Ветер над рекой: Тень Надежды.

– Садись, – буркнул брат. Девушка плюхнулась на ближайший стул.

Мать тут же поставила перед ней блюдечко с кашей и чашку горячего какао.

– Надо поесть, – по-доброму, но достаточно строго предупредила Маргарита дочь, заметив, как та посмотрела на еду и поджала губы.

Перед Кристофером тарелка была куда больше, а ещё бутерброды и чашка кофе. Мама потрепала его по волосам, и парень с довольной улыбкой принялся наворачивать угощение.

Беря с него пример, девушка взяла ложечку в руку, но тут же замерла.

На экране телевизора появилась она – Анна Бореи!

Девушка затаила дыхание, заворожённо глядя на экран. Сказочная женщина с медными волосами, падающими мягкими волнами до середины спины. Оттенки рыжего и золота переливались в каждом движении. Идеальное лицо, изящные брови, огромные светло-зелёные глаза. Яркие губы чуть приподняты в уголках. Сегодня на Анне было алое шёлковое платье с высоким разрезом и глубоким декольте. Сапфировые серьги и массивный браслет завершали образ феи из грёз.

Ах…

Ложечка стукнулась о стол, будучи забыта, едва Анна запела. Её голос – такой бархатный, что пробирал до мурашек, превращая песню в личное откровение. Она пела так, что затаили дыхание и мама, и брат, забывая обо всём.

Она пела о любви, о богине, о реке.

Несколько минут семья как зачарованная слушала её голос, полностью утопая в этом волшебстве.

– Если бы и я могла так… – выдохнула едва слышно Ребекка, и её глаза наполнились слезами. Эта яркая, сказочная фея и бледный призрак Бекки были просто как небо и земля. Куда уж ей, если девушка даже нормально пройтись по улице не могла, а тут – петь!

Увы, но песня закончилась.

– Мы прерываем показ выступления Анны Бореи экстренным выпуском новостей, – заговорила диктор с тревожным выражением. За её спиной мелькали кадры разрушений: обломки зданий, клубы дыма, спасатели.

– Прошлой ночью в Ланвиле произошёл взрыв. Лаборатория фармацевтики и продвинутой медицины «Новая Надежда» была разрушена. Причины выясняются. На месте работают экстренные службы.

Показали толпы жителей, эвакуированных от эпицентра, полицейских, оцепляющих зону, волонтёров, раздающих пледы и воду, детей, утирающих слёзы.

– Началась эвакуация жителей из близлежащих домов. Управление по чрезвычайным ситуациям обеспечило транспорт и убежища. Люди размещаются в гостиницах и временных лагерях.

Камера – на развалины. Пожарные и проходчики с собаками вели поисковые работы среди развалин. Один из них жестом показал группе остановиться, прислушиваясь к звукам из-под камней.

– Несмотря на риск повторных обрушений, спасатели продолжают работу. Используется специальное оборудование и кинологи. Медицинские бригады наготове.

Затем – искорёженные машины, порванные провода, коммунальные службы за работой. Мужчина в форме отдаёт указания.

Крупным планом – мужчина около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Он энергично общался с сотрудниками служб, руководя восстановительными работами.

– Маркус Тамашир, эксперт по ЧС, прибыл в Ланвиль. Также направлены специальные военные подразделения. Их задача – поддержание порядка и помощь в ликвидации последствий.

Кристофер резко щёлкнул пультом. Вся семья некоторое время пребывала в шоке.

– То есть… больницы больше нет? И экспериментального лечения тоже? – прошептала Ребекка, переводя взгляд с брата на мать.

– Сейчас узнаем, – выхватил из кармана телефон брат и торопливо принялся набирать номер.

– Телефон абонента выключен или вне зоны действия сети…

Он резко сбросил вызов и посмотрел на Маргариту.

– Доктор Нобоа? – выдохнула девушка. – А как же моё лечение? – медленно перевела она взгляд с брата на маму. – Как же… Я?

Маргарита опустила глаза, а Кристофер скрипнул зубами. Бекки медленно встала из-за стола, хлопая ресницами. По щеке поползла первая слеза.

– Значит, всё? Теперь я умру? – выдохнула она, ища ответа в глазах родных. Кристофер сильнее стиснул зубы, а Маргарита отвела взгляд, хватаясь за кухонное полотенце. – Я умру! – простонала девушка и резко зашагала прочь.

День 1. 9:51. В развалинах "Новая Надежда".

Райан продвигался под землёй, больше ориентируясь на слух, нежели на зрение и прибор ночного видения. Виды вокруг оставались однообразными – свалка камня и бетона, перемешанная с раздавленным оборудованием. Реже попадались тела людей. Шелесты, отзвуки, поскрипывание камня и металла позволяли хоть как-то ориентироваться. Изредка доносился гул сверху. Продолжение обвала или работающая на поверхности техника спасателей? И то, и другое было плохим знаком.

Иногда Сафдар замирал, прижимая ладонь к раненому плечу, стискивал зубы и прислушивался в надежде ощутить приток воздуха. Рана ныла, но это было далеко не первое его ранение и, вероятно, не последнее. Гораздо сильнее болела голова, заставляя сомневаться в своих силах, вызывая слабость. Путь домой обещал быть долгим. Если они вообще увидят дома…

Рафа двигался следом, стараясь не теряться и не отставать. Он тоже вслушивался в гулкое звучание, пытался рассмотреть среди обломков путь наверх.

Ползти приходилось по узкому тоннелю, изломанному и пересечённому арматурой, кусками бетона и мебелью. Не раз им приходилось останавливаться, чтобы расширить проход руками или кусками металла, лишь бы пробиться дальше в поисках свободы.

Вот и сейчас они задержались, чтобы расчистить путь, выбивая обломки и разгребая завалы. Как более сильный, Сафдар пробивал проход первым, затем уступал место Мелакису, и так по кругу.

Внезапно плиты над их головами заскрипели, затрещали, смещаясь. Райан едва успел схватить товарища и рвануть в сторону за мгновение до того, как на его место рухнул фрагмент потолка, поднимая облако едкой пыли.

Лаборатория продолжала разваливаться, и их шансы выбраться таяли.

Но в случившемся оказалось и нечто хорошее.

Сдвинув упавшую плиту, Райан и Рафа заметили достаточно широкий провал в потолке и один за другим поднялись на следующий уровень. Здесь им открылось небольшое пространство, где можно было сесть и передохнуть, в воздухе витали запахи разрухи и сырости.

Бойцы расположились на полу, плечом к плечу, распаковывая свои запасы. Упаковка сухпайка. Несколько глотков воды из фляжки.

– Какой план? – устало прошептал Рафа, поглядывая на товарища. – Думаешь, мы выберемся из этой дыры?

– План? – рассмеялся Райан, морщась от боли. – Выжить. Ползти вверх. Главное – не останавливаться.

– Как твоя рука? Болит? – опомнился Мелакис, торопливо разворачиваясь к товарищу. – Давай-ка сменю повязку и всё обработаю, – засуетился мужчина, отрывая наклейку и осматривая рану. – Признаков воспаления нет, – констатировал он, но всё же плеснул на рану немного воды. Затем достал из рюкзака флакон антисептика. – Будет неприятно, – предупредил он. Райан стиснул зубы, дёрнулся от резкого жжения, но стерпел.

– Теперь повязка, и закончим, – скорее успокаивая себя, чем пациента, пробормотал Рафа. Он обернул бинтом плечо наемника, закрепил узел и поправил рукав. – Пока сойдёт. Готов двигаться дальше?

– Готов. Не отставай, мужик, – оскалился в подобии улыбки Сафдар и поднялся, чтобы продолжить путь к свободе.

День 1. 10:00. Ожидание.

У окна в кресле-качалке сидела женщина. Золотистые волосы мягко обрамляли усталое лицо, печальный взгляд ловил малейшее движение снаружи. Руки, сцепленные на коленях, чуть подрагивали. Женщина была одета строго, совсем не по-домашнему: белая блузка, юбка до колена, туфли-лодочки. Между тем не казалось, что она куда-то торопилась или только что вернулась.

Скрип половицы заставил ее вздрогнуть и резко выпрямиться. С надеждой она смотрела в полумрак.

– Мам, он не придёт. Ты ведь знаешь, – нахмурился молодой человек, заметив её реакцию. Светлые волосы, зеленые миндалевидные глаза – он был так похож на неё. – Не мучай себя снова. Он никогда не изменится, – проговорил парень сквозь зубы, глядя на поникшую мать.

– Да. Знаю… – горько улыбнулась она, поднимаясь с места. – Хорошо. Я пойду отдохну, – кивнула женщина и приблизилась к всё ещё нахмуренному парню. – Не волнуйся за меня, Сэм, – коснулась она волос сына и спешно поднялась по ступеням на второй этаж.

Внизу послышался щелчок входной двери. Лишь тогда она торопливо достала телефон и набрала номер.

– Телефон отключён или недоступен, попробуйте позвонить позже… – послышалось из аппарата.

– Ничего не меняется… – прошептала она, прижимая устройство к груди и опуская взгляд. Потом, разворачиваясь, побежала по ступеням вниз. Замерла у входных дверей, прислушиваясь, робко выглянула на улицу. Фигура сына удалялась вдали. Рассерженный, он пнул мусорный бак, но мгновенно заметил кого-то из друзей и поспешил к ним. Когда Сэм скрылся из виду, вышла на улицу и она…

День 1. 10:03. "Почему ты жива?"

Ребекка стояла у калитки, глядя на дым со стороны больницы, поднимающийся над зданиями. Символ надежды и её спасения превратился в груду обломков, как и вся её жизнь.

Пальцы впились в распахнутую дверцу. Сделать шаг за стены родного двора она так и не смогла, как и прекратить плакать, нормально дышать. Страх за себя смешивался с чувством утраты. Больница была частью её мира – второй дом. Здесь она чувствовала себя защищённой, окружённой заботой, здесь могли ей помочь. Доктор Нобоа был единственным, кто понимал, что с ней происходит. Его методы были последней надеждой, когда все стандартные протоколы потерпели неудачу. А теперь всё исчезло в один миг, оставив после себя лишь боль и пустоту. Нет… Только боль. Другие лекарства уже давно не помогали.

Она стояла неподвижно, глядя на клубы серого дыма, пока не заметила едва различимую фигуру, движущуюся по улице в её сторону. Мужчина шёл, покачиваясь, время от времени опираясь на ограждения. Его лицо было таким же бледным и хмурым, как у неё самой, а одежда странно запылённой. Время от времени он оглядывался на руины, и ей показалось, что его взгляд был полон той же боли, что терзала и Ребекку. Она не одна оплакивает утрату?

В этот момент мужчина повернул голову в её сторону.

– Почему? – прохрипел он, неуверенно шагая к ней. Его голос дрожал. – Почему они мертвы?

Ребекка оцепенела, видя, как мужчина протягивает к ней руки. Испугавшись, девушка отшатнулась. Домой! Спрятаться! Но свитер зацепился за ограду.

– Все умерли! – стал громче голос мужчины. Он сделал шаг. Ещё. Расстояние между ними стремительно сокращалось.

– Ты? Носатая! Я видел тебя! Видел в больнице! В очереди к Нобоа, как и моя Лиза! Но сейчас ты здесь! Живая! А моя любимая жена – мертва! – закричал он девушке прямо в лицо.

Грейхер снова попыталась высвободить свитер и убежать, но мужчина схватил её за руку так, что она вскрикнула от боли, и дёрнул на себя.

– Почему ты жива? – прорычал он, нависая над перепуганной Бекки и внезапно хватая её за горло. – Почему не она? – прохрипел он, сдавливая пальцы на тонкой шее.

Девушка вскинула руку, отчаянно пытаясь освободиться, хотя бы ослабить хватку, окончательно лишившую её воздуха. Дёрнулась, отчаянно пытаясь сделать вдох!

– Верни мне её! Верни! – рычал мужчина, обеими руками сдавливая её горло. – Нет? Тогда умри! – прошипел он, глядя в мутнеющие глаза задыхающейся жертвы.

– Бекки! – испуганно вскрикнула на пороге дома мама.

В следующее мгновение перед Ребеккой и нападающим возник Кристофер, и в голову мужчины врезался его кулак. Мужчина не удержался на ногах, но его пальцы не разжались, и он поволок девушку за собой, оба рухнули на тротуар.

– Не смей прикасаться к моей сестре! – прорычал Кристофер, с размаху ударив противника ногой в живот, а после отталкивая от девушки.

Ребекка, отчаянно глотая воздух, закашлялась. Пред глазами всё плыло и по щекам бежали слёзы. Старший брат тем временем продолжал избивать нападавшего, изливая всю свою ярость и не обращая внимания на слабые попытки того защититься. Никакой пощады!

– Вызови полицию! – закричала Маргарита, подбегая к дочери и помогая ей подняться, ощупывая, заглядывая в глаза.

Кристофер ещё раз пнул обидчика Бекки, затем прижал того ногой к земле и достал телефон…

День 1. 10:15. Руины "Новая Надежда". Выживший.

Райан и Рафа продвигались по узким щелям между обвалившимися плитами, рискуя в любой момент оказаться ими придавленными. Трещины в стенах и потолке грозили новыми обвалами. Свет фонарика пронзал облака пепельной взвеси, покрывавшей все вокруг серым налетом и поднимавшейся при малейшем движении. Дышать этим было смертельно опасно, поэтому оба бойца прикрыли лица плотными масками. Многоуровневость лаборатории и больницы наверху усложняла их путь к свободе. Далеко не везде удавалось найти лаз, ведущий вверх. Они то ползли на четвереньках, то на животе, протискиваясь в щели, теряя ощущение направления и расстояния.

Время от времени Райан останавливался. Ранение было не смертельным, но напоминало о себе, ослабляя левую руку, требуя внимания к перевязи и осторожности. Дышать было тяжело. Трудности вызывала не только взвесь в воздухе, но и общая усталость. И все же он двигался впереди, освобождая от этой ноши напарника.

– Проклятая дыра… – злобно выдохнул Райан, проводя рукой по лицу, чтобы смахнуть грязь, но лишь оставляя новые разводы. Затем хрипло рассмеялся, оглядываясь на Рафу. – Живучие, как крысы… Выберемся… Не отставай, Милакис.

Рафа полз следом без жалоб, терпеливо дожидаясь, пока товарищ переведет дух. Жить хотелось обоим, и выбраться из этой ловушки – обоим.

– Замри, – вдруг остановил Райана Рафа, и бойцы затаились. Впереди, помимо скрипов и потрескиваний камней, раздался какой-то иной шум, непохожий на ставшие привычными отголоски подземелья. – Слышал? – тихо спросил он напарника. – Давай туда.

Райан замер, прислушиваясь, полежал немного, ожидая повторения звука, а затем быстро пополз в указанном направлении, огибая завалы, стараясь не шуметь. Свет фонаря выхватил из рухнувших перекрытий покосившуюся дверь и небольшое уцелевшее пространство за ней, откуда и доносился тот странный шорох.

Протиснувшись внутрь, Сафдар медленно поднялся на ноги, распрямляя спину и разминая плечи. Помещение до обвала было служебной раздевалкой. Одинаковые шкафчики, скамейки, теперь частично смятые и раздавленные обрушившимся потолком.

– Ничего полезного, – пожал плечами боец, пытаясь высмотреть среди обломков путь наверх.

– Стой! – вдруг прошептал Рафа, дёрнув Райана за руку. – Смотри!

В тёмном углу, под обломками бетонной плиты, виднелась человеческая фигура. Мужчина – едва различимый во мраке. Необычно крупный для медперсонала, в белом халате поверх кожаной куртки.

Райан и Рафа переглянулись. Сафдар осторожно приблизился, опасаясь обвала, и коснулся двумя пальцами шеи незнакомца.

Внезапно мужчина дёрнулся и распахнул глаза.

– Не свети… – поспешил он закрыть лицо рукой, тяжело закашлявшись. – Лучше помогите сдвинуть эту плиту… – прохрипел незнакомец, отплёвываясь от пыли и толкая лежащий у него на груди обломок потолка. На какое-то время, щурясь от света, он уставился на Райана. – Мужики, мы сейчас в одной лодке. Вместе выбираться будет сподручнее.

– Кто ты вообще такой? Что делал здесь ночью? – спросил Райан, продолжая светить придавленному в лицо. – Не вижу пользы от раненого.

– Тащить на себе не станем… – согласно покивал Милакис. – Самим бы выбраться.

– Тащить не придётся… – закашлялся мужчина. – Лунг меня зовут. Я тут уборщик и чернорабочий. Знаю служебные проходы, пожарные лестницы, расположение лифтовых шахт. – продолжал он, пряча глаза от света ладонью. – Вы, конечно, ребята серьёзные, но если вы на меня наткнулись – выход всё ещё не нашли… Поможете мне – я забуду, что видел вас тут. Уговор? – приподнял Лунг руку, пытаясь разглядеть выражения лиц бойцов сквозь свет фонарика.

Сафдар посветил на Милакиса, потом снова на Лунга, недовольно сжав брови.

– Ладно, – засунул он за пояс фонарик и подхватил край плиты. – Подниму, а ты вытаскивай. – буркнул боец, тут же хватаясь за край обломка и напрягая мышцы.

– Держись, – согласился без споров Милакис, хватая Лунга за плечи и с силой потянув на себя. Для доктора мужчина под плитой был тяжеловат, и сдвинуть его с места оказалось не просто. Благо тот сам, закряхтев, принялся руками и ногами помогать бойцам.

Затем Лунг поднялся, выпрямился, болезненно морщась. Правый бок явно был повреждён.

– Благодарен. Умирать нет желания. Думаю, и вам тоже. Следуйте за мной. Знаю, где сможем подняться, – сказал здоровяк, указывая на покосившуюся дверь, и уверенно зашагал к ней.

День 1. 10:30. Мэрия города Ланвиль. Кризисный штаб чрезвычайной ситуации.

Оперативный штаб Маркуса Тамашира развернули в конференц-зале мэрии. Ряды кресел потеснили, заменив многие рабочими местами с компьютерами, телефонами и кипами бумаг. За ними трудились опытные военные специалисты. Обсуждали планы, отвечали на звонки. На большом экране над сценой транслировалась карта Ланвиля, графики и оперативные сводки городских служб.

Зал гудел, наполненный отрывистыми фразами и гулом техники. Слышались переговоры по рациям, приказы. Каждый знал свое место и задачу.

Здесь находился и сам Маркус Тамашир – мужчина около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Суровый, сосредоточенный, с резкими чертами лица. Холодные серые глаза, темные аккуратно подстриженные волосы с легкой сединой на висках.

Рядом с ним сегодня была одна из его помощниц Майра Коэл – сильная и решительная женщина. Военная выправка, угловатое лицо, впалые щеки и прямой нос. Пепельно-русые волосы собраны в строгий пучок.

Оба, одетые в форму Сакасии, непрерывно перемещались от одного стола к другому, анализируя поступающие отчеты и отдавая распоряжения. Вернее, отдавал Тамашир, реже их это делала от его имени Коэл.

– Катастрофа произошла ночью, в лабораторном комплексе, – произнесла Майра, перебирая бумаги в строгой папочке перед собой. – Жители из близлежащих домов сообщали о подземных взрывах. У полиции также есть свидетель, который утверждает, что видел неизвестных в военной форме, хорошо оснащенных. Место происшествия частично разрушено, и завалы затрудняют доступ на нижние уровни в лабораторию. Пока неизвестно, были украдены какие-то результаты исследований или цель состояла только в уничтожении объекта.

– Разрушения довольно обширные. Предполагаю, что уничтожение было запланировано. Но нам нужны факты, улики, более четкие свидетельства произошедшего. – Маркус остановился, оглядываясь на Майру. – Пригласите того свидетеля из полицейского участка. Проследите, чтобы он в целости и сохранности добрался до мэрии. Я хочу поговорить с ним лично, – пояснил он, направляясь к следующей точке. Коэл последовала за ним.

– Лаборатория занималась медицинскими исследованиями: вирусологией, генетической терапией, разработкой лекарств от рака. Их препараты широко применялись по всей стране. Несколько важных открытий анонсировали совсем недавно, что могло и стать причиной происшествия. Отчет предоставлю в ближайшее время, – продолжила женщина, поглядывая на работающих в зале специалистов.

– Если мотивом было уничтожение исследований опасных или конкурирующих, то круг подозреваемых будет внушительным. «Новая Надежда» обошла всех в Сакасии по результатам работ несколько лет назад и равных ей не было до вчерашнего дня. – хмурился Тамашир. – Пусть подготовят списки в любом случае. Высока вероятность, что не выдержали нервы у кого-то из них. В особенности обратите внимание на компании, что вели похожие исследования. Изучите списки недовольных пациентов при деньгах и положении. Также общественные организации, протестующие против каких-то проектов «Надежды», – диктовал указания Маркус. – Никто не взял на себя ответственность?

– Никак нет, – качнула головой Майра.

– Доказательств кражи наработок у нас нет, но и эту версию исключать рано. Потенциал у разработок был огромен. – прошел по залу Тамашир и резко оглянулся, едва не сталкиваясь с женщиной. – Как продвигается поиск сотрудников, которые находились за пределами комплекса в ту ночь?

– Работаем над этим. Удалось получить адреса нескольких человек. Но большая часть документации все еще в развалинах. Коммунальные службы работают над завалами, и займет это несколько дней. Обеспечить доступ к нижним уровням лаборатории пока не представляется возможным. Вентиляции, лифтовые шахты и пожарные лестницы полностью разрушены. На месте работают отряды с собаками. Следов взрывчатки не наблюдается, но заряды могли быть установлены на глубине.

– Там, где столкнулся с ними наш выживший… Потому так важно переговорить со свидетелем… – устало выдохнул командир. – А что с аварией автобуса? Полиция передала отчеты по расследованию, осмотру места? Событие может оказаться связанным.

– Еще нет. Я потороплю, – ответила Майра, делая еще одну заметку.

– Займись этим лично. Ночью шел дождь, и найти что-то будет непросто. Особенно местным.

– Как скажете, мистер Тамашир, – кивнула Майра. – Хочу напомнить, в городе распространяются слухи о произошедшем. Паника растет. Уже зафиксированы случаи нападений, мародерства и беспорядков, включая конфликты в полевом госпитале и даже в полицейском участке.

– Да, я видел отчеты. Все развивается слишком быстро. Нам нужно быть еще быстрее. Исследования в лаборатории могли проводиться с использованием опасных веществ. Уверен, так и было. Иначе мало смысла все уничтожать подобным образом, – Маркус остановился и обернулся к Майре.

– Наши специалисты обследуют пострадавших, анализируют полученные данные от медиков Ланвиля. Результаты проб воды и воздуха ожидаются в течение получаса, – перелистнула она свои записи.

– Основная задача сейчас – удержать граждан в пределах Ланвиля, усилить охрану полевого госпиталя, полицейского участка и мест эвакуации. Если есть риск биологической или химической угрозы, карантин введем немедленно. Выживших сотрудников лаборатории – допросить. Обязательно начните внутреннее расследование работы охранной компании, что отвечала за безопасность. Они явно не справились с задачей и должны ответить за свои ошибки.

Тамашир сделал паузу, подняв взгляд на Майру.

– Итак, зафиксируй: найти виновных и их мотивы, исключить биологические и химические угрозы, восстановить контроль над ситуацией в городе. Далее уже обеспечить доступ к глубоким уровням лаборатории для оценки ущерба. Также подготовить меры для предотвращения подобных инцидентов в будущем. Все ясно?

– Так точно! – щелкнула каблуками женщина, и Тамашир недовольно поморщился.

– Выполняйте. – махнул он в ее сторону рукой и направился к экрану над сценой, изучая последние сводки.

День 1. 11:12. Кошмар.

Девочка выскочила в коридор и помчалась мимо одинаковых шкафчиков, заваливаясь набок и гулко ударяясь о тонкий металл. В спину прилетела смятая бумажка, а следом, под смех и улюлюканье, – другая, третья. В затылок врезался яблочный огрызок, запутавшись в растрёпанных волосах. Из глаз брызнули слёзы боли и обиды, подвернулась нога, и девочка рухнула на пол лицом вниз, больно ударившись скулой.

– Попал! Яблочком! – раздался смех за спиной, тут же подбадриваемый криками толпы ребят. – Помойка ходячая! Кидай ещё! – кричали они, и в её сторону снова полетел мусор. – Уродина! Носатая! – звенели голоса, – Что разлеглась? Вставай, чучело! Беги дальше! Убегай! Спасайся! – звуки вокруг сливались в единый гомон, заставляющий выпрыгивать сердце из груди, разрывающий перепонки. Но среди всех этих звуков самым страшным оказался стук шагов.

Ребекка медленно подняла голову и встретилась взглядом с высоким парнем. Ещё утром он казался ей сказочным принцем, красивым, милым. Тогда он так улыбался ей…

Сейчас же над ней возвышалось скалящее хищную пасть чудовище. Монстр из страшилок, готовый разорвать её на клочки, проглотить, не оставив и косточек.

Он наклонился над ней, нависая. Губы расползлись в победной усмешке.

– Так тебе и надо. – сладко прозвучал его голос, но тон менялся с каждым следующим словом. – Таким здесь не место. Тут учатся люди! Нормальные люди! Уходи! В цирк! В зоопарк! – рассмеялся он, довольный своей шуткой, и эхом вторили его словам другие, снова оглушая пугающим гулом.