скачать книгу бесплатно
Возможно, По заметил, как дернулись уголки моего рта, потому что он, кажется, тут же усомнился в своих умозаключениях… а потом вдруг рассмеялся и постучал себя по виску.
– Забыл предупредить вас, мистер Лэндор!.. Я сам поэт. Следовательно, склонен думать как поэты. Ничего не могу с собой поделать, видите ли.
– Еще одно заболевание, да, мистер По?
– Да, – не моргнув глазом, заявил он. – Я намерен пожертвовать свое тело науке.
Я тогда подумал, что он наверняка хорошо играет в карты. Потому что умеет мастерски блефовать.
– Боюсь, я нечасто обращаюсь к поэзии, – сказал я.
– А с какой стати? Вы же американец.
– А вы, мистер По?
– Я художник. То есть родины не имею.
Ему очень понравились эти слова. Он дал им повращаться в воздухе, как подброшенной монете.
– Что ж, – сказал я, вставая. – Благодарю вас, мистер По. Вы очень помогли.
– О! – Он ухватил меня за руку и вынудил сесть. (Сколько же силы в этих тонких пальцах!) – Вам наверняка захочется взглянуть на кадета по фамилии Лафборо.
– Почему, мистер По?
– Вчера на вечернем построении я случайно заметил, что он сбился с шага. Он постоянно путал «налево» и «кругом». Это указало мне на сознание, работающее в отвлеченном состоянии. Кроме того, его поведение в столовой сегодня утром было не таким, как обычно.
– И о чем это нам говорит?
– Ну, если б вы были знакомы с ним, то поняли бы, что он болтает больше, чем Кассандра, причем с тем же эффектом. Его, видите ли, никто не слушает, даже его ближайшие друзья. Сегодня же он не нуждался в слушателях.
Чтобы подкрепить свои слова, По накинул на лицо невидимую вуаль и замер, погруженный в размышления, изображая Лафборо. С одной только разницей: он просиял в одно мгновение, как будто кто-то бросил в него спичку.
– Кажется, я не упоминал о том, что Лафборо когда-то был соседом по комнате Лероя Фрая. До того, как между ними случилась ссора, природа коей остается неизвестной.
– Странно, что вы знаете об этом, мистер По.
Ленивое пожатие плеч.
– Наверняка кто-то мне рассказал – а как еще я мог узнать? Людям нравится откровенничать со мной, мистер Лэндор. Я происхожу из древнего рода франкских вождей. Еще на заре цивилизации нам было оказано большое доверие; и это доверие всегда оправдывалось.
И снова он с вызовом откинул голову – я заметил этот жест еще там, в саду суперинтенданта. Он готов был храбро встретить любую насмешку.
– Мистер По, – сказал я, – прошу меня извинить. Я все еще пытаюсь получить представление о том, кто приходил и уходил из академии, но вас, как мне кажется, по всей вероятности, где-то ждут.
Он дико посмотрел на меня, как будто я вырвал его из горячечного сна. Резко отодвинул стакан и, вскочив, выдохнул:
– Который час?
– Ох, сейчас посмотрю, – сказал я, вынимая часы из кармана. – Двадцать… двадцать две минуты третьего. – Молчание. – Дня, – добавил я.
В его серых глазах стал разгораться какой-то огонь.
– Мистер Хевенс, – громко произнес он, – я вынужден буду расплатиться в следующий раз.
– О, у вас, мистер По, всегда следующий раз…
Со всем возможным спокойствием он водрузил кожаный кивер на голову, застегнул пуговицы из желтой латуни, схватил ружье. Не задумываясь – пять месяцев кадетской жизни оставили на нем свой отпечаток. А вот с ходьбой получилось по-другому: он шел с величайшей осторожностью, словно перешагивал через русло ручья. У двери остановился и с улыбкой сказал:
– Дамы. Господа. Желаю вам хорошего дня.
И вышел.
* * *
Не знаю, что заставило меня пойти за ним. Я должен был бы подумать, что меня озаботило его благополучие, но, вероятнее всего, он стал для меня незаконченной историей. И я пошел… сразу вслед за ним… И когда мы приблизились к каменным ступеням, я услышал размеренный топот, доносившийся с юга и быстро приближавшийся.
По уже бежал на звук. Добравшись до самого верха, обернулся, одарил меня кривой улыбкой и поднес палец к губам, а потом выглянул из-за вяза, чтобы выяснить, что происходит на дороге.
Сначала зазвучала знакомая дробь барабанов, потом сквозь стволы деревьев стали видны силуэты. Кадеты шли строем в две шеренги, взбираясь вверх по длинному склону холма, и, судя по их виду, половину дневного марш-броска они уже преодолели. Шли медленно, подавшись вперед и согнувшись под тяжестью вещмешков. Они были так измучены, что даже не поворачивались в нашу сторону, просто шли мимо. Только когда они почти скрылись из виду, По последовал за ними, постепенно сокращая разделявшее их расстояние. Пятнадцать футов… десять… и вот он уже присоединяется к хвосту колонны, уверенно вливается в ряды и вместе с отрядом переваливает через гребень холма. Он ничем не отличается от своих товарищей, если не считать немного напряженной осанки и еще вот этого: прощального взмаха руки.
Я несколько мгновений смотрел им вслед, не желая разрушать воспоминание о нем. Потом пошел обратно к таверне – и оказался там как раз в тот момент, когда преподобный Липпард говорил:
– Я и сам подался бы в армию, если б знал, что буду регулярно там выпивать.
Повествование Гаса Лэндора
7
29 октября
Следующим делом было опросить близких друзей Лероя Фрая, построенных после обеда у офицерской столовой, – мрачных молодых людей с блестящими от жира губами. Когда они вошли, Хичкок ответил на их приветственный салют и скомандовал: «Вольно!», и они со шлепком соединили руки за спиной и выпятили подбородки – вот такое «вольно», Читатель. У них ушла минута или две на то, чтобы уяснить, что вопросы им буду задавать я, однако после этого они продолжали пялиться на командира, и когда опрос закончился, они, глядя на Хичкока, спросили: «Это всё, сэр?». «Да», – ответил им командир; они отдали честь и вышли. И так продолжалось примерно час: кадеты десятками заходили в столовую и выходили. Когда за последним закрылась дверь, Хичкок повернулся ко мне и сказал:
– Боюсь, мы зря потратили время.
– Почему, капитан?
– Никто не знает, как Фрай провел последние часы. Никто не видел, как он выходил из казармы. Мы оказались там же, откуда начинали.
– Гм. Никто не станет возражать, если мы еще раз вызовем мистера Стоддарда?
Вернулся Стоддард, изгибаясь, как содержательница пивной. Кадет второго класса из Южной Каролины, сын плантатора сорго. У него, бедняги, была ярко-алая родинка на щеке и плохой послужной список: примерно сто двадцать штрафных баллов, а до конца года оставалось еще два месяца. Он созрел для исключения.
– Капитан Хичкок, – сказал я, – если какой-нибудь кадет даст нам информацию касательно последних часов Лероя Фрая, сможем ли мы рассматривать, гм, снятие с него взысканий за проступки, которые он, возможно, совершил?
После короткого колебания согласие было дано.
– А теперь, мистер Стоддард, – сказал я, – я хочу поинтересоваться, всё ли вы нам рассказали.
Нет, не всё. Похоже, поздно вечером двадцать пятого октября этот самый Стоддард выходил из комнаты своего приятеля. Прошел час или около того после сигнала вечерней зари, когда кадет осторожно поднимался по лестнице в Северных казармах и услышал шаги – кто-то спускался. Сержант Локк, подумал он, делает вечерний обход. Вжался в стену и слушал, как шаги приближаются…
Оказалось, что волноваться нечего. Всего лишь Лерой Фрай.
– Как вы узнали, кто это? – спросил я.
Сначала Стоддард ничего не понял. Но Фрай, спускаясь, задел его локтем по плечу и испуганно вскрикнул:
«Кто здесь?»
«Это я, Лерой».
«Джулиус? Офицеры рядом есть?»
«Нет, всё чисто».
Фрай продолжил спускаться, а Стоддард, не подозревая, что видит друга в последний раз, отправился спать и проспал до подъема.
– Все эти сведения нам весьма полезны, мистер Стоддард. А теперь я хочу спросить, что еще вы можете нам рассказать. К примеру, как выглядел мистер Фрай?
– Ох, на лестнице было очень темно, поэтому трудно что-либо сказать.
– Мистер Стоддард, он имел что-либо при себе? Веревку или что-то вроде этого?
Ничего такого он не разглядел. Было темно… очень темно…
Нет, подождите-ка, сказал он. Кое-что все же есть. Когда Лерой пошел прочь, Стоддард окликнул его:
«Куда ты в такое время?»
И на это Лерой Фрай сказал:
«По нужному делу».
Это шутка, видите ли. Когда кадетам ночью надо облегчиться – и они не хотят оставлять это в ночном горшке, – они ходят в уличный сортир, и если им на пути встречается офицер, им достаточно сказать: «По нужному делу, сэр», чтобы их пропустили (правда, с расчетом, что быстро вернутся назад). Но Стоддарда в той ситуации удивило то, что Фрай сделал ударение на втором слове.
По нужному. По нужному делу.
– И что, по вашему мнению, мистер Стоддард, это означало?
Он не знает. Фрай говорил тихим шепотом, неразборчиво.
– Значит, он куда-то спешил?
Может, и так. А может, просто резвился.
– Значит, он показался вам веселым?
Да, в хорошем настроении. Не походил на человека, который собирается собственными руками лишить себя жизни. Но ведь заранее никогда не угадаешь, правда? Когда-то у Стоддарда был дядька, у которого резко менялось настроение: всего минуту назад он намыливал лицо, насвистывая «Эй, Бетти Мартин», – и вот уже замахивается бритвой, целясь в шею, даже не закончив бритье.
Хичкок смотрел ему вслед. Не отрывая взгляда от двери, он задал вопрос, который донимал его.
– Мистер Лэндор, откуда вы узнали?
– Вы имеете в виду, о Стоддарде? Думаю, все дело в его плечах. Уверен, вы, капитан, заметили, что кадеты, когда их опрашивают в присутствии офицера, от напряжения и волнения как бы сжимаются.
– Я отлично это знаю. Мы называем это «допросным горбом».
– Да, конечно, но когда испытание заканчивается, плечи естественным образом возвращаются в обычное положение, расправляются. А вот у Стоддарда этого не произошло. Он покинул помещение таким же согнутым.
Взгляд красивых карих глаз Хичкока задержался на мне. На губах замаячила тень улыбки. А потом он с излишней серьезностью сказал:
– Мистер Лэндор, вызывать других кадетов?
– Нет, в этом нет надобности. Но я с радостью побеседовал бы с кадетом Лафборо, если не возражаете.
Это заняло немного больше времени. Обед закончился, и Лафборо находился в группе по естественной философии – стоял перед классной доской, – и вызов стал для него благословенной передышкой. Но передышка перестала быть благословенной, когда он вошел в помещение и увидел командира, сидящего за столом со сложенными руками, и меня… Интересно, что он подумал обо мне? Он был из Делавэра. Коротконогий, с ямочками на щеках и блестящими обсидиановыми глазами, которые, скорее, смотрели внутрь, чем на окружающий мир.
– Мистер Лафборо, – сказал я, – вы были соседом по комнате мистера Фрая, насколько мне известно.
– Да, сэр. Когда мы были на первом курсе.
– А потом между вами случился разлад.
– О. Ну, что до этого, я не назвал бы случившееся разладом. Просто наши дороги разошлись, сэр. Думаю, так ближе к фактам.
– И что заставило вас разойтись?
Между его бровями залегла складка.
– О, ничего такого… важного, я бы сказал.
Он вздрогнул, когда прозвучал голос капитана Хичкока:
– Мистер Лафборо, если вам известно что-либо касательно мистера Фрая, вы обязаны изложить нам это. Немедленно.
Признаюсь, я сочувствовал мальчику. Если он действительно болтун, как утверждал По, для него, вероятно, очень мучительно не находить слов.
– Дело в следующем, сэр, – сказал он. – С того момента, как узнал о кадете Фрае, я все время мысленно пересматривал один инцидент.
– И когда этот инцидент случился? – спросил я.
– Давно, сэр. Два года назад.
– Не так давно. Пожалуйста, продолжайте.
И тут он заявил:
– Я не буду рассказывать, черт побери.
