Я вас потом в аэропорт отвезу и скажу кое—что, важно—рабочее…
– Хорошо, я постараюсь, – сонно ответила Орлова.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи!
Елизавета Николаевна подошла к двери и, повернувшись, сказала:
– Но меня очень удивляет… Вам нет и тридцати, а в глазах виднеется обречённость! Странно… Но стихи у вас чувственные.
Глава X
Прилетев в Москву в половине одиннадцатого вечера, Клёнов не особо задумывался о том, куда ему нужно ехать. С одной стороны, дома его ждала жена Лена с дочкой, с другой – в его кабинете вот уже который день хозяйничал капитан Мирович, с азартом желающий сделать дело сенсационным.
Дело и правда представлялось муторным и запутанным до одурения, а главное обещало невиданный карьерный рост всей огромной следственной группе. За прошедшее с начала расследования время по «Дальнобойщикам» удалось определить лишь происхождение фур – они принадлежали «True liberals», но были проданы ими за неделю до перехвата.
Обнаруженное оружие оказалось очень низкого качества – баллистические характеристики откровенно были ужасны. Происхождение баллонов газа было совершенно непонятным – никакой маркировки на самих баллонах, и отсутствие найденного химического соединения во всех имеющихся списках, хотя соединение и было смертельно опасным.
Всё же с «True liberals» дело «Дальнобойщиков» можно было связать только через фуры. Этому нашлось объяснение – оппозиционеры обновляли свой автопарк и проводили масштабное техническое переоснащение организации со всеми филиалами (за счёт финансирования из бюджетных источников – это уже второе дело). Но все данные о продаже фур куда—то исчезли и установить нового владельца было невозможно… На самом деле, совершенно ни к чему не обязывающая информация, но для уверенности участия «True liberals» в подготовке вооружённых выступлений очень полезная.
Оппозиция выступала против Конституционной реформы, проводя частые публичные мероприятия, а потому организация захвата власти вполне могла исходить от этого движения. Гладкость всей этой схемы смущала Клёнова, но он понимал, что всё это часть большой политической игры, правда в которой ничего не стоила. Боялся он только за общую с Князевым знакомую…
– О, Артемий Лексеич вернулся! – встретил его капитан Мирович, продолжавший сидеть в кабинете даже в поздний час. – Как загнивающий Запад?
– Да я так… Развлёкся немного.
– Ха—ха! Развлёкся и развеялся, а потом сразу на работу! А как же семья?
– Подождёт, – отмахнулся Клёнов от назойливой трескотни Мировича. – Чего меня сорвал из Франции? Что—то важное имеешь сказать?
– Агась, – заговорщически произнёс капитан.
– Так выкладывай!
– Я знаешь, что нашёл? – встал из—за стола Мирович. – Человека, который может подтвердить то, что финансирование шло по приказу Божесова…
– Отлично, потому что кроме посещения премьером благотворительного вечера больше ничего на него нет… – усмехнулся Клёнов.
– А теперь будет! Я встречаюсь с этим человеком через две недели. Он—то всё и расскажет!
– А меня вот смущает, что фурами управляли эти дурачки—мужички, – произнёс задумчиво Клёнов.
– С чего бы?
– Ты странностей не видишь? Сколько слов они сказали после ареста? Три! Недель больше прошло! Это какие—то фанатики, вряд ли имеющиеся у «True liberals»…
– В смысле?
– В том смысле, что всё на самом деле иначе… спланировано кем-то для чего-то большого и страшного, но не того, подо что мы копаем.
– Тёма, – прервал его Мирович, – ты знаешь, что мы работаем так, как приказано. Я уже близок к доказательному разоблачению премьера. Давай просто выполнять работу, к тому же у нас всё по полочкам.
– А если итог неправильный!
– Неважно, главное – все наши предположения бьются фактами. Даже глупая идея имеет аргументы в свою поддержку, а мы решаем важные вопросы. Иди уже домой, Тём… Завтра поговорим.
Клёнов кивнул головой, молча соглашаясь с Мировичем, и вышел из кабинета.
***
В то же самое время, пока Клёнов разговаривал с Мировичем, а Орлова была на вечере у епископа и ещё не приняла джакузи, Божесов после посещения Екатерины Алексеевны, сделав несколько кругов по Москве, заехал в Кремль. Божесов спокойно разгуливал по опустевшим помещениям Сенатского дворца, а в нужный момент спустился в длинный коридор, по которому пошёл уверенным шагом. Чистый бетонный пол и акустика побуждали Михаила Александровича выстукивать при ходьбе какой-то ритм. Через несколько минут он вышел туда, где его ждали.
– Миша, – обратился министр иностранных дел Наклеватько слегка раздражённо, – Объясни, пожалуйста, какого фига мы собрались в Мавзолее?!
– Ну, во-первых, это красиво… и очень поэтично, – ответил Божесов весело, вытаскивая туфлю из узкой щели между плитами.
– Хорошее место, Игорь Сергеевич, что хоть вы? – поправил Министр обороны Максим Петрович.
– А я вот тоже не совсем понимаю удовольствие от такого… – проговорил Генеральный прокурор Сергей Васильевич Смолов.
– Это такая метафора, – заметил Даниил Николаевич, помощник Божесова во время его губернаторства, а теперь глава Специального отдела Министерства юстиции.
– Ой, да бросьте хоть, ребята, – сказал Божесов, нависший над телом Ленина. – Какая метафора? Это просто единственное место, которое Красенко не прослушивает… А то, товарищи, проблемы у нас.
– И что же? – робко спросил Игорь Сергеевич.
– Три недели до голосования по поправкам у нас осталось, а Лапин решил меня сажать, – улыбнулся игриво Божесов. – Натравил Службу безопасности, шьёт мне откровенно липовые дела… впрочем, эти проблемы решаются, – Божесов хищно осклабился. – Уже мною дано некоторое распоряжение, которое позволит получить всем нам фору… Дедушка Ленин был бы в восторге от такой ситуации! А вот мы начинаем реализацию проекта «Франчизм».
– По плану? – спросил Даниил Николаевич, понизив свой голос. От этого атмосфера наполнилась ещё большей таинственностью и мистической мрачностью.
– Не совсем… Сейчас определилась важная конкретика. Прокуратура кое—что должна начать; МИД работает в прежнем режиме, Орлова как раз устанавливает связи с Еврокомиссией; с Максима Петровича только танки и завуалированные переназначения преданных людей; ну, а Даниил Николаич, вам придётся весь личный состав спецназа Министерства юстиции поднимать.
– Выполним…
– Главные изменения у нас, конечно, связаны с Елизаветой Николаевной…
– Что же ты придумал? И где она вообще? – спросил Игорь Сергеевич.
– В Ницце отдыхает и работает параллельно. Но пока не в курсе, что мы начинаем. Скажу ей скоро… – Божесов наворачивал круги около Ленина. – Ей придётся биться в СМИ, но, думаю, она справится.
Божесов принял серьёзный вид, достал из портфеля несколько папок, выдал их и трезвым взглядом окинул собравшихся:
– Тут все наши планы. Принимая их, вы становитесь соучастниками госпереворота в случае нашей неудачи… Но победителей не судят, поэтому сейчас всё по делу, ребята. Начинаем!
***
После разговора с Мировичем настроение Клёнова ухудшилось. Он задумчиво вёл машину к дому. Желая развеяться, Артемий поехал не на прямую, а через Большой Каменный мост. Некрасиво на мосту сияла пустота вместо трёх участков ограждения, невольно привлёкшая к себе внимание Артемия.
«Даже в центре столицы нормально сделать ничего не могут… Урбанисты… – подумал он и взглянул на купола Храма Христа Спасителя. – Сейчас бы с Князевым встретиться».
Покатавшись час по сверкающему и очаровательному ночному городу, слушая на полную мощность ритмичную музыку, он наконец доехал до дома. Всё время он думал о Мировиче, Князеве, Инге, Божесове, Орловой и всём этом странном деле.
Дома его встретили радостно, и на некоторое время он даже забыл о всех проблемах. Лена о чём—то расспрашивала, немного обижаясь из—за того, что в Ниццу он летал один, но в целом вела себя очень по—доброму, хоть интуитивно и чувствовала напряжение, пронизывающее всего Клёнова.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: